Говорящее имя

Был полдень — слишком рано для того, кто только этой ночью вернулся с миссии. Маниголдо безуспешно попытался подавить зевок и вперился сонным взглядом в Его Святейшество. Тот стоял, как-то странно — одними кончиками пальцев — придерживая незнакомого тощего подростка за плечо. — Ты был занят, когда у нас произошло знаменательное событие, — голос Святейшества, как всегда, звучал слегка торжественно — видать, сказывались два столетия управления Святилищем. — У нас появился новый Золотой Святой Рыб. Маниголдо окинул подростка чуть более внимательным взглядом. Смазливость до самых кончиков волос сразу бросалась в глаза: его можно было бы спутать с девчонкой, если б не размах плеч. «Наверное, часто зажимали в банях с предложением поебаться, — скользнула шальная мысль, когда Маниголдо случайно поймал несчастно-затравленный взгляд паренька. — Девчонок-то у нас почти не водится. А тут мордаха что надо». Его Святейшество легонько подтолкнул подростка в спину. — Альбафика, это Маниголдо, Золотой Святой Рака, отныне вы — собратья по оружию, служащие Божественной Афине и защищающие этот мир от разрушения. Маниголдо показалось, что он чего-то недослышал. Или наоборот, переслышал. Альбафика. «Alba — fica». Блядь. От накатившего хохота согнуло пополам так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Это ж надо было кому-то так хуёво назвать своего ребёнка! Ох и шутники же были родители этого красавца, ох ёбаные шутники… Парень, явно ничего не понимая, болезненно-напуганно сморщил брови и отступил на шаг, а вот в глазах Святейшества постепенно светлело осознание. От мысли, что не он один теперь в курсе, согнуло ещё больше. Ох блядь, ну надо же было, ох и жестокие папочка с мамочкой были у ребёнка!.. Кончики ушей Святейшества предательски побагровели, но многолетняя выдержка всё же не подвела. Быстро шагнув к Маниголдо, он, совсем как в детстве, залепил ему смачный подзатыльник. Новеньких Рыб Маниголдо видел редко: Лугонис, предыдущий Святой, не был особо общительным, а уж этот красавчик, похоже, вообще решил с малых лет затворником стать. Впрочем, на всякие обязательные планёрки для Золота он всё же таскался, и каждый раз Маниголдо приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не заржать в голос поперёк очередных нравоучений Его Святейшества. Иногда становилось совсем невмоготу и хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своим восхитительным знанием. Но потом Маниголдо смотрел в огромные печальные глаза Рыб, и остатки совести всё же перевешивали. То, что новеньких Рыб отправили на миссию в Неаполь, Маниголдо узнал совершенно случайно — и почти слишком поздно: парнишку удалось нагнать лишь на самом выходе из Святилища. Пытаясь выровнять дыхание после длительной пробежки, Маниголдо запоздало понял, что совершенно не подумал о том, как же будет парня отговаривать. Рыбы — Маниголдо сейчас старался не прокручивать лишний раз в голове его имя, чтобы не сорваться снова на беспардонный ржач — смотрел на него всё тем же своим привычным насторожённо-трагичным взглядом. Маниголдо подумал-подумал — и решил, что хуй с ним со всем. — Откажись от миссии, — заявил он прямо. Складка между тонкими бровями парня стала глубже и напряжённее. — С чего бы это? — в его голосе, кроме насторожённости, ясно прозвучала готовность защищаться от предполагаемых нападок. Маниголдо глубоко вдохнул. Блядь, ну и вот как тут объяснить так, чтобы не задеть этого нежного ранимого красавчика? Скажешь ему правду, а он ещё разревётся, как девчонка… — Просто откажись, чувак, — выжимая из себя все остатки дипломатичности, повторил Маниголдо. — Серьёзно. Послушай меня, я не со зла тебе советую. Парень ничего не ответил, продолжая смотреть на него в упор. Маниголдо обречённо закатил глаза. — Короче, чувак, как бы объяснить… Тебе с твоим именем не стоит соваться в Италию. То есть, вообще. Понимаешь, на итальянский твоё имя переводится… — предательский смешок булькнул в горле, но затих. — Переводится… Ну, с первой частью всё нормально, «alba» — это «рассвет». А вот со второй… Новый всплеск смеха почти прорвался наружу: блядь, «Альбафика», ну как, как так можно было назвать ребёнка?! — Короче, «fica» — это «пизда»! Рыбы резко побледнел, затем пошёл крупными красными пятнами — но Маниголдо было уже всё равно: от того, что он наконец-то смог хоть кому-то рассказать всю правду, на душе стало так легко и хорошо, что язык сам собой понёсся куда-то, не слишком контролируемый мозгом. — И вот представь, приходишь ты в какую-нибудь деревню, которую ты должен защищать. И, естественно, все девки на тебя влюблёнными глазами пялятся и не прочь перед тобой ноги раздвинуть — ты ж Золотой Святой, да ещё и такой красивый, грех с таким не поебаться! Старики надежды возлагают, дети уже спорят, кто будет тобой в дворовых играх… И тут ты такой: «Здрасье, я — Рассветная Пизда!» Был бы тут Его Святейшество или кто из старших зануд — Маниголдо бы уже мигом получил. Но на пыльной дороге из Святилища стояли только он да красавчик-Рыбы с охуительным именем. — Или, к примеру, встречаешь ты врагов, — продолжал представлять себе всё новые картины Маниголдо. — Они тебе свои длинные заковыристые имена пафосно называют, какие-нибудь Небесные Звезды Страдания, Глубинные Пучины Отчаяния и всё в том же духе. А ты им в ответ: «А я — Рассветная Пизда!» Рассветная Пизда, блядь! Ты вообще представляешь, что там будет?! Да все враги от смеха ёбнутся со скалы и расшибутся насмерть! Рассветная Пизда! Ох, тресни мои яйца, я не представляю, кем надо быть, чтобы дать ребёнку такое херовое имя! Рассветная Пизда, понимаешь?!.. Рыбы побагровел до кончиков ушей, по цвету сравнявшись со своими розами. А затем коротко, почти без замаха, двинул Маниголдо в челюсть.