***
Она закинула свой мешок на спину Аппе и стала залезать сама. Зуко подал ей руку, чтобы помочь подняться, но она проигнорировала этот жест. — Вы по очереди будете красть у меня Аппу? То Зуко и Сокка улетали вдвоем… Пришло твое время полетать с Зуко? — устало спросил Аанг, незаметно подойдя к ним. Он с какой-то непонятной грустью смотрел на свою любимую. — Я знаю человека, который убил ее мать, и она хочет отомстить, — объяснил Зуко. Аанг прикусил губу, понимая насколько это важно и бессмысленно одновременно. — Но, Катара, твоя месть ничему не поможет! Я тоже любил нашу маму, но я не лечу убивать этого человека. И тебе не стоит, — вмешался в разговор Сокка. — Значит, ты не любил ее так, как любила я! — гневно воскликнула Катара, даже не оборачиваясь на брата. — Катара, зачем ты так? — Сокка с обидой посмотрел на сестру, а затем тихо отошёл. — Я считаю, что твоя месть ничему не поможет, но ты можешь поступать так, как считаешь нужным, — Аанг говорил это Катаре, но смотрел на залезающего на спину бизона Зуко. Ему оставалось надеяться, что его любимая не пойдет на убийство ради удовлетворения своей мести. Он взглянул ей в глаза, добавив мудрое изречение: — Месть, как двухголовая крыса, может поглотить самого человека. Монахи учили меня… — Так мы летим или будем выслушивать проповедь? — оборвал Зуко. — Летим… — отрезала Катара.***
Зуко лежал на спине Аппы и разглядывал напряженную спину Катары. Они только что узнали нахождение корабля Южных Налетчиков, незаметно пробравшись на базу Огненной флотилии, и теперь летели на место стоянки корабля. За те несколько дней, что они путешествовали вместе, под ее глазами залегли черные тени, лицо как-то ожесточилось. Она не ела и не спала с того самого дня, как они улетели от друзей, только гнала Аппу вперед, изредка останавливаясь, чтобы покормить бизона и дать ему поспать три-четыре часа, не давала отдыха ни себе, ни Зуко. Как-то ночью, когда они остановились на временную стоянку, Зуко проснулся и увидел, как Катара атакует дерево при помощи магии. Один удар жгута воды — и дерево рассыпается в щепки. Но она продолжала крушить остатки многолетнего дуба, чуть не рыча от злобы и ненависти. Натянутая как струна, с жесткой полоской тонко сжатых губ… Зуко боялся лишний раз заговорить с ней. Она не пускала его управлять Аппой, когда он предлагал ей свою помощь, лишь молчаливо смотрела вперед своими ярко-голубыми глазами, как будто пытаясь издалека настичь врага. Но сейчас Зуко чувствовал, если он не поговорит с ней, она сгорит. Сгорит в своей ненависти, в этой погоне за врагом, лицо которого уже стиралось из памяти, сгорит от адской боли душевного шрама, который с каждым миллиметром, приближающим их к тому воину Огня, горел всё сильнее и жарче. — Катара, — окликнул Зуко. — Ты должна отдохнуть или хотя бы поесть. Но та вновь проигнорировала его. — Что я скажу Аангу и Сокке, когда мы вернемся? Что я пытал тебя? — он попытался перевести всё в шутку, но сам понял свою ошибку. В таком состоянии шутить с Катарой было минимум травмоопасно. Кругом вода, ночь, только его обещание найти того человека не дает ей возможности скинуть его с бизона. — Я думала, ты как раз поймешь меня. — внезапно ответила Катара, впервые за четыре дня их путешествия. Её напоминание о преследовании Аватара заставило принца вздрогнуть и вновь, как и много раз до этого, гневно отвернуться. Но она была права: его одержимостью год назад была поимка Аватара, последние годы — восстановление чести, а теперь ещё и надежда найти мать живой и невредимой, когда узнал, что Озай ограничился лишь её изгнанием, а не убийством. Только он не истязал себя, а наоборот набирался сил. Он не мог победить своих врагов одной только ненавистью, ему нужна была сила и энергия. А Катара, так долго носившая в себе эту боль, так много лет вынашивающая её, подпитывающая её новыми доказательствами зверства людей Огня, держа её глубоко в душе и тем самым заставляя полыхать ещё жарче… Неужели сила её страданий так велика, что она вообще не обращает внимания на свою телесную оболочку? Зуко всегда знал о непреклонном духе мага Воды, но эта несгибаемость, сила и упрямство поразили его. Если бы она охотилась за Аангом, он бы не убежал от неё… — Ты не права, пытаясь привести мой пример. Он неудачен. Если бы я не встал на правильный путь, он бы привел меня к гибели! — принц вновь взглянул на Катару. — Может быть ты и убедил остальных, что встал на правильный путь, но для меня ты ещё старый Зуко, который безумен в своей идее поймать Аватара любыми доступными способами. Так что этот пример вполне удачен. — слова Катары резали его сильнее, чем её водяные хлысты. Он сам не знал, почему для него так важно её мнение. Он не понимал самого себя. Эта девушка… Там, в пещере, когда он впервые разрешил кому-то другому прикоснуться к шраму, когда он видел её искренность, её доброту, с его сердца, кажется, начала опадать та самая обгорелая черствая корка, присущая его семье, которую так долго пытался разрушить разумными речами его дядя. Но он сам отказался от жизни в любви и мире, вновь присоединившись к своей сестре. И когда недавно она говорила, что она не верит ни единому его слову, её слова больнее всего ранили Зуко, который так старался помочь. Возможно, дело было в том, что даже та единственная, которая один раз поверила ему, теперь отказывалась дать ему даже самый ничтожный шанс? — Ты должна быть сильной, чтобы отомстить. Я знаю, о чем говорю, поверь мне. Так что просто иди спать, я заменю тебя… — Зуко хотел было уже перелезть через седло, но водяной шар остановил его на полпути. Поняв, что Катара так и не доверяет ему, он тяжело вздохнул и вновь лёг на своё место. Он уснул с мыслью, что всё равно заставит её поверить ему. *** Зуко проснулся от чувствительного толчка под ребра. Встрепенувшись, он в недоумении посмотрел на Катару и зажмурил глаза. Та самая, которая пять дней назад, напоминала цветущий цветок, теперь стала похожа на злого духа: обострившиеся черты лица, остро выступающие скулы, фиолетовые круги под глазами, жесткий и непреклонный взгляд. Ему не верилось, что та красивая и нежная девчушка, которая путешествовала вместе с Аватаром, превратилась в такое… В чистое воплощение ненависти. Катара указала на вырисовывавшийся в тумане силуэт корабля царства Огня. Было раннее утро, маленькие капельки воды покрыли всё вокруг серебристым плащом. Зуко поежился, стряхивая с себя воду и повышая температуру тела, чтобы согреться. Аппа подлетел к кораблю на достаточно близкое расстояние, и волшебница Воды сразу же перепрыгнула на палубу, а за ней последовал принц. Сонные воины даже не успели атаковать уроженку Южного полюса, она резко повела руками, рассекая воздух, и огромная волна поднялась из-за борта, смыв нерасторопных магов. Катара развернулась, ожидая Зуко. Вместе они перебежали с палубы во внутреннюю часть корпуса корабля, следуя к капитанской рубке. Толкнув дверь, они оказались в помещении. За штурвалом стоял статный и крепкий мужчина в традиционном бордовом облачение воинов Огня. Он успел только обернуться, как Катара атаковала его водой из своего бурдюка. Капитан увернулся от пущенной в него струи воды и, вытянув руку вперед, выпустил огонь в сторону ворвавшихся. Катара, даже не пытаясь увернуться от огненной струи, вытянула руку вперед и, скрючив пальцы, заставила капитана скорчиться на полу. Если бы не Зуко, вовремя выпустивший ответный огненный залп, она бы получила сильный ожог, но, похоже, ей на это было совершенно наплевать. — Посмотри на эту девушку, — принц взглянул на поверженного капитана, заглядывая ему в глаза. — Ты узнаешь её? Катара стояла сзади Зуко, но он даже спиной чувствовал, что она натянута как струна, все её чувства на пределе, одно неправильное движение — и она убьет и его, и капитана, уже не различия друзей и врагов. — Я не понимаю, о чем вы! — дерзко ответил капитан, но резко застонал, выгибаясь в немыслимую дугу. Человеческое тело не способно на такое. Если… не по собственной воле. Одно движение рук Катары — и сухожилия мужчины затрещали, выворачивая кости из суставов, глаза налились кровью, а лицо стало пунцовым. Зуко не верил глазам, это магия Крови! Катара — маг Крови! Он видел, ещё чуть-чуть и она убьет его, если он не заговорит. — Отвечай! — поторопил капитана Зуко. — Посмотри в это лицо! Ты помнишь её? Как ты убивал её мать, слезы в её глазах?! Ты помнишь? — Клянусь, я не понимаю, о чем вы! Пожалуйста, не надо! — капитан попытался дернуть руками, бессознательно пытаясь хоть как-то защититься от магии Катары, хотя это и было бесполезно, но она вновь повела рукой, и маг огня опять застыл в как будто сломанной позе. Тут девушка сама опустила руки, её плечи поникли, глаза, горящие до этого холодным блеском океана, потускнели: — Это не он! — Катара зло посмотрела на Зуко, как будто он был виноват в том, что это был не тот человек, которого они искали. Пусть это было не так, но огненный изгнанник все равно чувствовал себя виноватым. «Черт возьми, что же это такое?! Это дурацкое чувство вины перед Катарой никогда меня не отпустит?!» Зуко был в бешенстве. Он сам не понимал своего гнева, ведь этот допрос должна была вести Катара. Да, её боль находила отклик и в его сердце. Он тоже потерял мать, и эта утрата была близка ему. Но, все-таки, почему? Почему он относится к ней не так, как ко всей команде? Почему её мнение вдруг так волнует его? Кстати, этот воин слишком молод, чтоб быть капитаном этого судна несколько лет назад. Возможно, его лишь недавно повысили. — Отвечай, где бывший капитан этого судна? И кто он? — принц направил на капитана ладонь, ожидая ответа. — Это Ян Ро! Только, пожалуйста, не мучьте больше меня! — вскричал воин Огня, стоя на четвереньках.***
И вот опять они летят. И опять Зуко не спит, а, лежа на спине зубра, смотрит в темное глубокое небо, усыпанное звездами. Яркая луна освещает их путь. Когда нет солнца, огненная энергия почти иссякает в нём. Ему слышится голос его матери, которая как будто уговаривает принца заснуть, перестать думать о ней и её боли, подумать о себе, расслабиться, отдохнуть, успокоиться. Только теперь Зуко не может последовать её советам и увещеваниям. Он никак не может выкинуть из головы мысли о Катаре. Они путаются, сплетаются как клубок змей, ускользают сквозь пальцы как песок, исчезают как бриллиантовая роса с травы утром. Он пытается думать трезво, но ничего не получается. Их судьбы такие похожие и такие разные одновременно! И все-таки он чувствует с ней какую-то особенную связь. Пусть и одностороннюю. Зуко проклинает свою заботливость и пристрастность по отношению к ней и запутанные мысли, но всё же встаёт и, найдя мясные чипсы в припасах, перебирается ближе к Катаре: — Катара, пожалуйста, поешь, — он приготовился быть облитым холодной морской водой, но ничего не произошло. — Если ты думаешь, что сможешь добиться моего прощения с помощью еды, то ты перепутал меня с Соккой, — с холодной насмешкой ответила Катара. — Как ты можешь говорить так?! Хватит, Катара! Мне надоели твои постоянные насмешки, издевательства и недоверие! Если ты ещё не заметила, я пытаюсь помочь тебе отомстить убийце твоей матери! — вспылил Зуко. Он старается для неё, летит с ней непонятно куда только для того, чтобы удовлетворить её месть! Спасает ей жизнь — она говорит ему отвалить, помогает ей — она издевается над ним! Ему надоело быть её мальчиком на побегушках! Если бы Зуко был мудрее, он бы понял, что злится на самого себя, на то, как в прошлый раз поступил с Катарой, когда она поверила ему, на то, что был так глуп. Но винить других людей и выплескивать на них свою злость было гораздо легче, чем признавать виновным себя. — Недоверие? Интересно, почему же я тебе не доверяю? Наверное, это ты предлагал мне помощь, а я предала тебя? Наверное, это мой народ убил твою мать? Наверное, это я пыталась убить тебя и твоих друзей целый год? Да?! Ты это хочешь сказать?! — от возмущения Катара даже забыла о поводьях и управлении Аппой. Она резко развернулась к парню, заставив его немного отшатнуться от её напора. Раскрасневшееся от гнева лицо девушки излучало высшую степень негодования. Она сжимала и разжимала кулаки, пытаясь сдержаться от того, чтобы не убить Зуко. — Сколько можно говорить об одном и том же? Я уже извинился! И я изменился и пытаюсь помочь вам! А ты ведешь себя со мной по-прежнему так, как будто я пытаюсь убить Аанга! Я не виноват в смерти твоей матери! Я не виноват во всех деяниях своего народа! Я совершил свои собственные ошибки и готов за них ответить, но за чужие — увольте! — принц выкричался и немного успокоился, затем уже спокойнее продолжил: — Не надо держать свой гнев в себе, если тебе станет легче, выплесни свой гнев на меня, не надо держать его в себе, он разрушает тебя. Ты применила магию крови к тому воину, ты чуть не убила его, но тебе так же плохо. Посмотри на себя! Ты так изменилась… Он не ожидал последовавшей за этим реакции. Катара резко отвернулась от него. Послышались всхлипы, и вдруг огромный вал воды взметнулся вверх перед бизоном, испугав его, и обрушился вперед. Все новые и новые волны вставали на дыбы и обрушивались на спокойную до этого гладь океана. Зуко вздрогнул. Мощь разбушевавшейся стихии, управляемой Катарой, завораживала и пугала одновременно. Волны яростно плескались, образуя водоворот. И вдруг всё стихло. Парень развернул девушку к себе лицом. На её впавших щеках блестели дорожки слез. Она плакала. Зуко не знал, как вести себя, но потом неуклюже прижал к себе Катару, стиснув её в объятиях. Он уже ожидал, как она оттолкнет его, накинется с новыми обвинениями, но она просто уткнулась в его плечо и прошептала: — Мне так больно… — она ещё крепче прижалась к нему, заливая его рубаху слезами. И тут Зуко неожиданно стало тепло. Тепло где-то глубоко в сердце, внутри его уже оттаявшей души. Он резко отшатнулся от девушки, испугавшись этого неожиданного для него чувства. Она сначала непонятливо посмотрела на него, но потом тоже резко отсела. — Извини, я… — неуверенно начал Зуко, но Катара остановила его жестом руки. — Нет, не надо, я не должна была… Просто вернись на место! — Катара вновь развернулась к воде, судорожно схватив поводья и крепко сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Изгнанник молча перелез на своё место. В ту ночь Зуко так и не смог заснуть, пытаясь разобраться в том, что он почувствовал, прислушиваясь к тихим всхлипам Катары, и проклиная себя за трусливость.***
Пожилой седой мужчина сидел в огороде около своего дома и аккуратно выкапывал капусту. Вдруг на крыльце уже старого и рассохшегося дома показалась неопрятная старуха в ветхой одежде и крикнула: — Немедленно принеси мне мягких овощей с рынка! Мне надоело есть твои жесткие сухари и жевать мерзкую траву! Я стара и мне нужно что-то посвежее! Немедленно иди на базар! — скрипучим противным голосом прокричала старуха. — Хорошо, мама, — мужчина, ссутулив плечи, встал с земли и направился в дом за деньгами и сумкой. Ян Ро возвращался из деревни, неся сумку с продуктами. Стоял туман, и капельки дождя оседали на выпавших из прически мага огня седых прядях. Вдруг мужчина остановился. Ему показалось, что в соседних кустах кто-то есть. Неуверенно положив сумку на дорогу, маг насторожился и принял боевую стойку. — Кто здесь?! Выходи! — грозным голосом крикнул он, осматриваясь кругом. Краем зрения он увидел какое-то движение в кустах и выстрелил туда струей огня. Из кустов не доносилось ни звука. Но тут на дорогу вышли два незнакомца в черном: девушка и высокий парень со шрамом на глазу. Ян Ро вновь попытался атаковать, но парень опередил его, прижав огненным потоком к земле. — Ты помнишь меня? Помнишь?! — девушка быстро подошла к лежащему на земле Ян Ро, держа в руках водяной хлыст. — Я… Нет, кто вы? Забирайте деньги, но оставьте меня! — старик скорчился в грязи, прикрываясь руками. Но Катара резко дернула его так, чтобы он увидел её лицо. — Не узнаешь?! Это ты убил мою мать! Вспомни последнего мага воды, которого ты убил в моей деревне на Южном полюсе! Теперь ты вспомнил?! — на глаза у Катары наворачивались слезы, застилая весь мир вокруг. Она резко подняла руки, призывая к себе влагу и направила вмиг заледеневшую в кристаллы льда воду на старика. Бывший капитан трусливо закрыл глаза, прикрываясь руками от угрозы. Но удара и дикой боли не последовало. Несмело открыв глаза, старик увидел все еще нацеленные на него ледяные кинжалы, которые зависли в воздухе. — Если ты хочешь отомстить мне, ты можешь убить мою мать, — трусливо сказал дрожащим голосом Ян Ро. — Ты так жалок! — с надрывом крикнула Катара, стирая с лица непрошенные слезы. — Я даже не могу убить тебя! Потому что худшим наказанием для человека — стать таким мерзким существом, как ты! Ты ужасен в своей трусости. Я больше не хочу на него смотреть, пойдем, Зуко. — и она исчезла в тумане вместе со своим спутником.***
Огненные вспышки почти настигали их. Аппа уворачивался как мог, но на хвосте у него уже была подпалина — метка приближающейся погони. Бизон из последних сил старался сохранять высоту, но его хриплое дыхание говорило, что долго он не протянет. — Катара, нам не уйти! Аппа слишком устал! — Зуко с трудом перекрикивал пальбу и свист ветра. — Ну и что же нам теперь делать? — зло ответила она. — Сдаться?! — Нам надо приземлиться и дать ему отдохнуть! — Да я бы с радостью! Не знаешь подходящий курорт для бизонов поблизости?! Зуко не сразу ответил ей. Соскользнув на хвост Аппы, он молниеносным пасом отразил огненный шар, грозивший прямым попаданием. — Видишь внизу то кольцо рифов? Спускайся, как можно ближе к центру, когда я сделаю дымовую завесу. Готова? — Готова! — отозвалась Катара. Глубоко вздохнув, Зуко плавно провел ладонями крест-накрест, очерчивая в воздухе невидимую стену, пелена едкого дыма почти мгновенно окутала их, спустилась до самой воды, обволокла корабль внизу. Аппа жалобно заревел от рези в глазах. — Ну же, дружочек, потерпи! — тихонько стала уговаривать его Катара. — Не выдавай нас, пожалуйста! Она сама задыхалась от дыма и почти ничего не видела из-за слез, выступивших на глаза. — Быстрее снижайся, Катара. Они скоро развеют дым — это очень простой трюк! — громким шепотом поторопил Зуко, вернувшийся в седло. — Да я стараюсь, но мы же летим почти наугад! Немного ошибемся и окажемся в воде или врежемся в скалу, — вполголоса отвечала Катара. Может быть, духи огня и воды были в тот день на их стороне или это рифы Багрового Когтя пожелали радушно принять незваных гостей, только им повезло приземлиться на небольшой островок с рощей неизвестных деревьев. Катара, подавляя отчаянный кашель, спустилась по боку бизона на твердую землю. Аппа грузно повалился на колени и сипло дышал. — Нам нужно уйти в глубь рощи, иначе нас могут заметить. Корабль сюда не сунется: пройти эти рифы не сможет даже лодка. Но они могут попытаться обстрелять нас. Катара нехотя поднялась и погладила голову бизона: — Слышишь, Аппа? Надо ещё чуть-чуть пройти. Вставай! Дым почти рассеялся, когда они укрылись под сенью высоких деревьев, покрытых грубой темно-оливковой корой. Только здесь Зуко позволил себе вздохнуть спокойнее. Он помог Катаре снять с бизона седло и с удовольствием растянулся на траве. Несколько минут он просто лежал неподвижно, наблюдая, как Катара хлопочет вокруг Аппы. После бессонной ночи, атаки на Коммуникационную башню и встречи с Ян Ро она выглядела измученной, но не желала подавать вида, что устала. Катара осматривала пострадавший хвост бизона: — Ничего, — потрепав мохнатый бок Аппы, сказала она ласково. — Шерсть у тебя растет быстро. До свадьбы заживет! Сняв свою темную накидку, Катара свернула её и опустилась на траву рядом с Зуко, тоже намереваясь прилечь. Однако её взгляд остановился на правой руке принца, и она отвернула крышку фляги. — Что такое? — Зуко посмотрел на собственную руку и только сейчас заметил, что последняя вспышка, которую он отбил, прожгла одежду и слегка опалила кожу на внешней стороне предплечья. — Не стоит беспокойства, мне совсем не больно. — сделал он слабую попытку помешать Катаре. Но та посмотрела на него усталыми и покрасневшими от дыма глазами, и Зуко покорно сдернул с плеча рукав, лишь чуть поморщившись. Действительно, он почти не чувствовал этот ожог то ли от того, что ему доводилось раньше испытывать куда более сильную боль, то ли от общей притупленности ощущений после всего, что они сделали за эти сутки. «Маг-целитель избалует меня чего доброго! Так вот и привыкну лечить каждую царапину». — усмехаясь про себя, подумал принц. И все же забота Катары была ему приятна, он смотрел на смуглые ладони, распределяющие воду по его обожженной руке. Они, не касаясь, словно гладили. — От погони мы на время спрятались, но что мы будем делать дальше? — спросила Катара, пока её руки колдовали над ожогом. — Передохнем здесь до полуночи, а потом двинемся дальше. — Как только мы взлетим, нас обнаружат! Наверняка они уже послали сигнал ближайшим кораблям, чтобы запросить подкрепление и захватить нас: мы и Аппа — идеальная приманка для Аанга, — сейчас Катара едва ли не жалела, что затеяла всё это. — Он и так, наверно, уже беспокоится. Зуко видел, как в её глазах быстро сменились тревога, досада, вина. Даже сейчас, когда опасность грозила прежде всего ей самой, она волновалась о том, что это может навредить Аангу. Что это? Ответственность? За друга? А может быть, это и есть то, что называют настоящей дружбой? Или это только долг, добровольно взятый на себя её отважным сердцем? — Они никому не сообщили, уверяю тебя. Я знаю и этот корабль, и его капитана: с воздуха я видел герб рода Рон-Саи на флаге. Адмирал Тонг Рон-Саи сейчас в опале и готов на всё, чтобы выслужиться снова. Он не захочет делиться такой ценной добычей с кем-то ещё. — Откуда ты это знаешь? — удивилась Катара. — В армии народа Огня сотни кораблей и капитанов. Ты уверен, что не ошибся? — Наследный принц и полководец должен многое знать о своей армии, — вдруг помрачнел Зуко. — Кроме того, ещё недавно человек, о котором мы говорим, был близок ко двору, а его нынешнее положение — простого капитана дозорного корабля — это из-за интриг его недоброжелателей. Катара пожала плечами и спорить не стала: в подковерных битвах у трона Зуко явно разбирался лучше её. Все же это было странное чувство — быть с ним по одну сторону баррикады, вместе спасаться от его бывших союзников. — Хорошо, пусть корабль будет один. Этот твой адмирал может и не стараться сбить нас: по направлению полета он вычислит, где находится наш лагерь. Ты же не сможешь долго прятать нас в дыму, да и Аппа не выдержит этого. Бизон вздохнул, словно соглашаясь с ней. — Всё, можешь одеваться. — она закончила лечение и стала устраиваться на отдых. Положив под голову свернутую вчетверо накидку, Катара потерла утомленные глаза: веки так и горели. Мелькнула было мысль, что приличнее было бы лечь немного дальше от Зуко, но всё её тело словно налилось свинцом, почувствовав близость долгожданного сна, и она не тронулась с места. Меж тем Зуко, поблагодарив её, добавил: — Я уже подумал, что дым был не лучшей идеей. Нас спрячешь ты: сделаешь плотный туман. Против дыма достаточно элементарных навыков магии Огня, а с туманом они так сразу не смогут справиться: стрелять будут вслепую. Если площадь «облака» будет достаточно большой, с корабля невозможно будет нас заметить. Катара хотела приподняться на локте, чтобы посмотреть ему в глаза и убедиться, что он пошутил, но сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову. Судя по выражению лица, Зуко говорил это всерьёз. — Я не уверена, что смогу. — единственное, что она сказала. Блаженная тяжесть в веках звала на время забыть о том, что её ждёт через несколько часов. — Поспи, а я буду пока на страже, — уже сквозь дремоту услышала она. Она слабо вскинулась в ответ: — Я тоже… я тоже потом — на страже. — Конечно, — ответил ей Зуко с той терпеливой добротой в голосе, с которой успокаивают раскапризничавшегося малыша. — Потом обязательно будет твоя очередь, а сейчас отдыхай. Но Катара уже его не слышала, она медленно проваливалась в беспокойный невнятный сон, полный отголосков минувшего дня.***
Зуко сначала нёс свою вахту лежа. Он знал, что уснуть ему все равно не удастся, потому что… По многим причинам. Прежде всего, он слишком устал, чтобы спать. Его утомление перешло в какое-то лихорадочное возбуждение, мешающее расслабиться и отдохнуть. В ушах гудело, в уме всё крутились события этого длинного дня, в крови ещё не улегся адреналин после погони, но главное — он не мог забыть глаза Катары, полыхавшие мстительным огнем. Назойливая карусель невеселых мыслей вращалась и вращалась, только вместо пестрых лошадок перед ним проплывали картины недавнего прошлого. Взгляд Катары напомнил, как его провожали в деревне народа Земли. Он сразился с наглыми солдатами и отбил у них сына приютившей его женщины. А потом принц Зуко назвал себя во всеуслышание. Катара смотрела на Ян Ро такими же глазами, какими смотрели на него тогда все вокруг. «И это только одна девушка из племени воды, но сколько же в ней ненависти к моему народу!» — думал Зуко, глядя в прояснившееся небо сквозь узор из темных листьев. Пожив в Царстве Земли, он увидел много боли, которую принесли туда завоеватели. Скорбное молчание было в брошенных деревнях, на выжженных дотла прибрежных пастбищах, в семьях беженцев, тянущихся бесконечным потоком к ещё свободным городам. Зуко закрывал своё сердце, ожесточался и сжимал руки в кулаки, стараясь не пустить в себя жалость, но это было сильнее его. Оскорбленная гордость завоеванного народа смешивалась с мучительной тоской по сотням погибших и угнанных в плен. Боль пропитала насквозь саму землю, вливалась в душу с каждым глотком пыльного воздуха, горчила и скрипела песком на зубах. И из этой боли росло страшное: где-то в глубинах поднимались всходы гнева такой силы, что она грозила стране Огня полным уничтожением, сопротивлением, на какое способны только люди, доведенные до последней степени отчаяния. Зуко перевел взгляд на спящую Катару. В ней тоже жила частица этой ненависти, её душа тоже была отравлена желанием мести, хоть у неё и не поднялась рука прикончить убийцу матери. Катара продолжала хмуриться во сне, и на её изможденное лицо ложились тени колышущихся листьев, придавая ему печальное выражение. И всё же она была хороша — Зуко не мог это не признать. Она спала на расстоянии вытянутой руки — доверчиво… Или равнодушно? Длинная прядь волос спускалась ей на грудь, гибкое тело расположилось в каком-то неуловимо изящном изгибе. Невозможно было удержать взор, то и дело возвращавшийся к Катаре, останавливающийся отчего-то, то на округлом колене, то на тонком запястье. Сердце кольнуло — Мэй! Память с жестоким укором живо нарисовала ему точеный профиль, надменный взгляд, за которым — он точно знал это — скрывались пламя желаний, ревность и любовь. Зуко с еле слышным стоном сел и отвернулся от спящей Катары, уже жалея, что это дивное, искушающее видение было реальностью, а не плодом его воображения. Он хотел было отодвинуться дальше от неё, но передумал, понимая, что всё равно не позволит себе поддаться минутной слабости. Однако мысль о том, что Катара по-прежнему рядом, неотвязно возвращалась к нему. «Спокойнее, спокойнее. Это пройдет», — уговаривал принц Зуко самого себя, но отвлечься не получалось. Война, покинутая Мэй, страдания Катары и её красота, воздушная, чистая, как парящая легкость миндаля в цвету, вновь и вновь представали перед его мысленным взором. Над головой убаюкивающе шелестел ветер, и Зуко вспомнил, как радовался дядя Айро, когда он пошел на то нелепое свидание в Ба Синг Се. Вероятно, увидев его сейчас на одиноком острове вдвоём с прелестной девушкой, дядя не удержался бы от многозначительных взглядов и хитрой улыбки. Мимолетное воспоминание об Айро, горькое и светлое одновременно, принесло ему успокоение. Некоторое время он сидел неподвижно, перебирая в уме то, что случилось с ним в столице Царства Земли. Странно, но сейчас то время казалось ему почти счастливым. Катара вздохнула во сне и перевернулась на спину. Боковым зрением Зуко увидел, что на глаза ей упал солнечный луч, мешая спать. Её ресницы слабо задрожали, казалось, она вот-вот проснется. Зуко протянул руку и загородил её лицо от света, Катара умиротворенно затихла. Тогда он придвинулся ближе, чтобы его тень закрывала её, и хотя через минуту набежавшее облачко спрятало солнце, Зуко продолжал сидеть рядом со спящей девушкой. Катара притягивала его против воли разума, и он сам не мог бы точно сказать, когда это началось. Сражаясь с ней у Источника Духов, Зуко впервые в полной мере испытал на себе её силу и впервые подумал о том, что её магия подпитывается не только чарами луны и воды. Он хорошенько поддал ей тогда, когда она посмела помешать ему похитить тело Аанга, но когда она рухнула на землю, после очередного его удара огнем, он вдруг впервые ощутил какую-то вину перед ней, и, казалось, сочувствие. Даже начал искать оправдание себе за такое жестокое поведение с ней. Когда он потом говорил об этом с дядей, тот, казалось, понял, что он имел в виду, но по обыкновению выразился туманно: «Мой мальчик, в каждом человеке есть нечто такое, что даёт силы сделать невозможное. В страдании человеческий дух перегорает и очищается, но новую высоту он обретает только на пути к другому». А потом Айро, расправляя края широкого рукава и тихо посмеиваясь, словно всё это казалось ему забавным, сказал ещё кое-что: «Эта девочка может стать для тебя нелёгкой и в некотором роде опасной задачей. Будь осторожен, племянник! В ней что-то есть. Ещё несколько лет, и мужчины начнут делать глупости ради неё. Большие глупости!» Сейчас он начинал понимать слова дяди. Её подчеркнутое недоверие и даже злость нисколько не отталкивали Зуко: он чувствовал, что она лишь боится ещё раз обжечься. Но когда Катара изредка смотрела на него или случайно касалась, он слышал, как в нём звенят от напряжения глубинные струны души. Это было наваждением! Он запрещал себе это. Он ничего не мог с этим поделать. Зуко наклонился к Катаре, глядя на неё: на мерно вздымающуюся грудь, на ещё по-детски мягкие черты милого лица. Если бы только можно было прикоснуться к ней! Один раз… Целовать загорелое плечо, ясный чистый лоб, целовать нежный висок с бьющейся тонкой голубой жилкой, целовать её губы, робкие, пьянящие, как аромат липы… «Стой!» — придушенно крикнул голос рассудка, и Зуко замер. Он заставил себя отвернуться, подняться на ноги и отойти от Катары на несколько шагов. Просто чудо, что она не проснулась! Нет, надо взять себя в руки: не приближаться, не смотреть, не думать о том, как умопомрачительно сладко было бы… Стоп-стоп, не надо об этом! Лучшее, что он смог придумать, чтобы не находиться рядом с Катарой, это короткая вылазка на окраину рощи. Прячась в тени деревьев, Зуко за пару часов обошел весь островок, высматривая на уже зардевшемся вечерней зарей горизонте дым пароходных труб. Прибрежный тростник колыхался, тревожимый вечерним бризом, и казалось, что в его слабом шепоте была насмешка над тем, кто сбежал, испугавшись собственных чувств, сбежал под надуманным предлогом. Зуко и сам понимал, что напрасно пытаться угадать, где находятся их преследователи: капитан Рон Саи был честолюбив и неглуп. Он, наверняка, отвел корабль на такое расстояние, чтобы не вызвать подозрений у проходящих мимо судов и чтобы не терять из вида рифы Багрового Когтя. Едва они поднимутся в воздух, быстроходный «Василиск» будет тут как тут. Лишь бы не было сильного ветра на море! Рассчитывать на одно искусство Катары — это риск, но сейчас им больше не на что было рассчитывать. К его возвращению Катара уже проснулась. Она сидела к нему спиной и, расчесывая спутавшиеся за время сна волосы, приговаривала: — Постригусь! Когда все кончится, найду хорошего парикмахера в Ба Синг Се и постригусь. — Как ты можешь говорить так?! Не вздумай! — подал голос Зуко, подходя ближе. Катара удивленно обернулась. Кажется, не нужно было это говорить. — Ты это сказал совсем, как папа говорил маме, когда она хотела обрезать косы. Я хорошо помню это, — и она улыбнулась своему воспоминанию, глядя мимо него. Зуко понимающе усмехнулся: — У моей мамы тоже были длинные волосы, почти как у тебя. И воевала она с ними так же. Мне не разрешали приходить к родителям до завтрака, но иногда я пробирался потихоньку в их спальню, когда отца там уже не было. Мама сама расчесывала волосы гребнем, сидя у зеркала. Это было так красиво… Они оба умолкли: почему-то всегда хочется тишины, когда вспомнишь что-то дорогое сердцу. Слабый ветерок перебирал невидимыми ласковыми пальцами пряди тёмных волос Катары. Косой закатный луч рассыпался по ним золотистыми искрами. Зуко смотрел краем глаза на задумавшуюся девушку. Она же, казалось, была мыслями далеко отсюда. Внезапно она сказала: — Знаешь, может быть, Аанг был прав, и мне не стоило искать убийцу мамы. Зуко не видел, какое у неё сейчас выражение лица. Катара меж тем продолжала: — Может быть, мне потом будет стыдно за то, как я вела себя с этим стариком, хоть он и полное ничтожество и предлагал мне жизнь своей матери. Как будто… — она запнулась. — Как будто это может что-то исправить! Ему захотелось обнять сейчас Катару за плечи. Просто поддержать её, сказать без слов, что она справится. Он даже сделал шаг к ней, но потом бессильно разжал кулаки и вздохнул, лишь мотнув головой: нельзя, чтобы она догадалась. Катара поднялась на ноги и посмотрела на него. Она чуть стыдилась своей внезапной откровенности и хотела убедиться, что преграда, так старательно возведенная ей между собой и Зуко, не дрогнула, что он по-прежнему не смеет приближаться к ней, к её душе. И всё же где-то глубоко внутри она чувствовала, что эта стена построена на песке и лишь ненадолго скроет её от чего-то неизбежного, что страшило и манило одновременно. Покрасневшие глаза с резко обозначившимися кругами под ними и отрастающая щетина Зуко явно не красили, и во взгляде Катары мелькнуло беспокойство, которое она, впрочем, постаралась скрыть. — Плохо выглядишь, — бросила она, через плечо. — Тебе бы поспать хотя бы пару часов. — Высплюсь в лагере. Солнце почти село, и как стемнеет, нам надо взлетать. — сказал ей на это Зуко. Он и не знал, жалеть ли, что теплота, вдруг послышавшаяся в её голосе, вновь сменилась привычной сдержанностью.***
Через час синие влажные сумерки спустились на остров. Аппа выспался, немного поел и уже был полностью снаряжен в путь. Зуко первым взобрался к нему на спину и протянул руку Катаре, помогая подняться в седло. Девушка была бледна, она сосредоточенно молчала, собираясь с силами для предстоявшей битвы. Однако ободрить её Зуко не решился. — Как только мы взлетим, они пойдут за нами на всех парах. Чем раньше ты начнешь, тем лучше. Катара кивнула в ответ. — Хип-хип! — и с тесной поляны среди деревьев поднялся в воздух огромный бизон. А на морской глади, повинуясь магии, завихрилась подобно поземке мельчайшая водная пыль. Опустив вниз ладони, Катара делала медленные кругообразные пассы. Вскоре тонкие струи тумана поползли под ними, заклубились в затейливые узоры, свились густыми прядями, как косы Катары. Зуко внимательно всматривался в горизонт, пытаясь угадать, с какой стороны ждать появления «Василиска», но некоторое время все было спокойно. Туман расползался дальше и дальше, постепенно сгущаясь, и только по сигнальным огням принц опознал вдруг вынырнувший слева корабль бывшего адмирала. Он негромко окликнул Катару и показал на их преследователей, которые, похоже, не растерялись от неожиданно спустившегося тумана. Он недооценил капитана Тонг Рон Саи. Беготня на палубе продолжалась недолго. Зуко слышал громкие команды старпома и скрежет какого-то механизма. Потом мелькнула вспышка, и конический луч прожектора разрезал тьму и туман. Он медленно поворачивался вокруг невидимой оси, будто ощупывая пространство вокруг корабля и неумолимо приближаясь к ним. Зуко быстро понял, какая им грозит опасность: — Надо вывести из строя прожектор. Ты можешь вызвать сильную качку? — спросил он у Катары. Не отвлекаясь от своего дела, она коротко ответила: — Я попробую. Катара резко вскинула руки и сразу же оттолкнула от себя что-то невидимое, создавая высокую волну, отклонилась назад, подалась вперед. Море под ними зашумело сильнее, откликаясь на её магию. Казалось, сердце Катары билось в унисон с мерным движением волн. Гнев самой стихии отзывался во всем её существе. Страх ушел, и сменился ощущением собственной власти над миром, в котором так много воды. Катара продолжала изгибаться всем телом, поднимая волны всё выше, то маня их к себе, то отсылая вперёд повелительным жестом. Она словно танцевала древний танец, изнуряющий и монотонный. И в этот момент с палубы «Василиска» взметнулась первая вспышка. Гончие почуяли близость добычи! Снаряд прошёл позади, но луч прожектора всё же выхватил смутные очертания летящего бизона в серой дымке. — Катара, они корректируют прицел! Быстрее! — уже в голос поторопил Зуко. Она не сказала ничего. Вряд ли она вообще его слышала. В ушах у Катары шумело, ей казалось, что вся она сейчас превратилась в движение моря, что это её кровь плещет внизу темными волнами. Она была как натянутая струна: глаза смотрели невидящим взглядом, пальцы дрожали. Не на шутку испугавшись за неё, Зуко перебрался в седло и потряс Катару за плечо, пытаясь разбудить от этого сна наяву, но она никак не отозвалась. Послышался глухой стук катапульты, и Зуко даже не увидел, а угадал, что второй снаряд несётся прямо на них. Что-то толкнуло его изнутри, заставив броситься к Катаре и повалить её на седло, закрывая собой от огня. Он едва успел: жаркий шлейф горящего шара в ту же секунду накрыл их обоих. Аппа взвыл от боли и резко пошел вверх. Зуко отчаянно вцепился в край седла, другой рукой удерживая Катару. — Аппа! Прекрати, Аппа! — закричал он. Созданный Катарой туман больше не защищал их: он редел и грозил совсем растаять через некоторое время. «Василиск», борясь с жестокой качкой, все же шёл следом за ними, и катапульту, вероятно, уже перезаряжали. — Аппа, — позвала Катара. Она как-то обмякла и с трудом держалась за Зуко, её голос плохо слышал даже он. — Аппа, — настойчиво повторила она, — Пожалуйста… Бизон выровнялся в воздухе и громко застонал, жалуясь на боль: его левый бок был сильно обожжен, кое-где шерсть почернела. Катара смогла приподняться на колени и выглянуть из седла, чтобы осмотреть ожог. Глаза Катары ярко заблестели, но остались сухими. Её взгляд разом прояснился. — Ненавижу! — прошептала она и выпрямилась в полный рост. Сильный порыв ветра разметал остатки тумана, корабль врага был теперь, как на ладони. Катара смотрела на него, недобро прищурившись, и ветер трепал края её черной накидки, делая её похожей на грозного духа отмщения. — Катара, сядь! Ты упадешь! — крикнул Зуко. Упрямо сжав губы, Катара широко развела опущенные руки и медленно, с усилием подняла их вверх — две волны невиданной высоты встали по бокам корабля и вот-вот должны были обрушиться на него. Ещё один снаряд просвистел мимо, и Зуко невольно проводил его взглядом. Но Катара даже не шелохнулась, будто опасности и не было. Зуко ужаснулся: она сама бы не узнала себя, если бы увидела сейчас своё отражение. Так смотрят люди, решившиеся переступить последнюю черту, за которой уже не ценят ни свою жизнь, ни чужую. «Нет, только не она!» — Стой! — он бросился к Катаре и схватил её за запястья. Волны опали с тяжелым грохотом, сметая с палубы людей и военные машины, в щепки круша надпалубные постройки. Раздались громкие гудки: «Василиск» подавал сигнал бедствия. — Пусти, — глухо сказала Катара и вдруг забилась, пытаясь высвободиться. — Пусти! Я потоплю этот чертов корабль! Пусти! Зуко лишь крепче схватил её руки и притянул девушку к себе, обнимая её, удерживая на краю. — Я их ненавижу! Народ Огня! Всех до одного! Никогда! Никогда не прощу! Зуко заставил её опуститься на седло. «Как она может говорить так?!» Он чувствовал, как впиваются в сердце её слова. Но лишь сжимал в объятиях и знал, что не даст ей сломаться. — Катара, не надо! — уговаривал Зуко. — Убийцы! Я не прощу! — как клятву повторяла она. Он спрятал её голову у себя на груди, целовал тёмные волосы, соленые от морских брызг. И держал, держал её, дрожащую, исступленную, измученную до ярости чужой болью… Вскоре Зуко почувствовал, как ослабели её напряженные плечи и как она сама прильнула к нему, по-детски ухватившись за складки на его накидке. — Никогда-никогда, ни за что! — всё шептала Катара, и давно кипевший в ней плач никак не мог пролиться слезами. Катара и Зуко сидели рядом ещё некоторое время, обнявшись, ни о чем не думая. Они летели вдвоем сквозь тьму, и саднящая горечь воспоминаний была в их душах. Зуко слушал, как постепенно успокаивается судорожное дыхание Катары. Она слушала стук его сердца.***
Аанга насторожил какой-то шум, но он не может разлепить веки… Почему он лежит на траве? Он, что, так и уснул здесь? Вчера вернулся в лагерь измученным и выжатым, как грушелимон, буквально валясь с ног. Это Тоф укатала так его? Молодец! Всё-таки её «жесткие методы терапии» дали результат. После того как Катара и Зуко улетели, он не находил себе места. Облетел все окрестности, рискуя быть замеченным. Потом долго хандрил у причала, ожидая их прилёта, пока Тоф не утащила его подальше от лагеря и не устроила ему головомойку. Они разнесли почти половину побережья, кидаясь в друг друга скалами и громадными булыжниками. На потеху Сокке, который «следуя наставлениям Аватара, повышал уровень скалолазания» (после типа пророческих аватарских снов), и, забравшись на гору, имел хороший вид на происходящее сражение. Когда взмыленный Аанг приплелся к лагерю, Сокка, валяясь от смеха, сказал: «У вас, что камневые… отношения?! Вот ведь думал, что неспроста вы ссоритесь постоянно… А ко мне она цеплялась, поди, чтоб ты ревновал! Ну, вы и парочка! Да глядя на ваши забавы, я возблагодарил духов, что моя подружка не Маг Земли! Да уж, от такого шлепапафа я бы не увернулся! Она чуть не размазала тебя и не стерла в порошок! Как там она орала? «Я выбью эту дурь из твоей башки! И про Любовь и про детишек!» Ну вы даете!» Конечно, Аанг не стал уточнять ничего про свои отношения с Тоф, пусть уж лучше братец Катары полагает, что всё именно так, как ему видится. До поры, до времени. Да и, конечно, не стоило заговаривать с Тоф на подобные темы (про травмоопасность разговоров с ней он давно догадывался, но зато она ушатала его так, что… он уснул, впервые за эти дни, а теперь кто-то… «Что происходит?» Аанг проснулся от прикосновения чего-то мягкого, липкого и мокрого к его телу. Не поняв, что это, он невнятно прошептал что-то про глупого Сокку с тупыми шутками и вскочил с земли. Но тут же чуть не упал обратно: перед ним стояли Зуко… и Аппа, который с довольным выражением морды опять попытался лизнуть хозяина. — О, как я рад вас видеть! — с искренней радостью произнес Аанг, бросаясь обнимать своего зверя и лишь кивая Зуко. — Что произошло? — аккуратно поинтересовался он, мысленно готовя себя к самым плохим новостям. — Здесь оставаться небезопасно. Воины Огня прочесывают окрестности, мы видели их, когда летели обратно. Я предлагаю переместиться на Угольный остров, — сказал Зуко. — И да, Ян Ро жив… Катара… — Где она? — нетерпеливо вскинулся Аанг. Зуко не успел даже открыть рта, чтобы предупредить, что она просила оставить её пока одну, как мальчишка отыскал взглядом голубое пятнышко её платья на причале и кинулся туда со всех ног. Принцу лишь оставалось последовать за ним, но угнаться за Воздушным Кочевником было нелегко, это он понял уже давно, тот бегал, как ветер. Но не добежав до причала, Аанг сбавил бег, а потом и вовсе остановился на середине мостика. Там где сидела Катара, спустив голые ступни на воду. Она не оборачивалась, но он, словно почувствовав неладное, вкрадчиво, с беспокойством спросил: — Что с тобой? Как ты…? — Все в порядке… — ответила Катара, не оборачиваясь. Принц тоже замер у мостика, задыхаясь от быстрого бега. — Зуко рассказал мне, что произошло… Точнее, что не произошло… — поправился Аанг. — Я хотела выместить на нём всю свою боль… Но не смогла, — Катара опустила голову, ссутулила плечи и всё ещё не оборачивалась. — Я не знаю… это потому что я слишком слабая или… уже слишком сильная… В голосе её была растерянность. И она казалась совсем изможденной. — Я верил в тебя, Катара, — улыбнулся Аанг, немного лукавя и в манере мудрого старца кивая головой. Добавил: — Простить — это первый шаг на пути к внутренней свободе! — Но я не простила его! — наконец, она повернулась, и лицо её было искажено болью, гневом. — И НИКОГДА НЕ ПРОЩУ! Аанг немного оторопел. Она смягчилась. — Зато… я готова простить кое-кого другого… — добавила она мягче, посмотрев мимо него. Затем Катара встала, прошла мимо Аанга и бросилась в объятия Зуко. — Я прощаю тебя! Аанг лишь улыбнулся, но его брови выдавали обратную эмоцию. Всё же спустя мгновение он улыбнулся уже более искренне. «Что же, хотя бы войне между Катарой и Зуко пришёл конец, на один конфликт в группе меньше, капелька гармонии не помешает. А то Сокка с Суюки сначала всё уединялись в палатке, а потом опять поссорились, и тот снова ночевал в своём меховом мешке под открытым небом. Под полной луной. В который раз!» Катара ушла в лагерь, а Зуко всё ещё преграждал ему путь. — Убийство не было решением! — заявил он. — Да, и никогда таковым не будет! — уверенно подтвердил Аанг, как истинный Воздушный Кочевник. — Тогда у меня к тебе вопрос… — Зуко пристально посмотрел на Аанга. — Как ТЫ ПОСТУПИШЬ с моим отцом?! Улыбка слетела с лица Аанга. Об этом стоило подумать всерьёз. Убивать он Озая никогда и не собирался. Но ведь всякое могло случиться во время поединка. Озай мог погибнуть, этого нельзя исключать. И даже если бы это было случайностью, не повесили ли бы ярлык «Убийцы» на Аватара спустя года, как это случилось с Киоши? Ведь она не убивала Чина Завоевателя, а лишь расколола материк, отделив родную деревню, где выросла, от остальной части Королевства Земли, создав свой остров, не желая, чтоб её попрекали тем, что она уроженка чьей-то земли. Чин не шёл на мировую, отказывался подчиняться Аватару, упорствовал и свалился с обрыва. Но вот спустя четыреста лет, нашлись «умники», обвинившие во всём Аватара и даже предоставившие «неопровержимые улики». Не могло ли подобное повториться в будущем? Следует учитывать опыт прошлых жизней… Зуко ушёл, не дождавшись ответа. И Аанг, немного помедлив, последовал за ним. Он заметил, что изгнанник страны Огня выглядел несколько задумчиво и смущенно. Катара же была совершенно разбита. Весь её вид выражал покорность судьбе. Эта поездка как будто сломила её, больше не было того стального блеска голубых глаз, выражавших её решимость восстановить мир во что бы то ни стало. Аппа принялся облизывать Сокку. — Эй, Аанги! Фу, слюни! Тебе, что вчера телячьих нежностей не хватило? Иди к Тоф, пусть поддаст тебе каменных тычков… — Сейчас я тебе, Сокка, поддам каменных тычков! — послышался заспанный голос Тоф из её каменного вигвама. И один из камней, действительно, ткнул парня в бок, вызвав его ворчание. — Ты хоть обними Катару, болван. Видишь, с ней совсем что-то сотворилось… Аанг не знал кому предназначалась крайняя фраза Тоф. Тем временем заспанный Сокка вылезал из спальника гусеницей, даже не пытаясь раскрыть глаза. Не ориентируясь в пространстве, воин племени Воды, так и не вылезши до конца, попытался встать, но грохнулся на землю. Аанг в это время внимательно наблюдал за Катарой. Её взгляд сначала был устремлен куда-то вдаль, но затем обратился на брата. Она рассмеялась, и Аватар облегченно вздохнул. Он только сейчас заметил, что до этого задержал дыхание. Она та же Катара, которую он знал и любил. Она с ним. Тут Аанг обратил свой взгляд на Зуко. Тот тоже внимательно наблюдал за девушкой, ловя каждый её вздох. Его глаза, цвета расплавленного золота, тепло светились каким-то внутренним огнем, поза была расслаблена, на лице блуждала улыбка. Но когда Зуко заметил, что за ним наблюдают, он сразу же отвел взгляд, уставившись в землю и неуверенно теребя конец своей рубахи. «Он просто ещё не привык видеть в нас своих друзей, вот и стесняется.» — объяснил себе поведение Зуко Аватар и вновь обернулся к Сокке и Катаре. Заспанный парень, услышав смех сестры, попытался опять встать, но так, как он всё ещё оставался в спальнике, это у него не получилось, и он снова упал на землю, ожесточенно ругаясь и ворча. Поляну вновь заполнил смех. Но у каждого было нелегко на душе. Тучи на небе сгущались. Близилось время, когда надо было сделать правильный выбор.