Жалость

Турпин принес ему все, что он попросил – прочную тонкую нитку, иглу к ней, зеркало, ватку и спирт (чуть-чуть, на донышке склянки – все что осталось, но и этого было достаточно, чтобы продезинфицировать иглу). После, Турпин так же принес полотенце, жестяной таз, и отдельно принес воду. Рабочая рука была одна, и Турпину приходилось ходить за каждым предметом отдельно. Игорю было невыносимо жаль его, и точно так же… нет, еще больше – невыносимо стыдно за свою беспомощность и за то, что ему приходилось обременять Турпина заботами о себе. Не находя слов, глазами он молил его о прощении, но тот будто смотрел сквозь него, на разу не встретив его взгляда. Они покалечили его – он и Виктор. Виктор – непосредственно, а он наблюдал, но ничего не предпринял. Тогда он был свободен в своих действиях, ничто не сковывало его, кроме ужаса от действий Виктора, но он ничего не сделал, хотя мог спасти инспектору руку и глаз. И, понимая это Игорь не находил себе оправданий. - Простите за все, инспектор – тихо сказал он, сдерживая скопившиеся слезы. Турпин взглянул на него, виновато опустившего голову, но не стал отвечать на это. - Когда закончишь, позови меня. - Хорошо. Повисла пауза, и Турпину бы сказать что-нибудь ободряющее, ведь Игорь собирался провести на себе операцию, но он не нашел таких слов. И, все-таки, перед тем, как отойти от постели, он пожал его плечо. Это было единственное, что он мог ему предложить. *** Почему-то вдруг все стихло, стоило Турпину закрыть за собой дверь. С улицы больше не проникал шум, хоть окно на кухне по-прежнему было открыто, и тишина окутала квартиру. Словно боясь нарушить ее, Турпин стоял неподвижно, невольно прислушиваясь. Он услышал, как Игорь откинул одеяло, как зашуршала простынь под осторожными ступнями, а затем и эти звуки пропали. И в наступившей паузе Турпин представил, как дрожащею рукой Игорь берет зеркало… Он не хочет об этом думать! Турпин заставил себя уйти от этой двери, но ноги казались чужими и шаги у него получались неловкими, непривычными, медленными, и он не мог не услышать свистящий звук, с которым Игорь втянул в себя воздух и тихое «Ублюдок», больше похожее на плач, чем на слово. *** Турпин скорее почувствовал, чем услышал совсем слабый оклик из соседней комнаты. Сердце его ёкнуло. Войдя в комнату, первое, что он услышал, был запах крови. Этот запах словно наполнял пространство, прилипая к потолку и стенам, проявляясь в виде пятен на постели и окрашивая теплую воду в розовый цвет. Игорь был бледен и руки его тряслись. Он беспокойно шевелил губами, глядя в его направлении, но не видя его. Стараясь не поддаться страху, Турпин нагнулся к его лицу, и услышал «…-те меня, мне так жаль, что я причиняю вам столько хлопот, что вам приходится все это делать..» он говорил что-то еще, но Турпин больше не слушал. Позабыв о брезгливости, он взял из дрожащих пальцев иглу, которую Игорь все сжимал, и бросил ее в таз с водой. Присев на кровати, он прижал голову Игоря к своей груди. Тот судорожно вздохнул и вжался лицом в теплую рубашку.