Братья Липецкие.

Ася перевернулась на другой бок, сонно отодвинула рукой одеяло и проснулась. Ветерок, врывающийся в приоткрытое окно, обдавал свежестью маленькую душную комнатку. Котенок, копошащийся в углу, мяукнул и запрыгнул на подоконник. С улицы доносился запах приближающегося вечера. Ужасно хотелось пить, но открывать глаза и вставать не хотелось. Ася и так знала, что увидит. Захламленный стол, два стула, заваленных одеждой, один из которых покосился на сторону, обшарпанный шкаф, красную настольную лампу совковских времён. Котенок будет драть лапами лёгкую синюю шторку и путаться в ней когтями, а потом - яростно мявкать, пытаясь высвободиться. А на потолок лучи заходящего солнца отбрасывают свои тени, рисуя причудливые узоры. И так всегда. В этой квартире уже давно всё повторяется. Летят месяцы, годы, а всё равно каждый новый день можно предугадать почти наверняка. Безумно скучно, пусто и неуютно. Тяжесть мрачною тенью ложится на душу, сдавливая сердце и вытесняя прочие эмоции. Отчаяние ледяной волной окатывает с ног до головы, падает сверху тяжелым массивным камнем. Невыносимо. Невыносимо больно, тяжело и душно находиться в этом ненавистном месте. Месте, о котором каждый человек должен думать с трепетом в сердце. В этом пустом и невзрачном месте, именуемом домом. Что значит дом для людей? Это там, где тепло и забота. Там, где тебя любят и ценят. Где тебе всегда помогут. Где можно спрятаться от невзгод внешнего мира. И прочее, и прочее... Можно перечислять долго, но факт остаётся фактом: это то место, где царит Понимание и Любовь. В месте же, где жила Ася, царило вселенское Равнодушие. Равнодушие и Пустота. Там всем плевать друг на друга, каждый сам за себя, но при этом при каждом удобном случае каждый готов вцепиться друг другу в глотку. Напряженное спокойствие, вот-вот готовое смениться гневом. Просто холодная бездушная квартира с одновременно нависшей над нею грозовой тучей. Атмосфера давит. Можно выть волком, бросаться на стены, встать и хлопнуть дверью, можно выйти и скрыться в неизвестном направлении. Но на твоих ногах гремят кандалы, а руки закованы в цепи. Куда бы ты ни пошел, от этой тяжести не спрятаться, не деться. Ведь всегда приходится возвращаться. Можно, конечно, при каждом удобном случае проваливаться в царство Морфея, чтобы хоть ненадолго забыть обо всём, но после просыпаться ещё тяжелее. А иногда пустота преследует и со сне, и тогда хочется удавиться подушкой. Ася, поморщившись открыла глаза - пить всё-таки хотелось уже сильнее. Выпутавшись из одеяла, сунув ноги в домашние тапочки и стряхнув котенка со шторы, она прошла по узкому коридору в ванную и наклонилась над краном. Но в этом месте даже вода кажется ужасно горькой и дерёт горло. Так толком и не утолив жажду, девчушка закрыла кран и пошла искать куртку. Почему людям всегда так хочется возвращаться в свой дом? Она не понимает, ведь даже на улице в жестокую грозу или зимой под обжигающим ветром и то легче, чем здесь. Сейчас лучше уйти отсюда, пока совсем не стемнело, и приберечь немножко нервы. Наконец отыскав в горе хлама подходящую одежду и споткнувшись о путавшийся под ногами и тут же недовольно замяукавший комок шерсти, Ася, быстренько покончив с приведением себя в более-менее божеский вид, выбежала из подъезда. Улица встретила её холодным потоком осеннего ветра. Получше застегнув куртку и поёжившись, Ася глубже засунула руки в карманы и пошла сама не зная куда. Мимо проезжали редкие машины, проходили люди, на небе сгущались и сгущались тучи. Липкий ком давил на горло всё сильнее и сильнее, вызывая на глазах слёзы. Она чувствовала, что вот-вот разрыдается, и даже не пыталась что-нибудь с этим поделать. Она дошла до перекрестка и остановилась, подумывая, идти ли ей в парк или лучше на площадку. Из-за сильной вероятности дождя уходить от дома далеко не очень-то хотелось, поэтому площадка выигрывала. Подув на замерзшие даже в карманах руки и пожалев, что в спешке не успела захватить перчатки, Ася собралась было перейти дорогу, но тут в голову молнией ударила мысль: "Сегодня двенадцатое!" Радость нахлынула таким удушающим потоком, что ей даже на долю секунды показалось, что она потеряет сознание. Повинуясь внезапному порыву, она сорвалась с места и бросилась в совершенно противоположную площадке сторону. Ей бибикали машины, обдавая её брызгами луж, пару раз она даже чуть не сбила проходящих мимо зевак с ног, темные длинные волосы ее растрепались и лезли в глаза, и в дополнение ко всему она чуть не ощутила на себе тяжесть трамвайных колес. Но Ася ничего не замечала, она даже не бежала, а летела, словно на крыльях, подгоняемая внезапно нахлынувшим счастьем. Да, в мире есть только одно место, которое она может считать своим настоящим Домом, место, где ей всегда рады. И вот сегодня она наконец-то, спустя полтора месяца тоскливого ожидания, наконец-то может туда вернуться! Подбежав к невзрачной пятиэтажке, Ася споткнулась и растянулась на крыльце первого подъезда, но тут же вскочила. Не успев даже отряхнуться и отдышаться, лихорадочно, задыхаясь, дрожащими пальцами набрала код, и буквально взлетев по лестнице, забыв про лифт, на седьмой этаж, принялась отчаянно нажимать кнопку звонка. Но этого показалось ей мало, и, не услышав реакции с той стороны двери, Ася с силой заколотила по ней кулаком. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге показался невысокий черноволосый мужчина лет сорока в одних шортах и кружкой молока в руке. На лице - ясно выраженное недовольство, чуть ли не доходящее до злости. Но едва увидел девчушку, данное выражение как ветром сдуло. - О, кто пришел, здравствуй! Чего такая вся растрепанная? Он протянул ей руку для приветствия, но она, но обращая внимания, заглянула внутрь квартиры, нетерпеливо поднимаясь на цыпочки, чтобы разглядеть получше. - Чего ты? - удивился мужчина, оглядываясь назад. Ася почувствовала, как радость начинает медленно улетучиваться, готовая смениться слезами. Ей показалось, будто она с размаху налетела на бетонную стену. - Но... как же... Девчушка взглянула на него с отчаянием, еще не до конца веря. Неужели она ошиблась в своих рассчетах? Неужели сегодня не двенадцатое и она зря бежала сюда? Но мужчина вдруг громко рассмеялся и крикнул куда-то в глубь квартиры: - Сашка! Давай заканчивай со своими обоями, тут к тебе невеста пришла! Ася, чувствуя, что радость возвращается, злобно замахнулась на него кулаком и вбежала в квартиру. Посреди маленькой, но просторной уютной комнатке посреди вороха обоев самых разнообразных цветов стоял мужчина, очень напоминающий первого, только выше ростом, светловолосый и с молотком в руке. Заслышав топот ног за спиной, он обернулся и подхватил девчушку на руки, а она, весело смеясь, обвила руками его шею, прислонилась щекой к мягким волосам и подумала, что ради таких моментов и стоит жить. - Да задушишь, задушишь ты меня, отпусти! - он, тоже засмеявшись, поставил её на пол и она, с сожалением расцепив руки, с улыбкой осмотрела его с ног до головы, и тут взгляд ее упал на обои. - А что это тут у вас происходит? - Да вот, мамка скоро приезжает, решили ремонт в гостиной сделать, а то там всё ободрано. Но у нас столько обоев, и мы никак не можем выбрать! - Даа..- Ася разглядела ворох плотной бумаги на полу. - Да тут у вас половину можно выбросить! С каких времен они тут лежат? Вот уж эти, с квадратиками, точно не надо клеить! - Да ты что?! - удивился мужчина. - А я, знаешь, как раз склонялся к этому варианту... Креативненько так... Ася фыркнула и, покачав головой, вздохнула. В чем в чем, а уж в вопросах о креативности этому человеку явно доверять нельзя. - Эй, голубки, хватит ворковать! - послышался вдруг сзади резкий голос, отчего оба вздрогнули и обернулись. Черноволосый стоял в дверном проеме. - Ась, может, поможешь нам в выборе? Всё-таки женщины вроде лучше в таких вещах разбираются. - Мы не голубки, - обиженно протянула девчушка. - Но если хотите знать моё мнение, то это, это и вот это в горошек можно выкидывать, а вот эти бежевые, мне кажется, отлично подойдут. - Что?! - вскричал черноволосый! - В горошек?! А я как раз думал, эти можно... Креативненько так! Ася, чуть не проломив себе череп называемым фейспалмом жестом и благодаря бога за то, что успела вовремя, покачала головой и, быстро выудив из кучи бежевые обои, сгребла все остальные в кучу и запихала подальше в угол, чтобы эти два брата-акробата не увидели тут ещё чего более креативного. *** Андрей и Сашка Липецкие были старые знакомые её матери. Раньше, когда Ася была еще маленькой девочкой с двумя хвостиками, в синеньком платье и ободранными коленками, они часто приходили в ее квартиру. Так она постепенно и подружилась с Сашкой. От него тогда как раз недавно ушла жена и забрала с собой маленькую дочку, почти лишив его права видеться с ней, поэтому Ася заменила ему родную дочь. Он ходил с ней в зоопарки, парки культуры, на аттракционы и прочее. Матери ребенком заниматься было некогда, и поэтому она была только рада, что девочка не путается под ногами и не крутится где-то без присмотру во дворе. Повзрослев, Ася всё чаще стала пропадать в квартире братьев Липецких. Сашка помогал ей делать уроки и поделки на труд, они делали вместе кормушки для птиц, ходили кормить уток в пруду. Он хвалил её, говорил, что она способна на многое, чтобы не сомневалась в себе, что у неё всегда всё получится. Сравнивая тяжелую атмосферу дома и атмосферу любви и понимания здесь, Ася всё больше привязывалась к нему. А потом наступил переломный момент, когда дружба сменилась другим, более сильным чувством. Она содрогалась от нежности, просыпавшейся в ней при одном виде его тёплого взгляда, от прикосновения. Она могла часами сидеть и слушать его рассказы, при этом не понимая смысла, а лишь завороженно вслушиваясь в его голос. Когда он советовал ей что-либо, ей казалось, что каждый его совет, каждое в нем слово обладает нереальным весом и мудростью. Ей была дорога каждая минута, проведенная с ним, а его объятия вообще казались самой желанной вещью на земле. Она хотела, чтобы он был счастлив, и давала себя обещания, что сделает для этого всё от неё зависящее. Ей тогда было всего тринадцать, и она не могла спросить ни у кого, правильно ли то, что она чувствует. Правильно ли, что она трепещет при одном воспоминании о нем? И что это значит? Но она не могла спросить этого даже у него самого. Но почему-то ее это даже не особо напрягало. Она растворялась в тепле его объятий и искала с ним встречи при любом удобном случае, и так продолжалось год за годом, до настоящего времени - шестнадцатилетия. *** Уютно сидеть за маленьким столиком и попивать горячий чай, чувствуя, как ощущение великого Спокойствия проникает в душу. Этот идеальный Дом - теплота, чистота, доброта, веселый радостный смех и безграничное Внимание. Атмосфера тепла и уюта. Чай, булочки и коричневый сахар. - Ну как дела? Как съездили? Торфяники потушили? - Ася обернулась к Сашке и почувствовала вдруг смутное беспокойство - ещё бы, поехать добровольцем тушить торфяники в поселке. Мало ли, что могло случиться. Но он широко улыбнулся, и она поняла, что всё обошлось. - Потушили. Выгорел, конечно, почти весь лес, но в основном всё нормально. Правда, теперь грибы и ягоды ты теперь там вряд ли найдешь, а рыба вообще в какой-то луже плавает... Но зато деревня не пострадала. Ася облегченно вздохнула и подбросила себе в чашку еще кубик сахара. Она-то знала, что беспокоила Сашку совсем не деревня. Она помнила, как полтора месяца назад он и дядя Андрей ожесточенно спорили, стоит ли ехать в туда. - Они и так всё потушат без нас! - черноволосый расхаживал по кухне, заламывая руки. - Мы что, пожарные? Зачем нам туда? - Знаешь, Андрюх, - Сашка внимательно посмотрел на него немигающим взглядом, от которого Асе сразу захотелось забиться под кровать. - Ты, кажется, забыл, что там - могила нашего отца. И я не хочу, чтобы она сгорела. А ты можешь делать что хочешь. И с этими словами он развернулся и вышел. А дядя Андрей, подумав и закурив, молча направился в свою комнату - собирать вещи. И теперь Ася была довольна, что оба брата вернулись домой невредимыми. Правда, за время их отсутствия она так жутко скучала по Сашке и терзалась от домашней атмосферы, что сама была уже готова рвануть в деревню добровольцем тушить торфяники. - Ну, а у тебя-то как? - Сашка, отхлебнув чаю, вопросительно глянул на нее. - Ну, как... Ты знаешь, как, - Ася неопределенно пожала плечами. - Что, как всегда? - разочарованно вздохнул Сашка. - Ага. Больше они к этой теме не возвращались. Сашка, чтобы разрядить атмосферу, взял с тумбочки газету. - Посмотрим, что пресса пишет. И углубился в чтение. Ася, пережевывая булочку, внимательно и с любопытством уставилась на него. Ей нравилось наблюдать за ним, когда он был занят чем-то. Она любила в нем всё, только не любила, когда он курил. тогда он выпускал колечками дым, и Ася, закашлявшись, непроизвольно отодвигалась подальше и оттуда уже смотрела на причудливые фигуры из едкого белого тумана. А когда Сашка читал, его взгляд преображался, делался сосредоточенным и придирчивым, а брови хмурились. Асе всегда хотелось разгладить морщинки на его лбу в такие моменты, но она не смела мешать и просто завороженно смотрела. Он водил пальцам по строчкам, губы его шевелились. А потом он аккуратно брал страницу за уголок и с шуршанием переворачивал ее. Запихнув в рот последние остатки булочки, Ася взгромоздилась на диван с ногами и , обнимая Сашку со спины, уткнулась куда-то в самую гущу его вихрастых волос. Ей показалось, что они насквозь пропахли гарью. Даже от новой чистой его футболки всё равно несло дымом. Ася прижалась к нему покрепче и почувствовала уже знакомое необъяснимое всеобъемлющее тепло. В такие моменты она забывала обо всём - о разнице в возрасте, о том, как Сашка может воспринять это, о том, что дядя Андрей внимательно смотрит на неё и улыбается: "Влюбилась, влюбилась". В такие моменты не существовало ни времени, ни окружающего, ни ее пустой неприветливой квартиры, вообще ничего. Только Сашка и глубокое счастье. В такие моменты она отдыхала душой и сердцем. - Ну, что там пишут-то? - наконец совладав с собой и перегнувшись через его плечо, спросила она. - Ничего интересного, - Сашка с шуршанием отложил газету, и она с мягким звуком упала на пол. - Слушай, сейчас уже поздно, тебе уже пора домой, а то скоро совсем стемнеет. Придешь завтра помогать делать ремонт, а? И сразу широко и понятливо улыбнулся, взъерошив ей волосы: он-то знал, что Ася придёт. *** - Мажь больше! Ещё больше! Ася стояла на стремянке, а Сашка, крепко вцепившись в лестницу руками, приговаривал: - Давай ещё больше, а то эти обои вообще не приклеятся! Больше! - Ну куда уж больше-то? Сейчас клей закончится, а нам ещё обклеивать три стены! - Ладно, - махнул рукой Сашка. - Слезай! Они клеили обои уже полтора часа, и всё никак не могли обклеить первую стену: то клея не хватало, то неровно получалось, то еще чего. Почти половину рулона обоев они уже извели, и у них был последний шанс сделать всё как надо. - Ошибаться мы больше не должны! - орал взрослый ребенок Сашка так, как будто от его действий зависела судьба всей Вселенной. - Андрюх, давай, у тебя вроде уже более-менее нормально получается. Давай клей! - Иди ты в жопу, - недовольно проворчал дядя Андрей, зачем-то понюхав баночку с клеем. - Я упал оттуда вообще-то. Эта лестница жутко расшатана, а ты меня не выдерживаешь. -Да ладно тебе, ты ж ничего не сломал! - Сашка был сама беспечность. - Второй раз, авось... - Я тебе сейчас патлы вырву, братишка, - пообещал черноволосый и покосился на него так, что сразу стало ясно - это он сделать может. - Ну что, опять Ася, что ли? - Нет-нет, - девчушка чуть ли не задыхалась от острого запаха клея. - С меня хватит. У меня руки кривые. Так что полезай-ка ты сам, пожалуйста. - Да, братиш, давай, на тебя вся надежда. - Дядя Андрей хмыкнул и приготовился держать лестницу. Произнеся непечатное ругательство, Сашка, то и дело пошатываясь на ступеньках, залез на самый верх стремянки и, с опаской взглянув вниз, аккуратно и ровно прислонил обои к стене. И вдруг замер. А через несколько мгновений раздался страшный мат. - Что случилось там опять? Духа святого, что ли, увидел? - дядя Андрей с интересом взглянул вверх. - Ага, если бы! - злобно откликнулся Сашка. - Там клей засох. Дядя Андрей застонал. - Вот всё не так, как у людей! Сорок лет мужику, а ничего сделать не может! На. Держи банку! - Ой, кто бы говорил! И вообще, ты забыл, кто из нас стар... Но фраза его резко оборвалась на полуслове, а потом случилось непредвиденное. Дело в том, что черноволосый, поднимая с пола банку с клеем, по забывчивости на секунду отпустил лестницу. А в каком плачевном состоянии находилась лестница, уже известно. Успев проорать, пожалуй, все маты, которые скопил в течение всей жизни, Сашка под вскрики Аси упал на брата и сбил его с ног. Лестница приземлилась следом. Но самое жуткое, наверное, было в том, что баночка с клеем, сделав реверанс в воздухе, упала прямо на расстеленные на земле листы бежевых обоев, и жидкий клей тут же разлился по ним рекой. - Да ну вас на фиг! - сбрасывая с себя лестницу и потирая ушибленную спину, заорал Сашка. - Хотел как лучше, а получилось... Пошёл к черту этот ремонт вообще! Ася! - А? Что? - всполошилась девчушка, подбегая к нему. - Ты ничего не сломал? - Погода хорошая, пошли лучше в парк вертолетик запускать! - Сашка нетерпеливо потер руки. - А то давно уже стоит, пылится! - Да?! Пошли! - обрадованно воскликнула Ася. Ей и самой уже осточертел этот ремонт, плюс ко всему она помнила Сашкин вертолетик с пультом управления и ей нравилось, нажимая на кнопки, чувствовать себя настоящим лётчиком. А в-третьих, она была рада возможности наконец побыть с ним наедине. - Тьфу! - сплюнул, поднимаясь с пола, дядя Андрей. - Мозгов у тебя точно нет, братец. Не ты ли сам, кстати, затеял этот ремонт?! - Ну, уж каков есть, братьёв не выбирают! - Сашка уже достал из шкафа вертолетик и поворачивал ключ в замочной скважине. - Сам разбирайся. Ася, пойдём! И девчушка, бросив извиняющийся взгляд на дядю Андрея, покорно выскользнула вслед за ним за дверь. *** В парке было тихо и спокойно. Правда, огненная листва под ногами было чуть подмокшей после вчерашнего дождя, с деревьев всё ещё падали капли, и вообще было прохладно, но это не меняло дела. Ася с Сашкой вышли на большую полянку, и мужчина принялся доставать вертолетик из коробки. - Смотри, - он указал на чуть покосившееся крыло. - Помнишь, ты тогда его нашла? Ася помнила. Это было то время, когда она еще была пятилетней девочкой и двумя хвостиками в синеньком платьице и с ободранными коленками. Она тогда гуляла во дворе и увидела дяденьку, запускавшего вертолетик. Он нажимал на кнопку на пульте, и самолетик плавно проваливался в воздушные ямы и поднимался то вверх, то вниз. Девочке показалось странным, что дяденька играет в игрушки, как маленький, но вертолетик заворожил ее, и она внимательно смотрела на него. Внезапно дяденька отвлекся на что-то, и через мгновение раздалось ругательство, от которого Ася непроизвольно зажала уши: мама строго говорила, что от таких слов надо держаться подальше. А вертолетик описал сальто, рухнул вниз, ударился о поребрик, и крыло его отлетело куда-то в траву. Произнося на ходу еще какие-то странные слова, дяденька бросился к нему и принялся шарить руками в траве. Не найдя, очевидно, крыла, он снова выругался, потом сел на скамейку неподалеку и закурил. Асе стало жалко дяденьку, и она решила ему помочь. Долго искать не пришлось: крыло лежало прямо на виду. Зажав его в кулаке, она подбежала к нему. - Вот, вы потеряли, дяденька. Лицо его на секунду выразило замешательство, а потом в глазах сверкнула радость. Он подхватил ее на руки и чмокнул в лоб от избытка чувств. - Ах ты чудо малое! Где ты его нашла? - Там, - Ася, слегка перепуганная, указала рукой в неопределенную сторону. - Вот спасибо, - он, взъерошив ей волосы, повертел в руках вертолетик и крыло. - Ну, приклеить это можно будет быстро... Я должен тебе шоколадку! Ася замялась: - Ой, да ладно! - Что "да ладно"?! - нахмурился дяденька. - Ты мне жизнь, так сказать, спасла! - Ася! - послышался вдруг крик из окна стоящего напротив дома. - С кем ты там разговариваешь? - Да всё в порядке, миледи, мы вот здесь... - дяденька вдруг осекся на полуслове и подскочил. - Марина?! Это твоя дочь, что ли? - Саш?! А ты что тут делаешь? - столь же удивленно прокричала ему в ответ женщина. - А мы тут.. плюшками балуемся, - заржал дяденька. Вот так Ася и познакомилась с Сашкой. *** - А потом мы склеили это крыло, и твой вертолетик стал как новенький, - подытожила воспоминание Ася и включила пульт управления. Вертолетик легко взмыл вверх и поплыл по воздуху. Он то падал, то опять взлетал, то терялся среди осенней листвы, а они смеялись, бегали по полянке отыскивали его, ловили, теряли вновь и вновь. В такие моменты разница в возрасте абсолютно стиралась, и они будто бы оба становились десятилетними детьми. Домой они возвращались усталые, промокшие, но зато веселые и счастливые. - Ну, я все, конечно, понимаю, - сказала Ася, когда они подошли к ее дому и уже готовы были распрощаться, - но что с ремонтом-то? - Ой, плевать, - махнул рукой как всегда беспечный Сашка. - Сделаем. Придешь завтра?.. *** Потом, через некоторое время, братья Липецкие пропали. Их не было видно нигде. На звонки никто не отвечал, дверь не открывали. Так, в тоске и в мучительном ожидании, прошел год. Ася совсем скатилась на двойки, погрязла в депрессии, ничто ее не радовало. Она каждый день ждала, что вот-вот столкнется с кем-нибудь из них на улице. Но с каждой неудачей надежда всё угасала и угасала, пока не стала тоненькой, как спичка. И вот, когда Ася уже совсем было перестала верить... Она столкнулась с дядей Андреем возле магазина и даже не сразу узнала его. Он изменился, постарел как-то. На лбу проступили морщины, волосы испещрены белыми прядями. Но, поняв, кто перед ней, девчушка впервые в жизни радостно бросилась ему навстречу. - Дядя Андрей, здравствуйте! Ну, наконец-то! Куда вы пропали?! - Привет, привет. Он ответил ей растерянной улыбкой, странной, прохладной. Не такой, как была раньше. Асю это немного встревожило, но она махнула рукой, и самый главный вопрос сам по себе сорвался с языка: - А где Сашка? Дядя Андрей вздрогнул, и лицо его исказило странное выражение. Он помолчал, зачем-то внимательно разглядывая носки своих ботинок, а потом заговорил, но было видно, что каждое слово дается ему с большим трудом, каждое слово он подбирает осторожно, тщательно: - Знаешь, мне сложно сказать... Нет, больше того, я даже не знаю, как сказать.. Сашка... он... - Что?! - не на шутку перепугалась Ася. - Он что... умер?! - Да господь с тобой! - перекрестился дядя Андрей. - Нет, но он... Ты знаешь, что у него была дочь? - Знаю, конечно, - пожала плечами Ася. -Но стоп... почему была?! - Да потому что, - вздохнул мужчина. - Её год назад сбила машина. - Да вы что?! - Ася почувствовала, как ноги подгибаются, и она вцепилась в рукав дяди Андрея, чтобы не упасть. - Как... - Да вот так. Она возвращалась из школы, и какой-то бухой мудак... Впрочем, уже неважно, важно то, что она скончалась на месте. И знаешь... Сашка... Он уже не тот человек, которого ты знала. Он другой. Он уже год беспробудно пьёт, не выходит на работу, ничего не делает, за собой не смотрит... Ему ничего не надо. Он абсолютно замкнулся в себе. И, знаешь... как бы это больно не прозвучало, но он ненавидит детей. И слышать не может о тебе. Слёзы навернулись на глаза девчушки, и она, вцепившись в волосы, разрыдалась. - Ну почему?! За что?! - Ася... - дядя Андрей слегка коснулся ее руки и заглянул ей в глаза. - Ты не думай, он любил тебя. Любил действительно. Но... он сломался. Постарайся понять... не осуждай его. - Я хочу его видеть, - всхлипывая, сказала Ася. - Пожалуйста, отведите меня к нему. - Ты уверена? - немного помолчав, спросил дядя Андрей. - Это уже абсолютно другой человек. Им движет ненависть и алкоголь, и кто знает, что он может... - Всё равно. Я хочу его видеть. *** Это та же квартира, но где уют? Та же комната, но почему веет холодом? Тот же человек, но... почему... Сашка сидел на стуле возле окна. Ася осторожно взглянула на его издали и поразилась. Это правда был другой человек. Ссутулившийся, осунувшийся, заросший бородой и с длинными спутанными волосами. На вид ему никак нельзя было дать меньше пятидесяти. За год он постарел на целых десять лет. - Эй... Сашка... Ася, осторожно ступая, приблизилась к нему и мягко тронула за плечо. Он резко обернулся, и Ася неожиданно отпрянула. Глаза... Глаза его были абсолютно холодные, чужие. От него разило перегаром, и казалось, что он даже покачивается на стуле. - Ты? Что ты тут делаешь? Асю передернуло от одного звука этого голоса. Грубый, хриплый, заплетающийся. Ну что, что же теперь сталось? - Я... хотела... увидеть тебя... - залепетала девчушка, глотая слезы. - Пожалуйста... Пожалуйста... Я хотела... - Тебе тут нечего делать, - зло бросил человек. - Я не хочу никого видеть, уходи. - Но... но... Человек поморщился. - Хватит мямлить. Я же сказал, что не желаю никого видеть! - Но я... я же только... - И НЕЧЕГО ТУТ РЕВЕТЬ!!! От такого яростного крика Асю отбросило к стене. Человек вскочил с места и, пошатываясь, зло сверкнул глазами. - Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Я НЕ МОГУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ! Я НЕ МОГУ ВИДЕТЬ ТЕБЯ И ДРУГИХ МЕЛКИХ УБЛЮДКОВ! ОНИ ГУЛЯЮТ НА УЛИЦЕ! ОНИ ХОДЯТ В ШКОЛУ! А МОЯ ДОЧЬ? ОНА БОЛЬШЕ НИКОГДА, НИКОГДА ЭТОГО НЕ СДЕЛАЕТ! Девчушку обуял смертный ужас. Ком подступил к горлу, но она не могла даже плакать. Она просто стояла и лишь глазами, полными ужаса, взирала на этого страшного человека, которого любила четыре года. - МНЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ГОРЕ, ЧТО МНЕ НАДО ОБРАТИТЬСЯ К ПСИХОЛОГУ! ЧТО Я МОГУ РОДИТЬ ЕЩЕ ДЕТЕЙ! НУ А Я НЕ ХОЧУ, ПОНИМАЕШЬ, НЕ ХОЧУ! Я ПОТЕРЯЛ ВСЁ! И НИЧТО, НИЧТО ЭТОГО НЕ ПОПРАВИТ! Он схватил пустую стеклянную бутылку из-под водки со стола. Ася хотела бежать, но ноги не слушались. Она стояла словно прикованная. - Скажи мне, мелкая... Он перекинул бутылку из руки в руку, и ноздри его ненавистно раздулись. - ПОЧЕМУ ТЫ ЖИВА?! НАХРЕНА?! ПОЧЕМУ ОНА, А НЕ ТЫ?! СДОХНИ, СВОЛОЧЬ, СДОХНИ, СДОХНИ!!! Бутылка врезалась в стену в двух сантиметрах над её головой. Осколки брызнули во все стороны. Иллюзия настоящего Дома рухнула. *** Она сидит на диване в темной комнате. Лунный свет проникает в окно, и тени проплывают по всем окружающим предметам. Сегодня она потеряла всё. Ей некуда больше идти, некуда спрятаться. Она опять будет прозябать в этой ненавистной ей квартире. Но теперь она заперта, заперта окончательно. Бежать уже даже никуда и не хочется. Единственное место, где можно было укрыться, потеряно. Она навеки закрыта в этой отнюдь не золотой клетке отчаяния. И бесполезно биться крыльями в эту клетку, моля о помощи. Крылья сломаны, голос сорван. Остается только оставить всё как есть. Но... не плакать, нет. Хватит. Слёзы - удел слабаков, а она не любит сдаваться, как бы там ни было. И поэтому смеяться, только смеяться. Через силу. До надорванного горла. Назло всем стихиям, назло всем клеткам. Смех несмело, тихим хрипом вырывается из горла и тут же останавливается, будто наткнувшись на что-то. Но сразу воскресает снова, и крепчает, крепчает... Переливы безнадежного невеселого смеха наполняют комнату, временами прерываясь, но становясь только от этого еще сильнее, пока наконец не переходит в хохот. Исступленный страшный хохот. Она в бессилии падает на колени, запрокинув голову назад и запустив пальцы в волосы, а ветер, ворвавшийся в открытую форточку, уносит далеко за тыщу миль эту ужасную какофонию.