Chokehold

— Чертов Рэтлифф! Я не для того взял тебя к себе на работу, чтобы ты капризничал, отказываясь играть! — оглушающе кричал брюнет, мечась из стороны в сторону, — скоро выступление, возьмись за это дело серьезно, глупый.. — Ну же, давай, договаривай! К сожалению, кто-то здесь зазнался, совсем забыв, что я не тот, кто будет подчиняться тебе по щелчку пальцев правой руки, — парировал Томми, слегка задыхаясь от напряженной обстановки. Ламберт знал этого упрямца уже много лет, но все же, так и не привык к таким выходкам. Пришлось стискивать зубы, глубоко дыша, дабы успокоиться. — Глупый ребенок, — промолвил Босс, улыбнувшись лучезарной «акульей» улыбкой во все тридцать два зуба, — давай не будем ссориться, окей? Нам нужно работать усиленно, сам понимаешь — тысячи людей, нам нельзя допускать оплошностей, котенок. Коснувшись руками белой пряди, скрывающей все лицо парня, Адам аккуратно убрал ее за ухо, прошептав: « — Хватит обижаться, блондинка!» Оба облегченно вздохнули. В такие моменты становилось чуточку теплее, чем обычно. Атмосфера стала более теплой и приветливой, несмотря на сильнейший ливень за окном. Айзек и Эшли одновременно закатили глаза, бурча секунда в секунду одну и ту же фразу «ну, как всегда», затем улыбнувшись двум «львам в клетке». — Ну что не так? — обиженно надул щеки голубоглазый. — Эй, а кто-то, кажется, хотел принести всем нам чай, — приветливо улыбаясь, девушка слегка пихнула парня в бок. — Точно! Совсем забыл! Эшли — ты чудо! — чмокнув брюнетку в щеку, он удалился. По истечении десяти минут, музыканты услышали тяжелые и быстрые шаги, догадавшись, кто пытается не уронить все четыре кружки. — А вот и я, паровоз прибыл! — прокричал певец. — И кто тут из нас ребенок? — изогнув бровь, спросил Рэтлифф. — Ты, блондинка, ты. Черт, Томми, ну горячо ведь! Босс поспешно снял черную футболку, обнажая бледное тело, заметив заинтересованные взгляды коллег. — Будешь в следующий раз знать, — ухмыльнулся Томас, показывая полное безразличие, но в конце-концов не выдержав, — очень горячо? Извини. — Ничего. — Советую быть осторожнее, — игриво сказал Айзек, — без одежды. — С каких это пор ты у нас по парням, а? — подколола Эшли, слегка подавившись чаем. — С таких, пока наш Альфа ходит без футболки, — подхватил Айзек, бережно хлопая девушку по спине. Выпив мятный чай с малиной, музыканты принялись репетировать, взявшись за свои инструменты. — Три, четыре. Проигрыш — соло гитар. Со струн соскочили мелодичные звуки, похожие на колыбельную. Голос певца звучал ровно, без единой запинки: где-то резким и звонким, где-то с придыханием и чуть слышным шепотом. Itʼs like I canʼt even feel — как будто, я больше не умею чувствовать, After the way you touched me — после твоих прикосновений. Iʼm not asleep but Iʼm not awake — я и не сплю, и не наяву, After the way you love — после того, как ты любила меня. На этих словах брюнет прикрыл глаза, чуть-чуть поморщившись, так, что на лбу появились едва заметные складки. Эта мелодия была похожа на приятное касание, легкий ветерок, что развевает волосы, но что-то было в ней колкое, давящее на грудь. Непонятная тоска и печаль, омывающаяся волнами боли. Пропуская все звуки через себя, вобрав всю силу, он продолжил: Let me out of this dream — Освободи меня от этого сна… Жестокая реальность, недосказанность слов — все смешалось в этих строках. Любовь, о которой кричат, доводящая до полнейшего безумия, головокружительная, словно карусель. Заметив, что Адам резко поменялся в лице, став чересчур бледным, Томми осторожно коснулся его плеча, отложив лакированную гитару в сторону. — Что с тобой, друг? — Все впорядке, просто стало немного плохо, не переживай. — Айзек, Эшли, вы можете быть свободны, — ободряюще кивнув головой, блондин глазами указал на дверь. К счастью, друзья все поняли без лишних расспросов. «Плохо от своих мыслей», — эхом пронеслось в голове.