Ошибка

Прошло почти пятнадцать лет после Игры. Многое изменилось, в том числе и восприятие Неку. Открыться миру было тяжело, и чем больше юноша расширял свои горизонты, тем чаще задавался вопросом, а стоило ли оно того? Он преодолел столько испытаний, познал столько боли. Ради чего? Чтобы вновь остаться одному, брошенный всеми? И мир — особенно Шибуя — представал во всей «красе». Уродливый, испорченный и грязный. Только пару лет назад Сакураба начал понимать, почему Джошуа хотел стереть его. Быть может, займи тогда Неку место Композитора, Шибуя вновь была бы на грани уничтожения. Хотя, конечно нет, ведь не испытал бы он той горести потери, что полностью убила в нём веру в будущее. — Он куда терпеливее меня, — озвучил свою мысль Сакураба, вспоминая друга, которого так не хватало. Вот только с тех пор Джошуа так ни разу и не появился, как бы Неку не просил через Ханекому о встрече. Вновь захотелось выпить, желательно в хорошей компании. Компанию Неку мог составить теперь только Ханекома, но коньяк он подавал только в кофе, что, впрочем, не являлось проблемой. Что бы ни готовил Ханекома, он всегда вкладывал в своё творение душу, а она у него была ангельской. В бешеном, динамичном мире казалось, только «Дикий Кот» оставался неизменным. Даже потёртая ручка была всё та же. Знакомый колокольчик радостным звоном поприветствовал посетителя. — Фонс? — удивился Ханекома. Всего на секунду замешкался, но скоро вернул привычное выражение лица. — Давненько ты не заглядывал. Тебе как обычно? — Да, — кивнул Неку. — И «Фонс»? Мне скоро за тридцать перевалит. — Да-да, верно-верно, — рассмеялся Ханекома, потирая шею. — Кофе с коньяком, значит, Фонс? — больше для себя произнёс он, нежели спрашивая. Неку устало выдохнул. — Просто коньяк вы же не наливаете. — Много кофе с коньяком вредно. По отдельности и то не настолько. — Неплохой способ убиться, — задумчиво произнёс Неку. Он вовсе не хотел разрушать приятную атмосферу волшебной забегаловки, но иначе жить уже не мог, не думая о смерти. — Не торопись на встречу с теми, кого больше нет, — серьёзно проговорил Ханекома, ставя перед Сакурабой чашку с горячим напитком и кусок свежего пирога. Неку понимал, что пирог — не подарок от заведения, но ничего не сказал. На такую мелочь ему было плевать, как и на многое другое. На соседних стульях никто не сидел, отчего накатывало одиночество. Образы ещё не стёрлись в памяти, а место располагало к ностальгии, привязывало к прошлому. — Мистер Эйч, не могли бы вы сделать ещё капучино и принести сок? Ханекома задержал оценивающий взгляд на Неку, а после кивнул. Он понимал, чего тот желает. Без вопросов он сделал заказ, но только стал расставлять напитки в привычном порядке, как замер ненадолго, а после поставил всё иначе. — Не тот порядок, — заметил Неку. — Туда сок, — взглядом указал он на место напротив. — Почему бы не предположить, что они поменялись местами? — не спешил исполнять просьбу Ханекома. — Мистер Эйч, — настойчиво протянул Сакураба. Глянув на пустое место, Ханекома лишь сдавленно посмеялся, но так ничего и не предпринял, возвращаясь к стойке. Неку пришлось исправлять всё самому. Когда сок оказался на своём месте, Неку обучающим тоном произнёс: — Кофе детям вредно! Ханекома вновь рассмеялся, но, поймав на себе укоризненный взгляд Сакурабы, оправдывающе помахал руками, говоря: — Нет, ничего. Прости. Неку продолжал задумчиво смотреть на сок и пустое место. Очень хотелось встретиться с Джошуа, но уже не как с другом. Хотелось гневно выплеснуть ему в лицо: «Почему ты не дал моей дочери второй шанс?! Почему хотя бы жену не вернул?! Почему я остался один?.. Помоги мне…» Вздох Ханекомы в тишине видимо был особенно громким, раз погружённый в свои мысли Сакураба услышал его и поднял на мужчину вопросительный взгляд, но тот не спешил делиться думами. Помолчав ещё какое-то время, он всё же произнёс: — Как насчёт сыграть в Игру? Ещё раз. Опять на мир. Или, вернее, за место Композитора. — Что вы задумали, мистер Эйч? — подозрительно сощурился Неку. Ханекома не мог ранее устроить ему ни одной встречи с Джошуа, а теперь предлагал сыграть в игру за его место. — Я? — удивлённо приподнял он брови. — Абсолютно ничего! Так твой ответ? Кофе стыл, но пить его желание пропало после слов Ханекомы. От одной мысли об игре тошнило. Не из-за тех времён, когда играл он сам, а из-за того, что его ребёнок с любимой не вернулись после неё. Если Игра ради них вообще состоялась. «Мне не стоило ожидать особого отношения к себе», — покачал он головой. — Извините, мистер Эйч, — тихо произнёс Неку, — я, пожалуй, пойду. «Больше не хочу… Пришла пора сказать миру "Прощай"». Открыв дверь, Неку на секунду замер, увидев, насколько изменилась погода. Дождь падал с тёмных небес, создавая мягкий, приятный шум. Грустная улыбка невольно тронула лицо Сакурабы. Представил он, что где-то в этом шуме прячется его смерть. Неку шагнул вперёд, наслаждаясь прохладой воды, стекающей по его коже, словно слёзы, которые давно высохли. Вдруг по телу разрядом тока прошлось нехорошее предчувствие. Захотелось резко обернуться… Слишком поздно…

* * *

— Ты в последнее время зачастил, — сортируя посуду, проверяя на сколы, поприветствовал важного гостя Ханекома. — Что-то не так? — Да так, одна семейка покоя не даёт. Честно, у меня порой даже руки чешутся, но правила есть правила, — взмахнул этими самыми чешущимися руками Джошуа. Выглядел он взрослым, более не скованный реальным миром. — Надеюсь, чашечка горячего капучино придаст тебе сил и терпения, — подмигнул Ханекома, на что получил сдержанный смешок. Джошуа уселся за приглянувшийся стол. Каждый раз он выбирал себе новое место, не отличаясь постоянством. Однообразие серых будней и без того удручало. Даже в Игре. Не было больше игроков, способных придать игре особый вкус. Только Ханекома собирался приняться за заказ, как колокольчик бодрым звоном оповестил об ещё одном посетителе. Мужчина замер на мгновения, наблюдая за вошедшим. Он ждал, когда тот увидит Джошуа, когда судьба решит давно стоявшую проблему, но… Неку пустым взглядом обвёл кофейню, не увидев никого. — Расслабься, — сообщил Ханекоме Джошуа, — он меня не увидит, не сейчас. Выдохнув, Ханекома поприветствовал второго посетителя на сегодняшний день. Два сразу — большая редкость. Да ещё таких… Он старался вести себя как ни в чём не бывало, но не сдержал улыбку, когда Неку сел напротив Джошуа. — Серьёзно, он знал, когда прийти! — прокомментировал Джошуа, разглядывая… друга. Вот только отношения их не были столь дружескими. Да и были ли когда-нибудь? Просто Неку однажды решил, что Джошуа его друг. Несмотря ни на что. И верил, казалось, до сих пор. Чем больше смотрел на Сакурабу, чем больше его мыслей протекало сквозь него, тем серьёзнее становилось его лицо. Джошуа определённо не нравилось, что творилось с Неку. Жажда смерти ощущалась буквально физически, а аура отчаяния поглощала любой свет, пытавшийся прорваться к израненной душе. — Дай ему, что ли, пирог, — удручённо проговорил Джошуа. — За мой счёт. Одним пирогом, конечно, делу было не помочь, но начать с чего-то стоило. Увы, то, как Неку смотрел на кусок пирога, удручало ещё больше. Хотелось просто насильно впихнуть ему в рот лакомство, дабы хотя бы на время отвлечь от губительных мыслей. И, возможно, Джошуа так бы и поступил, если бы в мыслях Неку не прозвучало «капучино». Вскоре оно было произнесено и вслух. Кофейня заполнилась восхитительнейшим запахом. Дабы насладиться им в полной мере, Джошуа прикрыл глаза, едва не упустив момент, когда Ханекома пронёс чашку мимо. — Нет-нет, эту чашечку мне, пожалуйста, — напомнил он. — Не тот порядок, — возразил Неку. — Вот обязательно быть таким принципиальным? — проворчал Джошуа, понимая, что если он действительно хочет получить свой капучино, ему придётся пересесть. Или же дождаться, когда Неку уйдёт. Выбрал второе, так как место ему понравилось. — Пусть сам передвигает, — сказал он Ханекоме. Не похоже было, чтобы Неку разозлился или обиделся. Скорее ничего не испытал. И всё же последней каплей для Джошуа было: — Кофе детям вредно! — Ты хоть знаешь, сколько мне лет? — сверлил он взглядом Сакурабу. Он так ждал заветный напиток, но из-за проблемного «друга» не мог ни единого глотка сделать. Ханекома невовремя рассмеялся, за что теперь получил к своей персоне внимание двух пар недовольных глаз. Пришлось извиняться. А Неку тем временем в мыслях осуждал Композитора, всё больше взывая к смерти, нежели к нему. — Предложи ему сыграть в Игру. За моё место, — попытался хоть что-то исправить Джошуа. Бесполезно. В конце концов Сакураба полностью решился. И Джошуа тоже. Только Неку вышел за порог, как ему в спину было приставлено дуло пистолета. Шум дождя поглотил выстрел. Слегка. Никому и дела до него не было. Подбросив в руке значок Игрока, как когда-то давно, Джошуа на этот раз оставил его при себе. — А как же правила? — уточнил Ханекома. Труп на пороге его кафе совсем не радовал. — Нужно уметь их грамотно обходить, — хитро улыбнулся Джошуа. — И ты слышал его мысли. Самоубийцам нет места ни в Раю, ни в Игре. Быть может, у него нет шансов вернуться к жизни с таким настроем, зато он теперь хотя бы сможет выбрать, отправиться на тот свет или же остаться в Игре в виде Шинигами, как сделали его жена и дочь. Думаю, это решение они примут вместе. Джошуа прошёл вперёд, чтобы склониться над бездыханным телом и провести по рыжим волосам. Таким ярким, как когда-то была личность их владельца. Даже в серость дождя они напоминали о солнце. — Я перенесу тело, чтобы у тебя не было проблем, — сообщил он Ханекоме, поправляя мешающую намокшую чёлку. Дружба, семья… Композитору было это чуждо. Он любил всю Шибую, всех людей в целом. И всё же Неку был для него особенным. Он вселил в него однажды надежду, которой Джошуа придерживался до сих пор. «Как жаль, что ты так быстро сдался». Джошуа знал — Неку в Игре не останется ни в каком виде, а значит, они вот-вот скажут друг другу последнее «Прощай».