Зеркала

Его покои были роскошны: темный бархат штор, золото и драгоценные камни, таинственный блеск хрусталя и магические огни, которые Синитар всегда предпочитал свечам. Мебель из лучших и самых дорогих сортов дерева — говорили, что из самих древних энтов, побежденных темным эльфом в многочисленных сражениях. Магические фолианты и свитки с заклинаниями, которыми был завален громадный стол и, конечно же, артефакты, ценностью и мощью уравновешивающие друг друга и поражающие воображение. И только одной вещи здесь не было — зеркала. Даже самого крохотного. Даже осколка. Ни единого. Последнее Синитар случайно увидел в руках одной из служанок, новенькой, накануне нанявшейся. От нее осталось немного: кучка пепла и резкий запах сгоревшей плоти, от которого эльф избавился при помощи простого заклинания. Слуги, давно жившие в замке, даже не удивились этой вспышке ярости, стоившей девушке жизни. Им было давно известно, что хозяин ненавидит зеркала, а потому нет ничего глупее и опаснее попытки пронести зеркало в его покои. А за глупость в жестоком мире Игг-Шайла приходится платить самую высокую цену. И поделом. И точно так же слуги знали — Синитар очень плохо спит по ночам, а иногда из его спальни доносились жуткие звуки: полные боли стоны, тоскливый, почти звериный вой, утробный низкий рык, рев, похожий на драконий. В такие ночи в замке не спал почти никто, скованные страхом эльфы молили Малассу, чтобы даровала их господину покой, исцелила от боли и утешила в страданиях. Слышала ли их богиня? Приходила ли на помощь своему слуге, когда-то давно заключившему с ее детьми — черными драконами — страшный договор? Ответов на эти вопросы слуги не знали, равно как и не видели, чем именно занимается их повелитель в эти ночи. Никто не видел, поскольку уже давно Синитар вел почти отшельнический образ жизни, не допускал к себе никого, посвящая себя целиком магии и войне, пытаясь найти в ненависти спасение от боли и окончательно не сойти с ума от желания повернуть время вспять. Такое было не под силу даже ему — одному из могущественнейших темноэльфийских магов Асхана. Да и заплатить за подобное уже нечем. То, что когда-то Синитар ценил едва ли не превыше магической силы — красоту и совершенство тела — он уже отдал, поскольку драконы запросили за свою помощь именно эту цену. Но тогда у него просто не было выбора, смерть стояла за плечами — неумолимая и холодная, как глаза Эрин, а жить темному эльфу хотелось до дрожи, пронизывающей каждую клетку тогда еще прекрасного тела. От прошлого остались только волосы: густые, длинные и черные, как чешуя тех самых драконов, остальное... Когда Синитар пришел в себя и увидел, во что превратил его договор — завыл, словно дикий зверь. Каждое прикосновение к когда-то гладкой, а теперь изуродованной шрамами и ожогами коже, отзывалось жуткой болью и, казалось, еще немного, и он просто-напросто обезумеет, не выдержит этой пытки. В тот вечер он уничтожил все зеркала, которые когда-то любил, даже собирал коллекцию из самых редких и дорогих. Больше всего их было в спальне, поскольку Синитару нравилось заниматься любовью в ярком сиянии магических огней, видя многократное отражение прекрасных сплетающихся тел. Прекрасных. В том-то всё и дело. К утру спальня была усыпана осколками, а сам Синитар мертвецки пьян. Алкоголь притупил боль и принес временное облегчение, а, проспавшись, эльф приказал слугам навести в покоях порядок и запретил приносить в замок зеркала. После Синитар отыскал мастеров и заказал маску, почти полностью скрывающую изуродованное лицо, поскольку последнее, что ему хотелось видеть в глазах собеседников — отвращение и жалость, смешанные в равных пропорциях. Это ранило посильнее любой зачарованной стрелы и пробуждало страстное желание убить, стереть в порошок, уничтожить тех, у которых было то, чего лишился он. Так он и поступил с эльфийкой, которая явилась, чтобы наняться на службу, и всем своим видом давала понять, что готова на все, лишь бы стать его правой рукой и управлять делами города в отсутствие Синитара. Чернокнижница, как и он сам, правда на несколько порядков слабее. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку магов, равных себе, Синитар уже давно не встречал среди темных эльфов. Брезгливость и ужас появились на ее лице всего лишь на мгновение. Это случилось в тот момент, когда он снял маску, чтобы ответить на поцелуй. Темные глаза эльфийки расширились, она поспешила прикрыть их мгновенно опущенными веками, но было слишком поздно. Синитар успел прочесть в глубине этих глаз отвращение и, не осознавая толком, что делает, вбил колдунью в пол «волшебным кулаком». Услышал её дикий крик, хруст ломающихся костей и ощутил запах крови, залившей пол и мгновенно пропитавшей ковер. — Проклятье, — сорвалось тогда с губ эльфа, — это был мой любимый ковер. Больше попыток снять маску или одежды перед тем, как предаться плотским утехам, Синитар не делал. Покупал дорогих шлюх, которых грубо и быстро имел, повернув к себе спиной и задрав им на голову юбки. Или заставлял ублажать себя, поставив девицу на колени и обнажив только налитую желанием плоть. Не больше. Ни ласк, ни прикосновений, ни поцелуев. Животное желание и его жадное утоление. Долгие и упоительные занятия любовью на роскошном ложе, в отражении множества зеркал остались в прошлом. По ту сторону от договора. *** Снимал маску Синитар, только оставаясь в полном одиночестве, удаляясь в кабинет и погружаясь в изучение книг и свитков. Слуги знали — входить без вызова к господину категорически запрещено, это чревато жестким и неотвратимым наказанием. Одиночество мага не нарушал никто, и тем сильнее было удивление Синитара, когда от изучения нового заклинания его отвлек вопрос, прозвучавший внезапно и негромко: — Говорят, тебе нужен наместник? Чернокнижник резко поднял голову и встал, мгновенно напрягаясь, потому что фигура в фиолетовом плаще стояла совсем рядом со столом, а внимательные и холодные тёмные глаза незваного гостя изучали самого Синитара. Спрашивать о том, кто этот темный эльф, нужды не было — ожерелье из ушей сильванов носил только один в Асхане. Вайшан. Невероятно искусный и удачливый убийца. Никогда не являющийся просто так. — Ты?.. Не помню, чтобы я вывешивал в таверне объявление, — процедил Синитар, запоздало вспоминая, что маски на лице нет. Впрочем, взгляд Вайшана был прикован к его глазам, а губы иронично улыбались. Казалось, он просто не видит уродующих Синитара шрамов. Так, словно их нет, и никакого значения они не имеют, в отличие от руки, потянувшейся за посохом. — Не успеешь, — спокойно произнес убийца, — яд, которым смазана эта стрела, смертелен. Его я готовил сам. Антидота не существует. Не делай глупостей и просто выслушай. Синитар опустил глаза чуть ниже и увидел в руке Вайшана взведенный арбалет. Металл поблескивал в свете магических огней так же холодно, как и глаза убийцы. Чернокнижник понял, что действительно не успеет сотворить заклинание, способное парализовать, поскольку ощущал окружающую Вайшана магическую защиту. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь любой темный эльф — чародей. — Тебя прислала она? — выдавил Синитар, медленно опускаясь в кресло, решив пока что не рисковать. Сначала стоит попытаться усыпить бдительность потенциального убийцы. — Кто? — ответил вопросом Вайшан и продолжил, не дожидаясь каких-либо пояснений: — Если бы я пришел за твоей головой, она уже была бы здесь, — он коснулся рукой висящего на поясе кожаного мешка. — Ты слишком увлекаешься чтением, колдун. Это опасно. — Как ты сюда попал? Или вся моя стража уже мертва? — спросил Синитар, продолжая вовлекать Вайшана в разговор. — В Асхане для меня нет закрытых дверей. Я хочу войти и вхожу. А с твоей стражей все в порядке. Те, кто видел меня, проснутся утром. Не все стрелы я смазываю ядом. Позволишь? — убийца указал на кресло кивком головы. — Или так и будем стоять, пытаясь дождаться удобного момента для совершения глупости ценой в жизнь? — Будь по-твоему, — Синитар махнул рукой и откинулся в кресле, скрещивая руки на груди и давая понять, что готов выслушать. — Однако я хочу знать, что привело тебя сюда, и почему ты решил, что мне нужен наместник? — Всё просто, — тонко улыбнулся убийца, убирая оружие и садясь в кресло, — никто не может быть одновременно в двух местах. Даже ты. И кроме того... подобное тянется к подобному. — В смысле? — нахмурился Синитар, не понимая, к чему клонит собеседник. — Лучшее к лучшему. Ты — сильнейший маг Игг-Шайла, я — самый искусный убийца. Из нас выйдет отличная пара. Как лук и стрела. Смертельное сочетание для твоих врагов. — Вот как? — приподнял бровь Синитар, внимательно всматриваясь в лицо Вайшана и пытаясь отыскать в глазах малейший проблеск лжи. — И какую цену ты запросишь за свои услуги? — Об этом мы поговорим потом, — усмехнулся углом рта убийца, — после того, как ты получишь то, чего жаждешь больше всего на свете. — И чего же? Чего, по-твоему, я хочу настолько сильно, что готов довериться тебе? — Голову Эрин, — прозвучало глухо и негромко, но Синитар невольно дернулся и прошипел: — Откуда ты знаешь?.. — Все знают, — пожал плечами Вайшан, — как и то, почему теперь ты нигде не появляешься без этого, — он кивнул в сторону маски, лежащей на столе. — А такое не прощается, правда? — Зачем это тебе? Или она... — Нет. Я просто люблю опасные игры, а игра со смертью — опаснее всех. И самая возбуждающая, согласен? — Да, — выдохнул Синитар, — однако зачем тебе ставить на кон свою жизнь? Это моя игра и моя месть. — Каприз, — снова странно усмехнулся Вайшан, — давай назовем это так. Пока что. — Допустим, ты не лжешь, — начал Синитар, пытаясь прочесть мысли убийцы и, к своей досаде, натыкаясь на глухой ментальный барьер, — и просто решил развлечься... Допустим, ты принесешь мне её голову, какой будет цена? — Принести тебе её голову? — теперь улыбка на лице эльфа стала шире и почти искренней. — Нет, как раз этого ты бы мне и не простил, поскольку это твоя месть. Я просто помогу тебе, а потом можно будет поговорить и о цене. Оплата по факту, Синитар. Итак?.. — Вайшан протянул руку и замер, ожидая ответного пожатия — символа заключенной сделки. — Доказательства, — негромко и твердо произнес маг, — одних слов слишком мало. — Согласен. Вот, — Вайшан бросил на стол свиток, — это подробный план её города. Откуда? Неважно. Важно то, что теперь мы знаем, куда нужно ударить. На мгновение их взгляды снова встретились. Синитар уже оставил попытки магического прочтения, поняв их бесполезность, но и согласиться так просто не мог. Слишком хорошо ему были знакомы коварство и вероломность детей Малассы. Повернуться спиной к тому, кому не веришь ни на йоту? От кого в любой момент ожидаешь удара и... кто способен действительно осуществить мечты, в которых боялся признаться сам себе?.. — Иногда стоит рискнуть, — негромко обронил Вайшан, — в противном случае можно до самой смерти жалеть об упущенном шансе. Ты этого хочешь? И помни: приди я тебя убить — не тратил бы время на разговор. — Хорошо, — после долгой паузы произнес Синитар, — до тех пор, пока эта тварь жива, мне все равно не знать покоя. В Игг-Шайле слишком мало места для нас двоих. Однако неужели ты не выдвинешь никаких условий? Ни единого требования? Согласись, это подозрительно, Вайшан. — Условие одно: никаких сделок с лесными. К тому же, в прошлый раз тебе это не сильно помогло, верно? — вопрос прозвучал все так же негромко, но ирония, ясно слышимая в словах, заставила Синитара болезненно скривиться и на мгновение отвести взгляд. Вайшан знал и об его сговоре с Таланаром. Проклятье. Есть ли хоть что-то, что убийце неизвестно? — Нам понадобится много воинов... — не торопясь соглашаться, начал маг, — она не теряла времени даром, а значит... — Воины будут, мои ассасины уже давно соскучились по настоящему делу, — Вайшан скупо улыбнулся, — думаю, ты слышал о них? Синитар кивнул. О фанатичной преданности лазутчиков и ассасинов своему командиру было известно всем. И о том, что становиться на пути Вайшана и его воинов не стоит, если хочешь прожить долгую и относительно счастливую жизнь. Ходили слухи, что каждый из них готов умереть, защищая Вайшана, и принадлежит ему душой и... телом*. Впрочем, последнее диковиной не являлось — нравы темных эльфов были широкими, их не ограничивала мораль, державшая в узде людей и сильванов. Сам Синитар пока что ложе с мужчинами не делил, не вызывали они в нем такого желания, как женщины. Женщины. Те самые, для которых он теперь стал отвратителен. — Нам предстоит множество дел, — наконец-то решаясь, маг сам протянул убийце руку, — не стоит откладывать и позволять ей накопить силы. — Согласен, — рукопожатие Вайшана было быстрым и сильным, — сейчас время работает против нас, а потому... — Идем, я покажу тебе своих воинов, — Синитар встал и указал в сторону двери, но выходить из кабинета первым не спешил. Оставить убийцу за спиной? Он не настолько глуп, доверчив и прост. *** Они действительно оказались превосходными воинами и невероятно удачливыми, как и сам Вайшан. И именно они — его ассасины — принесли такую долгожданную победу в бою, страшнее и кровавее которого Синитар не помнил. Даже тот, который он когда-то проиграл, не был настолько долгим и жестоким. Эрин отбивалась отчаянно, прекрасно понимая, что на кону собственная жизнь. Не стоит ждать милосердия и пощады от того, кто ненавидит тебя всеми фибрами души. Достаточно всего лишь на мгновение встретиться с ним взглядом, чтобы прочесть в пылающих яростью глазах свой приговор. Не подлежащий обжалованию. Жить хотелось невероятно, ведь она еще так молода и только начала возрождать свой клан! И была уверена, что проклятый предатель Синитар никогда не осмелится снова бросить ей вызов. Лазутчики доносили, что чернокнижник не покидает своего замка, с головой погружен в отчаяние и безумие, становящиеся с каждым днем все глубже. И только теперь Эрин поняла, что все это время её водили за нос, лгали, усыпляли бдительность. Поняла, когда увидела, кому на самом деле служат эти лазутчики. Фиолетовый плащ и знаменитое ожерелье, от вида которого её всегда бросало в дрожь — любимчик фортуны, хладнокровный и жестокий, как сама смерть. Вайшан, почему-то вставший под знамена Синитара. Когда-то давно убийца предлагал свои услуги и ей, но Эрин отказала. Не поверила ни единому слову, не сумела перебороть внутренний протест, возникший в сердце, когда Вайшан появился в её замке. Неужели отказ оскорбил его настолько, что... Тогда она предпочла Летоса, но вот уже несколько лет о легендарном отравителе не было ничего слышно, он словно растворился во мраке подземелья. Последнее, что Эрин слышала: Летос служит чернокнижнику Кастору**, предан ему всецело и делит с нанимателем не только кров и стол, но и ложе. Тогда эта новость ее не задела и не удивила, теперь эльфийка запоздало пожалела о том, что позволила Летосу уйти когда-то. Будь он сейчас здесь — все сложилось бы иначе, половина армии Синитара осталась бы под стенами, поскольку против насылаемой Летосом чумы спасения не было. Именно он тогда помог ей победить и Таланара, и самого Синитара, его смертоносные умения склонили чашу весов в её пользу. Сейчас Летоса рядом не было, а Соргал... Он всегда уступал ей самой и многим другим, а наездники на ящерах, хоть и отменно сражающиеся, оказались не способны противостоять осененным удачей ассасинам Вайшана. Да и Синитар успел стать намного сильнее. В какой-то момент Эрин показалось, что запас его магической силы просто неистощим. Она сама уже не могла сотворить даже простейшего заклинания, а он продолжал обрушивать на её армию метеоритные дожди и стирал с лица Асхана владычиц тени невероятно мощным «шоком Земли». Такое могущество Эрин видела впервые. Значит, вот чем его наградили черные драконы? Свели с ума, обезобразили и в то же время сделали непобедимым колдуном? Она проиграла. Осознавать это было горько, до слез обидно оказалось смотреть на руины своего, некогда прекрасного города, пока её, обессиленную и опустошенную, вели к восседающему на ящере Синитару. Эрин видела, как искажает презрительная ухмылка его губы, как горят яростной радостью глаза. Те самые, которые когда-то смотрели на неё снизу вверх и были полны страха, боли и ожидания неминуемой смерти. Тогда он был повержен, сегодня — торжествовал и не скрывал этого. Вайшана поблизости видно не было, вероятно, вместе со своими бандитами разыскивал в замке уцелевших и добивал раненых. А чего еще ожидать от подобного ему? — Сегодня ты выглядишь намного лучше, чем тогда, — издевательски бросил Синитар, ощупывая Эрин взглядом. Она нашла в себе силы выпрямиться и гордо посмотреть ему в глаза. Как бы то ни было, а дочь Туидханы не станет умолять о пощаде выродка без чести и совести, безумца, уродливого телом и душой. И если внешнюю безобразность он теперь умело скрывал под маской и одеждами, внутренняя мерзость была прекрасно видна. Смотрела из глаз, читалась в кривой ухмылке, её выдавали подрагивающие от нетерпения длинные пальцы. — А ты всё так же отвратителен, — громко сказала Эрин, глядя в безумные глаза Синитара, — собрался убить меня лично? Давай, ты же мечтал об этом столько лет. — Пытаешься кусаться? — эльф по-волчьи оскалился. — Напрасно. Ядовитая змея опасна, только когда её зубы полны, а твои... — он развел руками, — пусты, как лоно бесплодной женщины. И я не позволю тебе наполнить их вновь! — Как много слов, — устало обронила эльфийка, — если ты думаешь, что я стану умолять о прощении и милосердии, ошибаешься. Быть побежденной тобой — позор, после которого жить уже не стоит. В глазах Синитара мелькнуло холодное бешенство, рука сильнее стиснула посох, но голос остался столь же спокойным: — Желание дамы — закон. Однако ты мне кое-что задолжала. Я хочу, чтобы ты поняла, каково это — ощущать, как огонь пожирает тебя, как лопается твоя кожа и трещат волосы, хочу, чтобы ты умирала медленно... Эрин не разобрала слов заклинания, произнесенного Синитаром, оно звучало странно, а слова были не эльфийскими. Жар, обрушившийся на неё, не был чем-то новым. Сотни раз она сжигала врагов огненным шаром и поражала магическими стрелами, а сейчас пламя охватило её саму. С каждым мгновением боль становилась всё невыносимее, и вскоре Эрин перестала видеть и слышать что-либо, кроме треска пламени и издевательского, безумного смеха Синитара, смешавшегося с собственным криком, потому что терпеть такую боль было невозможно. И почему-то смерть не приходила, хоть давно должна была милосердно набросить покрывало мглы на сознание Эрин. Проклятый колдун желал наслаждаться её мучениями подольше и делал это, жадно глядя на то, как медленно сгорает женщина, когда-то почти уничтожившая его. Хотя почему — почти? Прежний Синитар умер в тот момент, когда драконье пламя коснулось его тела и души, а новому были неведомы милосердие и жалость. Он упивался каждым криком своей жертвы, поддерживая в ней жизнь, чтобы забава не оборвалась слишком быстро. — Ты еще не закончил? — на плечо мага легла тяжелая рука, и он невольно вздрогнул, резко повернул голову и напоролся на насмешливый взгляд Вайшана, неслышно подъехавшего на своем ящере. — Хватит. От этой вони и так не избавиться пару недель. Дай огню волю, Синитар, и насладись своим новым замком. Поверь, здесь есть на что посмотреть. — Да будет так, — процедил маг, понимая, что еще немного, и остатки рассудка покинут его под напором охватившего безумного восторга. — Идем, — он добавил еще пару незнакомых Вайшану слов и пламя, медленно пожиравшее Эрин, вдруг вспыхнуло ослепительно, а волна жара заставила обоих эльфов резко податься назад. — Кончено. — Воистину, — согласно кивнул головой убийца, видя, что от эльфийки не осталось ничего, кроме небольшой кучки серого пепла. — Этому тебя тоже научили драконы? — Неважно, — отмахнулся Синитар, — ты хотел мне кое-что показать? — О да. Её покои — восхитительны, а драгоценностей, собранных в сокровищнице, хватит на пару сотен лет безбедной и расточительной жизни. Об артефактах и книгах и вовсе умолчу, в этом ты, несомненно, разбираешься лучше. *** — Будь ты проклята и после смерти! — прорычал Синитар, входя вслед за Вайшаном в бывшую спальню Эрин и видя огромное зеркало, занимающее один из углов комнаты. — А это забирай с собой! — с пальцев колдуна сорвалась молния и ударила в зеркало. На пол посыпался дождь осколков, а сам Синитар схватил Вайшана за рукав и резко развернул к себе: — Во имя всех демонов Шио, ты это хотел мне показать?! — Нет, — спокойно ответил убийца, — это, — он указал на забитый книгами шкаф и стол, заваленный свитками. — А еще, у нее превосходный винный погреб. Предлагаю отметить нашу победу и... поговорить о том, что не так давно очень сильно тебя интересовало. — О твоей цене? — сузил глаза Синитар, разжимая пальцы и отступая на шаг. — Именно. Самое время, не находишь? Я выполнил свою часть сделки, ты получил то, чего желал больше всего на свете. Настало время платить. — И чего же ты хочешь? Этот город или половину моих земель? — холодно осведомился маг. — Не так быстро, — усмехнулся Вайшан. — Сначала — вино, не стоит омрачать радость победы, Синитар. К тому же, бой был не из легких, и нам обоим не мешало бы немного расслабиться, — сказав это, убийца снял плащ и бросил его в одно из кресел, а потом подошел к небольшому шкафчику и вынул оттуда бутылку вина, внимательно присмотрелся к ней, одобрительно хмыкнул и указал магу на второе кресло: — Это отличное вино, самое то, чтобы утопить усталость и снова ощутить себя свежим и полным сил. — Ладно, — махнул рукой Синитар, чуть помедлил и стащил маску, бросил её на стол, тряхнул головой, рассыпая по плечам волосы. — Ты ведь так или иначе намерен получить своё, да и я не привык оставаться в долгу. Эрин досталось сполна. — Видел, — улыбнулся убийца, наполняя кубки, — и должен сказать, что не отказался бы научиться этому заклинанию. Эффектно и, должно быть, невероятно болезненно. Кое-кому в Асхане было бы неплохо испытать это на своей поганой светлой шкуре. — Возможно, я и научу тебя... — задумчиво протянул Синитар, принимая кубок и садясь в кресло. — Хоть для того, чтобы им овладеть, мало поверхностного знания Хаоса. — Не сомневаюсь, — кивнул головой Вайшан, — я уже говорил, что в чародействе тебе нет равных в Игг-Шайле. Однако одной магии нам сегодня бы не хватило. Не корми мои лазутчики Эрин лживыми новостями о твоей слабости и безумии, она не была бы столь беспечна. — И во сколько ты оцениваешь их и свои услуги? — спросил Синитар, делая очередной глоток и понимая, что вино не только приятное на вкус, но и очень крепкое. — Недешево, — уже без улыбки ответил убийца, — но ты снова спешишь. Не стоит. Победой нужно наслаждаться так же, как этим вином. Пить её медленно, большими глотками, чтобы сполна ощутить вкус и крепость. — Но так недолго и опьянеть, — негромко произнес Синитар, глядя в глаза Вайшана. — Да, но разве в этом есть что-то плохое? — приподнял бровь тот и снова потянулся к бутылке. — Разве тебе самому не хочется иногда забыться? Расслабиться? Наслаждаться вином и... страстью? — Кстати о страстях, — маг протянул свой опустевший кубок и тот был тут же наполнен, — надеюсь, твои головорезы оставили в живых пару-тройку мегер? Смазливые шлюхи — самое то после нескольких бутылок вина. — Не всегда, — Вайшан откинулся в кресле, скользнул по фигуре мага оценивающе-внимательным и совсем не захмелевшим взглядом, — после боя я не расположен к нежностям и долгим ласкам, а женщины без них сухи, как пустыня. — И потому ты предпочитаешь мужчин? — не отводя глаз, спросил Синитар, запоздало подумав, что сделал это зря, но вино уже развязало язык. — Не только поэтому, — спокойно ответил убийца, — но не стоит говорить о том, что одному известно, а для другого — тайна. Это все равно, что пытаться пояснить слепцу, что такое свет. Бесполезная и бессмысленная трата слов и времени. Чтобы постичь суть света нужно всего лишь... прозреть. — Всего лишь? — переспросил Синитар, ощущая, как по телу пробежала странная дрожь, а сердце почему-то застучало быстрее. — Так просто? — Да. Но слепец должен захотеть этого сам. Открывать кому-либо глаза насильно нельзя. В награду ты, скорее всего, получишь проклятия и ненависть. — Ты говоришь странные вещи, — маг снова приложился к кубку, ополовинивая его, — я всегда отдавал предпочтение женщинам и познал множество их до того, как... — Синитар осекся, чувствуя, как прежние боль и отчаяние прорываются даже сквозь хмель, — после — только имел. Не снимая маски. — Знаю, — Вайшан отставил кубок, — а еще ты возненавидел зеркала, хоть они отражают всего лишь внешнее. — По-твоему, это мелочь? — маг напрягся, ожидая ответа, почему-то ставшего очень важным именно сейчас. — А разве нет? Нет ничего более уродливого, чем красивая женщина с пустой душой и лживым языком, хоть никакое зеркало никогда не отразит этого. — Ты говоришь так, чтобы утешить меня? — криво усмехнулся Синитар, выплескивая в рот остатки вина. — Зачем? Ты же не девица, которую я пытаюсь соблазнить. Я говорю о том, что очевидно для меня, но чего не видишь ты, поскольку ослеплен ненавистью и болью, — негромко произнес Вайшан. — Слепец? — иронично осведомился Синитар. — Он самый, — прозвучало в ответ. — А что, если я послушаюсь твоих советов и... захочу прозреть? — так же негромко сказал маг, решивший, что надевать маску, дабы отодрать сегодня вечером сопротивляющуюся мегеру, точно не станет. Ему до дрожи захотелось, чтобы все снова было так, как когда-то: без одежд и маски, ощущая всей кожей чужое горячее тело. И пусть даже оно будет мужским. — Тогда я помогу тебе увидеть свет, — поднимаясь из кресла, ответил Вайшан, — здесь не только прекрасное вино, но и отменной мягкости и ширины ложе... — преодолев разделяющее их расстояние парой скользящих шагов, он оперся руками о подлокотники кресла, в котором сидел Синитар, и наклонился к магу, почти касаясь его губ своими, — но только если ты действительно этого захочешь. Вместо ответа Синитар подался вперед, запустил руку в волосы Вайшана и, спустя еще пару слишком долгих мгновений, рванул убийцу к себе, жадно приникая к его тонким обветренным губам. Ответный поцелуй, умелый и жаркий, окончательно уничтожил сомнения и не оставил места для колебаний и страхов, тем более в глазах Вайшана не мелькало и намека на отвращение и брезгливость. В них плескались желание и нетерпение, жажда и вызов, не принять которые было просто нельзя... *** — Ты так и не сказал, чего хочешь за свою помощь... — произнес Синитар потом, когда они лежали на смятой постели Эрин. Впервые за долгое время маг забыл о безобразящих его рубцах и ожогах и не спешил набрасывать на себя простыню. Лежал, наслаждаясь покоем и легкостью, переполнявшей тело, совсем недавно сплетавшееся с телом Вайшана. — Словам я всегда предпочитал дело, — раздалось в ответ негромкое, и было ясно, что убийца улыбается. — Так можно гораздо проще и быстрее получить желаемое. — Ты хочешь сказать, что рисковал головой ради того, чтобы... — маг приподнялся на локте, удивленно и недоверчиво глядя на обнаженного любовника. — Чем дольше и опаснее путь к желаемому, тем большее удовольствие получаешь в конце. Впрочем, если ты предпочтешь и дальше оставаться в темноте и забыть о том, что такое свет, я не стану тебя принуждать. — Тогда я буду уже не просто слепцом, а ещё и глупцом, — усмехнулся Синитар, снова ложась на спину, — к тому же, мне по-прежнему нужен наместник, теперь у меня на один город больше. — И ты больше не боишься поворачиваться ко мне спиной? — чуть насмешливо спросил Вайшан. — Нет. — Докажи, — прозвучало провокационно и глухо, и Синитар, не колеблясь, повернулся, а спустя мгновение ощутил, как к его спине прижимается сильное тело убийцы, — вот теперь верю. *** Слуги Синитара по-прежнему не видели своего господина без маски и не смели заходить без вызова в его покои. И по-прежнему по ночам из спальни мага слышались стоны, только ничего общего с болью они уже не имели.