Силуэты в темноте

      Холмы и горы, покрытые заснеженными хвойными лесами, простирались по всему горизонту. Казалось, что весь пейзаж играет черно-белыми красками. Только изредка виднелись зеленые верхушки. На лицо мягко падали снежинки, на секунду украшая лицо своими неповторимыми узорами, но потом сразу же исчезая из-за тепла, становясь лишь крошечной капелькой. Ветер дул в уши. Его шум вызывал странное спокойствие, уносил мысли прочь, освобождая разум от тяжкого бремени. Если посмотреть наверх, то там будет такое же монотонное белое небо. Каждый шаг оставлял следы на дороге, но через несколько секунд от них остались маленькие углубления в снегу. Как же это похоже на время. В такие моменты оно останавливается, оставляя странника лицезреть его пределы. Все когда-нибудь проходит, оставляя за собой белую гладь. Тут должен быть где-то ночлег. Из-за погоды тропу почти занесло, и разглядеть её можно, ориентируясь только по следам лошадей, протоптанным несколько часов назад. Им повезло, что этой дорогой так часто пользуются, в противном случае у них был бы шанс заблудиться во владениях леса.       Двое путников, завернутые в овечьи шкуры, медленно вышли на дорогу. Их почти застывшие от холода конечности снова и снова передвигались, ибо их подгоняла воля хозяев, для которых первостепенная задача — найти ночлег. А в лесу все разносилось пение ветра. Его монотонный вой убаюкивает, и этого боится каждый — остаться здесь в столь ненастный час, в полном одиночестве, на холоде. В этом есть некое великолепие льда и снега. Жизнь достигла своего пика, и теперь ее настиг конец, после которого она вновь переродится, став настолько совершенной и прекрасной, что современный человек перестанет находить в ней удивительную прелесть, своеобразный романтизм которой заставлял людей описывать столетиями ее уникальную сущность. Иронично, что чудеса в нашей жизни теряют свой блеск с каждым повтором, но когда они станут лишь дальним отголоском в водовороте человеческих эмоции, их станет очень не хватать.       Один из странников прижался ко второму, пытаясь восполнить нехватку тепла. Это была девушка среднего роста, закутанная в несколько слоев ткани и покрытая сверху шкурой. Ее голова была скрыта платком, но иногда ветер выбивал золотистые пряди. Из её рта не переставал валить пар, который с частыми перебоями взмывал в воздухе. Она явно устала, но ею двигал инстинктивный страх остаться в этой глуши навечно.       Человек рядом с ней тоже казался довольно изможденным. Также закутанный во много слоев одежды, из которых явно выделялось коричневое пальто, не подходящее по погоде и выглядевшее чужеродным среди его одежды, он утомленно двигался вперед. Они долго шли, преодолевая лесную глушь.       Из-за всепоглощающей ясности и ветра со снежными хлопьями двое щурились, стараясь спрятать лицо в шкуру или платок. Они прошли улесье, и через некоторое время один из них, тот, что был мужчиной, вдруг воодушевился. Он ускорил свой шаг, предварительно взяв свою спутницу за руку. Он заметил деревню. Чуть ли не бегом, насколько позволяли им ноги, они спустились с холма, пробираясь к поселению.       Это был небольшой городок, состоящий где-то из тридцати домов, вразнобой раскинувшихся на улочках, которые были в некотором запустении. Не очень облагороженное место, надо сказать. Все вокруг было сотворено только для удовлетворения практических нужд. Не было в зданиях ничего завораживающего — только холод и жесткость. На улице лишь изредка мелькали люди, сразу же исчезая в пурге или перебираясь в соседние дома. Домашний скот тоже был спрятан в амбарах. Лишь строение меж рядами казалось еще дышащим жизнью. Эта была небольшая гостиница для путешественников, где также находилась таверна.       Мужчина, чуть подергивая девушку, которая еле плелась позади него, пошел к главному зданию, гонимый желанием оказаться около очага и согреть свою подругу. Дойдя до входа, он распахнул дверь, и его немного обжег порыв теплого воздуха, от которого он успел отвыкнуть, находясь в столь долгом странствии. Девушка погладила его руку, одушевленная скорым отдыхом, которого она так жаждала.       Когда они зашли внутрь, внимание всех находящихся было приковано к ним, но мгновение спустя воцарился гул, неизменный и постоянный, сотканный не только из рутинных занятий, но и из местных рассказов и преданий, а может даже и былин.       Интерьер был довольно обыденный, как подобает каждой приличной харчевне. Это было здание с бордовой черепичной крышей, сделанное из камня и перекрытое внутри толстыми дубовыми балками. Низ был полностью каменным, в то время как верх был уже деревянным. На первом этаже располагались столы со скамьями, заставленные кружками, в которых недавно плескался эль. У стены напротив двери был выложен камин немалых размеров, около которого уже собрались новоприбывшие клиенты, в свою очередь хотевшие согреться, наесться и упасть в пучины царства Морфея. В углу рядом с камином, немного перекрытая лестницей, находилась стойка, на которой лежала огромная книга со списком постояльцев. С потолка свисали две обыкновенные люстры, не обладающие никакими особенными признаками.       Девушке не терпелось сесть поближе к огню и согреть свое промерзшее тело, но она не хотела покидать своего напарника, который должен был сначала позаботиться об их ночлеге. Она держала его за руку, стоя вместе с ним у стойки, когда к ним подошел хозяин.       — Доброго вечера вам, странники.       Трактирщик приветливо улыбнулся. Он был не то, чтоб толст, но и не худ, в общем, как выглядит обычный трактирщик. Волосы его отливали ярко-рыжим, хотя уже начинали редеть, в отличие от его усов, что росли густо и пышно, чуть обрамляя его немного курносый нос. Он был невысокого роста, но ему как-то удавалось излучать такую авторитетность, из-за которой все его приятели или даже незнакомцы испытывали к нему глубочайшее уважение. Его одежда была проста на вид, но направлена на то, чтобы ее владелец чувствовал себя комфортно в это холодное время года. В общем, человек на вид порядочный, ответственный.       — Доброго! Мы бы хотели переночевать здесь, — ответил мужчина.       — Как вам угодно. Не могли бы вы представится? Это бы очень упростило наше общение. К тому же, мне нужно записать вас, как постояльцев.       Хозяин слегка похлопал по книге, исписанной различными именами, которые иногда могли рассмешить любопытного, решившего немного полистать ее, пока хозяин отошел на пару минут.       — О! Извините! — сказал мужчина и немного виновато улыбнулся, потрепав свои волосы, что и так были до ужаса спутаны. — Я Доктор, а это Роуз Тайлер.       Он подмигнул своей компаньонке и протянул свободную руку трактирщику, тот в ту же секунду её принял.       — А как обращаться к вам? — добавил он.       Трактирщик не совсем понял, почему гость назвал только свою профессию, хотя имя своей подруги он озвучил. С чего такая секретность? Этот вопрос немного обескуражил его, он озадачился, все еще держа руку Доктора и изредка мотая ее вверх-вниз. — Простите, но Доктор кто? — спросил хозяин, подняв бровь.