Интервью напоследок

Глянув в сторону Сары, нашей драгоценной секретарши, наткнулась на сочувствующий взгляд девушки. Это плохо. Нет, это просто ужасно, потому что сие означало только одно: начальство не в духе. Осторожно постучавшись в кабинет Кировой, дождалась кивка Сары и вошла в помещение. - Добрый день, - вежливо поприветствовала начальницу. Однако ее настроение от этого ничуть не улучшилось. - Хэзевей! – рыкнула женщина. – Ты журналист, а не путана, черт бы побрал твою короткую юбку! Опустив взгляд вниз и отметив, что моя собственная юбка на сантиметров пять длиннее, чем у начальницы, не стала акцентировать внимание и так злой женщины на этом незначительном факте. - Хэзевей, и что прикажешь мне с тобой делать? – продолжила свой нехитрый монолог Кирова. - Вот зачем ты приставала к последнему человеку, у которого брала интервью, с вопросом об отношении к представителям сексуальных меньшинств? А когда он ответил, что нормально относится ко всем личностям, ты что ему предложила? - Но не с собой же! – мигом откликнулась я. - Но с главным редактором же! – взревела Кирова. – А он мой муж! Так вот из-за чего вся эта взбучка. Стоит отметить, что я не виновата в том, что кто-то шуток совсем не понимает. Правда, как выяснилось, либо у меня несколько извращенное чувство юмора, либо у начальницы, ее мужа и детектива, у которого я и брала интервью, оно напрочь отсутствует. Зато хотя бы нашлась причина злости миссис большой директрисы. Глубоко вздохнув и опустившись в кресло, Кирова внимательно на меня поглядела и произнесла: - Последний шанс, Хэзевей. И то только потому, что у тебя нет высшего, а вышвыривать тебя на улицу не хочется, работу новую ведь ты нескоро найдешь. Какие мы добрые... Вслух отвечать ничего не стала, только кивала в такт словам женщины. Мало ли... вдруг передумает и решит меня уволить прямо сейчас. - Будешь писать статью про Дмитрия Беликова, - проговорила тем временем Кирова. Теперь уж я не сдержалась и поинтересовалась: - А кто это? - Считай, что бизнесмен, - не стала делиться информацией начальница. И все равно было непонятно, почему она посылала именно меня. - В чем подвох? – прямо спросила у Кировой. Та поморщилась словно не хотела отвечать, но потом все же отозвалась: - Он не дает интервью, так что делать все придется самостоятельно. В крайнем случае, напишешь небольшую статью о его жизни. Но так как с журналистами он принципиально не общается, тебе придется устроиться на работу к нему в загородный дом. Особняк называется «Красная заводь». Пообщаешься с его окружением, насобираешь информацию, а потом у нас получится замечательная статья. И почему у меня создалось стойкое ощущение, что мою скромную персону опять втягивают в какую-то авантюру? Да и вообще каким нужно быть идиотом, чтобы назвать загородный дом заводью, пусть и красной? Где логика? - Я не буду устраиваться к нему на работу, - предупредила начальницу. Та только коварно улыбнулась и проговорила: - Хорошая новость: официально ты уже на нее устроилась. Невыносимая женщина! - Роза Хэзевей мыть полы в доме какого-то Беликова не будет, - гордо произнесла я. На этот раз Кирова спорить не стала, вот только улыбка ее стала еще ехиднее, чем была. - Тут ты права, - ответила она. – Делать это станет Сара Браун. Нет, вот почему из всех имен они выбрали то, что принадлежало блондинистой секретарше? Неужели совсем фантазии нет? Не могли сделать меня Офелией или Ванессой? - Браун? Что за тупая фамилия? – выразила свое отношение и к этому пункту. Кирова откинулась на спинку кресла, передвинула стоящую на столе пепельницу и вновь посмотрела на меня. - Хэзевей, ты про последний шанс помнишь? – вкрадчиво спросила она. Я удрученно кивнула. - Так не просри его, - рыкнула начальница. Появившаяся в кабинете Сара кивком головы показала мне, что пора бы уже удалиться. Я уже говорила, что терпеть не могу это имя? Нет. Так знайте, с этой самой минуты имя «Сара» стало моим нелюбимым.

***

Беликов придвинул себе стакан с коньяком, залпом выпил жидкость и огляделся. В ночном клубе было весело и жарко. Вот только все это безумно надоело Дмитрию за столько лет жизни. Подозвав к себе бармена и взглядом указав ему на пустой стакан, Беликов вновь погрузился в воспоминания, раз за разом прокручивая в голове события, навсегда изменившие его жизнь. Шел ноябрь тридцать четвертого года. Время было трудное, Алена пропадала на работе, поскольку ей нужно было кормить детей: двух дочерей и Димку. Сам парень помогал матери, как только мог. Двадцатитрехлетний студент-юрист после учебы бежал на завод, где подрабатывал грузчиком, а уже вечером возвращался домой. Вика с Соней прибирались в комнате, где жила семья Беликовых, и готовили ужин. В один из ноябрьских вечеров все четверо родственников сидели за столом и неторопливо ели пирог. Нарушил эту обстановку стук в дверь. Димка вытер руки и пошел открывать. На пороге обнаружилась пара высоких мужчин, настороженно посматривавших на парня. - Товарищ Беликов? - уточнил один из незнакомцев. - Да, - поступил уверенный ответ. - Дмитрий Александрович? - подал голос второй гость. - Да, это я, - нетерпеливо произнес Беликов. Незнакомец продемонстрировал Дмитрию ордер на обыск и прошел в комнату. Второй гость от него не отставал. Дальнейшие события Беликову запомнились плохо. Вот пришедшие переворачивают в комнате все вверх дном, вот мать хватается за больное сердце, а Вика уверяет ее, что Димку никто не арестует. Ошиблась. Арестовали. Без каких-либо видимых причин, объяснив все предательством и непатриотичным поведением. И лишь потом Дмитрий понял, что он просто перешел дорогу секретарю какого-то высокопоставленного лица, а тогда он даже не понимал, в чем его обвиняют. Выпив еще стакан коньяка, Беликов вновь подозвал к себе бармена. Напивался он редко и обычно это происходило в ноябре. Потому что именно в этом месяце умерла Алена на следующий же день после ареста сына. А через двое суток в постели нашли не дождавшуюся похорон матери Соню. Восемнадцатилетняя девушка не выдержала потери Алены и брата. И четырнадцатилетняя Вика осталась одна. Лишь потом за ней вернулся старший брат, а затем они вместе перебралась в Америку. Зазвонивший в кармане телефон заставил Дмитрия отвлечься от неприятных мыслей. - Опять пьешь, братишка? - раздался веселый голос Виктории. Беликов смерил стакан с коньяком задумчивым взглядом. - Допустим, - осторожно ответил он. - Ну, можешь радоваться: я к тебе приезжаю. Париж, честно говоря, надоел, - фыркнула сестра и тут же нажала на отбой. В этом была вся она: неунывающая, веселая и ветреная. Последние четыре года она провела во Франции, лишь изредка связываясь с братом. Но у Беликова осведомителей было много, поэтому о жизни сестры он знал достаточно. Свой день рождения в этом году она отмечать наотрез отказалась, заявив, что девяносто пять лет - это не та дата, которой надо гордиться. Вот когда сотня стукнет, тогда и отметит с размахом. Сам Дмитрий о возрасте задумывался редко. И всегда после этого он вспоминал Татьяну: молодую кудрявую женщину с грустными глазами. Он встретил ее случайно в мае тридцать девятого года, а затем дорога его жизни круто повернула. Таня оказалась вампиром. Не сказочным (светящимся на солнце и боящимся зеркал и осиновых колов), а настоящим (имеющим иммунитет к солнечному свету, деревянным изделиям и зеркальным поверхностям). Татьяна обратила Беликова через месяц после их знакомства, а еще до окончания войны Дима проделал то же самое и со своей сестрой. Вика после этого прониклась к брату еще большей благодарностью: незадолго до этого у девушки обнаружилась опухоль головного мозга, и она умирала. А Беликов спас. Самый лучший старший брат пришел на помощь, когда, казалось бы, шансов на выживание уже не было. А Таню Дмитрий уже не видел. Огонь, единственная вещь, способная уничтожить вампира, стер ее с лица земли. Беликов так и не узнал печальную историю жизни Татьяны, поскольку вампирша не выдержала и заперлась в каком-то старом сарае, а потом подожгла его изнутри. Беликов собрал немногочисленные пожитки, взвалил на плечо упирающуюся сестру и отправился покорять новые просторы. В Америке они начали жизнь заново, стараясь не вспоминать о своем общем неприятном прошлом. Выпив последний стакан коньяка и расплатившись, Дмитрий направился к выходу из клуба. Стены, увы, не шатались, пол тоже был на месте. Для того, чтобы порядочно напиться, вампиру требовалась не несколько стаканов, а несколько бутылок алкоголя. На улице Дмитрия ждала машина в придачу с водителем. - Мистер Беликов, - поздоровался с мужчиной Эдди, склоняя голову в знак уважения. Да, у вампиров было много заморочек. Когда Эдди Кастиль открыл дверцу, Дмитрий сразу же забрался внутрь автомобиля, уже по запаху поняв, что в салоне находится его лучший друг. - Опять пьешь, мистер Беликов? – хмыкнул Иван. - Сам знаешь, - пробормотал Дмитрий, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Неодобрительно хмыкнув, Зеклос передал другу папку с бумагами. - Что это? – не открывая глаз, спросил Беликов. - Ты просил новых работников набрать в загородный дом? Просил. Хотя я вообще не понимаю, зачем он тебе. Появляешься ты там нечасто, сноб несчастный. Все же открыв один глаз, Дмитрий поглядел на друга. - Почему это я сноб? – осведомился он. – Я нормально отношусь даже к самым жалким вампирам, если только они не переступают границ дозволенного. Иван невольно усмехнулся. Конечно, только вот Беликов со стороны себя не видел, когда свысока смотрел на остальных. - А к людям ты относишься... не очень хорошо, - все же произнес Зеклос. - Как к дерьму, - конкретизировал Дмитрий. Эх, за столько лет он уже успел забыть, каково это: быть жалким, ничтожным и слабым человеком. Это унизительно и противно. - Примерно так, - вздохнул Иван. Друга он уважал и старался всячески ему помогать, но вот нелюбовь Беликова к людям не разделял. Не мог понять Зеклос, откуда в принципе бралось это презрение по отношению к более слабым созданиям. - К тебе же позавчера Таша приехала, - продолжил Иван. – Какой смысл набирать работников в дом, если наверняка все время будешь с ней в городской квартире проводить? - Не важно, - не пожелал отступить Дмитрия. – Тебе какое дело? Не ты же работать будешь. «Конечно, - мысленно закончил Зеклос. – Работать ведь люди будут. Их не жалко». Не пожелавший затевать ссору Иван привлек внимание друга к документам, который привез специально для него. Во многом мнения вампиров этих двух сходились, но уж точно не в отношении людей...