Ящик водки

Сколько времени уже прошло с того момента? С момента, когда они прекратили всякое общение? Много, ну, по крайней мере, одному из них казалось, что много. А второму… А второму, кажется, уже ничего не казалось. Печально? Отнюдь. Я бы сказал, что хорошо. Творчество пошло более бойко, хотя и более трагично. А чувства, да кому они нужны? Только одна деталь всё не давала покоя. Она явно давала понять, что далеко не всё кончено и забыто. Одна единственная деталь, которая нарушала всю гармонию ненависти. Очки. Он всё ещё их носил. С того самого момента. *** - Слушай, Самойлов, - Костя, не смотря на все просьбы друга, продолжал называть его по фамилии. – У тебя как со зрением? - Плохо, - ответствовал Глеб, даже не подозревая, к чему ведёт Бекря. – Тебя вижу, а чайник на плите – нет. - Если не видишь, то как узнал? - Он всегда там стоит, придурок. Безропотно проглотив «придурка», Костя продолжил «допрос»: - А ты не думал очки носить? - Зачем? Я не настолько слеп, - подумав чуть-чуть, Глеб добавил. - Не как некоторые. - Типа сострил, - ухмыльнулся ничуть не обидевшийся Костя. – На, попробуй, - он снял свои очки и протянул их куда-то в сторону тёмного пятна. – Они у меня, конечно, суперсильные, но всё равно. - Зачем это? Вопрос был оставлен без ответа, а очки всё же пошли по рукам и были водружены на нос несчастного Самойлова. Проморгавшись, всё же было непривычно, Глеб взглянул на мир, который внезапно оказался очень и очень чётким. - Слушай, Костя. - Что? – тот продолжал расфокусированным взглядом сверлить пятно, которое должно было быть Глебом. - Я думал, что ты красивее, - самым, что ни на есть, серьёзным голосом заявил Самойлов. - Всё бы тебе поржать, - Бекрев протянул руку, чтоб забрать очки, но его друг увернулся и «утёк» в сторону. – Глеб, блять. Отдай. - Неа, - тот ухмыльнулся. – Они мне нравятся, знаешь. Пожалуй, себе возьму. - Я ж нихера не вижу, - возмущённо заявил Костя. – Отдай. - Теперь точно не отдам, - следить за щурившимся другом, который всё пытается найти в пространстве его несчастную тушку и сделать из неё фарш, было весьма забавно. – Попробуешь отобрать? - А зачем? – Бекрев, кажется, смирившись с потерей, нащупал стул и уселся на него. – Когда-нибудь тебе надоест, и ты их сам отдашь. - Надейся. Последовала минута тишины, сопровождающаяся недовольным фырчанием Кости и чуть слышными смешками Глеба. Но долго так продолжаться не могло. - Ладно, чёрт с тобой, золотая рыбка, - Самойлов снял очки и протянул их другу. – Только убей меня быстро, всё же я тебе по доброй воле их отдал. - Не буду я тебя убивать, - в разы повеселевший Бекрев напялил их и вгляделся в чуть удивленное лицо друга. – Я тебе лучше ещё одни подарю. - У тебя ещё есть? - Конечно есть, а вдруг с этими что-то случится? Я ж до оптики не дойду. С этими словами Костик на пару секунд исчез, а затем вернулся с футляром. Секунда, и на Глеба опять водружены очки, только на этот раз безвозвратно. - Только я бы тебе посоветовал всё же под себя купить, а то глаза уставать будут, - все благие намерения разбились об стену глухоты, слишком уж довольно Самойлов улыбался. Сразу можно было понять, что никуда он не пойдёт. - А зачем? Для этого ведь рецепт нужен, то есть в больницу. Да ну нахрен. - Как хочешь, - махнуть рукой было действительно легче, чем переубеждать. – Кстати, когда я вижу тебя уже не в форме пятна, а нормально, то можно с уверенностью заявить – очки тебе идут. - А ты всё равно урод, - засмеялся Глеб. – Зря ты мне их дал, я ж теперь всё замечу. - И тебе хорошего настроения, - покачал головой Костик. – Я ж в один прекрасный момент обижусь. - Не обидишься, - это прозвучало как ультиматум. - Почему? - Ты этого физически не сможешь, не на меня. - Самоуверенный до жути, - Бекря немного подумал и вздохнул. – Может, стоит поубавить пыл? - Поспорим? – в глазах Самойлова зажёгся азартный огонёк. - На что? - На ящик водки. - Ладно, - Костя пожал протянутую ему руку. – Готовь деньги. *** Вот так вот всё это и происходило. Глупо? По детски? Да, скорее всего. Но что поделаешь. Тогда они даже не загадывали, просто это был очередной вечер, с очередными глупыми подколками. Кто знал, что спор обретёт реальный смысл? Да и не он виноват, никто не виноват. Просто надоело всё это. Чем? Всем. Просто тупо всем, чем только можно. А что сейчас? А сейчас стало почти ясно, кто же выиграл в этом споре. Хотя Костя даже не обиделся, просто в один прекрасный день понял – всё. Нахрен мне это надо, я умываю руки. И в этот самый день всё пошло насмарку. Все эти годы, которые была эта любовь. Всё. И из-за чего? Из-за того, что один был дураком, а второй – дураком в квадрате. Лишь одно обстоятельство не давало всё забыть. Эти самые очки, которые Глеб так и не перестал носить, как бы напоминали – всё было, всё правда. И это злило, пожалуй. *** Наконец, во время очередной репетиции, а точнее под конец её, Костя не сдержался. - Глеб, - окликаемый обернулся, и что-то такое мелькнуло в его взгляде, что понять можно было далеко не сразу. – Слушай, можно вопрос? - Слушаю, - прозвучало как-то нарочито холодно. - Почему ты всё ещё их носишь? Заминка была долгой, видимо Самойлов решал – соврать или нет? - Потому, что ты сказал, что они мне идут. - Только из-за этого? – удивился Костя. – Глуповато, не находишь? - Глупо, - согласно кивнул Глеб. – Но что я ещё мог сделать, чтоб показать тебе, что я всё ещё не забыл? - А сказать было не судьба? - Понимаешь, - Самойлов усмехнулся, прямо как тогда. – Есть такое слово – гордость. - Вот и пошли её к чертям, - Костя подошёл чуть ближе и провёл рукой по щеке друга. – Знаешь, а я ведь тоже не забыл. - То есть, ты на меня больше не злишься? - Нет. - Тогда, - Глеб сам потянул его за футболку вниз и прошептал в ухо, обжигая дыханием. – Готовь ящик, Костя. - Паразит ты, Глеб, - Костя сразу же понял, о чём говорит Самойлов и облегчённо рассмеялся. – Распивать будем вместе, всё же я умудрился злиться на тебя целых три дня.