Никогда…
Восьмью днями ранее.
Я не рыдаю целыми днями, нет. Я делаю кое-что похуже. За последние неделю-полторы я полностью ушла в книги и даже из дома не выхожу. В общем, занимаюсь самобичеванием. Мои родители это заметили сразу, но приставать с расспросами не стали. И за это я им очень благодарна. Папа даже предложил мне съездить в книжный, когда мама заметила, что я прочла всё, что у меня есть. Именно за это я и люблю своих родителей. Нет, не за покупки книг и прочего, а за понимание и за поддержку в нужный момент. Алья, Нино и Адриан тоже не отставали и всеми силами пытались выяснить, что случилось. Даже Кот Нуар. Но ни с первой, ни с оставшимися тремя, желания разговаривать или хоть как-то контактировать с внешним миром вообще, не возникало ни разу. Каждый день они приходили и пытались уговорить меня хоть на несколько минут выйти на улицу или провести с ними время. Но мои родители, по моей просьбе, конечно, говорили, что я, либо не могу, либо мне плохо. Честно, последний вариант описывал моё состояние лишь на одну третью. Потому что мне было не просто плохо. Мне было в несколько раз хуже, чем «плохо». И я очень благодарна Бражнику за то, что он перестал насылать Акум. Конечно, до этого несколько дней подряд он терроризировал Париж. Иногда в день было даже по две Акумы. Бражник будто психовал. Но благо эту неделю он ничего не делал. И я благодарна ему за это. Была. Потому что сегодня он таки «вышел из спячки» и наслал Акуму. А в книге был самый интересный момент! Но ничего не поделаешь, пришлось отложить столь увлекательную книгу и идти геройствовать. Акумизированного, точнее акумизированную, удалось нагнать лишь у Лувра, когда та умудрилась разрушить практически ½ часть всех цветочных магазинов Парижа. С ней мы справились довольно-таки быстро. Оказалось, Акума захватила бедную цветочницу, в магазин которой ночью завалились два молодых человека и разрушили большую часть помещения с цветами вместе. Она узнала, что их нанял один из работников сети других цветочных магазинов по приказу начальника, но какой сети магазинов именно, она понятия не имела, поэтому рушила все магазины, попадавшиеся ей на глаза. После того, как из моего йо-йо выпорхнула прекрасная белоснежная бабочка, Нуар снова уговорил меня посидеть с ним немного на крыше, чуть подняв мне настроение своими каламбурами. Правда для этого ему пришлось хорошенько попотеть. Порой депрессивные мысли вновь возвращались, и от них голова шла кругом. Но Кот Нуар героически возвращал мне хорошее настроение. Впервые, с момента в пекарне, я улыбалась и даже немного смеялась. Не знаю как, но парень даже смог угадать, какие пирожные мне нравятся больше всего. Это, хоть и немного, но тоже подняло на моё настроение. В тот вечер у нас было не так много времени. Но блондин, как уже сказано выше, таки смог вытащить меня из той глубокой пучины грусти и печали своими шутками и интересными рассказами. И мы наконец смогли найти компромисс. Дело в том, что Нуар — очень настырная персона, горящая желанием узнать, кто я. И сам он не прочь раскрыться. Но вот я совершенно не хочу этого делать. Сама не знаю почему. Ради безопасности? Не думаю. Может, просто боюсь? Но чего? Сколько же вопросов. На самом деле, их больше. Намного больше. И все к самой себе. Спустя некоторое время мы решили отправиться по домам, так как, видимо, не я одна хотела избежать чего-то подобного окончанию нашего пикника. Тогда, не желая терять ни секунды, я, по приходу домой, быстро поужинала с родителями, помыла посуду и направилась к себе в комнату. Там я сразу же включила компьютер и отправила сообщение Алье с предложением сходить завтра вместе в кафе. Та ответила практически сразу. Согласием. Я так же не забыла написать Нино и Адриану, предложив пойти с нами. Ребята тоже согласились. Хотя последний, прочитав сообщение, пару раз начинал печатать, после чего, видимо перечитывая написанное, стирал весь текст. И через пару минут он наконец ответил. Наконец, договорившись с друзьями о прогулке, я сделала свою часть нашего плана. Мы договорились, что встретимся на следующий день около одного из многочисленных магазинчиков напротив нашей школы. Он был практически самым маленьким, однако вывеска с названием магазина сверкала ярче, чем звёзды в безоблачную ночь. Это был не обычный продуктовый, как нам показалось изначально. В нём продавались иностранные пряности. А выяснили мы это, когда решили зайти внутрь. И, скажу я вам, зря. Ибо, что естественно, ни я, ни моя подруга не смогли сдержать любопытства, скупив практически большую часть всего того, что спокойно лежало на прилавке. Парни же неоднократно закатывали глаза и всеми силами пытались нас вытащить из этого злосчастного места. В итоге, проторчав там не меньше получаса, мы, наконец, покинули этот кусочек уюта и спокойствия. И то только потому, что Бражник видимо решил совсем лишить героев всея Парижа личной, да и просто, жизни. Не долго думая, я принялась толкать людей в стороны магазинов и переулков, где они были бы в большей безопасности. И когда я собиралась забежать в одно из зданий, кто-то схватил меня и побежал в сторону того самого магазина с пряностями. Через несколько мгновений я уже стояла около полок с чаем и кофе, а на меня смотрели два ярких зелёных глаза. — Стой тут, пока мы всё не сделаем, поняла? — но прежде, чем я успела открыть рот, мой напарник ускакал восвояси, не забыв напоследок бросить очередной каламбур. Превратившись, я поспешила присоединиться к Нуару. В этот раз наши планы нарушил никто иной, как директор бродячего цирка. Или Циркач, как некогда, во время битвы, назвал его блондин. Битва продолжалась не долго. И это довольно-таки подозрительно. Что же задумал Бражник? И вот, в очередной раз, когда из моего йо-йо выпорхнула, отправившись восвояси, белая бабочка, мы с моим напарником вновь оказались на той самой крыше. Мы практически ничего не говорили. До того момента, пока мои серьги не пискнули в последний раз. Крышу осветила розовая вспышка света. Я трансформировалась первая. — В-всё нормально? — взволнованно спросил, всё ещё, Нуар. — Да, думаю, всё в порядке, — и крышу осветила ещё одна, на этот раз уже зелёная, вспышка. — Ты как? — Тоже нормально. Вроде, — некоторое время мы оба молчали. Но Нуар первый нарушил эту немного гнетущую тишину. — Я принёс маску, а ты? — Я тоже. Наш план состоял в том, чтобы каждый принёс маску и одел её при обратной трансформации. Первое время чувствовалась некая неловкость в разговоре, но вскоре от неё ни осталось и следа. Мы говорили обо всём на свете: обсуждали знакомых, не называя имён, некоторые из которых оказались общими, рассказывали о себе то, что не слишком выдавало наши личности. Я никогда бы не подумала, что этот парень настолько интересный собеседник. Он даже согласился как-нибудь объяснить мне кое-что по физике, в которой я практически ничего не понимаю. И ещё у нас нашлось пару общих любимых книг и фильмов, которые мы очень долго обсуждали, иногда даже споря о тех или иных намерениях персонажей или авторов. Когда наступили сумерки, мы разошлись. Домой я вернулась в приподнятом настроении, что заметили даже мои родители, не забыв поинтересоваться, куда же я ходила. Сочинив на ходу историю о том, как мне срочно понадобилось кое-что из канцелярии, я со спокойной душой поднялась к себе в комнату, где, лёжа в кровати, ещё долго не могла уснуть.