Линии крови

Я стояла на коленях у кровати, закрыв лицо руками. Передо мной встал сложнейший выбор, и времени у меня осталось совсем немного, максимум минут 15. В голове билось "Что делать?", а внутри уже зарождалась паника. Сделав глубокий вдох, я открыла глаза и оглядела варианты еще раз. Итак, если я выберу это платье, то могу замерзнуть, но зато буду красивая, и к нему можно надеть мои крутые серые колготки с не менее крутыми ботильонами. Но! ботильоны я могу надеть и с джинсами, и тогда можно будет надеть этот шикарный темно-синий пиджак с обалденными цепочками! Я провела пальцами по плотной ткани, любуясь насыщенным, темно-синим оттенком, и поняла, что моя судьба на сегодня решена. Не знаю, кто и когда придумал эту традицию, но в поместье было принято переодеваться к ужину, и на самом деле это оказалось очень интересно. Все приходили такие важные, торжественные, вели разговоры и что-то обсуждали. В последнее время, впрочем, нас с Хёнкёном часто оставляли одних, и я чувствовала себя немного неловко за такое вторжение в их жизнь, но я утешала себя мыслью, что у них уже было время наобщаться за много-много лет, правда? Пиджак был просто бомба, и я едва смогла оторваться от зеркала, когда в комнату постучали. Я открыла дверь и увидела Канмина, прямо в куртке, насквозь промокшего и продрогшего. - Господи, что случилось? Где твой зонтик? Он влетел в комнату и начал быстро говорить, путаясь в словах и в рукавах своей мокрой куртки. - Извини, я так торопился, как вернулся - сразу пошел к тебе. Я освободила его руку и с беспокойством подумала, что могло его так взбудоражить после визита в наш бывший дом. - В общем, я со всеми увиделся, они передают тебе привет. - Я быстро кивнула. - И они мне кое-что рассказали. Я не мог сказать это по телефону, так что пришел сразу к тебе. Так вот, помнишь, ты спрашивала, не заблокировала ли Мисс Элизабет карточки. - Да, конечно. - Так вот, она не смогла бы их заблокировать. Эти карточки теперь оформлены не на нее, а на тебя. И еще, на ваш семейный счет поступила сумма, равная долгу, который твоя мать должна была семье Хёнкёна. - Что? - я округлила глаза, - но этот долг списан, он не может поступить на счет еще сверх того! - Я лишь передаю, что услышал. Я взяла в руки телефон и зашла в приложение, уже начиная помаленьку закипать. Ну ничего себе, владельцем карт действительно числилась я, и, более того, у меня появился некий счет, на котором оказалось 2 миллиона фунтов, которые я, разумеется, в жизни не видела. Что за глупые шутки? Ну ладно в банке ошибка, но как можно было карточки переоформить, даже не уведомив меня? И что там за сумма поступила на семейный счет? Я поняла, что ответить на этот вопрос мне может только один человек, и этому человеку мало не покажется, если он не ответит мне честно. Выходя из комнаты, я так резко толкнула дверь, что от нее еле успел увернуться Джонхан, проносящий мимо поднос с какой-то посудой. - Воу, девушка, полегче на поворотах, так можно и убить! - удивленно сказал он, когда мы с Канмином пронеслись мимо него. - В таком случае здорово, что ты бессмертный, правда? - бросила я, не оборачиваясь. - Но сервиз-то жалко... - услышала я недовольный ответ, однако не успела ничего сказать, так как уже завернула за угол. Мне кажется, он уже пожалел, что так радовался, когда я вернулась... - Можешь себе представить, - начала я, входя в комнату к Хёнкёну, который как раз собирался к ужину, - только что выяснилось несколько очень интересных вещей. Во-первых, все карточки моей сестры оказались переоформлены на меня без моего ведома, у меня магическим образом появился счет с кучей денег, а еще нашей семье была переведена именно такая сумма, которую ты списал моей матери в счет долгов. Какое удивительное стечение обстоятельств, не находишь? Хёнкён с улыбкой выслушал меня, застегивая рукава рубашки, и повернулся ко мне. - Удивительное - не то слово. Кстати, шикарно выглядишь. Я разозлилась только больше. - Мне бы очень хотелось знать, имеешь ли ты к этому стечению обстоятельств какое-либо отношение и, если да, то как ты это объяснишь. Я сложила руки на груди, и Хёнкён сделал такой же жест, передразнивая меня. - По поводу перевода могу сразу сознаться: да, это я. Я закатила глаза: - Но зачем? Ты уже списал долг! Он развел руками: - В качестве благодарности? Грейс, не мне судить, заслуживают ли твои родные этих денег или нет, я просто хотел сделать что-то для твоей семьи. - Хёнкён, ну нельзя же просто так переводить такие суммы! - это все, конечно, очень мило, но категорически неправильно. - Да почему? Это меньшее, чем я могу отблагодарить их за тебя! Ненавижу, когда он так широко раскрывает глаза - он становится еще красивее, и у меня начинают путаться мысли. - Ладно, положим, это твое дело. Но откуда у меня могли появиться деньги, которых у меня никогда не было? И почему банк даже не оповестил меня? Последний вопрос был больше риторическим, но, как оказалось, Хёнкён знал ответ и на него. - В общем-то, я должен кое-что тебе сказать. Как только тебе исполнилось 18, в силу вступило завещание, оставленное твоим отцом, согласно которому все недвижимое имущество переходит к его жене, за исключением квартиры в Кенсингтоне. А вот лично тебе переходят различные ценные бумаги на сумму, эквивалентную двум миллионам фунтам, которые ты затем можешь перевести в практически любой финансовый инструмент. Я едва устояла на ногах. Завещание? От папы? Почему я об этом ничего не знала? Видимо, последнюю фразу я произнесла в слух. - А вот к этому причастен уже я, - вдруг сказал Хёнкён. Я непонимающе уставилась на него. - Тебе не позвонили из банка по моей просьбе. А вот это уже слишком! - Что значит по твоей просьбе? Типа ты позвонил в банк, и такой: "Знаете, не звоните такой-то такой-то", и они: "Да, конечно, мы не будем"?! Хёнкён без тени смущения кивнул: - Ну, если опустить детали, приблизительно так и было. Я вздохнула и села на диван. Неожиданно силы вновь покинули меня, а после упоминания папы бушевавшая в груди злость сменилась апатией и усталостью. - Зачем ты издеваешься? Это же очень серьезно. У меня непонятно откуда появляются деньги, ты говоришь про неизвестное никому совещание от моего отца, и что мне после этого всего думать? Хёнкён опустился рядом и попытался взять меня за руку, но я отдернула ее. - Это правда. Я попросил переоформить все документы без твоего участия, чтобы ты не знала, какая именно сумма тебе перешла по наследству. У меня в голове все совсем смешалось. - Но почему? Ты хотел что-то сделать с этими деньгами? - я недоуменно посмотрела на него, пытаясь понять, что вообще происходит. - Да... - начал Хёнкён и тут же замолк, смутившись. Что?! Увидев мой взгляд, он сразу занервничал и заговорил быстро-быстро: - Грейс, мне показалось, что такой суммы просто недостаточно, чтобы обеспечить спокойствие и уверенность в будущем, так что я хотел это исправить, и... - Недостаточно? Чтобы обеспечить спокойствие?? - для меня было настолько диким то, что он сказал, что я просто не могла подобрать слов, чтобы выразить свое отношение. - Ты говоришь о наследстве моего отца! Мы все это время жили, даже не подозревая об этих деньгах, и сейчас, когда появилось что-то, связанное с ним, ты мне говоришь, что оно тебе показалось недостаточным для чего-то там? Хёнкён ошарашенно посмотрел на меня: - О боже, Грейс, я совсем не то хотел... Я... - Ты скрыл от меня завещание моего отца! - после этой фразы последний барьер, сдерживавший всю мою боль, рухнул, и из моих глаз хлынули слезы. - О нет, я не собирался от тебя ничего скрывать, я просто хотел сделать тебе сюрприз. Грейс, прошу тебя, только не плачь! Он обнял меня, и от этого я зарыдала только громче. Хёнкён осторожно притянул меня к себе, словно боясь сломать, как хрупкую игрушку, и стал гладить по голове. - Прости, я правда не собирался ничего скрывать, я думал, что сделаю все быстро, но, когда ты уехала, я просто был не в состоянии чем-либо заниматься. Я прямо сейчас позвоню адвокату и... - Не надо, - прервала я его, вытирая слезы и чувствуя, как начинает кружиться голова от расстройства и от всех этих новостей. - Я сама съезжу и со всем разберусь, но ты мне должен пообещать, что не будешь больше заниматься такими махинациями. Это деньги моего отца, лишнего мне не нужно. И также пообещай, что больше не будешь ничего делать за моей спиной. Долгий монолог забрал у меня последние силы, и я устало прислонилась щекой к его груди. - Обещаю, - вздохнул Хёнкён и поцеловал меня в висок. - Извини меня, я должен был подумать, что тебе важно будет прочитать его завещание. Я только всхлипнула. Мне вдруг стало тяжело от избытка эмоций: с одной стороны, что-то про папу, с другой такая злость на Хёнкёна, но в то же время умиление от его заботливости. - Ты тоже извини, что я так резко с тобой говорила, - последние всхлипы затихли, и мне стало легче. - Знаешь, я в последнее время какая-то чересчур эмоциональная. Может, это дождь так на меня действует? Хёнкён погладил меня по щеке и сказал своим тихим, бархатным голосом: - Ничего, на меня он наверно тоже действует: я стал намного острее ощущать аромат твоего тела. Я хмыкнула и повернула голову, чтобы видеть его глаза. - Теперь ты меня укусишь, и я превращусь в вампира? Хёнкён немного помолчал и вдруг сказал уже без тени улыбки, которая только что искрилась в его глазах: - К слову об этом, и раз уж я пообещал ничего от тебя не скрывать... Я выпрямилась, чтобы было удобнее на него смотреть. - Если я тебя укушу, то с тобой ничего не будет. Я зависла. Слишком много вещей за сегодня, которые мой мозг воспринимать отказывается. - Как не будет? Хёнкён прикусил губу, мучая меня ожиданием, а затем пояснил: - Понимаешь, это не вирус, который передается через укус. Мы - просто другая Линия крови, и ничем заразить тебя, даже если ты выпьешь моей крови, я не смогу. Я широко раскрыла глаза и сжала его руку в поисках опоры. - Постой, а зачем тогда все эти запугивания, почему ты так не хотел, чтобы я вернулась и снова жила с тобой? - Нет, Вернон, мы спустимся попозже, - вдруг сказал Хёнкён, и я услышала из-за двери: - Хорошо, потом скажите, мы все разогреем. Я снова повернулась к Хёнкёну, ожидая ответа. Он накрыл ладонью мою ладонь и сказал: - Грейс, ты должна знать, что означает запрет пить кровь. Изначально под этим подразумевалось не пить кровь до конца, не убивать человека. Чтобы не нарушить запрет, мы решили полностью отказаться от крови, и это абсолютно осознанное решение, но всегда есть "но". Как бы это объяснить? Представь, что ты очень любишь торты. Хотя нет, лучше мясо. Это лучшая еда для тебя, но она не незаменимая. Ты решаешь перейти на овощи и фрукты, ведь ты можешь жить без мяса, пусть даже это может сказаться на твоем физическом состоянии. Ты уже отвыкла от этого и в принципе спокойно держишь себя в руках, но однажды чувствуешь запах стейка - потрясающий, манящий, безумно вкусный. И в тебе просыпается давно забытый голод, и ты понимаешь, что он сводит тебя с ума и ты можешь просто потерять голову и съесть его весь. Я даже не могла ничего сказать, только потрясенно смотрела на Хёнкёна. - Я могу тебя укусить, но, если не смогу остановиться, а твой запах действительно сводит с ума, произойдет трагедия, и я никогда себе этого не прощу. Я невольно дотронулась рукой до шеи и зябко повела плечами. Мне почему-то стало стыдно за себя, за то, какие муки я ему доставляю, и снова захотелось плакать. Хёнкён вдруг пододвинулся ко мне ближе и спросил уже совсем другим тоном: - Скажи, а ты правда так хотела вернуться, что была готова порезать себе вены? Я задумалась, как объяснить то, что чувствовала. - Честно, я не знаю, дошло ли бы до такого, но я совершенно точно была готова на все, чтобы снова быть с тобой. Лицо Хёнкёна озарилось такой счастливой улыбкой, что я забыла, о чем мы только что говорили. Но потом я кое-что вспомнила. - А ты правда меня не принял бы обратно, если бы я не пригрозила покалечить себя? - Ты даже не представляешь, как тяжело было тебе отказывать. Но твоя безопасность для меня правда важнее всего. Прости, если я обидел тебя тогда, я совершенно не был готов, вообще ко всей этой ситуации не был готов. Я так привык, что в моей жизни практически ничего не меняется, что все давно известно и все под контролем, я не мог представить, что влюблюсь в смертную, которая ворвется в мою жизнь и сразу ее изменит, и уж тем более, что она узнает, кто я такой. Я просто не мог помыслить ничего подобного, поэтому... Что? Что с тобой? Последние предложения для меня пропали после слова "влюблюсь". Простая оговорка или... Я подняла глаза на его лицо, и мое сердце сжалось от его ошеломляющей красоты. Я как будто впервые увидела Хёнкёна, увидела его именно таким, какой он есть - с глазами цвета оникса, сияющими, манящими, затягивающими глубже, чем тот океан любви, в котором я была до этого. Это чувство обожгло меня, причинив глубокую боль, потому что я поняла: все, моя жизнь уже никогда не будет прежней. Я люблю его, я живу ради него и этой любви, и никто и ничто не сможет нас разлучить. Для моего истерзанного сознания это было уже слишком, и я погрузилась в темноту.