Heartbroke

      Я никогда не возносил себя до небес, Фрэнк, я не считал себя сверхсуществом, в отличие от тебя. Ты, наверное, думал, что пара проколов на теле и неформальная стрижка делали тебя особенным? Нет, мальчик мой. Ты выделялся из серой массы, но это не делало тебя другим — ты был простым смертным, как все они. С примитивными проблемами и страданиями. Даже сейчас, когда со дня твоей трагической смерти прошло больше пяти лет, ты не стал особенным. Напротив, о тебе многие забыли и, увы, никогда не вспомнят. Но не я. Как ни крути, я был умнее тебя, опытнее. Если бы не мои связи, то тебя бы давно посадили за продажу палёных наркотиков. Ты не был другим, но есть кое-что, что делало тебя необыкновенным. Каждый раз, когда я засыпал, я встречался с тобой. Я чувствовал твои прикосновения, слышал твой смех, каждый раз ощущал твою любовь. Именно это было тем, чем ты отличался от остальных. Я любил тебя с самого начала, но всё же считал наши отношения порочными, неправильными. Возможно, это из-за большой разницы в возрасте, ведь ты был таким юным, практически ребёнком. Но все эти мысли рассыпались каждый раз, когда ты извивался в моих руках, прося о большем. А теперь я жалею себя, я последний эгоист, который даже не присутствовал на твоих похоронах. Но ведь все эти обиды в прошлом, Фрэнки? А позже я смог видеться с тобой не только во снах. Ты появлялся внезапно, так же как и исчезал. Я согласен сойти с ума ради тебя. Ты был будто бы живым, но твои бесцветные глаза выдавали: ты уже мёртв.

***

— Джерард, ты никогда не задумывался о самоубийстве? — Фрэнк сидел на самом краю крыши высотки и докуривал, наверное, десятую сигарету. — Хотя нет, о чём это я, ты слишком труслив для таких поступков, — парень смеётся и поворачивает голову в мою сторону. — А ты бы курил поменьше, если не хочешь рак заработать. — А может я хочу умереть, тебе-то откуда знать? Ты же только собой занят… — Фрэнк, послушай, я не твой родитель и не стану давать тебе наставления, но ты должен понимать очевидное. Если я не буду тратить время на себя, то денег не будет даже на сигареты, — я устало потёр виски и посмотрел на парня. — Иди домой, Джерард, — Фрэнк значительно понизил голос. — Я приду чуть позже, обещаю. — Малыш, ты в порядке? Ты в последнее время какой-то обеспокоенный… — я подошёл к парню и поцеловал его в щёку. — Я в порядке, иди, я скоро, — Фрэнк натянуто улыбнулся, а я ушёл… И это было самой большой ошибкой в моей жизни. Фрэнк не вернулся домой. Даже тогда, когда часовая стрелка показала два ночи. Я пытался дозвониться до него, но телефон был отключен. Из состояния транса меня вывел звук сирены скорой помощи… Да, именно так погиб мой мальчик. Всего лишь один шаг решил его судьбу. Тогда я долго не выходил из дома. Иногда у меня случались истерики, а потом начались эти галлюцинации. Когда Фрэнк впервые явился ко мне во сне, я был напуган, а потом привык — и всё встало на свои места… Всё было как раньше. Я привык к «новому» Фрэнку, полюбил его заново. Снова смог почувствовать его тело… Я, наверное, никогда не смогу забыть наш «первый раз». Он тогда сорвал голос и расцарапал мне всю спину. Я целовал и кусал его шею, слизывая выступившие капли крови. Оставлял метки на животе и бёдрах, подтверждая, что он всё ещё принадлежит мне. Каждый раз, когда я входил в него, он вскрикивал, утыкаясь носом мне куда-то в шею. Я хотел показать ему, что безумно скучал. Что всё ещё люблю его. Мне казалось, что он живой, реальный. Но его побледневшая кожа и блёклые глаза говорили об обратном. Он был настоящим, но всё же с наполовину мёртвой душой. Каждый раз, когда он пропадал, я не чувствовал жизни. Я становился мёртвым. Каждый раз, когда он пропадал, он разбивал моё сердце. Я вновь чувствовал эту необъяснимую горечь. Я становился больным.

***

Даже сейчас, когда тусклый свет больничных ламп разбивает меня на осколки, Фрэнк рядом. Он способен почувствовать мою боль как никто другой. Он — моя надежда на жизнь и спасение. — Ты не болен, Джерард! Ты всего лишь можешь ощущать моё присутствие, ты — особенный. Я сидел на больничной койке, а упрямая медсестра пыталась заставить меня выпить нейролептики. Фрэнк стоял на коленях передо мной, умоляя не соглашаться на провокации этой девушки в белом халате. — Мистер Уэй, вам станет лучше после приёма этих препаратов. — Джерард, не смей верить ей! Я не допускал и мысли о том, чтобы заговорить с ней. Они ведь этого и добивались. Они думают, что я болен. — Ты всего лишь отличаешься от них, Джерард. Никогда не говори с ними. Фрэнк сидел рядом со мной, ласково поглаживая по спине. Я был расслаблен — я уже давно не испытывал страха. — Мне придётся позвать санитаров, если вы добровольно не выпьете таблетки, — с жалостью сказала девушка, смотря Джерарду прямо в глаза. Я медленно перевёл взгляд на своего парня, зная, что меня могут избить до кровоточащих ран по всему телу. — Лучше закрой глаза и закрой рот. Делай, что они говорят. А потом мы медленно исчезнем. Все существа, населяющие эту бренную планету, когда-то неизбежно канут в Лету. Вот и я, опьянённый порочной жизнью, не заметил, как попал в ловушку. И, о Боже, как же трудно осознавать, что ты заточён в своей голове. Как же трудно понимать, что ты, Фрэнк, всего лишь плод моего бурного воображения. Я осознал это, Фрэнк. Мне удалось, потому что я — особенный.