aquamarine

Колумб уже давно открыл Америку. Уже не одну сотню лет знаменитые учёные и философы путешествуют по неизведанным дорогам Нового Света и разносят свои учения по всему миру. Но Чанёлю кажется, что они не настолько умны, как их описывают в книгах. Эти «мудрецы» тратят много времени, чтобы добраться хотя бы до прибережных островов Америки, а там еще на лодке, сквозь морские скалы и мель. Такой трудный путь ради того, чтоб приехать и увидеть, что местные дикари (которых, к слову, уже не так много на территории) ни слова не понимают. Чанёль не был ни мудрецом, ни учёным. Его не манило открытие новых земель только ради того, чтобы остаться в истории. Чанёль был просто путешественником. И сейчас, в свои двадцать пять, он уверен в том, что на самом деле он уже сделал намного больше открытий, чем все географы периода Великих географических открытий; завоевал намного больше, чем Коррейя; и путешествий у него было больше чем у Магеллана. Конечно, все открытия Чанёля не были такими масштабными, но он считал, что то, что открыл он, так или иначе являлось важнее прочего. Ведь человек, который всегда живёт в напряжении, или устал от вечных проблем, не поедет отдыхать в Америку. Людям нужны уединённые места. Каждый нуждается в безлюдном, нетронутом никем месте, а именно такие и открывал парень. Пак Чанёль был незаконно рожденным ребёнком. С самого детства он был предоставлен сам себе. Развивался так, как считал нужным. И, стоит заметить, что его сердце подсказывало ему верный путь. Он ходил к местным художникам, наблюдая за тем, как они мастерски водили карандашами по бумаге, создавая невероятные вещи. Ему хотелось также. Приходя домой он брал в руки карандаш и рисовал: по стенам, в которых оставались небольшие вмятины от карандаша, по посуде, с которой всё равно всё стиралось. Мать часто ругала сына, обвиняя в том, что именно из-за него её выгнали из императорского дворца. Только когда Чанёль подрос, он понял, что выгнали её не просто из-за него, а из-за того, что если бы хоть кто-то узнал, что он незаконно рожденный сын императора, то убили бы обоих. Всё своё детство он провёл под осуждающим взглядом людей. Бедный, без образования, вечно голодный ребёнок, который вместо того, чтоб хотя бы украсть денег или заработать, дни напролёт проводил в мастерской. А вот его учителя видели в нём великого человека. К восемнадцати годам за ним пришли из дворца. Мать обрадовалась, ведь она знала, что императору не повезло во второй раз и последующие дети, родившиеся в императорских покоях, были чудными девчонками. Но, как оказалось, слух о талантливом художнике дошёл и даже до этих высотных стен. Чанёль упорно работал два года, расписывая стены дворца. И не зря. Ему удалось собрать достаточную сумму, с которой он мог не задумываться о будущем хотя бы ближайшие пару лет. И в двадцать он решил начать новую жизнь. Больше не приходилось грезить путешествиями, о которых рассказывали странники. Не приходилось засыпать, представляя себе леса, поля и моря, о которых говорили. Собрав свои пожитки, он отправился на поиск идеального места для себя. И сейчас, спустя пять лет, он видел настолько прекрасные и девственные места, что порой страшно было ступать на не протоптанную дорогу. От местных жителей он часто слышал истории о мифических существах, живущих в лесах, в горах, в морях, да даже в каждом доме и каждой душе. Взамен на эти истории, он показывал свои рисунки, на которых были те самые места. Да, если в один день Чанёля не станет, то после него всегда останется память. Эти картины, нарисованные грифелем были ценнее всех денег. Порой парню казалось, что в своей сумке, свернутые в небольшие трубочки он носит не просто картины, а тайну. Тайну, настолько великую и страшную, что никто никогда не смеет о ней знать. С обратной стороны каждой картины была написана история. Все эти мифы и легенды. Местами зарисованы люди, которых он встречал. Всё это было чем-то таким неважным для общества, но и в тоже время важным для жителей этих мест. Сейчас парень покорял страны Европы. Спустя всего пару месяцев пребывания в такой таинственной и загадочной части мира, он понял, что именно здесь он найдёт то, что действительно заворожит его. *** - И я говорю ей, - мужчина схватился руками за край стола, пошатнувшись на стуле. Он пьяно взвизгнул, крепче цепляясь за стол. Пожалуй все, кто сидел около него понимали, что этому «сэру» уже хватит. – Я забыл. О чём я говорил? - Об агуане. О вашей встрече с ней. Только давайте вы мне завтра расскажите, вам уже, пожалуй, хватит. – Чанёль уже не один час пытался узнать хоть что-то о местных легендах. Сейчас, конечно, он понимал, что это решение было не самым верным. Местные трактиры мало чем отличались от корейских: в них было также шумно, также душно и, пожалуй, воняло также. - Мне не хватит! – Мужчина стукнул кулаком по столу, обращая на себя внимание. – Женщина! Ты! Принеси мне еще выпить! Пак тяжело вздохнул, понимая, что на сегодня это всё. Из трёх трактиров его выгнали, принимая за посланника друидов и тёмных эльфов. Именно когда два здоровых усатых мужика его нагло вышвыривали из помещения, он понял: люди здесь точно верят во всё мистическое, люди чтут законы природы и мифических существ. А еще, люди здесь совершенно не знают, что есть и другие народы, которые в той или иной мере отличаются. - Извините, где я могу остановиться на ночь? – Он схватил какого-то паренька за руку, который, вначале испугавшись, отшатнулся, а после, указав в сторону второго этажа, скрылся из виду. Отлично, Чанёлю стало яснее. Не намного, конечно, но яснее. Значит, комнату можно снять прямо здесь, только у кого? На втором этаже было туманно: весь дым от сигарет поднимался сюда, половицы местами прогнили, а сам пол был не ровным (об этом свидетельствовал комод, который при каждом шаге противно позвенькивал). В какой-то момент Пак хотел достать все свои работы и подложить под ножку этого несчастного, залапанного комода, чтоб он в конце концов обрёл покой. Действительно, можно заходить в любую открытую комнату? Совершенно никого. С первого этажа доносится гул пьяных, разъяренных мужиков, прерываемый разве что звонким женским смехом. От комнат же не исходило звуков, хотя, если прислушаться, то слышно, как в каком-то из номеров поскрипывает кровать. Весь вечер парень потратил на поиск того, кто сможет предоставить комнату на ночлег. И таки нашёл: мужчина, который выглядел так, будто он неухоженная бабуля лет восьмидесяти пяти. Однако, так как Чанёль привык льстить пожилым, то на восемьдесят три: морщины вовсе не украшали глаза, мужчина был угрюм, голос прокурен дешёвым табаком, который он насыпает в трубку, не заботясь о том, чтобы убрать со стола просыпавшиеся листочки. - Не боишься потерять здесь жизнь? – Выдыхая дым прямо в лицо, просипел мужчина. - О чём вы? – Удивился Пак, отмахиваясь от дыма. - У нас раньше много было таких туристов как ты. – Мужчина прокашлялся. – Были и с других континентов, были и совершенно чёрные, только зубы белые, а у некоторых и те жёлтые. Все искали приключения, мечтали быть известными. Пара даже хвастались своими достижениями в науке. Хотели комнату снять на пару дней, да только ни один не пробыл до конца срока. Сейчас одни кормят рыб на дне реки, другие - в лесу, уже давно съедены животными и червями, а некоторые бесследно пропали, даже останков нет. Хозяин таверны тяжело выдохнул. Всего за такой короткий рассказ у него появилась одышка. Ему на самом деле было глубоко плевать на то, останется ли в живых этот гость или нет. Этот рассказ, про уже не одного погибшего странника наоборот так и манит клиентов. Каждый, когда слышит историю, про мистических тварей в лесу еще больше загорается желанием узнать побольше. Жители уже давно поняли, что не зря посторонние узнают о всех запрещённых действиях. Глупые учёные верят свято только в науку и никто не знает, что это правда. Правда, что лес охраняют разные существа, правда, что некоторые из них охотятся ночью, правда, что некоторые помогают жить мирному населению, правда, что одни из них страшнее ночного зверя, а другие прекраснее ангелов. - Ходит легенда, - после небольшой паузы, продолжил мужчина. – Есть в нашем лесу лепреконы, которые уже больше тысячи лет охраняют сокровища, за которыми охотятся жадные и мерзкие ликаны, жалкие, блохастые псины. Когда-то у нас было много эльфов. Они ходили в сёлах, помогали рабочим, но были убиты этими тварями, а те, кто не умер перешли на сторону ликанов. Как хорошо, что у нас остались еще агуаны. Прекрасные девушки. – Консьерж мечтательно вздохнул, тем самым заканчивая свой рассказ. - Агуаны? – Сон, который уже начал охватывать тело парня как рукой сняло. – Расскажите о них! Кто это? - Прекрасные, соблазнительные, добрые защитницы наших мест. Думаю, каждый житель мечтает о такой жене, как она. Красивая, будто сошла с картин великих художников, добрая. Уже не раз они спасали деревню. Да даже если не брать масштабных достижений этих девиц, вон спросите у любой старушки, когда тяжело работать на поле в обед или когда нужно готовить очень много у костра они появляются. Выходят, как из ниоткуда! Вот нет их, а потом отвернулся на секунду - а они уже тут, предлагают свою помощь. - Хм… - Чанёль не понимал. Раз они такие хорошие, то почему им никто не предложит остаться в деревнях? - Но ты не думай, они не настолько добры. Ведь за помощь, жители не тревожат их, не нарушают покой альпийских лугов, а если и приходится каким-нибудь лекарям сходить на луг за травами лечебными, то они в первую очередь просят разрешения у них. Они любят вежливых иностранцев, и вообще те еще искусительницы. Ох, сколько мужчин мечтали овладеть телом такой хрупкой девушки. Но если ты потревожишь их без разрешения, учти - тебе не удастся вернуться. - В смысле? – Удивился Пак. Он, конечно знал, что часто в легендах писаные красавицы бывают злыми ведьмами, но ведь эти помогают. - Как только ты нарушишь покой водной глади, как-только вода в озере или реке перестанет быть кристально чистой, знай: они уже идут за тобой! – хозяин чудно выпучил глаза, подкрепляя этим всю неожиданность момента. – Наши бабы почему такие большие? Потому что пьют и едят вдоволь, а эти, почему такие красивые и грациозные? Потому что едят только когда кто-то забывает о правилах. Мне даже страшно представить, как та красавица, которая к нам захаживает, принося разные травы, будет жевать твои кишки, вымазав кровью половину лица. Бррр, а вот еще, представь, с каким аппетитом она будет кушать твои мышцы, разрывая их острыми зубами, цепляя вены и выпуская из тебя литры крови! Ужас! - Да… - На самом деле, Чанёлю не сильно уж и страшно стало. Нет, он явно был из тех людей, которые верят в такое, но смысл бояться, если можно просто не нарушать установленных правил? - Ах да, забыл сказать. Постарайся не кидаться на них. - Что это значит? - Да были у нас тут некоторые. Они, значит, увидели красавицу, ну и решили с ней позаигрывать. А она хоп, - мужчина звонко хлопнул в ладоши. – И дала, от ворот поворот! Ну, они здоровые были, решили её другим способом взять: один держал, а второй как набросился, как давай снимать одежду, а она как завизжит! Теперь эти двое покоятся на дне озера! Своими глазами видел их всплывшие головы, это всё, что от них осталось. Чанёль зевнул, всеми силами намекая, что ему даже если и очень интересно, он не может простоять полночи здесь. Как-никак он не завсегдатай этой таверны, его организм не привык к таким нагрузкам. - Ладно, - наконец-то ему вручили ключ, за которым он, собственно, и подошёл. – Ты, главное, не забудь мои наставления! - Спокойной ночи! – Пак по привычке поклонился, ловя удивлённый и непонимающий взгляд и направился искать нужную комнату. Нет, ему совершенно не хотелось спрашивать, в какой стороне эта самая комната, да и дяденька как растворился, секундой ранее был, а уже нет. Мистика. Чанёль уже пол часа ходил по этажу и не мог найти нужную дверь. Конечно, он уже сто раз пожалел о том, что не спросил у этого старика направлениею А еще, из головы не шла агуане. И можно было бы сказать, что просто интересно, как эти девушки выглядят, кто они, да и раз они такие любимые, пообщаться. Но нет, просто в голове сидело это слово «агуане». Вот ходит по этажу, никого нет, а в голове это «агуане, агуане, агуане», ни одной связной мысли. - Агуане! – Вскрикнул парень. Да нет же, на самом деле художник хотел выкрикнуть что-то вроде «Айщщ!», ведь он снова дошёл до конца коридора и так и не нашёл кабинет. Разворачиваясь, чтобы отправиться в другой конец (впрочем, ему казалось, что легче прикинуться пьяным и поспать за столом на первом этаже), парень натолкнулся на кого-то. Этот кто-то стоял впритык, вот прямо, только Пак развернулся и сразу врезался, теряя равновесие и роняя, если так можно сказать, себя, вещи и этого чудака, который подкрался к нему. Грохот. Наверное, и на первом этаже его слышали, ведь, когда Чанёль взглянул на человека лежащего под ним, придавленного сумками и самим парнем, показалось, что всё стихло. Вот так, разом весь этот какофонический оркестр собрался и вернулся на родину к его матушке. - Кореец… - Выдохнул Пак, радуясь тому, что есть хоть кто-то, одной с ним национальности. Лежащий под ним был парнем. Маленький, наверное, младше Чанёля, хрупкий, до безумия красивый и немного испуганный. Пак ощутил себя гигантом. Сам того не замечая, он провёл своей ладонью от бедер парня до шеи, останавливаясь на мягкой коже, под которой бешено бился пульс. Всё внутри художника кричало о том, чтоб он остановился, что он сам не понимает, что делает. И в какой-то момент ему удалось вернуться в реальность. Наступила неловкость. Парни смотрели друг на друга, рука Пака так и продолжала лежать на тоненькой и хрупкой шейке второго. - Я, а.. э.. – Чанёль просто не мог вспомнить ни один язык из тех, что знал. Он забыл, что он здесь делает, что ищет, зачем приехал сюда, какой день сегодня. - Я бы не стал на твоём месте верить тому старикашке! – Выпалил незнакомец, отталкивая от себя Чанёля. – Вечно он туристам всякую ересь втирает! Я б его уже давно уволил, если бы не он был работодателем! В любом случае, забудь, всё, что он сказал, а то знаю я вас туристов. Понесёт тебя на пруды да озёра, проверять на собственной шкуре. Или пойдёшь насиловать невинных девушек по подворотням! Не верь и всё! - А что, боишься, что выдам твою тайну? – Чанёль пытался отшутиться. Так сказать сгладить острые края, которые, как невидимые острия впивались в кожу с каждым едким словечком этого парня. - Какую тайну?! – Ладно, Пак шутил, но кажется попал в точку. - Эх, если бы я не знал, что агуане это девушки, я уверен: в подворотне первым, на кого я бы набросился, был бы ты! – А вот сейчас, Чанёль просто не понимал, что несёт и вообще, он ли это несёт. - Совсем умом тронулся? – Парень быстро встал, и отряхнувшись собрался уходить. - Эй, ну прости, - крикнул вслед Чанёль, тоже поднимаясь на ноги. – Да не обижайся ты! Ну, хорошо, скажи хоть, как тебя зовут? - Бекхён. – Остановившись парень повернул голову в сторону. – Меня Зовут Бекхён. Так же неожиданно как и появился, парень исчез. Чанёль мало понимал, что ему даст имя парня, которого он увидел наверное первый и последний раз в своей жизни. Да, красивый, да, с характером, да, Чанёль еще находясь в другой стране понял, что свои потуги к сильному полу ему придётся скрывать, ведь люди больше чем злейших существ ненавидят именно тех, кто отличается от них предпочтениями. Пак знал уже давно, что его предпочтения слегка отличаются от других. Нет, само собой, были города, в которых вполне нормально относились к таким взглядам, да, что уж греха таить, Чанёль даже был в заведениях, в которых есть те, кто может помочь такому страннику со специфическими вкусами. - Айщ! – Выругался в пустоту парень. – Лучше бы спросил, где мне найти комнату сто тринадцать! Вот же мозги мне заморочил, точно какая-то лесная нимфа! Хотя, если бы позвал за собой, я б и на дно реки пошёл! Вскоре, парень таки нашёл нужную комнату. Ему казалось, что до этого её здесь не было. Странно. Он отчётливо помнил, как с десяток раз проходил мимо этого места и двери не было. Сложилось впечатление, что как специально, кто-то подстроил всё так, чтоб он долго не смог найти комнату. Спрятал дверь, чтоб он дольше побродил по коридору, только для чего? Но, посчитав, что это всё бред из-за усталости, Чанёль не стал копаться в голове и заморачиваться выдуманными проблемами. Слишком беспокойная ночь. Слишком странное место. Слишком красивый Бекхён, который как из-ниоткуда появился во сне. Он что-то говорит про то, что нужно бежать. Куда? Слишком встревоженный Бекхён. Ты волнуешься? Плачешь? Что случилось? Почему? Утро наступило неожиданно резко. Как оказалось, в этой комнате даже окно есть, которого к слову, Чанёль вчера не наблюдал. Свет проникал в запылённую комнату, показывая то, что раньше скрывалось во тьме. Здесь, похоже, давно никто не останавливался, а местные служанки не позаботились о чистоте. Толстый слой пыли, который частично был стёрт сумкой Пака, которую тот ночью впопыхах бросил на стол, пыль на комоде, даже книги, которых было не так уж и много, были с пылью, и, наверняка, под кроватью похоронено уже не одно поколение пауков и букашек. Сказать, что Пак выспался, нельзя. Всё тело ломило из-за того, что, кажется, еще когда он ложился на кровать, он почувствовал, как в спину стрельнула одна из пружин, но вставать и что-то делать сил уже не осталось. Чанёль не помнил, что ему снилось, но после этого сна в душе остался довольно таки неприятный осадок. Захватив с собой бумагу и грифель, парень вышел в коридор. Сейчас он не казался таким бесконечно длинным, а людей стало намного больше, чем прошлым вечером. По всей видимости, девушки, которые обслуживали посетителей таверны весь вечер и ночь, сейчас убирали и собирались идти отдыхать. - Эй, парень, - хозяин таверны окликнул Пака. – Может нужно убраться в твоей комнате? - Не мешало бы. – На самом деле, Чанёль был просто в шоке. Да там проще сделать новый ремонт, чем убрать всю старую грязь. - А ты случайно не встретился с Бекхёном вчера? - А что? - Да говорил он тут о каком-то хаме, вот я и подумал, но раз не встречался, не бери в голову. – Мужчина махнул рукой. На сегодняшний день, у Чанёля были огромные планы. Он ещё слабо представлял, как дойти до окраин города и, собственно, как найти места, которые можно будет перенести на бумагу, сохраняя память не только на листке, но и в сердце. Уединенные места позволяют разобраться в себе, привести в порядок чувства, ощутить волю и оценить, насколько человек портит природу. - Эй, турист, не забывай, это всё земли агуане. - Я помню. – Чанёль направился в сторону лестницы. Нет, он не понимал, почему одни говорят, не верь в легенды, а вторые вопреки всему напоминают о том, что нужно уважать всех существ, которые охраняют природу. - И, мистер, агуане в большинстве своём девушки, но это не значит, что все они обязательно должны быть пышногрудыми, длинноногими красотками. Чанёль слабо понимал, зачем была сказана последняя фраза. Он не собирался встречаться с кем-то из этих существ. Да, ему было интересно, кто такие эльфы, тролли, гномы. Интересно, какое у них мировоззрение, как они, смотря на такие обыденные для нас вещи, возможно, не едят ту еду, которые едят люди или читают книги, которые люди никогда не поймут. Но ему не хочется для этого общаться с кем-то из них. Это опасно. Наверное, Паку кажется, что он боится, что заговорив однажды с кем-то из таких существ, он навсегда привяжется к ним. На первом этаже было грязно, пожалуй, даже грязнее, чем в его комнате. На полу кое-где разбросана еда и блестят лужи, от пролитого вина, несколько стульев опрокинуты, а девушки, которые работают здесь, под руки выводят клиентов, которые не понимают, когда им говорят «Закрываемся». На улице было шумно. Кто-то куда-то спешил, кто-то же наоборот шёл по улице, высматривая. Улочки впрочем, от корейских отличались только тем, что были более узкими и выложены брусчаткой. В такой суматохе живет любой город. Недолго пришлось бродить Чанёлю. Уже спустя пару часов ходьбы по городу, людей стало появляться всё меньше, торговые точки были не такими большими и в них продавались только вещи первой необходимости. Дома были неухоженными, некоторые можно было назвать даже заброшенными. И вот, последний дом. Чанёлю подумалось о том, что человеку, который живёт в этом доме неимоверно повезло. Только представьте: каждое утро любоваться прекрасным видом гор, до которых кажется рукой подать, нюхать великолепные ароматы, которые доносятся с лугов, а если нужно, то можно сходить в противоположную сторону от лугов в лес, в котором наверняка огромное количество грибов. Только думая об этом, парень уже захотел жить здесь. Подходя ближе к началу лугов он заметил еле вытоптанную тропинку. - Хм, если есть тропинка, значит, люди уже ходили сюда. Нужно ли мне в таком случае просить разрешения, а, агуане. Могу ли я без разрешения зайти? – Спрашивал у себя Чанёль, надеясь, что внутренний голос ему даст ответ, но не услышав ни одной мысли в голове, он хотел было сделать шаг, переступая так сказать невидимый порог, который разделял посёлок и луг. - Эй, ты, куда это ты собрался? – Чанёля окликнул уже знакомый голос. - О, Бекхён-а, - так и не переступив, на голос повернулся парень. – Я просто искал что-то вроде укромного места. А ты, что ты тут делаешь? - Уже полностью развернувшись лицом к собеседнику, продолжил он. - Ну, я… Э, думаешь, я только на хозяина таверны работаю?! – Воскликнул парень. – Меня за травами лекарь послал. - Ах, ну раз ты тут, могу ли я пройти на эти нетронутые земли? – С наигранной вежливостью поинтересовался Пак и поклонился, как бы проявляя уважение. - Можешь. – Как-то вдруг серьёзно ответил Бекхён, но опомнившись, сделал сердитое выражение лица. - И вообще, с чего это ты у меня спрашиваешь? - Я ведь говорил, для меня ты будешь той самой защитницей лугов и озёр этого города. – Улыбнувшись, Чанёль пропустил вперед Бекхёна, сам идя следом. - Тс… - Пак не видел, улыбнулся ли его собеседник, но ему казалось, что да. - На скольких работах ты работаешь? - На всех. Я могу и убирать, и за травами ходить, и готовить, и стирать. А ты, как тебя зовут? - Чанёль. Запомни, меня зовут Пак Чанёль! – Улыбнулся парень. Бекхён был комфортным. Если бы Чанёль решил остановиться, перестать путешествовать и заняться так, сказать семейной жизнью, то он остался бы именно рядом с Бекхёном. Возможно, конечно, Бекхёну нравятся девушки, и тогда Пак будет обречён на то, что на нём будет висеть клеймо «друг». Но даже с этим он готов смириться, он чувствовал, с каждым шагом, с каждым словом, чувствовал, что Бекхён именно тот человек, которого неосознанно искал художник. Странно было бродить среди россыпи цветов и трав, по такому огромному лугу, и увидеть вдали одиноко стоящее дерево. К нему кажется, совсем никто никогда не доходил. Возле него не было вытоптано ни одного цветка, да что там, рядом, наверное, даже животное не ходило. - Ты бывал здесь раньше? – Присаживаясь под деревом спросил Чанёль. - Да, скажу больше, наверное, я знаю где находится какая травинка. Какая растёт, какая увядает. Я знаю всё об этом месте. – Улыбнулся Бекхён. -.Йа, ты меня пугаешь! Ты точно не агуане? - Расскажи о себе. Почему ты пришёл сюда? - Я путешественник… - Чанёль сел поудобнее, и начал свой рассказ. Как-то слишком быстро, парни нашли общий язык и уже даже не один вечер они провели под этим деревом. Каждый раз, Чанёль рассказывал о путешествиях, показывал рисунки, которые со временем слегка растерлись, но всё равно передавали всю красоту мест, которые на них изображены. - Ну, что, моя агуане, я вхожу? – Это стало привычным приветствием. Почему-то, Чанёль не был уверен в том, что его Бекки одно из этих существ, но просить разрешения, для того, чтобы выйти за территорию города. И возможно, эти легенды полная чушь, ведь с Паком ничего не происходило, а возможно, он не ошибался и его Бекки действительно агуане. И сейчас, Бекхён нашёл Чанёля на их месте. Парень сидел и что-то зарисовывал на слегка помятом листке бумаги. Кажется, он настолько находился в своём мирке, в котором, как считал Бек, нет места для него. - Чанёли, я вообще-то уже пришёл! – отодвигая стопку листов, прижатую камнем, Бекхён сел рядом с другом. Заглядывая в рисунок, он тихо ахнул. На нём был изображён он, Бен Бекхён, весь такой красивый, в какой-то огромной рубашке, больше похожей на ночную сорочку, среди ветвей какой-то ивы. И если Бек не знал, что Чанёль не ходил к озеру, он бы подумал, что именно там его и видел парень. - Бекки, ты знаешь, что я однажды узнал от одного учёного? – Не отвлекаясь от работы, поинтересовался Пак. - Что? – Бекхён Не мог оторвать взгляда от парня. Кажется, еще с первой встречи, этот долговязый, лопоухий странник, засел в сердце. Его дерзкое поведение и умение смотреть внутрь, заставили Бена почувствовать себя счастливым. Сестрицы уже не раз говорили о том, что эти отношения могут плохо кончиться. В лучшем случае, чувства Бекхёна оттолкнут, в худшем же, может произойти что-то, что навсегда оставит рану в сердцах обеих. - Он сказал, что земля круглая! – Совершенно обыденно произнёс парень, ведь он, даже не взглянул на то, как сильно удивился его друг. – Да-да, говорил, что это уже доказано. И я ему верю. Но я не об этом… -Чанёль отложил лист бумаги в сторону, возможно, пачкая его в пыльцу, с рядом находящимися цветами. Сейчас он повернул голову в сторону Бекхёна, смотря прямо в глаза. – Даже, если бы она была не круглой, я бы всё равно нашёл тебя. Мне не помешали бы ни ведьмы, ни лесные чудища, я бы прошёл через все испытания, если бы знал, что встречу тебя. - Чанёль… - Помимо того, что Бек был до ужаса ошарашен открытием о земле, так он еще и был поражён тем, что, кажется, догадывался, к чему клонит Пак. Сейчас парень был действительно близок к разгадке. Кажется, вот ещё слово - и он скажет, что знает, что Бекхён не простой парень, ещё слово и он разрушит эти хорошие дружеские отношения, скажет, что ради общения с таким существом он обошёл пол света. Скажет, что людям из будущего наверняка будут важны его открытия и записи, которые он иногда делал. - Не останавливайся меня! Мне действительно плевать, человек ты или нет, я не боюсь. Я знаю, что сейчас могу разрушить наши отношения, но знай: если бы моя жизнь была бы длиной в вечность, я бы отдал эту вечность тебе. Если бы это место было самым секретным, если бы оно хранило твою тайну, я бы под предлогом смерти не выдал его. Если я когда-то ослепну, знай: единственное, что я хочу помнить - это твой образ. И это глупо, и, возможно, ты считаешь, что я не прав, что любой мужчина должен прожить жизнь счастливо, в браке, то я приму твой ответ, только знай, мне… - Договорить художник не смог. Его губ коснулись слегка влажные и солоноватые губы друга. Он прикоснулся, совсем невинно и нежно, как бы показывая, что чувства приняты, что он не оттолкнёт. - Чанёль, я… - Парень засмущался. Одна часть его, хотела рассказать правду, вторая же, хотела продлить этот момент на вечно. Чанёль, положив руку на шею парня, притянул того ближе, целуя более настойчиво, раскрепощенно, не так целомудренно. Их губы всего лишь соприкасались, а Бекхёну казалось, что после каждого прикосновения парня его губы начинали гореть огнём. Пак касался напористо и нежно одновременно, будто давая время на то, чтобы соприкоснулись души. Вскоре, дыхание обеих сбилось, а поцелуй перерос из нежного в пошлый. Сейчас парней не волновало ничего, сейчас им не страшно было опорочить это безлюдное место, ведь теперь это их место. Чанёль покусывал губы Бекхёна, вызывая у того томные вздохи, водил руками вдоль тела, понимая, что хотел этого с того момента, как впервые увидел этого хрупкого паренька. Проникая языком внутрь и даря новые ощущения, Чанёль хотел доставить как можно больше удовольствия и ему удалось. Руки Бекхёна вспотели, а в голове что-то с нереальной силой било по вискам, хотелось большего, хотелось ощущать прикосновения везде. Этот огонь охватывал, и охватывал не только Бена. - Чанёль, - оторвавшись от губ парня, Бекхён перевёл дыханье. Грудь высоко вздымалась, а сердце, стук которого был слышен в каждой вене, готово было выскочить. Открыв глаза, он пожалел об этом, ведь покрасневшие от поцелуя губы художника снова манили, а рука, лежащая на бедре, начинала гореть огнём, отдавая тепло чужого тела. – Я... давай и завтра поговорим о том, что земля круглая? Нет, Бекхён просто не представлял, что сказать. Вроде как не скажешь ведь: «Чанёль, я хочу, чтоб ты сделал со мной то, что делают мужчины с женщинами!» или вот, вот это особенно крутилось в голове «Чанёль, сделай что-нибудь с моим членом, потому что он сейчас взорвётся!» Да только думая об этом, парень готов провалиться сквозь землю и навсегда остаться с кротами. Думать о таком стыдно, не то, что в слух говорить! - Только приди… - отпуская Бекхёна сказал на прощание Чанёль. *** -Это неправильно! - Почему? Почему я не могу? - Ты уже допустил то, что он смело заходит на нашу территорию! Хочешь, чтобы он совсем опорочил наши земли?! - Он ведь просит позволения! Он не делает необдуманных поступков! Да и другие люди бывают здесь! - Просто знай: рано или поздно, все люди делают необдуманные поступки… **** До конца вечера Чанёль ходил окрылённый. Нет, с одной стороны он был взбудоражен, напряжен, заинтригован. Пожалуй, он уже догадался, что именно «обсуждать» хочет с ним Бен, и от этого не сиделось на месте, парня слегка потряхивало, то ли в предвкушении, то ли от возбуждения. Он уже не раз представил как это сделать, за какие места трогать, что говорить. - Вас что-то беспокоит? – Одна Из девушек, которая проходила по коридору, скорее всего в поисках хозяина таверны, заметила такого всего нервного Пака, ходящего перед своей комнатой от стены до стены, и тихо похихикивающего. - Нет, всё просто прекрасно! – Пружиня на месте, ответил Чанёль. Да, это даже не прекрасно, это божественно. Именно так описывал это в голове художник. Достав из кармана помятую бумажку, на которой был набросок Бекхёна, он тихо вздохнул, проводя по поверхности пальцем. Всё-таки он причислил Бекхёна к числу божеств. Пусть кто угодно называет его монстром, или адским отродьем, для Пака он навсегда будет прекрасным. Когда он догадался? Хм, это было постепенно. С каждым днём, узнавая больше о Бёне, он узнавал об агуане. Нет-нет, это было не нарочно! Ему всё равно, что это за существа, он слышал и о более коварных и злых. Но даже так, Бекхён не переставал нравиться, да, что там, художник готов отдать жизнь ему. Да, если Чанёль был просто счастлив, понимая то, что ему ответили взаимностью и возможно, всё будет настолько прекрасно, как он себе даже не представлял. Только подумать, он начинал эти путешествия в поисках чего-то прекрасного и сейчас нашёл это прекрасное. То, ради чего стоило пройти пол земного шара. Этот городок, эта местность, этот прекрасный парень пленили художника, заставили окунуться в атмосферу покоя, почувствовать себя важным, действительно важным. И сейчас каждая секунда без Бекхёна казалась такой бесконечной. Хотелось прикасаться, смотреть, ощущать его тепло. А вот сам Бекхён носился как угорелый в аптеке дядюшки Ки. Тот еще пол часа назад послал своего лучшего сотрудника за лекарством, а Бён забыл название лекарства ещё на пол пути. Ну, конечно, всё в его голове крутилось вокруг завтрашнего дня. Он уверен, что Чанёль явно опытнее него в этих делах, а удивить вряд ли удастся. Это его раздражало. А еще раздражал дядюшка, которые то и дело кричал, что вот раньше, попроси агуане о помощи, так они всю душу вложат, с завидной охотой исполнят просьбу, а этот нерадивый парень совсем не такой. *** - Мой, Бекхёни, я вхожу… - Нет, Чанёль не боится, что если ослушаться, его убьют. Нет, он боится, что если ослушается, и убить придётся Бекхёну. Подходя к их месту, парень удивился. Как из ниоткуда, навстречу к нему вышел Бекхён, который хитро улыбался, махая парню рукой. - Сегодня я быстрее тебя освободился! – Улыбнулся, Бек. Конечно, не скажешь ведь, что не спал всю ночь и как на иголках уже с самого утра вокруг места встречи круги наматывал. Нет. Вокруг места встречи это вовсе не вокруг дерева. За это утро от паники, Бён обошёл половину луга, к слову, конца которого не видно, если смотреть вдаль. - Так о чём ты хотел поговорить вчера? – После небольшой паузы, поинтересовался Чанёль. И тут из головы Бекхёна вылетели все слова. Он смотрел широко раскрытыми глазами на Чанёля и пытался вспомнить что-то действительно важное, ради чего они собрались, но в голове не было совершенно ничего, кроме слегка потрескавшихся губ Пака. А сам художник не стал больше мучить ни себя, ни агуане, и, притянув к себе за талию парня, он собственнически положил одну руку на поясницу парня, а вторую - на щеку. Поглаживая скулу, он неотрывно смотрел в глаза парню. Ведь в его глазах он видел только себя, и это было именно то, чего он хотел больше всего; чтоб кроме него, Чанёля, в глазах Бёна ничего больше не отражалось. - М-мы, - прерывистым шепотом начал Бекхён. – Мы говорили о Земле. - Если Земля действительно круглая, я хочу, - художник наклонился к губам агуане, шепча. – Чтобы ты был её центром. Нет, для меня ты уже центр Земли. Центр Вселенной, моей Вселенной! Прошептав последнюю фразу еле слышно, он прикоснулся губами к парню. Увереннее, чем вчера, не боясь, что его оттолкнут. Обхватывая сначала нижнюю губу и посасывая её, потом переходя на верхнюю, Чанёль не спешил, ведь у них теперь вечность впереди. Водя рукой вдоль спины, он наслаждался моментом. Остановившись на мгновение, он отстранился, заглядывая в лицо Бекхёну, ища в его сияющих глазах разрешения не продолжение. Очаровывает. Именно так и описал бы его Чанёль. На щечках выступил румянец, губы стали влажными и вишнёвыми, а сам Бён, стараясь убрать лишнюю влагу, быстро провёл кончиком языка по ним. Чанёль не хотел больше ждать. Спуская руку на тоненькую шею, он провёл дальше вниз, ища пуговки на и так свободной хлопковой рубашке. Кротко поцеловав Бекхёна, он еще раз заглянул в лицо парня. Но Бёну явно не понравилось то, что парень отстранился, пусть и на секунду, и, прикрыв глаза, он, обнимая Чанёля, сам приник к его губам, смело проникая в рот, показывая свою готовность. Такая смелость снесла крышу Паку. Прижимая парня ещё ближе, он перенял на себя инициативу. Казалось, что с каждой секундой их отношения становились всё сильнее, а действия переходили верх интимности. Он поцеловал парня в уголок губ, там, где родинка, которая уже не раз гипнотизировала художника, как же он хотел прикоснуться к ней раньше. Поцелуй в щеку, который всего на долю секунды показался снова таким невинным, уносящим за пределы. И вдруг, резкое касание языка на шее, на слегка вздутой венке, которая так отчётливо передавала пульс. Лаская кожу на шее парня и слыша его томные вздохи, Чанёль радовался, ведь он двигается в нужном направлении. Стараясь не слушающимися руками расстегнуть как назло такие тугие пуговки, Пак тихонько ругался, но ему на помощь пришёл Бекхён, перехватывая его руки и кладя их себе на бёдра, а сам стягивает рубашку через голову, открывая взгляду Чанёля свое совершенное и невинное тело. На секунду, в голове художника потемнело от такого вида. Вновь беря руку Пака, агуане провёл по своему телу, показывая, что все прикосновения дозволены. И Чанёль это понял. Вновь прикасаясь губами к тому же месту на шее, он уже смелее перехватил тело Бекхёна, надавливая рукой на поясницу, заставляя прогнуться в спине, прильнуть ещё ближе. Медленно, придерживая парня, он постепенно опустился на землю, устеленную разнотравьем и всевозможными цветами, которые и так невинному агуане придавали еще более девственный вид, заставляя Чанёля дрожать от открывшейся картины. Спускаясь нежными поцелуями, Пак едва коснулся языком соска, прикусывая его, теребя рукой второй. Услышав тихий стон, Чанёль улыбнулся, возвращаясь к лицу парня, он провёл руками по шелковистым волосам Бекхёна, откидывая их назад, и вновь поцеловал его. Бён пытался трясущимися руками расстегнуть пуговки, на светлой хлопковой рубашке, которая уже порядком измазалась в пыльце. Кое-как стянув рубашку, он потянулся к штанам, стараясь и их быстрее расстегнуть. - Не торопись, Бекхёни… - Хриплым голосом протянул художник. Вновь, кротко поцеловав в губы парня, Чанёль спустился к шее, покусывая нежную кожу, но не удержался от стона, когда Бекхён последовал его примеру, и, склонив голову, прикоснулся губами к уже влажной шее художника. Горячими руками он обнял за шею парня, запуская их во влажные волосы, ероша и вновь возвращая руку на шею. Чанёль удобнее устроился между ног парня, продолжая ласкать его. То быстро, щекочущими касаниями проводил по выступающим ребрам, то тёр соски, порой прерывая поцелуи. Непроизвольно двигая тазом, вызывая трение и уже не такие уж и тихие стоны. Пуговки, которые зацепились друг о друга, с треском оторвались от плотной ткани, отлетев куда-то в траву, но парням сейчас явно не до них. Сняв всю одежду, они вновь вернулись к ласкам, ведь теперь касание голой кожи вызывало не просто жар, а электрические разряды по венам, будоража даже те частицы души, о которых парни и не догадывались. Сейчас, чувствовать своей кожей возбуждение Бекхёна, было наивысшей похвалой. - Чанёль… - Прошептал Бён, привлекая внимание. Он призывно расставил ноги, показывая, что готов ко всему, что для него приготовил Пак. Чанёля не нужно было дважды просить, он удобнее устроился между ног парня и начал водить возбуждённым членом вдоль от яиц до дырочки, наслаждаясь легкими толчками в ответ и тихими стонами. Взглянув на парня, Пак на секунду застыл. Раскрасневшийся кожа, влажная от капель пота, которые быстрыми капельками стремятся вниз. Его Бекхён. Именно об этом он подумал. Наклонившись, он всем телом прижался, не обращая внимания на всю жару и вновь поцеловал парня, вызывая, по всей видимости, недовольное мычание. Бекхён вначале смело двигался вниз, но вдруг, дотронувшись до члена Пака, застыл, не решаясь делать что-либо ещё. Но художник сам толкнулся в руку. Вернув свою уверенность, Бён вновь прикоснулся к члену, обхватывая его руками и потирая большим пальцем головку, ощущая липкую смазку. Чанёль толкнулся на встречу, но агуане не спешил делать еще движений. Он направил головку вниз, как бы в молчаливом жесте прося большего. И парень его безоговорочно слушает. Отодвинувшись немного, он смачивает пальцы слюной, проводя влажную дорожку от яиц до ануса и медленно ввёл сначала один палец, а затем второй. Медленно двигая пальцами, он старался как можно быстрее и менее безболезненно растянуть парня. Вынув пальцы, он обхватил рукой член, направляя его внутрь и придерживая Бекхёна за бёдра начал медленно входить, прислушиваясь к стонам парня. Войдя до упора, он поднял взгляд на парня и тихо выдохнул. Бекхён одной рукой подёргивал сосок, а второй неспешно водил по своему телу, внимательно наблюдая за художником. Да, Чанёль готов вечно молиться на этого парня. Чего он собственно ожидал, что и без того безумно красивый Бён, будет не таким притягательным в такой ситуации? Никогда. Теперь он понимает, что никогда его агуане не станет ему неприятен, в каком бы виде он не был. - Я люблю тебя… - Начиная двигаться, прошептал Чанёль, совсем неслышно, но этот шёпот подхватил такой горячий ветерок, унося за горизонты эту большую тайну. Размеренно, ласково, именно так Чанёль хотел обладать Бекхёном. Так, чтоб этот первый раз был самым лучшим из всех, чтобы если Пака не будет рядом, Бекхён вспоминал эти прикосновения. Аккуратно двигаясь, парень старался как можно больше доставить удовольствия, опираясь руками о траву, нависая сверху, он заглядывал в лицо агуане, шепча все комплименты, которые только могли приходить в его голову. Постепенно набирая темп, Чанёль перестал нашептывать и лишь тихо стонал, руки совсем не хотели держать, всё тело становилось ватными, ощущались только пламенные прикосновения Бекхёна, который всеми силами пытался показать, что ему приятно действительно на столько, насколько старался художник. Опустив голову на грудь Бёна, Чанёль всё ускорял темп, опаляя горячим дыханием и парня. Излившись с громким стоном, он, совсем ослабев, опустился на Бекхёна, стараясь как можно быстрее отдышаться. Постепенно, отпуская из сжатых кулаков траву, которую он на автомате до последнего зажимал в руке, он взял всё еще возбуждённый член Бекхёна, водя вдоль, слыша громкие стоны, он еще сильнее сжал его, всем своим телом ощущая конвульсию парня, который уже в немом крике изливался куда-то на живот обеим парням. Перевернувшись на спину, Чанёль притянул уже успокоившегося парня к себе. А Бекхён и рад, он еще ближе прильнул, обнимая парня поперёк груди и удобнее устраиваясь на его руке. Пак глубоко вдохнул влажные волосы парня и невесомо поцеловал в макушку. Говорить не хотелось. По телу разливалась нега, а возможно счастье. Парни не знали, сколько они так пролежали, любуясь голубым небом и вдыхая аромат цветов. Если бы кто-то шёл по лугу, то наверняка не сразу бы заметил их: высокие растения скрывали любовников ото всех. Вырвав травинку, Пак водил по обнажённому плечу парня, щекоча его. Подняв взгляд на художника, Бекхён улыбнулся. Теперь их связь даже небесами подтверждена. Больше никто не посмеет прикоснуться к его любимому. Но вдруг стало грустно, ведь, кроме шуток, Чанёль не догадывается, что Бек не человек. - Чанёль, - вдруг став серьёзным, начал Бён. – Я… - Я всё знаю… - Хриплым голосом от долгого молчания, ответил Чанёль, и, подняв подбородок парня, заглянул тому в глаза. – Мне всё равно, ты мой Бекки, агуане или ещё что. В первую очередь, ты мой любимый. - Скажи мне еще раз! – Вдруг широко улыбнувшись, попросил Бекхён. - Любимый! – Поцеловав, вновь повторил Пак. - И я… Я тоже люблю тебя… - Люблю… - Вновь прошептал Чанёль, но для Бекхёна это было так, словно он выкрикнул это слово, оно вдруг заполнило воздух, раздаваясь эхом, заставляя дрожать сердце. Теперь Чанёль знал, что не вернётся на родину, для него теперь дом там, где его Бекхён. Для него уют только там, где Бекхён. Для него жизнь в радость только рядом с его Бекки. *** - Бекки, а давай сходим в горы? – Чанёль доделывал работу в мастерской, а Бекхён сидел рядом, наблюдая за работой. - Давай… В горах есть источник... думаю, тебе понравится… - Улыбнулся парень, зная, что его Чанёль любит всё нетронутое. Уже пару месяцев Чанёль живёт в этом городке. Для него не составило труда найти мастерскую, в которой он мог писать картины, а после продавать более зажиточным людям. Эта мастерская параллельно являлась и его домом, так что все вещи парня пахли теперь маслом, а на одежде то и дело встречались пятна от краски. Бекхён уже не раз ворчал, стараясь отстирать их от одежды, но, понимая, что всё бесполезно, сдавался и говорил, что теперь все будут знать, что он художник, ну или, что ему птица насрала на руку, а он и не заметил. Как развивались их отношения? Хм… Бекхён насовсем перебрался в город, выделив себе уютный уголок в мастерской Пака. Нет, это не значит, что он перестал быть агуане, просто, как он объяснил, у него возникло пару разногласий с ними, но всё по прежнему, он всё также помогает следить им за порядком. А Чанёль стал самым дорогим в его жизни. Теперь, как порой говорил Бек, « В моей жизни появился еще объект охраны. Будто мне мало охранять наши луга и озёра, я еще и нашего Пак Чанёля должен сторожить». А сам объект только и рад был такому. Даже шутя, говорил, что если его действительно кто-то тронет или обидит, то он, Бён Бекхён, обязан обидчика утащить в пещеры и угостить им других агуане, притом сказать, что это дар. Стремительно приближалась осень. Луга, которые еще совсем недавно были ярко зелёного цвета, сейчас приобретали золотистый оттенок, а дерево, у которого так любили встречаться парни, с солнечной стороны пожелтело, а в некоторых местах листья стали красными. На улице всё еще было жарко, вернее, погода позволяла разгуливать в лёгкой одежде и не волноваться о простуде. Шагая по совсем не протоптанной дорожке, парни весело обсуждали последние события. Порой Чанёль рассказывал истории из жизни, говорил о местах, в которых побывал. Он уверен, у него для Бекхёна историй хватит на всю жизнь. Подходя к подножью горы, Чанёль восхищённо ахнул. Действительно, кажется, если здесь и бывали люди, то это были те, кто знает цену таким местам. Сразу у подножья начинали расти кустики, а чем выше, тем чаще встречались высокие, наверняка столетние деревья. Теперь пришла очередь рассказывать Бекхёну. Он говорил о том, что вырос, бродя по этим горам; рассказывал о том, что также там есть множество пещер с драгоценными камнями, а начало источника, к которому они идут, именно там и находится. Подходя ближе к водоёму, воздух начал увлажняться, а слышимость стала намного лучше. Теперь такой отдалённый крик птиц, казался совсем близко. А вместе с восхищением Пака, на сердце у Бекхёна становилось тяжелее. Он совершенно не понимал, по какой причине это чувство усиливалось. Конечно, он отдавал часть переживаний на то, что раньше ведь он никого не водил так близко к дому. Да что там, он вообще ни с кем тут не был. Но часть предчувствия оставалась всё равно. Чанёль увлечённо разгуливал по местности, то и дело, окликая Бекхёна, восхищённо рассказывая о том, что видит. - Смотри, а здесь цветок! – Сидя на корточках, парень вытянул палец в сторону цветка. - И что? Чанёля, ты как маленький! – Заливисто смеясь, ответил Бён, издали любуясь такому детскому восторгу любовника. - Но ведь это единственный цветок здесь… Бекхёни, он на тебя похож… - Пробубнил Пак. - Чем же? – Подходя ближе, парень тоже взглянул на цветок. - Он такой же сияющий, и невинный! – Улыбнулся Чанёль, радуясь своему спонтанному комплименту. - А еще ядовитый. Видишь жидкость на лепестках? Это не роса, а яд. Такие цветы обычно у водоёма растут. Держась за руки, парни шли дальше. Подниматься вверх смысла не было, да и чем выше, становилось прохладнее, а упрямый Пак закапризничал, ворча о том, что он уже устал идти вверх и ему хочется сходить всё-таки посмотреть на тот источник, который так расхваливал Бек. Подходя ближе к источнику, Чанёль услышал чей-то крик. - Бекки, ты слышишь? – Встревожено спросил он. - О чём ты? Птицы поют… - Как ни в чём не бывало, ответил парень. - Кто-то кричит! – Чанёль высвободил руку, намереваясь побежать в сторону доносившегося крика. - Чанёль! – Сердце Бекхёна забилось сильнее. Он всегда знал, что парень отважный и добрый, что не важно, кому плохо, он всегда побежит на помощь. Но как же Бён хотел, чтоб именно сейчас он проигнорировал этот крик. Ему еще было неизвестно, кто кричит, но он уже переживал за любимого. Сейчас Чанёль побежал вовсе не из-за своего благородства. Его пугала сама мысль о том, что, возможно, девушку поранил зверь, а если это зверь, то Бекхён тоже может быть в опасности. Но, подбегая, Чанёль увидел девушку, которая изо всех сил пыталась выбраться из воды, и, в последней надежде на спасение, кричала. Где-то в паре метров плавала перевёрнутая лодка, а везде по водной глади были разбросаны кувшинки. Не думая ни минуты, Чанёль бросился в сторону водоёма. Забегая в уже не летнюю воду, Пак стремительно поплыл в сторону девушки, но, услышав позади себя крик, на секунду обернулся. На берегу стоял Бекхён. Его лицо исказил ужас, а по щекам текли слёзы. Он что-то шептал, а после упал на колени и разрыдался в голос. И только сейчас до Чанёля дошло, что произошло. Как из ниоткуда в воде появилась девушка, а та которая секундой ранее кричала и вовсе пропала из виду. Чанёль в ужасе начал плыть к берегу, но девушка ловко схватила его за ногу и потянула вверх против течения. - Бекхён! Не заходи! Не подходи! – Прокричал парень, стараясь вырваться, но девушка сильнее перехватила его ногу. Не смотря на сильное течение, она свободно перебиралась, но обернувшись на секунду презрительно бросила Паку: - А я ему говорила, что ты оступишься! Сделал только хуже… Барахтаясь в воде, Чанёль ничего не замечал вокруг себя. Ему хотелось выбраться, хотелось вернутся к его Бекки и сказать, чтоб тот никогда не смел лить слёзы. Врёт он всё! Дай ему ступить на землю, он бы понёсся к Бекхёну, обнял его и больше никогда не отпускал. Но, пытаясь что-то выкрикнуть, парень только наглотался воды, постепенно теряя сознание. Пришёл в себя он, уже находясь на суше. Лёжа на холодном камне, вовсе не хотел открывать глаза. Он боялся той неизвестности. В ушах шумело, скорее всего, из-за воды, которой немало набралось в уши, в горле першило и хотелось пить, но не попросит он у них воды. Вскоре шум стал тише и сквозь тихое шипенье он услышал чавканье. Приподнявшись на локтях, Чанёль открыл глаза, но тут же испугавшись, попытался отодвинуться дальше. Он находился в какой-то пещере, кое-где на больших камнях поблескивали яркие камни, а кое-где лежали кости и Пак не сомневался в том, что они человеческие. Испугавшись, он ещё дальше отшатнулся, а дыхание вновь сбилось, и он в панике завертел головой, ища выход, но повернувшись назад, он испугался ещё больше. Скорее всего, это была та самая пещера, о которой говорил его Бекки, и о Боже, зря он подумал о нём. В сердце защемило и, несмотря на свой страх, он грустно улыбнулся. Как бы он хотел дольше побыть с любимым, как мало он ему рассказал. Как жаль, что он не успел рассказать, как однажды он встретил гадалку, которая обещала ему долгую и счастливую жизнь, а еще вечную любовь. Недалеко от него сидела девушка, вернее агуане. А еще точнее, существо с огромными острыми зубами, мокрыми и спутанными волосами, вся в крови и с аппетитом жевала часть какого-то органа несчастной девушки, которая уже наверняка мертвая и выпотрошенная лежала у края воды. Кровь стекала в источник, пачкая прозрачную воду. - Ты следующий! – Сиплым голосом сказало существо, но Чанёлю было явно не до этого, он с ужасом смотрел на то, как кровь стекала по подбородку существа, а острый и длинный язык ловко пытался слизать её, тем самым размазывая ещё больше. Прислонившись к одному из камней, парень задержал дыхание, как бы он не хотел, он не мог отвести взгляд. Ему было страшно, его начинало мутить, а в горле становился огромный ком. - На что уставился?! Думаешь, Бекхён не такой же?! Думаешь, он такого никогда не делал?! Это наша сущность! И как только существо упомянуло о Бёне, тот будто из ниоткуда появился. На его щеках всё ещё были слёзы, а лицо покраснело и слегка припухло. Подходя к Чанёлю, он присел рядом, обнимая парня, его плечи вновь начали вздрагивать в новой истерике. - Не смотри… Прошу… Не смотри…- Тихо шептал Бён, поглаживая спину парня. - Бекки… - Именно сейчас Чанёль понял, что ему то и нечего попросить перед смертью. – Уходи, пожалуйста… - Голос был хриплым, срывающимся. - Я не оставлю тебя! Я спасу. Глупый мой Чанёли… - Вновь прошептал парень. Но существо всё слышало и, недолго думая, разразилось громким смехом. Изо рта выпал только что откушенный кусок плоти, окровавленной рукой агуане убрал со лба прилипшие волосы, которые уже тоже порядком выпачкались в кровь, а ближе к низу, можно было заметить даже маленькие кусочки человеческого мяса, которые запутались в волосах. - Не смеши меня! – Вдоволь насмеявшись, начала она. – Я тебе говорила! А сейчас он умрёт! Существо встало и направилось в сторону парней. Бекхён крепче обнял Чанёля, чувствуя его дрожащие руки у себя на спине. Но как только агуане подошла ближе, ей в глаза ударил яркий луч света, который бросил минерал, находящийся на камне, о который опирался Пак. - Прошу тебя! – Выкрикнул Бекхён, заметив, что агуане остановилась. – Спаси его! Не убивай! Он ведь нарушил запрет спасая! Умоляю! – Отпустив Чанёля, Бён повернулся к девушке, становясь на колени. - Благородный какой! – Рассмеялась агуане и вновь начала подходить, уже облизывая губы в предвкушении. - Стой! – В пещере появилась ещё одна девушка. - Стой?! ТЫ хоть знаешь, что он нарушил правила?! Я должна его убить! - Забыла, как сама также умоляла спасти его?! – Начала девушка. Бекхён вовсе не понимал о чём они говорят, он вновь повернулся к Чанёлю, крепко его обнимая, чувствуя, как парень дрожит всем телом, ведь сейчас решалась его судьба. – Только разница в том, что твой возлюбленный пытался украсть минералы, а этот рискнул, спасая эту несчастную! - И что?! Хочешь отпустить его?! – Выкрикнуло существо, свирепея на глазах. - Бекхён! – Начала вторая девушка. – Я указываю. – Бекхён с ужасом повернул голову, глядя на говорившую. – Этот парень будет таким же благородным как аквамарин! А за его храбрость и бесстрашие, я дарую ему ночь. Всего одну ночь в году. Вечная жизнь, как у тебя и всего лишь одна ночь. **** - Эй, тебе лишь бы байки травить! – Мужчина, скрутив полотенце, сильно ударил по попе официанта, который уже полчаса назад пошёл относить заказ. - Йа! Чунмён-ши! Ты ведь менеджер, как ты можешь бить подчинённых? - Возмутился на такое мужчина. - Вне работы рассказывай эту сказку, сколько хочешь! А сейчас отойди от девушек и прошу за работу. Цыкнув, мужчина пошёл на кухню, забирать следующий заказ. Разве он виноват, что девушек заинтересовал кулон на его шее? Разве виноват, что как только он начинает говорить, то его просто нереально заткнуть. Хотя, одному человеку это всё-таки удаётся. В конце смены, менеджер вновь подзывает его к себе. - Бекхёни, - начал Чунмён. – Помнишь, ты просил книгу? Так вот, по секрету, моя прабабка, занималась всякими штучками, и я нашёл у неё записи. Но они не на нашем языке. Может, ты найдёшь здесь то, что ищешь? Выхватив книгу и бегло пролистав страницы, написанные от руки, он улыбнулся. - Спасибо, я действительно надеюсь, что там есть что-то интересное! – Да, но на самом деле он отчаялся уже. Это не первая рукописная книга, которую он находит. И во всех нет того, что так ему нужно. - Эй, если хотя бы на секунду представить, что твоя история правда. Как тогда зовут парня, который, - мужчина замялся, он не знал, как правильнее спросить. - Который находится в этом кулоне? Чанёль. Его зовут Пак Чанёль. – Развернувшись, парень вышел на улицу, оставляя после себя только звон колокольчиков, висевших у двери. Чанёль слышит. Он когда-то сказал, что слышит всё. А ещё, когда-то пошутил, что если Бекхён надумает когда-то ему изменить, то он первым узнает об этом. Чанёлю остаётся только шутить, ведь их положение не из завидных. Каждая встреча разрывает сердце Бён, и заставляет страдать Пака, но ведь они не сдаются. Ведь тот, кто ищет обязательно найдёт. Надев наушники, парень шёл по улице, напевая песню, которая тихо играла. Он знает, что Чанёль слышит. - Чанёли, в прошлый раз, когда мы прогуливались здесь, м… Кажется того здания не было! – Опустив голову и глянув на поблёскивающий в лучах солнца крупный камень с тёмным насыщенным синим цветом. Казалось бы, за такое долгое время минерал должен был потерять свой цвет, но нет. Он всё такой же яркий, такой же, как душа, находящаяся внутри. Бекхён не ждал ответа, отвечали ему крайне редко, но ведь не это главное. Агуане, даже спустя четыреста лет так и не дали ответ на то, как вернуть Чанёля. Хотя, Бекхён сам найдёт способ. - Чанёли, - вновь начал Бён. – А помнишь, ты когда-то говорил, что земля круглая? Я тогда не поверил, честно. А она всё-таки круглая! Всё время забываю сказать тебе… - Грустно улыбнувшись, парень задержал дыхание, таким образом, пытаясь остановить уже начавшие, наворачиваться слёзы. – Чанни, я скучаю… Когда-то я был для тебя центром Земли, а теперь ты. Ты мой центр. Прямо здесь! – Парень указал на кулон. Сидя в удобном кресле, на которое копил приличных три месяца, Бекхён лениво листал страницы книги, ища хоть одно из знакомых слов. Переворачивая уже совсем потёртую страницу, он зевнул, но вдруг резко закрыв рот, вернул предыдущую страницу. - Нашёл! Чанёли, я нашёл! Здесь есть что-то о камнях! - Бекхён не знал этого языка хорошо, но отдельные слова помнил. Скорее всего, это оставила та ведьма. На полях уже стершаяся надпись грифелем, но отчётливо узнавалось слово «аквамарин», а рядом, коряво чернилами нарисован камень, похожий на каплю, такой же, как Бека. - Просто подожди… Совсем скоро, - вытирая рукавом слёзы говорил парень, теперь он наверняка знал, что его любовь сможет разрушить любое проклятье. - Люблю… - Пронеслось в воздухе, совсем тихо, похоже на шелест. И если бы Бекхён не знал этот шёпот, он бы счёл это за шум ветра, но он отчётливо слышал, что это был его Чанёль.