Спутанные карты

Кромешная бордовая темнота, прерываемая лишь тонкой одинокой полоской белого света. В голове зародилось чувство того, что я уже когда-то здесь был, когда же я сел и почувствовал стягивающее грудь чувство, то мне сразу вспомнился приснившийся не так уж и давно сон. «А я уже успел позабыть его…» Отведя в сторону занавес балдахина, я сощурился от ударившего в глаза ярко-алого, с примесью желтого, света. Присев на самый край кровати, я приоткрыл глаза и осмотрелся. В общей картине все было так же, как и раньше: кровать с балдахином, черный, кажущийся каким-то коричневым от света ковер и красная тумба у, наверняка, запертой двери. Сам же я был во все том же платье. Белая ткань отливала алым, как будто весь я был залит краской. Но, признаться, больше всего это напоминало мне именно кровь… В этот раз, не став собирать длинные рукава, я просто подобрал юбку, чтобы не упасть, запутавшись в ней. Первое, что мне хотелось сделать, это выглянуть в окно из которого и струился алый свет. Пройдя уже пару шагов по направлению к раме, я заметил поднятый высоко в небо алый с золотыми проблесками шар ядра пламени Ярости. Он изменился с прошлого моего прибывания. Тогда большую часть его цвета занимал желтый, немного рыжеватый, но все-таки желтый. Сейчас же практически все Ядро налилось красным, лишь на краях сферы изредка появлялись золотистые всполохи. Пройдя к самой стене, я перевел взгляд с ядра вниз, и воздух буквально выбило из легких. От фонтана остались лишь намеки, состоящие из разбитой чаши и тел девушек, лишенный рук, частей туловищ и своих лиц. Из разломов и трещин текла черная, переливающаяся в красном свете, жидкость, напомнившая мне нефть или что-то подобное. Вокруг не было ни единого дерева, что я видел в прошлом, вместо этого во тьме лежали трупы. Еще кровоточащие, как будто только-только убитые и частично разложившиеся. Обожженные огнем, пробитые пулями или холодным оружием, просто забитые до подобного состояния, с размозженными головами, оторванными конечностями и вырванными органами, просто разорванные на части и шматами лежащие на невидимой земле, наверняка выжженной, больше никогда бы не давшей и ростка. Я четко ощущал висящий в воздухе запах мертвечины, гнили и паленого мяса, от чего меня ужасно тошнило. Но мой взгляд завис на человеке, по колено стоящем в черной воде с примесью крови. Его достаточно длинные каштановые волосы, заляпанные местами кровью, сосульками свисали вниз. Руки с зажженным на них пламенем он поднял, расставив в стороны. Белый костюм с черной рубашкой, был местами порван и измазан все той же кровью и черной водой. Лицо же спокойное и умиротворенное было поднято вверх. Из уголка рта стекала тонкая ниточка крови, а на щеке красовался красный развод. Блеклые, тусклые, янтарные глаза приоткрылись и с безразличием прошлись по мне. На губах расплылась мечтательная и задумчивая улыбка, как будто мужчина передо мной что-то вспомнил о чем-то хорошем и далеком. Он на миг дрогнул, и пламя полыхнуло чуть сильнее, но уже через секунду выровнялось, когда тот опустил руки. Шатен повернулся назад, выпрыгивая из чаши фантаста, и пошел куда-то прямо по частям чьих-то тел. Он резко остановился и склонил голову направо, смотря себе под ноги, будто бы рассматривая интересного зверька или жучка. У его ног лежал мужчина, что было слабо понятно из-за полного отсутствия лица, которое заменял обожженный кусок мяса с тремя черными впадинами и несколькими клоками серых, покрытых грязью, волос. Он тихо, но все-таки слышно прохрипел: «Молю вас не надо… Останови-». Но ему даже не дали и шанса закончить. Мужчина в белом резко поставил ногу на голову шепчущего, вжимая того в землю. Он пару раз провернул ногу, вкручивая голову в землю, после чего с силой топнул, разбивая её. Послышался треск и хлопок, как будто под напором лопнул переспелый арбуз. На костюм брызнула кровь вперемешку с частичками мозга, теперь уже, мертвеца, но шатен даже не поморщился, он просто вытащил ногу из проломленного черепа и пару раз тряхнул ей смахивая чужие внутренности. Я сглотнул и, приложив руку ко рту, тяжело оперся на подоконник, тут же отдергивая ее, когда ткань намокла и покраснела. Хотелось заорать или просто выблеваться где-то в углу, но почему-то ни то, ни другое сделать не получалось. Горло свело спазмом, и кричать не казалось возможным, а желудок был пуст, даже желчь не желала идти к горлу. Может быть я бы и опорожнил желудок, но, блядь, это ведь, ебанный «сон». Гребанное сознание. Мое сознание. И, черт дери весь мир, откуда в моей голове вся эта хрень?! — Именно таким ты должен стать, — раздался саркастический голос позади, и я резко развернулся. Около кровати, облокотившись на колону, стоял Рикардо. Он смотрел вперед, на меня, но и как будто мимо меня. Взгляд был полу-расфокусирован, но вскоре все же приобрел осознанность. Он осмотрел меня и оторвался от колоны. — Безжалостным, бесстрастным, обычной куклой, — продолжил Секондо. — Обычным оружием. Я с ужасом краем глаза взглянул на того человека за окном, и вновь обернулся на Рикардо. — Я не стану монстром, — поборов спазмы в горле, уверенно сказал я. — Конечно, ты ведь лучше сдохнешь, чем убьешь кого-то, да? — на тонкие губы выползла злая усмешка. — Тогда может было бы лучше такое, как думаешь? По спине прошелся холодок и я понял, что картина за окном наверняка поменялась. Мне не хотелось оборачиваться, по вискам стекли маленькие капельки пота. Ухмылка Рикардо так и говорила: «Обернись, Дечимо, и посмотри. Это тебе нравится больше?» Я медленно развернулся, зажмурившись, чтобы оттянуть момент. «Раз… Два… Три, » — медленно, про себя сосчитал я и постепенно открыл глаза. На невидимой земле больше не было трупов, а фонтан избавился от двух боковых фигур: Гнева и Страсти. От шеи статуи Радости же тянулась не очень длинная металлическая цепь, держа левую руку стоящего на коленях в почти пустой чаше, дно которой было измазано еще свежей кровью и испражнениями полуголого мужчины. На шее того тоже было тяжелое серебристое кольцо, цепь которого тянуло мужчину вниз, заставляя горбиться. Цепи тянули его в противоположные стороны, от чего мужчина был на половину наклонен в сторону. Голова же, остриженная почти наголо, была откинута чуть в бок и назад, от чего лицо было открыто и доступно для просмотра. Лучше бы она безвольно висела вниз… Вместо глаз на бледном, покрытом синяками и царапинами, лице зияли два темных провала с видными в них мышцами, мясом и белесо-желтым гноем, комками усыпающим стенки. Место правой руки же свисал обрывок, скорее всего доходящий до локтя, с несколькими кусками живой гниющей плоти. Среди шматов мяса и кожи, мне показалось, я заметил желтоватую обломанную кость. На голой груди, среди обрывков бывшей некогда белой рубахи, был вырезан «X», а из-под почти всех ногтей относительно целой руки торчали длинные черные иглы. Из стоп же торчали головки гвоздей, которые, по-видимому, приковывали его ноги ко дну. Вся его кожа была покрыта синяками, гематомами, ожогами и ранами, как глубокими, так и поверхностными царапинами. И самое страшное во всем этом было, что его грудь все еще вздымалась, а с приоткрытых сухих, потрескавшихся, трупно-синих губ срывались хриплые выдохи. Особо сильный спазм свел желудок, к горлу подступил ком, а на языке появился противно-желчный вкус, и я согнулся, садясь на корточки. С кашлем я выплевывал противную слюну с остатками привкуса моего переваренного обеда и желудочного сока. Горло неприятно чесалось, а по щекам текли слезы. То ли от увиденного, то ли от боли после того как меня вывернуло. — После первого убийства, я тоже проблевался, — хмыкнул Секондо Вонгола. — К чему все это? — хрипло спросил я, сквозь пелену слез. Подняв чистую руку, я быстро стер слезы с ресниц. — Зачем? — А к тому, что сейчас тебя ждет либо то, либо другое, Дечимо, — рявкнул брюнет. — Ты не хочешь становится Боссом или бороться за свое место? Ты хочешь жить, как обычный омега, в домике, полном карапузов? Ты этого не дождешься, пацан. — Я не понимаю почему вы так думаете, — я встал на ноги. — А потому что ты владелец пламени. Тем более пламени-гибрида из Гармонии и Ярости. Сам-то можешь это сочетание представить? Либо ты дашь ему выход, либо продолжаешь держать в себе. Но если так? Ты станешь либо этим, — Второй Вонгола указал на окно. — Либо тем, что видел ранее. Либо пламя завладеет тобой полностью, раздавив твою личность, и уничтожит все раздражители. Либо оно разорвет тебя и уничтожит ближайшие несколько тысяч километров всего вокруг. — Почему? — устало спросил я. — Я не понимаю, Рикардо-сан. — Да потому что это сила! — рыкнул мужчина, но продолжил уже спокойней. — Она будет до последнего копиться в тебе, и тебе останется либо поддаться ей, либо умереть от нее же. Хотя нет особой разницы. Ты в любом случае сдохнешь при таком раскладе. Просто во случае втором огонь будет поддерживать твою жизнь, пока кто-то не сжалится, и не пустит пулю в твой лоб. Ты никогда не обойдешь это, если не станешь просто-напросто немного смелее и решительнее. Понимаешь, Дечимо? Тебе не обойти это, если ты перестанешь контактировать с миром мафии. — Я… Понимаю это. Но кольцо уже признало Алехандро-сана, — я переступил с ноги на ногу. Хотелось вырваться отсюда. Красный свет раздражал глаза, а Рикардо напрягал, про вид за оком вообще молчу. — О чем ты? — искренне удивился Секондо. — На приеме он был в кольце, оно ни капли не вредило ему. Как Занзас-сану, — тихо объяснил я свои выводы. — На нем блокатор, — махнул в сторону рукой брюнет. — Кольцо даже не реагирует на то, что находится на ком-то. Оно не чувствует огня, как его там… Киандро? — Такое возможно? — проигнорировав исковерканное имя, спросил я. — А… Возможно ли мне приобрести такой «блокатор»? Чтобы он сдерживал мое пламя? — Черт. Ты вообще придурок? — Рикардо резко прошел ко мне, прижимая к стене и ставя обе руки по разные стороны от головы. — Я те что вбить пытаюсь? Или ты хочешь чтобы тебя поскорее уничтожило? Хватит доставлять всем хлопоты, Дечимо. Все вокруг стало медленно растворятся и через пару секунд полностью утонуло во тьме. *** Веки казались омеге невероятно тяжелыми. Сквозь них проходил пока еще тусклый свет, который скорее всего ослепит его, когда Тсуна все же откроет глаза. Поэтому юноша не спешил осмотреть место своего нахождения. Вместо этого он поерзал и потянулся. Ногу неожиданно свело и парень распахнул глаза, даже не обращая внимания на свет. Он свернулся калачиком, откинув одеяло и обхватив голень руками. Давно такого не было и Савада был не готов, думая лишь о том как же это все-таки неприятно и больно. Постепенно ногу отпустило, и омега, наконец, выдохнул спокойно, расслабляясь. Вытерев о простынь непрошеные слезы, полностью проснувшийся юноша сел. Он находился в своей комнате, что его несказанно радовало. Хотя, после того «сна» он был бы рад проснуться где угодно, лишь бы не в той комнате. Одеты на него были синяя футболка с рисунком красной молнии на груди и шорты. Осмотревшись вокруг, омега обнаружил небольшой листочек на тумбочке. Но он не смог даже встать с кровати, ведь свесив вниз ноги, уперся во что-то слишком мягкое для пола. Скосив взгляд вниз, экс-Вонгола Дечимо с удивлением заметил разместившегося на полу Хибари. Оперевшись спиной о твердую тумбу и боком о кровать, альфа полу-сидел, вытянув ноги и забравшись одной рукой пол одеяло. Как можно аккуратнее Тсунаеши поднял свои ноги обратно на кровать и отполз слегка назад. Альфа выглядел изнуренно и очень утомленно. Под его глазами залегли, пусть и не яркие, круги, кожа стала еще более бледная, чем обычно. Единственное, что подталкивало Саваду разбудить ГДК Намимори — это страх, что альфа не уснул, а попросту потерял сознание. — Хибари-сан, — неуверенно позвал Тсунаеши, и после того, как Хибари — обычно так чутко спавший — не отозвался, заволновался сильнее. Он положил руку на плечо Хранителя и позвал громче. — Хибари-сан. Альфа вздрогнул и тяжело открыл глаза, мутным взглядом глядя на лицо омеги. Хибари передергивает, и он резко дергается вперед, после чего тут же шипит от боли в затекших от долгого сидения в одной позе мышц. — Хибари-сан, аккуратней, — тут же пролепетал шатен, почти подпрыгивая на месте. — Как вы? — Со мной все в порядке, Зверек, — быстро проговаривает альфа, поднимаясь и садясь на край кровати, бегло осматривая парня. — Важнее как ты. Ничего не болит? Омега прислушался к себе и задумчиво ответил: — Вроде бы нормально… — Савада скривил лицо. — Плечо болит. — Я позову солнечное травоядное, — альфа встал с кровати и, вновь шикнув, пошел к двери, на ходу мимолетно кидая: — Надо чтобы он осмотрел тебя. Тсунаеши даже не успел остановить выскочившего за дверь альфу. Правда, уже через пару минут, — за которые Тсуна почти что заставил себя встать с кровати и выйти вслед за Кеей, — Хибари вернулся в комнату в сопровождении Локсара. Лусурия быстрым шагом подошел к кровати. Гей тоже выглядел изнуренно и устало. — Ванилька, я так переживал, — покачал головой мастер боевых искуств. — Как ты? — Я… В порядке, — закивал шатен. Он оглядел лицо обычно очень ухоженного, почти по-омежьи, альфы, и взволновано продолжил. — Но… Что с вами? Вы выглядите просто ужасно. Как будто не спали несколько суток. — Ох, правда? — Лусурия положил ладони на щеки, потирая. — Просто мы очень волновались за тебя. Ты проспал почти неделю, милый. Тебя сильно лихорадило. Еще немного и ты бы, буквально, вскипел. Температура была выше сорока. — Господи, — тихо простонал бывший Десятый Вонгола. — Простите за то, что доставил столько неприятностей. Я не хотел так напрягать вас всех… — Не говори так, — возмутился Локсар, но после мягче спросил. — Как метка? — Болит… Жжет, — передал ощущения Тсуна. — Я не понимаю, что случилось тогда… Стало так больно, когда Занзас-сан прижал меня к себе. Как будто все внутренности загорелись… — У тебя было кровотечение, а кожа в районе метки лопнула, — рассказал Лусурия. — Мое пламя вновь не действовало, поэтому я просто наложил повязку и вколол обезболивающего. Но все же, рана довольно быстро заживает. Я позвал на завтра своего старого приятеля. Он специализируется на омежьих проблемах, причем любых, как андрогилогия*, так и общих. Он один из лучших в своих сферах. — Хорошо, — кивнул подросток. Лусурия взъерошил каштановые волосы и встал с кровати. — Мне надо проследить за тренировкой отряда. Я приду позже, чтобы сделать перевязку. Не вставай. Ты еще слаб, — убийца кивнул Кее и прошел к двери. — Хорошо, Лус-сан, — заторможено ответил Савада. Кея проследил за тем, как вышел вариец, и только тогда расслабился и прошел к кровати. Альфа присел, после чего упал спиной на простыни, блаженно вздохнув и раскинув руки. Он прикрыл глаза, но через несколько секунд раскрыл, внимательно уставившись на Саваду. — Когда он это сделал? — выпытывающе спросил он, приподнявшись на локтях. Тсунаеши отвел взгляд, сразу понимая о чем говорит ГДК Намимори. — Во время цикла, — отводя взгляд и отползая немого дальше, тихо ответил Савада, не считая, что должен врать. — По согласию? — бесцветно добавил Кея, тут же напрягаясь, и зарычал, когда Тсунаеши не дал ответа. — Тсунаеши. Он. Клеймил. Тебя. Получив. Согласие? — Это… Это было инстинктивно, — все-таки честно ответил омега. — Черт, — рыкнул Хибари, ударяя кулаком по кровати и с болезненным выражением закрывая глаза. — Черт-черт-черт! Альфа накрыл лицо руками, с силой давя на глаза большими пальцами. Он не понимал почему все так случилось. Почему он, почти что не заметив, упустил Тсунаеши. Он ведь и правда не заметил, как и до этого небольшой шанс просто почти исчез из поля видимости. Он упустил свой шанс быть с омегой не в качестве друга-приятеля-брата, а в качестве партнера и возлюбленного, того, кто станет надежной опорой для Тсуны. Как такое произошло? Он не понимал, когда совершил эту ошибку. Когда в очередной раз решил отложить бьющиеся в голове чувства из-за работы ГДК? Или когда в течении года пытался переждать повадки своего альфы в сторону тогда еще «Никчемного травоядного», коим считал своего милого Зверька, думая, что это пройдет, что это просто легкая увлеченность, а не натуральная зависимость? Или когда думал, что, пока еще, бета никуда не денется, ведь ни одно из травоядных не было его достойно? А может, когда не оказался рядом во время пробуждения сути Зверька, и допустил, чтобы тому причинили столько боли? Парень был дорог Кеи еще до появления малыша, — он, наверно никогда не перестанет звать Реборна «малышом», — и Взрывного травоядного. Он взглянул на парня заинтересовано до того, как травоядное из бейсбольного клуба, Ямамото Такеши, заметил Зверька. Хибари приметил Тсунаеши, когда тот был обычной бетой, опаздывающим в школу и заслуживающему хороший камикорос, но не получающим его из-за глупых повадок альфы Кеи. Зато насколько часто «бета» Савада бывал в кабинете Главы дисциплинарного кабинета. Наверное, некоторые школьники менее регулярно посещали школу, чем Тсунаеши кабинет дисциплины. А кто мог похвастаться тем, что побывал в ДК и вышел от туда невредимым или лишь с парой царапинок, и тех от собственной неуклюжести? Единицы? А, может, один? Почему он, Хибари, тот, кто тайком защищал Саваду от уличных хулиганов и глупых старшегодок, с их забавой выбивать у слабеньких бет и альф деньги, не стал парой своего Зверька? Почему не он, смирившийся даже с тем, что влюбился в «бесплодного парня-бету», а Занзас, неожиданно выскочивший откуда-то, как черт из табакерки, и укравший его Саваду, так неожиданно оказавшегося омегой? «Как же я его ненавижу!» — Зверек, — Хибари перевернулся на живот и в несколько движений пересел на колени и подобрался ближе к омеге. Он поймал взгляд карих глаз, начиная. — Я хочу чтобы ты знал о том, что я всегда буду рядом. Ты всегда можешь прийти ко мне, понимаешь? Я всегда помогу тебе. Обещаю. Я не предам тебя. — Хибари-сан, — потрясено шепнул Тсуна. — Точно, — перебил Кея и залез рукой в карман джинс, что были на нем. Вытащив что-то он протянул вещицу Саваде, вкладывая в протянутую ладошку. — С Днем Рождения, Зверек. Тсунаеши неуверенно глянул на свою руку. Подарком оказалось большое, почти во всю ладонь экс-Вонголы деревянное кольцо, внутри переплетенное темно-синей нитью на манер паутинки, образовывая в самой серединке шестиугольник. С одной стороны кольца были привязаны три синие ленты, оканчивающиеся разноцветными перьями и красными бусинами, от второй же тянулась тонкая цепочка с крючком на конце. — Это ловец снов, — Хибари оторвал Тсунаеши от рассматривания, и тот поднял лицо. — Тебе периодически кошмары снятся. Еще с Намимори. Я решил сделать. Мне в детстве помогло. Возможно и тебе он поможет. Повесь его в комнате поближе к кровати. — Спасибо большое, Хибари-сан, — Тсуна огладил контур кольца и улыбнулся. Он не стал спрашивать откуда Кея знает о периодических неприятных снах. Ему просто было приятно. — Большое спасибо. Омега подался вперед, обнимая Хранителя за шею. Через несколько секунд Кея все-таки решился обнять омегу в ответ. *** Как и обещал Лусурия, на следующее утро в особняк Варии приехал специалист по омегам. Им оказался Сергей Белугин — бета в возрасте, родившийся в России. Первым делом мужчина подготовил некоторые инструменты, выгнал всех лишних наблюдателей, коими оказались Бельфегор, Лусурия и долго сопротивляющегося Кею, и хорошенько продезинфицировал руки. — Все плохо? — неуверенно спросил Тсунаеши на задумчиво-нахмуренный взгляд доктора. Бета дернулся от неожиданности, но почти тут же улыбнулся юноше. — Нет-нет, — ответил он слегка коверкая слова и заглядывая в ящичек рядом и доставая от туда какой-то бутылечек. — На самом деле все не так плохо, как могло показаться. Такая реакция встречается достаточно редко, но обычно проходит, стоит лишь метке до конца закрепиться. — Это какая-то болезнь? — крупно дрогнув от холода геля и прижав уши, поинтересовался омега. — Нет, конечно, — посмеялся русский. — Это скорее… Конфликт твоего пламени и организма. Твое тело приняло яд альфы и пытается переработать под себя, чтобы слить запахи и подстроится под него. Твое пламя же, наоборот, пытается устранить введенную частицу чужого пламени вместе с ядом. Но вскоре все должно нормализоваться. Метка бы уже зажила, если бы не случилось кровотечение. Дон Фуриозо скорее всего был просто в ярости, когда началось твое кровотечение, да? — Тсунаеши кивнул, соглашаясь, вспоминая насколько зол был Скайрини на вечере. — Ему стоило быть посдержанней. Хотя бы это время. Такая связь устанавливается тяжеловато для омеги. — Что значит «такая связь»? — насторожено переспросил Тсунаеши. — Такой рисунок, после проставления метки, образовывается довольно редко, — объяснил Белугин. — Такие рисунки называют «conduire*». Они выделяются еще и тем, что образовавшись на омеге, они проявятся также и на альфе. Раньше люди называли пары с рисунками «истинными», а после появились ученые, изучающие связи. Они узнали, что узоры является признаком просто идеально подходящего партнера. Таких найти, конечно, крайне трудно, на свете всего пять-семь человек с идеально подходящими друг другу ДНК данными. Conduire указывает на нахождение именно такого партнера. Но это не стоит считать за «истинность». Ведь, указывают лишь на ДНК совместимость, а не характерную. К тому же люди сначала сходятся, а лишь потом ставят метку. — Это так странно, — не сдержавшись высказался Тсунаеши. Ему совершенно не верилось во все это. А еще ему не верилось в то, что Занзас его, так называемая, «пара». Переварив слова специалиста, Савада вновь поднял удивленный взгляд. — То есть у Занзас-сана тоже появится… кондьюр? — Да. А возможно и уже появилась, — подтвердил бета, складывая в чемоданчик гели и бинты, с помощью которых только что делал перевязку. — Дон Лусурия рассказывал мне, что ты запоздалый омега. Разреши мне осмотреть твои уши и хвост. У таких омег довольно часто возникают проблемы с животными частями. — Хорошо, — Тсунаеши кивнул. Бета тут же будто бы засиял, мышцы на его лице дернулись и он встал со стула. — Сядь сюда пожалуйста. Экс-Вонгола Дечимо послушно пересел с кровати на стул и тут же почувствовал пальцы на кончике уха, которое тут же затряслось. Сергей отогнул тонкую мышцу, внимательно осматривая и ощупывая поросшее короткой шерсткой заостренное ухо. Тсунаеши шикнул от щекотки, когда бета скользнул пальцами по поверхности органа слуха и инстинктивно прижал его к голове. — Встань, пожалуйста, — вновь попросил бета. Савада встал на ноги, отодвинув стул немного назад. В плен тут же попал его хвост. — Лис, значит… — Что? — спросил Тсунаеши, но тут же замолк, чуть не подскочив, когда русский провел рукой против шерсти, оголяя кожу пятой конечности. Мужчина ощупал хвост, осмотрел волоски и луковицы. Неожиданно задрал футболку парня, хватая за самое основание хвоста. Савада запищал, по всему его телу прошла дрожь, что челюсти даже сомкнулись на языке. Бывший наследник еле сдерживался, чтобы не зашипеть или просто не дернуться вперед и не спрятаться куда-нибудь, пока бета ощупывал корень пятой конечности. Поэтому чуть удовлетворенно не застонал, когда Сергей все же выпустил слишком чувствительную часть тела из рук. — Небольшой нарост, — себе под нос буркнул доктор. — Что? — взволнованно переспросил. — Ничего особенного, Тсунаеши, — заверил друг Локсара, снимая одноразовые перчатки и показывая что весь осмотр окончен. — Такое встречается почти у всех запоздалых омег. Небольшой нарост чуть выше хвоста. Обычна мутация. Побочный эффект позднего созревания. Можешь не волноваться. — Х-хорошо, — юноша кивнул, одергивая футболку и присев на кровать. — И насчет прошлого твоего вопроса. По виду, — пояснил бета. — Ты лис по виду. Последнее время лис стало не так много. Сейчас больше котов или кроликов. Они популярнее. К тому же, раньше омег-лис считали прохвостами и распутниками, как волков жестокими и неуправляемыми. Стереотипы, что сказать. Сейчаc это уже стали забывать. Да что там, некоторые альфы не могут и вида омеги отличить. Такое неуважение к вашему виду. — Честно говоря, когда я был бетой, я тоже не заморачивался этим, — честно сказал Тсунаеши, смущенно улыбаясь. Он и правда никогда не думал какой породы омега перед ним. Ему было ровным счетом все равно тогда. Сейчас же это стало даже в какой-то степени все равно. — Был бетой? — удивленно спросил Сергей, но видимо, поняв что-то для себя, рассмеялся. — Нет-нет, Тсунаеши. Ты наверное не понял. Поменять пол невозможно. Ты всегда был омегой. Просто твоя суть очень поздно проявилась. Обычно омеги приобретают свои признаки еще в раннем детстве, года в три. Тогда перемены проходят легче. Некоторые же, как ты, высвобождают свою суть только во время первой течки, когда гормоны полностью высвобождаются. А дальше, до второй, проходит конечная постройка организма. Ты никогда не был бетой. — Это… Это так странно… Я так долго жил тем, что являюсь обычным, среднестатистическим бетой, — выдохнул владелец Небесного пламени. — А теперь оказывается, что я всегда был омегой… — Знаешь, я не понимаю одного. Почему твой пол не определили при обязательном пятилетнем обследовании? — негодовал русский. — Я не знаю, — Тсуна пожал плечами. — После обследования нам, как и всем, пришло заключение и там значилось, что я именно бета… — Некомпетентный врач? — сам у себя задумчиво спросил бета. Несколько секунд посидев, молча почесывая поросший щетиной подбородок, бета отмер и повернулся к омеге. — Кстати говоря, Тсунаеши, у тебя же недавно была течка, да? Ты же провел ее с альфой? — Да, — смущенно ответил подросток. — А откуда вы знаете? — Это легко определить, — хмыкнул бета. — Шерсть на кончике и основании хвоста становится темнее. Через месяц вам не помешало бы провести обследование. Даже с предохранением и без вязок, — Тсунаеши краснел все больше, а бета, казалось, говорил о чае. — Остается шанс, что жизнь все же зародится. — Я не думаю, что это случится, — покачал головой Савада, почти уверенно. — Все возможно, Тсунаеши, — бета взял в руки чемоданчик. — Думаю, я могу приехать еще и тогда, если ты не против. — Да, конечно. Спасибо вам, — кивнул бывший Десятый Вонгола. — Не за что, — улыбнулся мужчина. — Рад был познакомиться.