Открой своё сердце

      Мадара лежал на веранде и с дебильной лыбой пялился на травинку. Травинка под его взглядом росла и становилась всё сильнее и красивее. Солнышко грело, никто не доёбывался, в голове было пусто-пусто и спокойна-а-а! Полное умиротворение, что ещё для счастья надо?       — Ани-чан, — упавшая на лицо тень даже не раздражала, равно как и занудливый тон. — Даже для тебя так улыбаться — это слишком. Мне хочется проверить, не выращивал ли ты дурманящие растения.       Мадара взглянул на него с интересом. Так и хотелось спросить, были ли прецеденты. Он всегда подозревал, что Хаширама кроме ядовитых растений мог выращивать галлюциногены.       — Я просто счастлив, хмурая мо… моська. Не бухти.       Выражение лица Тобирамы приобрело оттенок обречённости.       — Может, ты хотя бы во внутренний двор уйдёшь?       — Не-а. Лежать так прико-о-ольно… — Мадара ласково погладил древесину веранды.       Сенджу вздохнул, подцепил его за шиворот, поднял на ноги. Развернул в сторону двери.       — Ани-чан, ты глава клана. Не подрывай свой авторитет.       — А ты не таскай главу клана за шиворот, и не будет ничего подрываться, — проворчал Мадара, но раз его аж поставили, он пошёл. — И вообще, не нуди. Дай я тебя лучше обниму…       В теле Хаширамы Учихе не стоялось совсем никак. Шило в жопе, служащее рычагом поднятия личности, здесь оказалось таким маленьким, что не могло даже приподнять натуру Мадары. Хотелось растечься лужицей по нагретым солнцем деревянным доскам и улыба-а-аться.       Как он докатился до жизни такой? Хаширама, будь он неладен… В прошлом бою Учиха заметил у него подозрительную, подлежащую копированию технику и тут же её сшаринганил. Говорил же ему Изуна не шаринганить что попало… Они, конечно, договорились потом, но это всё равно было внезапно. Мадара отыграл свою роль, показав, что теперь раны одного из них оказываются на другом, и отполз отдыхать. Благо лечить никого не надо было, основная масса клана не успела даже сцепиться.       Тобирама дотолкал «брата» до выхода во внутренний двор со сноровкой, наталкивающей на определённые подозрения. Правда, обдумывать их было тоже лень. Усадил под дерево, мягко вывернулся из-под руки — обнимать младшего Сенджу за талию оказалось забавно — и ушёл. Как выяснилось через несколько минут — за чаем.       — Ты настолько рад перемирию? — поинтересовался Тобирама, устраиваясь рядом.       Наедине с братом его лицо стало чуть менее хмурым, но смотрел Сенджу всё равно чересчур серьёзно, словно пытаясь скрыть под этой серьёзностью беспокойство.       «Какое перемирие?» — чуть не ляпнул Мадара, но вовремя опомнился и только широко улыбнулся.       — Ага. Настолько. И чуточку больше. А ты не рад?       А ещё он представлял, каково Хашираме сейчас в его теле, и от этого его счастье достигало предела. Чай был вкусный… Такой ароматный-ароматный…       После того, как оказалось, что раны глав кланов зеркально отражаются, сражение затихло. Слишком важны были в этом противостоянии что Мадара, что Хаширама. Противостоять одному мог только другой. При одновременной смерти обоих общий баланс сил должен был сохраниться — но ведь получалось, что нужно считай собственноручно убить собственного сильнейшего бойца. Такой вариант вгонял в ступор, даже без учёта того, что и Хаширама, и Мадара могут оказаться с таким раскладом не согласны. А что выйдет, если эти двое решат спина к спине сражаться против кланов — а с них ведь станется… и братья поддержат…       В общем, глава Учиха сквозь зубы высказался о перемирии, развернулся и просто ушёл, нисколько не озабоченный тем, что подставляет спину кровным врагам.       Впрочем, любой, кто увидел бы широкую улыбку главы Сенджу, уверился бы, что никакого удара в спину не будет. Даже не из-за связи странным дзюцу — в конце концов, Хаширама же его и применил, и наверняка он заранее просчитал развитие ситуации… Учитывая его постоянные предложения мира, даже не удивляло. Учихам оставалось только скрипеть зубами от того, что Сенджу таки заставил всех плясать под свою дудку — но это скрипение выходило с невольным уважением. Потому как исхитрился же.       Но к Мадаре подходить пока что опасались.       А вот Изуна видел, что дело не в досаде. Брат как-то весь расслабился, опустил плечи и вообще выглядел так, что только и мечтает скрыться, чтобы поулыбаться без свидетелей. Так что его Изуна быстренько организовал нии-сану такую возможность, разогнал всех, запихнул домой… и полез обниматься.       Расслабленный Мадара — это надо ловить и тискать!       Брат охотно обнял его в ответ, хотя и глянул чуть удивлённо из-под полуприкрытых век. Но обнимал и улыбался, сосредоточенно щуря глаза — будто пробуя, как получится. Провёл рукой по волосам, гладя, словно кота.       — Перемирие, Изуна… Наконец-то!       Учиха отскочил, схватился за кунай и уточнил с сомнением:       — Что за хрень?       Что именно его насторожило, он понять не мог. Вроде бы Мадара не чурался его гладить. Но прямо ножом по нервам резанула эта фраза. А почему?.. Интонация какая-то не такая?.. Или было мало излюбленного Мадарой мата? Он не боялся использовать в особо эмоциональных ситуациях… Как-то чересчур… тихо.       Мадара лениво усмехнулся, не обращая внимания на кунай. Поднялся на ноги лёгким и упругим движением — чуть более порывистым, чем обычно, будто его распирало изнутри энергией.       — Хочешь подраться, отото? Или так обидно, что не успел сцепиться с Сенджу?       У Изуны поджался копчик. Что с его братом? Провокации? У Мадары? Мадара бы кинул в него стулом, назвал балбесом и потащил бы работать. А это… Это что-то вообще непотребное.       — Кто ты такой и что сделал с моим братом?       Мадара шагнул вперёд. Шагнул ещё раз, заставляя вскинуть кунай. А в следующую секунду Изуна непостижимым образом оказался зажат под мышкой у брата, который старательно растрёпывал ему хвост и лохматил волосы, натирая макушку.       — Убил и съел конечно. Ну и жёсткое у него мясо!       — Тьфу ты, блин! — возмутился Изуна, вырываясь для приличия. — Надо было так пугать?! Это та техника так на тебя действует, зуб даю!       Мадара сцапал его обратно, беззастенчиво тиская:       — Звучит логично. Если она отзеркаливает повреждения — может и ещё что-нибудь прихватить.       Хашираму буквально распирало. Идея поменяться с Мадарой местами таким образом была совершенно сумасшедшей, но…       «Нельзя заглянуть в чужое сердце, увидеть, какие в нём чувства».       Действительно, нельзя. И даже если открываться изо всех сил — другой может не понять. Просто потому, что привык думать, чувствовать и воспринимать по-другому. Очевидное для тебя может стать открытием для него, привычное для него — показаться дикостью тебе. Можно только угадывать с разной степенью точности — и сила в этом деле вовсе не помощник. Не придумано техник, позволяющих понять душу другого человека.       Зато есть такие, которые позволят обменяться телами.       Взглянуть на мир изнутри чужих глаз, вдохнуть воздух чужой грудью, погрузиться в его жизнь…       Пустить сильнейшего из врагов в своё селение, в свой дом, к младшему брату и соклановцам. Не просто пустить — провести под своей личиной.       Полнейшее безумие.       Но Мадара согласился.       Согласился и сейчас из тела Хаширамы вынашивал коварные планы по отношению к Тобираме. Так, осторожно сползти с дерева на плечо-о-о… Оно мягче жёсткого ствола дерева из-за одежды. А ещё там воротник, который можно погла-а-адить… И да, Учиха был совершенно неадекватен, но собирался этим насладиться хотя бы в первый день. И вообще, он ведёт себя не как дебил, а как Хаширама.       …разница где-то точно должна быть, да…