***
Красивая женщина — это профессия. И если она до сих пор не устроена, ее осуждают и каждая версия имеет своих безусловных сторонников. Ей, с самого детства вскормленной не баснями, остаться одною а, значит, бессильною, намного страшнее, намного опаснее, чем если б она не считалась красивою. Пусть вдоволь листают романы прошедшие, пусть бредят дурнушки заезжими принцами. А в редкой профессии сказочной женщины есть навыки, тайны, и строгие принципы. Идет она молча по улице трепетной, сидит как на троне с друзьями заклятыми. Приходится жить — ежедневно расстрелянной намеками, слухами, вздохами, взглядами. Подругам она улыбается весело. Подруги ответят и тут же обидятся… Красивая женщина -это профессия, А всё остальное — сплошное любительство!
***
Москва. Начало Февраля 2016 года. Москву окутала ночь, и в ресторане «White Rabbit» на Смоленской площади зажглись тусклые лампы. Дмитрий вышел из своего черного Range Rover Evoque и направился ко входу в один из самых дорогих ресторанов столицы. Не без труда найдя сидящего на застекленной террасе Вяземского, он сел к нему за столик. — Господь Бог, ты и правда живой. Тебя только за смертью на новой работе и посылают? Раньше ты был в разы пунктуальнее. Дмитрий загадочно улыбнулся, поправил свой синий v-образный легкий джемпер и попросил у официантки меню. — А, нет. Ты летел на крыльях любви, но летел медленно, ибо крылья которые подарила тебе Хэзевей еще не до конца выросли. Следственно, у вас еще не завязался бурный роман, — строил догадки Женя, пока Дмитрий увлеченно рассматривал меню. Дмитрий жестом подозвал молодую официантку и глянув на бейдж на ее груди попросил: — Екатерина, будьте добры, одно филе утки с мочеными яблоками, лебедой и вишневым соусом и свежевыжатый ананасовый сок для меня. Женя? — А мне, пожалуйста десять мидий и бокал шампанского, Катя, -Вяземский мило улыбнулся девушке и передал свое меню. — Так, что у вас с Розой? — У нас с Розой? — Дмитрий приподнял одну бровь, удивляясь. — Когда ты уже пригласишь ее на свидание? — Вяземский поставил вопрос ребром. Дмитрий поперхнулся водой, закашлялся, но быстро пришел в себя и ответил: — На свидание? — Дмитрий, ты по уши втюрился в нее, у тебя есть ее номер, ты носил ее на руках, и сейчас хочешь мне сказать, что никакого свидания с ней у тебя не было и в планах? — Я такого не говорил. Мне хочется узнать ее поближе, но она упорно бегает от меня, даже не скрывая этого. Вяземский покачал головой и поджал губы. — Я понимаю. Я даже скажу тебе больше, я знаю почему она так поступает. И если хочешь могу тебе рассказать, но без особых подробностей, Роза меня об этом просила. Это касалось, или касается до сих пор, не знаю, её сугубо личной жизни. Об этом знает только самый ближний круг ее друзей, я например, или Василиса — её лучшая подруга, ты ее не знаешь, — отрицательно мотнул головой Женя, отвечая на немой вопрос Дмитрия, чье лицо казалось удивленным и несколько ошарашенным. Дмитрию стало очень интересно узнать, что же такое с этой хрупкой девушкой, которая прячет в себе все эмоции, всегда выглядит холодной и собранной. — Мы с Розой знакомы, — начал Вяземский, смотря на охваченное светом здание МИДа, — примерно лет двадцать, нам было по шесть или семь лет когда мы впервые встретились. Мы оба учились в частной школе в Америке, где и жили, и получали образование, а также изучали различные науки и предметы не входящие в программу обычных школ. Я четко помню ее такой маленькой, задиристой темноволосой девочкой, невысокого роста, чей характер оставлял желать лучшего, а в карих глазах отражалось бунтарство. Ее родители оба очень не бедные, но насколько я понимаю, они жили врозь до того, как Розе исполнилось то ли двенадцать, то ли пятнадцать. А потом они поженились и переехали в Россию. Роза же училась в Америке с нами, ее лучшими друзьями, до окончания школы, то есть до восемнадцатилетия. К нам ко всем родители приезжали по выходным, иногда забирали в кино, погулять в парки, пока мы были маленькими, а когда стали старше в свои выходные дни и каникулы мы ездили в самые разные места, например на концерты или фестивали. Но родители Розы приезжали к ней, ну, раз в год, может быть два от силы, поздравить с днем рождения и просто увидеть, хотя я не очень уверен в том, что они сильно этого хотели. Их сложно было назвать семьей, скорее это были люди у которых разные, не коем образом не пересекающиеся жизни. У нее однако была замечательная бабушка, которая жила в России, и редко к ней приезжала, но приезжала, и очень любила внучку. А вот с ней Роза общалась в разы больше чем с матерью или отцом. Бабушка даже научилась пользоваться программой «Skype» ради нее. И я помню однажды, перед самым выпускным, на день рождение Розы, ей исполнялось восемнадцать, родители не приехали. Пришло только письмо с таким по-моему содержанием: «С Днем Рождения. Надеемся ты хорошо учишься.» Дмитрий молча смотрел на Женю ожидая продолжения. Вяземский же ждал хоть одного вопроса от Дмитрия. — Ты хочешь сказать, что Роза была совсем одна? — Да, Дмитрий. У нее никого не было кроме нас и ее молодого человека Джесси. Никому из нас он не нравился достаточно сильно. Но она испытывала к нему какую-то слепую любовь. Роза на все его выходки смотрела сквозь пальцы, каждый раз находя ему все новые и новые оправдания. Боже, как она любила. Я такого никогда не видел, чтобы человек был готов на все ради другого. Сейчас я воспринимаю любовь по-другому. Мне не довелось испытать такого высокого чувства как ей. — Тогда я не понимаю почему она не замужем, — сказал Дмитрий приступая к утке. Женя лишь покачал головой и его губы сжались плотнее. — Роза тогда была очень заботливой и внимательной ко всем. Когда начинались экзамены она всегда шла первой, просто рвалась в бой, а потом выходила, рассказывала что там и как, и не уходила до тех пор, пока последний человек учащийся в нашем классе не выйдет оттуда. Причем ей было абсолютно все равно, друг он ей или просто одноклассник. Ее проблемы были всегда на втором месте, она всегда ставила чужие на первый план, и всегда была готова поддержать и помочь как могла. Наш класс можно было разделить на несколько групп. Первая группа — это мажоры и их девушки, другими словами дети из обеспеченных семей. Роза по идее тоже должна была входить в этот круг, но это было не так. Она могла перекинуться с ними парой-тройкой слов, но на этом их общение завершалось. Вторая группа это собственно самый близкий круг ее друзей. Ну, а третья это — изгои, ребята инвалиды, у которых отказали ноги, ну и подобное, они общались между собой, и Роза иногда была соучастником их бурных дебатов, ибо у них у всех, как собственно и у Хэзевей была активная жизненная позиция. — Хочешь сказать Роза идеалистка? — Дмитрий построил догадку, в чьей правильности он не мог быть убежден. — Ну, тут ты уже сам додумал, — Женя глотнул шампанского и зажег сигарету. — И вот однажды, ребята мажоры ржали над Майком, отличником из нашего класса, который перемещался исключительно на коляске. Не помню почему они смеялись, помню только то, что мы с Розой проходили мимо и она услышала то, как издеваются над парнем. — И что же она сделала? — Роза подошла к ним и сказала:«Ненавижу людей, которые унижают других. Унижают за их внешность. Унижают за их ориентацию. Унижают за их вес. Унижают за то, что они не такие, как все. Унижают за то, что они бедные. Унижают за то, что они делают ошибки как и все в этой жизни. Унижают для того, чтобы казаться круче и лучше. Ну так вот нихера вы не лучше, вы хуже, хуже в миллионы раз.Вы никто в этой вселенной, если вы унижаете людей любой расы, внешности, ориентации, телосложения, за их особенность, за их уникальность, за любое отличие от вас. За то, что они не такие как вы. Но они лучше вас, гораздо лучше. Меня бесит ваше отношение. Ненавижу вас всеми силами души.» На этом ее общение с этими ребятами закончилось. Ну вот она такая, ей нужна справедливость, причем постоянная. — Она боец, боец за правду и справедливость. Я прав? — Более чем абсолютно. Но тебе же не нравится, когда женщина находится наравне с мужчиной? Ну знаешь когда она с тобой на равных в плане политических, экономических и социальных прав? Ты же вроде не поддерживаешь феминистов, разве не так? — Ты только что назвал меня сексистом, или мне показалось? -Дмитрий доедал свою утку, в полной мере наслаждаясь вечером и видом на ночную Москву. Ему хотелось узнать больше об этой девушке. Дмитрию никак не давал покоя факт того, что с остальными людьми она общается нормально, но не с ним. Она бегает от него, избегает если угодно. Скоро она вообще шарахаться видимо от него будет. — Ну ведь так оно и есть! — Женя развел руками.- Ты же всегда хочешь быть сильнее женщины, причем во всем. — Не всегда. Я же не против женщин политиков например, пусть кем хочет тем и будет, это совершенно не моя забота. Но быть для женщины опорой, вот что самое главное, иначе за чем мы еще нужны на этой планете? Они бы и без нас неплохо справились. Мы нужны им для того чтобы они были «как за каменной стеной», как бы ванильно это сейчас не звучало. — Мне хорошо запомнился наш выпускной. Я помню мы стояли в смокингах, в бабочках, ну знаешь это все так красиво, стильно, модно. И вроде бы мы теперь взрослые, и все такое. И я стоял спиной к двери. Вдруг, я слышу примерно такой комментарий: «Очуметь», от Мейсона, но никак не от Джесси. Дверь открылась, и в зал зашла Роза в длинном платье в пол, без рукавов, оно было темно-синим начиная от груди, и этот цвет превращался в светло-серый, а потом уже и в совсем белый над коленями. Боже, какой она была красивой, она затмила всех на этом выпускном, можешь мне поверить. И неожиданно для нас всех, директриса позвала ее выступить с речью перед всеми выпускниками. Она не готовилась, её не предупреждали. Сейчас я понимаю, что она сказала на сцене одну очень важную вещь, когда ее спросили про ее цель в жизни. Она сказала:«Честно говоря, моя цель-это построить жизнь, мою карьеру таким образом, чтобы мне не приходилось постоянно ждать выходных. Я не хочу жить, ненавидя пять дней недели, потому что я так ненавижу свою жизнь и работу, что единственным облегчением для меня являются суббота и воскресенье. Я хочу наслаждаться жизнью в полной мере, а не упускать ее в течение всех недели. Я хочу чтобы каждый день имел значения для меня. Я хочу чтоб мне нравилась вся моя жизнь, а не только ее часть в выходные дни.» Ты бы слышал эти овации, это явление нельзя было назвать простыми аплодисментами. Зал встал, и они хлопали минимум минуты три. — Она всегда уверена в себе, не зависимо от ситуации, я видел как она разговаривает с начальством, все его бояться, а она ведет себя с ними так, как будто они минимум давние хорошие знакомые. — Одна из лучших черт характера человека, не так ли? — Женя смотрел вдаль, кутаясь в свой пиджак.- Ну так я обещал рассказать почему она от тебя бегает. Я начал издалека, но не уверен, правильны ли мои суждения. На последнем курсе университета, Роза с Джесси, уже жившие и снимающие вместе квартиру, устраивали вечеринку. Остался месяц или около того, до их свадьбы. У Розы было чудесное настроение, платье куплено, помещение подобрано, кольцо уже на пальце. Джесси учился в другом университете, а Роза, Мейсон, Василиса и я, учились в одном. И после окончания учебы мы сразу поехали к ним домой. Джесси обычно освобождался раньше нас и соответственно раньше приходил домой. Я четко помню, мы подходим к двери, Роза достает ключи, вставляет их в замочную скважину и с удивлением обнаруживает, что она открыта. Ее первой мыслью было то, что он увидел как мы припарковали машину на стоянке, куда у них выходили окна. Мы заходим в прихожую, включаем свет, и я вижу закрытую дверь в их спальню. Рядом с моей ногой валяется мужская кофта, и я подбираю ее, стараясь сделать это так, чтобы не заметила Роза. Она не любит беспорядок, кстати, бери на заметку. Но она охает и видит его джинсы. Мы затихаем, и до наших ушей доносятся стоны, такие пошлые, и я смотрю на Розу, а у нее пакет выпадает из руки, апельсины выкатываются, ее рот приоткрывается, она бледнеет, и не снимая обуви идет к спальне. Я уверен, она уже тогда поняла, что произошло. Роза открывает дверь, а там Джесси и его одногруппница, сам понимаешь чем занимаются. Такой боли на человеческом лице мне больше видеть не доводилось. Она вышвырнула их обоих из квартиры, подошла к нам и говорит: «Ребят, вы это, идите на кухню, и дверь откройте, сейчас еще друзья придут. Мне позвонить надо, сейчас вернусь, хорошо?» Ее не было минут двадцать. Я пошел ее искать, выхожу на лестничную площадку, окно открыто перед ним стоит Роза и дрожащими руками держит сигарету. Она плачет, хотя я никогда не видел ее плачущей. Слезы текут ручьями, и я понимаю, что ее слезы не просто вода, это боль, ужасная, жгучая боль. Она услышала как я прикрыл за собой дверь и сказала: «Я как будто выстрелила сама себе в сердце. Боже, как больно, как мне больно» Она не кричала, она шептала, хриплым голосом, и от одного ее вида мне становилось страшно. Я спросил ее, не хочет ли она, чтобы я что-то принес ей, воды, там… И она ответила: «Ничего не хочу, ничего не хочу, совсем не хочу». Она попросила меня уйти, и я когда она вернулась, она совсем внезапно изменилась. Она вернулась совершенно другим человеком, с новым мышлением, с новым взглядом, с новой сломанной душой. Девушку, которая когда-то переживала обо всем и всех, больше ничего не волновало. Мы окончили институт и однажды когда сидели у нее в гостях она сказала: «Я хочу переехать в маленькую квартиру в новом городе, чтобы решать все самой. Я устала от этого конченного места с раздражающими меня людьми. Я переезжаю в Россию, меня там уже ждут.» И она уехала, а потом и мы за ней. И как видишь, сейчас у нас все вроде бы неплохо. — Набить бы морду этому ублюдку, — Дмитрий разозлился, и сам не понимал почему. Это было давно, да и исправить уже ничего нельзя. — Не волнуйся, мы так и сделали. — И сейчас она так себя ведет со мной, потому что не может отойти от того, что сделал с ней Джесси. — Скорее всего так и есть, дружище. Но попытаться ты можешь. -Я не только попытаюсь, я еще и сделаю, Жень.