Гость 2. Владыка Света

Наутро сразу после завтрака трое подростков сидели в трех мягких темно-коричневых креслах в самом дальнем углу учебной комнаты, расположенной в подземельях Каэр-Линн. Джеймс сидел напротив них в еще одном кресле. Кресла были поставлены здесь давно — так было удобнее объяснять теорию. — Итак, приступим к тому, что я хотел вам объяснить, – начал он. – Наш род известен в волшебном мире благодаря присущей только нашей крови магии. Она называется Разделенной. Это особый вид Стихийной магии, когда маг не просто создает стихийные заклинания, а превращает свою магию в стихию. При этом палочка может понадобиться только, если требуется усилить мощь стихии, либо если вы по какой-то причине не в состоянии управлять ей. У моего кузена Гарри, например, были определенные проблемы со Светом, и пока он не освоил его полностью, он применял для его управления волшебную палочку. — Так это я подожгла шторки на своей кровати? – удивленно спросила Мэгги. — Да, это был обычный магический всплеск, – объяснил дочери Джеймс. – Мы еще вернемся к вчерашнему пожару в твоей комнате, Мэгги, когда я вам все объясню. Девочка кивнула, растрепав не заплетенные волосы. — Тогда продолжим. Для начала я объясню, что такое магия, где она находится и что собой представляет. — Я знаю! – отозвался Гриффин. — Я тоже, – не отстал от него Крис, но сказал это таким тоном, словно знать об этом положено было с самого рождения. — И я! – вставила свой кнат Мэгги. Джеймс приподнял бровь. Было понятно, что Крис и Гриффин изучали теорию магии на первом курсе, но Мэгги только должна была пойти учиться, а магическая теория была не тем предметом, который можно знать, только прочтя книгу. Видя изумление отца, девочка гордо добавила. – Мне рассказывал Крис! — И что же ты уяснила из его рассказа? – поинтересовался Джеймс у дочери. — Он говорил, что магия находится в нашей душе и придает форму нашему «Я», ну сознанию… Джеймс прищурился, кивнул и молча попросил дочь продолжить. — Крис рассказывал так красиво, и я не помню как именно… – насупилась девочка. Кристиан тяжело вздохнул, но промолчал, потому что хорошо понимал, что его сестренка была маленькой (а когда он ей об этом рассказывал, ей вообще было пять лет, так что было уже странным то, что она хоть что-то поняла). — Ей тогда было пять, – объяснил он отцу, – вы с мамой были приглашены на какой-то деловой вечер у Малфоев, – при этом он скривился, хотя объяснить чем ему не нравились Малфои не смог бы даже самому себе, но судя по понимающей улыбке отца, тот прекрасно понимал его отвращение. Счастливчик! – Мэгги раскапризничалась и принялась требовать сказку на ночь, как мама ей рассказывала, но я не помнил ни одной сказки, а Гриф – предатель – сбежал! Вот я и рассказывал ей то, что пришло в голову, а так как я тогда читал «Теорию Магии» Адальберта Уоффлинга, то в голову мне пришло именно это… — Ладно, тогда давайте выясним, что вы помните, заодно напомним Мэгги и объясним то, что она забыла или не поняла, – решил Джеймс. — Ну, согласно Уоффлингу, магия делится на два вида: Собственная и Наследственная, обе передаются потомкам как Наследственная магия. Наследственная хранится в крови, Собственная магия является «телом» нашей души, в котором наше «Я» играет роль «Нервной системы», оно в некотором роде растворено в магии, потому что не имеет формы и материи, магию в свою очередь окружает оболочка, называемая Аурой. Без нее наша магия, а вместе с ней и сознание растворились бы в бытие. У Магглов Душа состоит только из их «Я», окруженного Оболочкой, а у Сквибов есть магия, но ее слишком мало, чтобы она могла быть развита или даже пробуждена. – Джеймс кивнул, подтверждая его слова. Крис продолжил, – у каждого волшебника есть «предел», Уоффлинг называет его Потенциалом, которого может достигнуть в своем развитии маг. Выйти за границы Предела волшебник не может, потому что Оболочка его души, она же Аура, может окружить лишь определенное количество магии. Это как маггловские воздушные шарики, если его надуть слишком сильно — он лопнет, но в отличие от воздушного шарика магию нельзя развить слишком сильно. Уоффлинг объяснял это тем, что изначально в нас заложено определенное количество магии, которая может увеличиться лишь в определенное число раз, поэтому разрыв оболочки слишком развившейся магией невозможен… — Крис неожиданно замолчал: ему отчего-то показалось, что он солгал. Ощущение было неприятным, особенно из-за того что он не знал (не помнил) почему у него возникло такое ощущение. — Все правильно, продолжай, – подбодрил его отец, а Гарри задумался: видимо он в своей прошлой жизни не все рассказывал близким. Что ж, он и сейчас не все рассказывал — например, он не рассказывал отцу, что учится у русалок русалочьей магии (и что уже обошел в этом многих русалок). — Хорошо. Сама магия является квинтэссенцией всех стихий, точнее сказать сущностей этих стихий. В эссенции магии эти сущности соединены друг с другом в тесные связи так, что являют собой некую восьмую стихию — собственно магию, которую магглы называют эфиром. Раньше, до времен Мерлина, магия была только стихийной, волшебники повелевали лишь какой-то одной стихией или двумя родственными, такими как Ветер, Свет и Молния или Ветер и Огонь. Мерлин стал первым магом, обладавшим настоящей магией. Род Нимвэ, например, владел только магией воды. После смерти Мерлина стало все больше рождаться настоящих Магов, а Элементалы постепенно исчезли. — Хотя способности остались в родах, но об этом Кристиан решил умолчать: в конце концов, сейчас это не имело никакого значения. — Все верно, – улыбнулся сыну Джеймс. – Мэгги, ты все поняла из того что говорил Крис? Девочка снова кивнула. Джеймс продолжил: — Всего стихий семь. Огонь, молния, вода, ветер, земля, свет и тьма. В нашем роду связи, которые соединяют в магии стихии, не столь прочны как у других. Другими словами наш род можно назвать Элементальными Магами, но в отличие от тех, древних, нам подвластны все стихии, все семь… точнее восемь, если считать саму Магию за стихию. Я научу вас, как создавать из своей магии стихию и управлять ей, потому что, как показали вчерашние события, этого требует ваша безопасность. Но хочу предупредить сразу, вы еще слишком малы для этого, поэтому не расстраивайтесь, если у вас что-то не получиться. А теперь теория. Мучить вас загадками я не буду, поэтому объясню на примере… Джеймс вздохнул. О том, как он будет это объяснять, он придумал еще вчера: он не хотел говорить остальным детям о тайне Криса, по крайней мере, пока (хватало и тех тайн, которые им приходится хранить сейчас), поэтому о том, как Кристиан создавал стихии, он решил рассказать на примере. При этом, чтобы дети поняли, он задумал объяснить как этот механизм работает у него — тогда Гриффин и Мэгги поймут что от них требуется. На счет Криса Джеймс даже не волновался. Вряд ли у него поменялись эмоциональные трекеры стихий! — Итак, чтобы магия стала стихией, вы должны пробудить ее в себе. Для этого нужно наполнить себя нужной эмоцией и выпустить магию наружу. Например, чтобы пробудить огонь, я использую в качестве эмоции Любовь к Лили. Для молнии – гнев. Для воды – скуку. Для земли – восторг. Для воздуха – чувство свободы. А вот мой кузен пробуждал стихии иначе. Огонь – гневом. Молнию – болью. Воздух – восторгом от полетов, он вообще обожал летать. — Крис улыбнулся: для него небо было родной стихией, он даже мог спать в полете и не бояться что разобьется, но, разумеется, только когда летал на своих крыльях! – Земля у него открывалась Любовью к семье, семейным счастьем и домашним уютом, а Вода – смирением, – продолжал тем временем Джеймс. – Вы должны найти в себе те эмоции, которые пробуждают в вас ту или иную стихию. У каждого они свои, хотя у вас могут быть совпадения. А теперь, приступим к практике! – бодро поднялся на ноги Джеймс. – Начинаем с огня, как с самого простого. После объяснений отца, освоить Стихии для Криса было проще простого. Он понял механизм и смог создать пламя (а после него и все остальные стихии за исключением Света и Тьмы, которым отец пока не хотел их учить) с первого раза. Так же легко он освоил и управление ими. Ему словно что-то помогало и теперь, когда он знал, что и как делать, Кристиану было проще слышать эту помогающую ему волю. Будто она была только рада тому, что он узнал, что-то, что знала она. От этого они оказывались ближе друг к другу: Крис чувствовал это. У Гриффина дела тоже шли хорошо, хотя и не такими семимильными шагами как у Криса, но оно и было понятно, он-то ведь не имел в себе себя самого, который все это уже умел! А вот у Мэгги дела совсем не шли. Когда Крис сумел вырастить в земле цветок и легко подчинил своей воле камни и слепил из них разные фигурки, она совсем расстроилась, потому что землю они осваивали в последнюю очередь. — Но у меня же получилось поджечь занавески! – всхлипывала она. – Почему ничего не получается сейчас!? — Просто ты не можешь найти нужную эмоцию, Мэгги, – успокоил ее Джеймс. – Давай сядь и хорошенько подумай, что могло породить огонь. Может тебе что-то снилось? Что-то особенное? Мэгги как-то странно поглядела сначала на отца, а потом на Криса, который сейчас стоял рядом, потому что заниматься больше ему было нечем. Гриффин, который пытался подобрать ключ к Молнии, тоже остановил свои занятия, привлеченный их разговором. — Мне снился страшный мужчина с красными глазами и бледной кожей. Он походил на рептилию, но как будто скрывался за другим лицом, а я видела оба его лица, но второе было самым обычным и скрытым маской в виде черепа. Мужчина говорил с Крисом, только Крис был старше, даже старше Грифа, почти взрослый, но не такой старый как ты, пап! И они сражались на палочках. Потом два других взрослых, мужчина и женщина, пустили два одинаковых заклинания в Страшного Человека, но тот запустил еще какое-то навстречу. Они столкнулись и взорвались, а Крис закрыл собою тех двух людей. Я испугалась, что с ним что-нибудь случится и проснулась, а занавески уже горели, – тихо ответила Мэгги. Джеймс долгую минуту не мог ничего сказать. Как Мэгги могла это видеть?! Тот бой у Лестрендж-Холла, когда Гарри спас несколько кварталов от уничтожения, не говоря уже об их собственных жизнях? Он мог еще понять, что это видел во сне Крис, это было логично и объяснялось тем, что он просто вспомнил те события, но Мэгги? Как, Моргана Болотная, она это видела?!!! Его вывел из задумчивости голос Гриффина. — Так все же просто, Мэгги, – сказал он девочке. – Твой Огонь порождает страх! — Только проблема в том, что страх очень сложно контролировать… – заметил Крис, тоже как-то по-особенному смотря на сестру. Джеймсу подумалось, что его сын тоже понял, что именно видела во сне его сестренка. — Невозможно, я бы сказал, – согласился с ним Гриф. – У меня бы не получилось. *** Несколькими часами позже, когда урок закончился, Крис ушел плавать, Гриф заниматься своими делами, а Мэгги умчалась к матери, Джеймс сидел в библиотеке и делился с Мерлином тем, что видела его дочь во сне — другого советника он найти просто не мог. Дамблдор больше не казался таким всезнающим, как это было раньше. — Ну, что я могу тебе сказать, Джеймс… – наконец протянул Мерлин. – В нашем роду такого не было, пожалуй, уже веков семь, не меньше… Последним был Персиваль Гилберт, сын Гилберта Квартуса… тогда ты и твой сын были не такими взъерошенными, – усмехнулся призрак. — Вы хотите сказать, что моя дочь… — Провидец, Джеймс! — О, Моргана! Как это возможно?! Всякий раз, когда в нашем роду рождается Провидец, над ним Дамокловым Мечом висит Судьба за весь Мир. Но ведь у Криса уже есть дар! Почему он есть и у Мэгги? Неужели недостаточно было его страданий? Так ли необходимо было вешать все это еще и на Магнолию!? — Магнолия здесь не причем, успокойся. Ты ведь знаешь пророчество Слепой Кассандры, Джеймс. Именно Кристиан является Владыкой Света! Обычно дар бывает только у Владыки, но у Магнолии не просто дар, она Истинный Пророк. У Кристиана особенный дар, он видит настоящее в любой плоскости, все мысли и действия тьмы в любой ее ипостаси, а также чувствует недалекое будущее. Мэгги не так уникальна, как Кристиан, хоть и намного сильнее него, как Провидец. У нее такой же дар, каким обладал я, и она способна видеть все, что было, и все, что будет, но только то, что происходило или произойдет далеко от настоящего! Мой люфт был от пятидесяти лет, ничего ближе этого я не мог видеть, это не очень удобно и делало мой дар совершенно бесполезным. У Магнолии же люфт намного меньше, насколько можно судить по ее видению. От десяти лет, если не меньше. — Ни к чему хорошему это не приведет! – нахмурился Джеймс. — Как всегда, – вздохнул Мерлин. – Я был Владыкой и могу понять, как тяжело Крису. Помню, как его душа впервые родилась. Это случилось через год после моей смерти, в тот же самый день. Он стал моим первым внуком. Его назвали Артур Пуйл Эммрис Певерелл. Он даже успел увидеть Нимвэ: она умерла, когда ему было пять. Кристиан всегда будет для меня внуком, сколько бы раз ни перерождался. Именно ему, а не мне, пришлось побеждать Мордреда, а ведь я родился Мерлином именно из-за этой черной змеюки! Наверное, мне нужно извиниться перед твоим сыном, Джеймс, ведь став призраком и сбежав от перерождений, я повесил свою ношу на его плечи. Хотя, если бы я этого не сделал, душа Кристиана никогда бы не родилась, ведь он был создан, именно для того чтобы быть Владыкой!… Тебе стоит благодарить небеса, сынок, за то, что у тебя есть дочь с даром более широкого спектра, чем дар самого Кристиана. Это значит, что в этот раз твой сын получит ту помощь, которой не было у него в прошлый раз, которой не было у меня… или когда он был Персивалем! – Мерлин усмехнулся в бороду. — Ну, надо же,… два Провидца за поколение. Это интересно. Кристиан самый могущественный Владыка Света, ведь его создали для этого, не то, что меня. И у него будет помощница,… значит, она все же сделала выбор…