Наступает время прощаний

      — Кристофер?       Никакого ответа с той стороны двери.       — Кристофер!       Молчание. Однако молчание выразительное, заставившее Милли нахмуриться и снова начать колотить в дверь.       — Тебе сколько лет? Ты собираешься весь день сидеть здесь и дуться?       Снова молчание, которое на этот раз можно было предположительно интерпретировать как хитрое.       — Ну, я не собираюсь это терпеть! Если ты не выйдешь, я не буду писать тебе весь семестр.       Милли нравилось представлять, что это конкретное молчание было потрясенным. Но если быть реалистичнее — Кристофер скорее был оскорблен мыслью, что кто-то мог столько прожить без удовольствия от общения с ним.       — Честное слово, — она прислонилась головой к холодному дереву двери в спальню Кристофера. — Это происходит каждый раз, когда я возвращаюсь в школу. Ты не привык еще?       Милли услышала глухой звук, вероятно, от удара Кристофера головой об стену.       — Спускайся на ужин, если собираешься выходить, — наконец, сказала она. — У нас есть кусок ананаса для пудинга.       Она отошла от двери, старательно потопав, после чего спряталась за углом. Прошло несколько мгновений, после которых послышался щелчок замка и скрип двери, когда Кристофер выглянул из-за нее, словно крот, выглядывающий со своей горки на яркое солнце. Милли предусмотрительно не стала выпрыгивать и кричать «Ага!» Это только заставило бы его скрыться снова, а она хотела, чтобы он присутствовал на ее прощальной вечеринке — почему, даже лучший психолог не смог бы сказать.       Вместо этого она тихо, но самодовольно наслаждалась своей победой, получив вознаграждение, когда надутый Кристофер вошел в столовую как раз в тот момент, когда прозвенел гонг к ужину.       — Уверен, я не знаю, кто этот незнакомец, — произнес Габриэль своим самым сухим тоном.       Кристофер бросил на него ядовитый взгляд, которому, однако, далеко было до его лучших попыток, и был вынужден сдаться, когда Габриэль лишь улыбнулся и продолжил, обращаясь к Милли:       — Я подумал, тебе это понравится. В качестве прощального подарка.       «Это» представляло собой пресс-папье из дымчатого кварца, и Милли вежливо поахала над ним. Оно было красивым. Затем последовал шквал подарков (некоторые из них, подумала Милли, были довольно торопливо наколдованы). Мисс Розали подарила ей авторучку Паркер, Мордехай Робертс — новую записную книжку; они явно договорились. Флавиан одарил ее бирюзовым браслетом.       — Как красиво! — пораженно воскликнула Милли.       — Рад, что тебе понравилось, — сказал Флавиан, явно довольный ее реакцией.       — Нормально, — произнес Кристофер, скривив рот, но никто его не слушал.       После ужина он догнал Милли в коридоре.       — Теперь я подарю тебе свой.       — Почему ты не отдал мне его за ужином?       — Потому что лучшее берегут напоследок, конечно, — выражение лица Кристофера было не таким невозмутимым, как ему, возможно, хотелось бы.       «Лучшим» оказалась нитка речного жемчуга, которую Кристофер не мог раздобыть самостоятельно. А может, и мог — в те дни он получал от Габриэля жалование. Милли рассматривала ее, пропустив сквозь пальцы, отметив ощущение шершавости.       — Тебе нравится? — Кристофер покачивался с пятки на носок. — Лучше чем Флавиана?       Милли моргнула:       — Глупый. Ты разве никогда не слышал, что важен даритель, а не подарок?       — Нет, и ты тоже не слышала. Ты вычитала это в одной из тех книг.       Милли прекрасно поняла, о какой именно он говорит. «Рождество Милли», в которой героиня не могла поехать домой на каникулы из-за кори, и в итоге утешала одну из девочек на пособии, которая тоже не могла поехать домой. И это напомнило ей о том, что надо еще упаковать книги.       — Это чудесный подарок.       — Хорошо, — самодовольно ответил Кристофер. — Но лучше чем Флавиана?       — Он удивительный, — сказала Милли, исключительно чтобы позлить его, и прежде чем он успел помрачнеть, обняла и поцеловала в щеку.       Кристофер стал подозрительно тихим после этого и легко позволил выставить себя из ее комнаты. Милли не раздумывала почему. Счастье еще, что он не решил подарить ей кольцо с бриллиантом — а она подозревала, что он мог: просто чтобы перещеголять остальных. К тому же ожерелье гораздо красивее и полезнее: его можно носить на людях, не вызывая множество отвратительных сплетен.       Милли уже начала составлять в уме письмо Кристоферу, которое напишет в поезде. Он будет рад получить письмо через день после ее отъезда. Это заставит его чувствовать себя важным, что, может, и не такая уж хорошая идея. Но это сделает его счастливым.       Милли все еще колебалась на этот счет, когда заснула.