Letters You'll Never Read

Реджина,       Прежде чем кто-либо начнёт отрицать, я сама тебе во всём признаюсь: это было ради тебя. Сейчас я напугана, действительно напугана, но мне становится чуточку спокойней, когда я знаю, что спасла женщину, которую люблю. Я понятия не имею, что произойдёт дальше на моём пути. Всё чего я хочу — это твоего счастливого пути. Бери Робина Гуда и создай с ним такую идеальную семью, о которой ты всегда мечтала. И которую ты так заслуживаешь. Эй, возможно, я и не буду тем человеком, который даст тебе всё это…, но я уверена, что именно я являюсь той, кто предоставит тебе это.       Импульсы — забавная вещица. Спасая тебя, я просто знала, что обязана была сделать это. Импульс. Полагаю, что любить тебя было импульсом.       Мне нужно защитить семью. От самой себя. Я могу чувствовать тьму, Реджина. Я чувствую, как оно течёт во мне, как раздирает на части каждый кусочек Эммы во мне, и, ох, я так сильно хочу держаться за неё. Она та, кто любит Генри, кто любит тебя.       И она всегда будет там… ждать того самого дня, который никогда не наступит. Дня, когда ты сможешь освободить её. Дня, когда разрушишь моё проклятие.       Я спасла тебя, теперь ты спаси меня. Эмма.

***

Реджина,       Привет.       Возможно, нам пора распрощаться на этом «привет»? Возможно, меня тогда бы не было здесь, и я не плакала бы над тем, что наше «привет» слишком затянулось? Привет. Мы могли бы выбрать тайну, а в итоге выбрали боль. Мы могли бы выбрать безопасность, а сошлись на желании. Мы могли бы выбрать стабильность, но я предпочла любовь.       Могу предположить, что сейчас наше «привет» превратилось в затяжное «прощай».       И они закончились. Больше нет груды писем. Все конверты распечатаны, и Реджина ногтями царапает землю, внушая себе, что Эмма появится из пыли. Нет.Нет.НЕТ. Должны быть ещё письма. Они должны быть!       Ноги подкашиваются, и с глухим стуком она врезается в стену. Она сосредотачивает все свои мысли на Эмме, таким образом надеясь, что блондинка материализуется перед ней. Растеряна. Она растеряна, поскольку писем больше нет — писем, в которых говорилось всё обо всём, чем и является Эмма Свон. Её Эмма Свон. Эмма Свон, которая любит её, невзирая ни на что. Эмма Свон — центр её мира, словно земное притяжение, о котором она не знала, была единственным человеком, помогающим ей крепко стоять на земле. Прощай. Она не могла так закончить. Любовь так не заканчивается. Зачем вообще должна существовать такая вещь, как финал?       Что если бы Эмма Свон была её концом, прежде чем она успела сказать «прощай»?       Но Реджина Миллс никогда так легко не сдавалась. Если ей что-то нужно и оно засело прочно у неё в голове, то она будет сражаться за это. Чёрт возьми, да она наложила проклятие, лишь бы отомстить глупой принцессе. И она уверена, что сможет сделать это и даже больше ради Эммы.       Она выбегает из склепа, слишком рассеянная, чтобы сфокусировать свою энергию на магии. Лес тянется бесконечно, в то время как она бежит по крапиве, кусающей её лодыжки, и смеётся, спотыкаясь об брёвна. Городская черта — микромир её мира — излучает мягкое свечение, которое вспыхивает возле дороги. Она останавливается и дышит. Раз, два, три, четыре…, а затем бежит снова, собираясь сражаться за любовь, которую, вполне возможно, уже поздно спасать. — Реджина!       Брюнетка не останавливаются, пока чья-то рука не оказывается у неё на плече. Лицо Снежки выражает беспокойство. Реджина останавливается и поправляет свои взъерошенные волосы, внезапно сосредотачиваясь на знакомом голосе. Она пытается выдавить из себя улыбку.       — Реджина Миллс, не ожидала тебя увидеть! Никогда бы не подумала, что ты любительница ночных пробежек, — она тихо посмеивается, взяв за руку свою бывшую мачеху. И Реджина благодарна за этот жест.       — Мне нужна Эмма, — выпаливает она, а затем отворачивается от Снежки, пытаясь восстановить дыхание.       В глазах Снежки блеснули озорные огоньки, и маленькая улыбка озаряет её лицо. Мисс Миллс всегда была женщиной-загадкой, но впервые бывшая Принцесса уверена, что нужно брюнетке.       — Та-а-ак… догадываюсь, что ты уже знаешь?       — Что, — перебивает Реджина, резко повернувшись к Снежке.       — Эмма. Теперь ты знаешь, что она чувствовала всё это время?       Чувствовала. И этого достаточно, чтобы Реджина поникла. Её земное притяжение ушло; и возможно — навсегда.       — Она писала мне эти письма. Много писем. И она заботилась. Всё это чёртово время она заботилась обо мне. И даже больше, она любила меня. А я не знала! Я не догадывалась всё это время, что она-Эмма… — она дрожит, из уголков глаз текут слёзы, и она опускается на тротуар, поджав под себя ноги.       — Ох, Реджина, — шепчет Снежка, поглаживая Реджину по спине, — как ты не замечала этого?       — Я-я-я не думаю, что могла видеть это. Я была так слепа. Робин и Эмма… она — это всё, а я…я...       — Ты — Реджина Миллс. А она — Эмма Свон. Всё просто, — уверенно говорит Снежка, обняв Реджину, — Реджина, не позволяй какой-то татуировке и пыльце фей определять твоё будущее и счастье. Эмма сама себя обрекла на отношения, поскольку полагала, что недостаточно хороша для тебя.       Реджина лишь фыркает на это.       — Эмма Свон достаточно хороша для всего этого безжизненного городка, и ты прекрасно знаешь об этом.       — Конечно, я знаю. Но ты так же хороша и для неё, Реджина, — пояснила Снежка.       Вздох срывается с губ брюнетки.       — Реджина, я говорю это искренне и от всей души! Она всегда любила тебя, и я более чем уверена, что и ты тоже. Так что слезай со своей лошади и спаси её!       — Ты не моя мать, — закатывает она глаза.       — Возможно, в скором времени буду, — Мэри-Маргарет хихикает, слегка подталкивая Реджину в сторону нового особняка Эммы. Не дома. Пока ещё не дома.       Идя по абсолютно незнакомой дороге, ладони Реджины начинают потеть, когда в поле зрения брюнетки показывается особняк. Эмма там. Эмма, которая любила её. Любила.       И Реджина не думает, что существует что-то, что может причинить боль, большую чем это.       Она подходит к двери, глубоко вдохнув. Давай, ради всего святого, ты ведь Реджина Миллс! Пресловутая Злая Королева и ещё более ужасающий Мэр! Возьми себя в руки и постучи в эту чёртову дверь.        Сейчас.       И она стучит. Раз. Второй. Третий… Четвёртый. Пятый. Она начинает стучать по дверному косяку, пытаясь привлечь внимание Эммы. Реджина начинает выводить пальцем круги на окне, прилегающем к проёму, внутри которого заперта или, что вероятнее, хочет быть заперта Эмма. Вздохнув, она разворачивается и уходит… уходит подальше от дома…подальше от неё. Она понятия не имеет, куда идти; нет смысла искать того, кто не хочет быть найденным.       Слева от себя она замечает желтую развалюху на колёсах, коей является желтый «жук» Эммы. Он и вправду отвратительный, но сегодня Реджине как никогда хочется залезть внутрь и оплакивать потерю его владельца-идиота. Она вызывает фиолетовый туман на кончиках своих пальцев, и буквально через секунду брюнетка оказывается внутри машины на пассажирском сидении. Машина пахнет Эммой, шоколадом и бургерами и даже немножко духами самой Реджины. Она улыбается. Никогда не стоит недооценивать тот комфорт, что приносит с собой знакомая обстановка. И прямо сейчас Реджина благодарна этому гробику на колёсиках за то, что он возвращает к жизни Эмму.       Лишь несколько минут спустя она замечает записку, приклеенную к рулю. Звёзды начали танцевать на небе; Реджина, восхищаясь их движениями, рисует созвездия, словно бесконечность стала её холстом. Возможно, так и было… пока она не прочла записку. Мадам Мэр,       Никогда бы не подумала, что вновь так назову тебя. Я полагала, что к этому времени должно было быть что-то больше, чем «Реджина». Наверное, независимо от того, как далеко мы с тобой заходим, есть вещи, которые никогда не меняются. Ты всё ещё мэр, который никогда не полюбит меня в ответ.       Я стараюсь сопротивляться ради Генри… ради тебя. Тьма не особо приветствует сопротивление; впрочем, как и любовь. Я спасла Робина, Реджина; я спасла его, потому что ты умоляла меня. Я СПАСЛА ЕГО, ПОТОМУ ЧТО ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.       Крюк слишком быстро развивает наши отношения. А я не могу так. Я больше не могу ничего из этого делать, но мне приходится… я должна. Я не хочу оставаться одной. Я НЕ ХОЧУ СИДЕТЬ ЗДЕСЬ И НАБЛЮДАТЬ ЗА ТЕМ, КАК ТЫ СЧАСТЛИВА, В ТО ВРЕМЯ КАК У МЕНЯ — НИЧЕГО. Это эгоистично? Возможно. Мне плевать. Я эгоистка. Теперь мне позволено быть эгоисткой, поскольку я уничтожила весь этот идиотский комплекс героя и красную кожанку: я — тёмная.       Я просила тебя, Реджина. Я просила тебя открыть мне своё сердце, мне — Эмме Свон. Я призналась тебе в любви, а ты… ты выбрала его. ТЫ НЕ СМОГЛА ЗАБИТЬ НА КАКУЮ-ТО ИДИОТСКУЮ ПЫЛЬЦУ ФЕЙ И ТАТУИРОВКУ В ВИДЕ ЛЬВА! ТЫ НЕ СМОГЛА! Почему тебе так трудно было поверить в нас? ПОЧЕМУ? Потому что я прокручивала это снова и снова в своей голове и до сих пор не могу понять.       Я любила тебя, Реджина Миллс. Но теперь я буду любить чёрное. Тёмная.