За чертой

      Фэллону третью неделю снятся кошмары — волосы золотистые, тонкие пальцы. Поздно уже метаться-кричать-просыпаться — нож рассекает небо одним ударом, сердце — багровым жаром в чужих ладонях. Девушка скажет: — Этого, в общем, довольно на наши с тобою, Джек, обручальные кольца. Парень влюблённо кивает, смех принцессы звенит колокольцами; звон пробуждает то, что под полом дремлет. Мрачное. Древнее.       Фэллону, вроде, даже хватает сил, чтоб приподняться, медленно отползти. Замок трясет в агонии, воздух стынет, горстью осколков сыплются витражи… через мгновенье смерть из-под пола хлынет. Там, за дверями, мир — бесконечно жив. Здесь — в светлом зале — боб пробивает мрамор. Фэллону слышен шелест стеблей змеиный — боб обвивает икры, колени, спину… Воздуха слишком мало. Смертельно мало… пережимает горло живая нить… Боль от удушья кажется нестерпимой… Впрочем, заметим, если без сердца жить, то и дышать — не слишком необходимо. Фэллон смеётся... понял ведь, осознал. Рвутся побеги, брызжут зеленым соком. Враг перепуган, враг - невозможно мал. Что же, пора им всем преподать уроки... Только вот, дело в том, что генерал с братом - мертвы. Первая голова всё вспоминает чуть раньше второй головы.