В окружении

Я лежал на кровати, сил не было, впрочем, как уже и неделю. Шел девятый месяц беременности, осталось еще три, но мой живот был на столько огромен, что меня не держали ноги. Вернее, я не удерживался на ногах. Я не мог даже пройти пару шагов, как мои ноги подгибались, и я валился на пол, сбивая колени в кровь. Как бы это не было стыдно, но я даже до туалета дойти сам не мог, поэтому приходилось звать либо Мукуро, либо Хибари. Но альфы охотно отзывались и помогали мне. Мне было безумно стыдно, но я не отказывался, хватался за шею, и меня несли к туалету или ванной. Так же проблемы были с мытьем. Поскольку мне нельзя было сидеть в наполненной ванне, приходилось мыться под душем. Я не мог постоянно стоять, поэтому сидел на дне, а оттуда не мог дотянутся до мыла или шампуня. Из-за этого альфам, в основном Хибари-сану, приходилось стоять за занавеской и подавать мне ванные принадлежности. К слову, Хибари-сан стал все чаще проводить время со мной. Он постоянно пытался коснутся меня, а я и не был против. Мне хотелось внимания. Внимания именно этого альфы. Если честно мне кажется, что я начал влюбляться в Хибари-сана. И мне становится еще страшнее из-за этого, ведь он правда до безумия напоминает Занзаса. Даже от одного воспоминания меня передернуло, что не укрылось от сидящего рядом брюнета. Он отложил книгу и взглянул на меня. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, передергивая черными ушами. Мне стало стыдно за все свои мысли. Он так волнуется за меня, а я… — Нет, все в порядке, — натянуто улыбнулся я. Тут малыш толкнулся, и я простонал от боли, положив руку на живот. Он начал пинаться сильнее, что заставило меня плотнее сжать зубы, шипя сквозь них. — Зверек? — Хибари подошел к кровати и тоже положил ладонь на мой живот. Малыш начал понемногу успокаиваться, пока не утих окончательно. Ему не достает внимания альфы из-за чего он часто неспокоен, но Хибари смог возместить это. Стоит ему лишь коснуться меня во время такого «приступа», как его аромат смешивается с моим и ребенок успокаивается. Так не должно быть. Это лишний раз доказывает схожесть черноволосых альф. Зачем я постоянно их сравниваю?! — Он что, танцевал? Альфа нежно улыбнулся и огладил округлый живот, после чего наклонился и нежно прикоснулся губами к одному из синяков, которые возникают из-за активности ребенка. На несколько секунд его губы задержались на одном месте, а дальше я почувствовал на том же месте влажный язык, который прошелся вниз к пупку. — Хибари-сан!..— ошарашенно-смущенно пискнул я. Он поднял на меня взгляд, не оторвав губ. — Что… Что вы делаете? — А ты как думаешь? — Он приблизил лицо к моему. Его глаза стали почти черными, в них горел какой-то сильный и пугающий огонь. Хибари завораживал меня.— Я флиртую…— томно прошептал он мне. — О чем вы, Хибари-сан?! — меня пробрала дрожь. Мне стало по настоящему страшно. — Прости, — он быстро отстранился от меня.— Прости, Зверек, я сегодня сам не свой… Прости. Он потрепал меня по голове и сел обратно в кресло, склонив низко голову и спрятал лицо в ладонях. Его руки были предельно напряжены и с силой давили на лицо. — Тсуна… Тсуна, Тсуна, Тсуна…— как в бреду зашептал черноволосый. — Мне кажется, я с ума схожу. Я как будто становлюсь одержимым… Одержимым тобой. Ты заставляешь меня ломать собственные уставы, собственные правила. Я хочу быть рядом с тобой, касаться тебя, целовать… Я хочу, чтобы ты был моим. Хочу, чтобы ребенок, что сейчас в тебе, был моим. Не его, а именно моим. Я не люблю тебя, Тсунаеши. Я говорю честно. Так, как думаю. Не люблю, но я буквально одержим тобой. — Хибари-сан, — прошептал я и, встав на четвереньки, дополз до края кровати к нему самому. — Хибари-сан, пожалуйста, посмотрите на меня. Я положил ладони на его щеки поднимая лицо. Он посмотрел на меня потерянным взглядом. Я постарался улыбнуться. Скорее всего, у меня ничего не вышло. — Хибари-сан, вы мне тоже очень нравитесь, — прошептал я. Было трудно.— Меня тоже тянет к вам. Просто, понимаете… Поймите. Я боюсь, мне действительно страшно. Вы… Вы слишком похожи на Занзас-сана, и это меня пугает… Сейчас вы сами пугаете меня. Одержимы? Я не понимаю. — Но я не он, — выдохнул он, пропуская мои остальные фразы. Он слышит только то, что хочет? — Я понимаю это, — вздохнул я. — Но я постоянно вижу его в вас. Ваш характер, внешность, даже голос. Все это… Заставляет меня трястись. — Тсуна, — он схватил мою руку и прижал к себе.— Я не предам тебя, и я обязательно это докажу… — Я… Поверю вам, Хибари-сан, — неуверенно улыбнулся я. «Я постараюсь.» — Спасибо, — Кея склонился ко мне, целуя в лоб. *** Как я не пытался держать себя в руках, в середине девятого месяца у меня начались вновь начались истерики, перепады настроения, и изменились пристрастия в еде. В общем, шизофрения прогрессировала. Неужели все беременные такие чокнутые? Как бы странно это не звучало, но альф это не злило, они лишь умиленно смотрели на меня, исполняя любой каприз. Меня же это, почему-то, бесило еще сильнее, и я пытался выматывать их до предела, но зато в определенные моменты начинал рыдать, извиняясь за то, что мотаю им нервы… Но даже эти срывы заканчивались истерикой, ведь они вначале отнекивались, но, вскоре, признавали, что устают от моих закидонов, тогда я и начинал беситься еще сильнее. Один раз я даже взял вазу, стоящую рядом, и кинул в сторону альф. Слава Ками, они не пострадали… Также, я постоянно чувствовал боль в груди из-за накопления в ней молока для кормления. Нет, они не стали как женские, просто немного вздулись и набухли… Было ужасно неприятно даже просто прикасаться к ним, и я и думать не хотел, как буду кормить. Неизменными остались лишь дикие боли в животе, заставляющие просыпаться и кричать от разрывающего чувства. Но этой проблеме нашлось решение. Однажды, после очередного пробуждения на десятом месяце, ко мне пришел Хибари-сан. Он гладил меня по голове и шептал, что все будет хорошо, что мы будем вместе, что он не оставит меня. После того, как я успокоился, он попросился остаться у меня, а я разрешил. С той ночи мы продолжили ложиться спать вместе, и мои боли стали куда меньше. Я больше не просыпался по ночам от этого ужасного чувства, а Хибари-сану стал доверять многим больше. Но все спокойствие рано или поздно заканчивается. Так вот наше закончилось на следующее утро после новогоднего праздника. В день, когда до родов осталось три недели, у меня отошли воды. Пронзительно закричав, я выгнулся на кровати, ноги и руки свело сильной судорогой, а из моих глаз покатились слезы. Такой боли я не испытывал никогда, и не должен был испытать… Меня сжигало изнутри. В комнату забежал испуганный Мукуро, а Хибари подскочил на кровати. Увидев происходящее, Рокудо бросился на улицу за врачом, Хибари же был бледный как мел, он просто взял мою ладонь в свою руку, которую я тут же сжал, чтобы облегчить боль хоть немного. Он сидел со мной рядом, просто молча поддерживая. Я вдыхал его запах, пытаясь успокоиться хоть немного, но боль лишь нарастала. Папочка, почему так больно-то? Через несколько минут в комнату вбежал Мукуро в сопровождение двух врачей. Мне что-то вкололи, и я уже через пару минут потонул в темноте. Ками, не дай мне потерять моего малыша! *** Глаза было трудно открыть. В них как будто налили клея, но, попытки с третьей, я все же открыл их. По привычке скосив глаза вниз, я не увидел своего сокровища, скрытого за слоями кожи и мышц. Подорвавшись на кровати, я тут же сел, но уже через секунду опустился обратно из-за резкой боли. — Тсуна! — послышался вскрик, и только сейчас я заметил, что рядом с кроватью сидит Хибари. Он подскочил, обеспокоенно глядя на меня.— Не делай резких движений, шов может разойтись. — Где он? — я даже не узнал свой голос, настолько хриплым он был.— Где мой малыш? — Не волнуйся, все в порядке, — Хибари-сан погладил меня по голове.— Они в порядке, вас даже в больницу не забрали, хотя обычно с таким ранним сроком забирают. Правда, врач сказал, что придется наблюдаться на дому, да и швы придется в больнице снимать. — Они? — растерянно спросил я. — Да, Зверек, — Хибари нежно улыбнулся.— У тебя двойняшки. Омега и альфа. — Отведи меня к ним. Я хочу увидеть их, — кряхтя, я сел на кровати, но Кея тут же уложил меня обратно, прижимая к подушке. — Тебе нельзя вставать. Тебе делали кесарево, — Хибари тоскливо взглянул на меня.— Я принесу их. Хибари вышел из комнаты, а через пару секунд он вошел с двумя свертками, белым и темно-синим. Он в несколько шагов преодолел расстояние между дверью и кроватью и присел рядом. — Мы завернули их в разные пеленки. Это предложил Рокудо. Синяя для альфочки, а белая для омеги. Надеюсь, ты не против, — улыбаясь, Хибари-сан передал мне обоих малышей. Я с восторгом и трепетом прижал кульки к груди, а после, более или менее придя в себя, открыл личико альфе, а после и омеге… Малыш альфа оказался кареглазым крепышом с растрепанными темно-каштановыми волосами, высоким лбом и курносым носиком. Он был немного сморщенным и очень розовым, даже удивительно. Он смешно морщился, щуря глазки и его беленькие круглые львиные ушки мило дернулись. Я впервые видел младенца, и поэтому лысые ушки и такой же хвост, вынырнувший из пеленки, меня удивили. Савада перевел взгляд на второго своего малыша. Он был очень похож на своего отца, и Тсуну пробрало легкой дрожью. У омежки были красно-карие глазки с небольшими золотистыми крапинками, черные волосики ежиком торчали на маленькой головке. Малыш надул пухленькие щечки и в следующую секунду заплакал. Его не очень длинные лысые кроличьи ушки сильно дергались. — Ну-ну, малыш. Не плачь, я рядом, — Я начал покачивать малышей. — Может, перенести кроватки в эту комнату? — спросил брюнет, с нежностью смотрящий на эту маленькую семью, прекрасно понимая, что для него здесь пока нет места. — Я буду очень благодарен тебе, Хибари-сан, — улыбнулся в ответ я. Это действительно было бы удобнее. Можно будет постоянно быть с ними. —Хорошо, — Хибари кивнул и вышел. Малыш в моих руках постепенно затих и уснул. А альфочка все молча смотрел на мое лицо, иногда хлопая ресничками. Аккуратно, положив заснувшего омежку рядом с собой на кровать, я удобнее перехватил второго сыночка. — Ну, что ты так смотришь на папочку? — поинтересовался я и пальцем более свободной руки нажал на маленький носик, из-за чего альфа залился звонким, но немного кашляющим смехом. Мои глаза испуганно расширились. Что с ним? — Х…Хибари-сан! — вскричал я, и через пару секунд в комнату вбежал альфа. — Хи-Хибари-сан, малыш, он… Его смех… Он кашляет. Может, он простудился? Вы открывали окна или… —Тсуна! Тсуна. Он родился немым, Тсуна… Мне очень жаль, — брюнет смотрел на меня виновато, как будто сам был повинен в том, что Тецуя родился немым. — Немым? — я сильнее прижал альфочку к груди и, посмотрев в карие глазки, такие же, как у меня самого, нежно улыбнулся. — Ничего, мы справимся. Да, дорогой? Тецуя вновь по-кошачьи кашляющие захохотал. Я же легко гладил покрытую иголочками волос головку младенца между ушек под печально-трогательный взгляд Хибари-сана… Энд ПОВ. — Тсуна, — парень повернулся и посмотрел на альфу. — Прошу, позволь мне быть с тобой рядом… Я не прошу быть моим, лишь позволь мне помогать те… Вам… Быть рядом с вами, — сероглазый опустился на колени рядом с кроватью. — Прошу, позволь мне… — Встаньте, Хибари-сан, — сказал я, кладя уже уснувшего малыша рядом с братом и садясь на край кровати, а после и вставая. Ослабшие ноги подогнулись, и тело омеги шатнуло. Альфа вскочил, приобняв Тсунаеши, чтобы тот смог удержаться на ногах. Вскрикнув: «Не надо!», Тсуна отстранился, взял большие руки брюнета в свои маленькие ладошки и посмотрел в стального цвета глаза. — Вы мне нравитесь Хибари-сан. Я не уверен, люблю ли вас… Как шестнадцатилетний сопляк, как я, может говорить о таких возвышенных чувствах… Но я очень хочу попробовать быть с вами рядом. Я не уверен, смогу ли удовлетворить вас в будущем, именно в этом п-плане, — на этих словах омега покраснел, а на лице альфы расплылась усмешка: «Ну разве для этого мне нужен ты?» — Да и вообще, смогу ли дать вам хоть что-то… Да и не понимаю, зачем вам малолетний омега с детьми, тем более, не вашими. Но я бы хотел попробовать… Построить отношения с вами. — Тсуна, — Хибари крепко прижал к себе омегу, и все же выдохнул, не в силах противиться своим чувствам. — Я люблю тебя. Вонгола слегка дернулся от этих слов, но через несколько секунд обнял Кею в ответ. Маленькие ладошки сжимали ткань кофты Хибари, а щека прижалась к груди мужчины. «Так тепло…» — подумали оба. Прервал их ехидный смешок со стороны двери. Пара обернулась к вошедшему улыбающемуся Мукуро. Тот, распахнув дверь, стоял, упершись в косяк плечом, и смотрел на парочку. — Ке-кун, может, поможешь с кроватками? — он кинул взгляд за дверь, указывая на стоящие у входа маленькие сколоченные кроватки с резьбой на деревянной основе. — Да, — голос альфы слегка дрогнул, а скулы порозовели непонятно от чего: от злости на то, что их прервали или смущения, что их увидели. Омега же, в отличие от Кеи, уже давно стоял красный, как рак, и мял в ручках длинную темно-синюю рубаху, ранее принадлежащую Мукуро. Тсунаеши быстро сел обратно на кровать, кутаясь в одеяло, прикрывая им красное смущенное личико. Альфы же тихо переругиваясь стали втаскивать и заправлять кроватки для малышей, которые тихо посапывали рядом с Тсунаеши на кровати. Все было так тихо и по-семейному. Омега был счастлив. Теперь все будет хорошо. Все ведь будет хорошо, так?