Милашка

***

В моей жизни никогда не было ничего не обычного. Почти… Когда я был совсем маленьким мальчиком, то часто болел. Поэтому меня почти не выпускали из дому. Друзей, соответственно, у меня не было. Я рос очень необщительным. Но когда мне исполнилось пять, мое состояние здоровья резко улучшилось. Я очень хорошо помню тот день. День, когда я впервые вышел на улицу, не потому, что надо, а потому, что мне разрешили погулять. День, когда я обрел первого друга. День, когда — встретил её. На мою шею намотали махровый шарф, и огласили список наставлений, чего мне нельзя делать ни в коем случае. Дверь дома отворилась, в глаза ударили яркие, слепящие лучи солнца, отчего я зажмурил глаза. Мы с семьей жили на окраине маленькой деревеньки, которую со всех сторон оберегал густой хвойный лес. Я помню, с каким наслаждением втянул тот воздух. Вдохнул полной грудью. Я буквально чувствовал, как он заполняет каждую клеточку моего неокрепшего тела. Стоял со всё ещё зажмуренными глазами и старался уловить каждое ощущение, услышать каждый звук, каждый шорох. Нюх уловил еле заметный запах малины. Я открыл глаза, которые к тому времени уже привыкли к солнцу, и увидел прямо перед своим лицом — лицо самой милой особы, которую я когда-либо встречал в своей жизни. У девочки были яркие зеленые глаза, которые светились радостью, и короткие нежно-розовые волосы, к которым мне очень захотелось прикоснуться. Но больше всего меня привлекла улыбка, которую потом я буду видеть почти во всех своих снах. Я неосознанно потянул руку к ней, но она отпрыгнула назад и заливисто засмеялась. Затем протянула свою белую ручку ко мне. Я не понимал чего она хочет и просто стоял. Тогда она взяла мою руку в свою и пожала её.  — Я Мелди, — улыбаясь, произнесла она, — А тебя как зовут? Я замялся, всё ещё находясь в неком недопонимании. Эта ситуация вывела меня из привычного состояния равновесия. Но мне всегда говорили, что чтобы вырасти настоящим мужчиной — нужно быть вежливым. И я ответил.  — Л-леон, — ответил настолько неуверенно, что мне до сих пор стыдно за себя. Хотя сейчас понимаю, что в этом нет ничего страшного.  — Я никогда раньше не видела тебя, — продолжала Мелди, — ты приезжий?  — Нет, — мой голос стал уверенней, — просто мне не разрешали гулять.  — Почему? — как-то грустно спросила девочка, склонив голову набок.  — У меня слабый иммунитет. — Я отвел взгляд в сторону. Мне стало стыдно за своё некрепкое здоровье. Мелди посмотрела на меня с недопониманием.  — Что такое иммунитет? — спросила она, приложив указательный пальчик к нижней губе. Я улыбнулся, мне нравилось то чувство превосходства. Я тоже знал что-то, о чем не знала она.  — Это защита организма.  — Тоесть, ты болел? Я кивнул. Она была очень смышленой и впитывала знания, как губка.  — Идём к речке. — Мелди подскочила на месте, схватила за рукав куртки и потянула меня к недалеко бежавшей реке. С того дня мы гуляли вместе постоянно. Каждый день, проведенный с ней, был полным приключений, наполнен ощущениями праздника. Шли годы. В младшей школе мы попали в один класс, сидели за одной партой. И, таким образом, не разлучались ни на миг. Первый день в школе. Помню, как мы сели за парту возле окна, оно было открыто и легкий, набравшийся тепла, ветерок впустил в класс несколько листьев сакуры, цветущей за окном. Один листик запутался в её волосах. И тогда, мне впервые представился случай дотронуться к ним. Лепесток почти сливался по цвету с волосами Мелди. Я потянулся к нему и позволил себе немного задержаться, касаясь пальцами розовых прядей. Они были такими мягкими, как я себе и представлял. Я снова вдохнул запах малины. Благодаря ей, Мелди, я так люблю эту ягоду. Девушка повернула голову, и я увидел, как на её милом личике расцвел румянец. Не представляете, как мне было приятно, какое тепло разливалось внутри. Я повертел перед ней лепестком, оправдывая свое поведение, а затем провел им по её носику, который она тут же сморщила. Если бы меня попросили охарактеризовать эту девушку одним словом, без сомнений это было бы слово — «мило». Кстати, со дня знакомства с Мелди я больше не болел. Она «лечила» меня своим присутствием. Так было до тех пор, пока мы не окончили среднюю школу. Тогда, на выпускном произошло одновременно два самых лучших и худших события в моей жизни, по крайней мере, на тот момент. Нам было уже по шестнадцать лет. Прозвенел звонок, обозначающий для нас начало каникул. Мы с Мелди привычным путем шли домой.  — Леон, — она шла, опустив голову, и произнесла моё имя с тревожными нотками в голосе, — мне нужно тебе кое-что сказать. Я остановился и придержал её. Затем поднял её лицо рукой, заставляя смотреть на меня, хотя она отчаянно пыталась опустить взгляд.  — Говори, — я сглотнул неприятный ком, образовавшийся в горле. Предчувствие беды было колоссальным.  — Родители хотят отправить меня, учится в старшую школу в Токио. На её глаза стали наворачиваться слёзы, которые я тут же стирал пальцами. Я почувствовал, как её тело начинает пробивать мелкая дрожь и обнял, несдержанно, прижимая к себе с отчаянием, как в последний раз. Моя рубашка была мокрой от слёз, а я всё держал Мелди в объятиях, наслаждаясь её близостью. Всхлипы прекратились, и она подняла свое заплаканное лицо, вглядываясь в мои глаза. Мой взгляд опустился на её губы. Не знаю почему, но только тогда я заметил, насколько притягательными они были. И я не сдержался, опустив голову, накрыл их своими. Мелди, казалось, не ожидала подобного, но не вырывалась, наоборот, немного поднялась на носочках и зарылась руками в мои пепельные волосы. Как это было приятно, мне хотелось мурлыкать от удовольствия. Поцелуй был абсолютно невинным, но таким трепетным и… незабываемым. Оторвавшись друг от друга, мы тут же отвели смущенные лица в противоположные стороны и продолжили путь, так и не сказав друг другу больше ни слова. Через несколько шагов, я прикоснулся к её руке и переплел наши пальцы. Сердце бешено колотилось, я боялся, что оно просто пробьет мою грудную клетку, но этого не произошло. Наши дома находились напротив и, когда пришло время расходиться, я все-таки выдавил из себя слова на прощание.  — Я буду ждать.  — Я приеду на каникулы. Она побежала к своему дому. Я заметил, что больше не касаюсь её руки, стало холодно. Перед тем как открыть дверь, она развернулась и помахала мне рукой, улыбаясь, как и в первый день нашего знакомства. Прошел первый год обучения в старшей школе. Я резко вырос и заметно подтянулся. На меня начали обращать внимание девушки, но меня они не интересовали. Меня даже прозвали ледышкой. Мелди не приезжала. Годы без нее были худшими в моей жизни. Мы постоянно переписывались — это было единственной нитью, соединяющей нас. Я скучал. Безумно скучал. Скучал так, что от отчаяния хотелось выть на луну. С дня её отъезда я часто вылезал на чердак ночью и смотрел на ночное небо. Сияние луны напоминало мне сияние её глаз. Она писала, что тоже скучает, писала, что у неё всё хорошо, но из-за погодных условий приехать на каникулы не получается и она обязательно приедет на следующие. Но погода будто была против нашей встречи и постоянно строила козни. Я заканчивал старшую школу. Хоть прошло три года — ТРИ ЧЁРТОВЫХ ГОДА БЕЗ НЕЁ! — я всё так же скучал. Наша переписка продолжалась. И вот, накануне выпускного, мне пришло очередное письмо от Мелди. Она писала, что уже взяла билет и приедет через неделю. Сказать, что я был счастлив — это ничего не сказать. Мое сердце ожило, лёгкие снова наполнились воздухом. Неделя, всего неделя — какой пустяк! Я стоял на перроне. Стоял с обеда, хотя её поезд должен был прибыть только в семь вечера. Волновался до жути, но это было настолько приятное волнение, что улыбка не сходила с моего лица. Объявили о прибытии нужного поезда и, к моему удивлению, поезд начал прибывать как раз в срок. Вагоны сменяли друг друга, постепенно сбавляя темп. Сердце выделывало кульбиты. Дверь вагона отворилась, и начали выходить люди. Мой пульс ускорялся с каждой секундой, отдавая стуком в висках. Ладони потели. И вот в проеме показалась ОНА. На Мелди было нежно-розовое платье, на тон светлее её отросших до пояса волос и шляпка в тон. Как она похорошела! Фигура приобрела идеальные женственные контуры. Глаза, сиявшие счастьем, при первом взгляде в мою сторону тут же наполнились слезами. Она сорвалась на бег и повисла у меня на шее, а я тут же закружил её, вызывая любимый заливистый смех. Меньше всего на свете мне тогда хотелось выпускать её из своих объятий, но мы не могли стоять так вечно. В тот миг, казалось, не было тех трёх лет, не было разлуки, она была со мной — в сердце, в ясном свете луны и в легком запахе малины. Я поднял её сумку и, взявшись за руки, мы пошли в сторону дома. Любимая истоптанная полевая дорога встретила нас весёлым пением птиц и запахом полевых цветов. Подул теплый, еще не впитавший вечернюю прохладу ветер. Он попытался стащить шляпку Мелди, но я вовремя поймал головной убор и отдал его законной владелице.  — Спасибо. — Мелди поднялась на носочки, обняла меня за шею и поцеловала в щеку.  — Это то самое место. — вдруг осенило меня. Мы стояли оба красные, немного отвернувшись друг от друга, вспоминая тот поцелуй. — Мелди, — мой голос немного сел, — Я… Она не дала мне договорить, приложив пальчик к моим губам, и взглянула на меня так, что её взгляд достиг самого сердца, я не мог противиться.  — Я хочу, чтобы это было не так.  — Тогда, придёшь ко мне сегодня ночью? Я хочу тебе кое-что показать. Она отошла немного вперед, но я заметил неловкий положительный кивок. Дальше дорога прошла быстро, даже слишком. Мелди рассказывала мне, как провела те годы и расспрашивала меня обо всём. Снова её голос лился подобно ручью, веселя мою душу. Наступила ночь. Я ждал. Послышался неуверенный стук в моё окно. Я отворил створки и помог девушке залезть внутрь. С огромным усилием я заставил себя убрать руки с её талии. Затем повел за руку на крышу. Мы сели на приготовленный мною плед.  — Здесь я проводил почти каждую ночь без тебя. — Я смотрел на полную луну, боковым зрением следя за девушкой.  — Леон, — она сжала мою ладонь, — это невероятно. В ту ночь небо действительно было красивей, чем обычно, а может, мне так казалось из-за близости Мелди. Я повернул голову в её сторону и утонул в её глазах.  — Я. Тебя. Люблю. — Проговорил каждое слово отдельно и понял, что этот омут затянул меня навечно и больше я не выберусь. Я вновь позволил себе коснуться её губ. Они были ещё слаще, чем в тот раз. Или это разлука сделала их такими? Мелди отвечала мне с таким порывом, что я чувствовал каждой клеточкой её любовь, её тоску по мне и тем дням, которые мы никогда не сможем вернуть.  — Я тебя люблю. — Проговорила она прямо в мои губы и затянула нас в новый сносящий крышу поцелуй. Я откинулся на плед, утаскивая её за собой. На небе светила полная луна. В конце каникул я сделал Мелди предложение, ведь потерять её снова было равносильным смерти. И сейчас, глядя на свою любимую жену, я с улыбкой вспоминаю свою историю.