Не те отношения

Кёнсу не красавец, не интеллектуал, не душа компании, и в постели он тоже далеко не гигант. Он обычный финансист, лучше многих, правда, но это же не повод таскать его на свидания и вообще увлекаться. Очки, ночь в кабинете и подчеркнутые паркером цифры сексуальны только в дорамах. Он полная противоположность Бэкхёну, и Кёнсу совершенно, абсолютно не понимает, что Бэкхён в нем такого нашел. Если честно, Кёнсу это смущает и злит. Он не привык, что его симпатии добиваются так активно. Сомнения играют с ним злую шутку, он так задумывается на очередном свидании, что пропускает момент, когда Бэкхён его целует. Обычный поцелуй, издевательски целомудренный после всего, что у них было, Кёнсу даже не сразу понимает, что произошло, а когда понимает, уже поздно строить оскорбленную невинность. Кёнсу и не строит, но руку с плеч после в профилактических целях сбрасывает. Он понятия не имеет, что у Бэкхёна на уме, а события развиваются слишком быстро. — Ты ведешь себя хуже девственника, — через пару дней говорит Бэкхён, двигая бокал по барной стойке. — Как ебнутая пуританством монашка. Какого хрена, у тебя же были отношения. — Если тебе нужен секс, ты знаешь, где выход, — Кёнсу на самом деле оскорблен. Не потому, что Бэкхёну нужен от него секс, просто это так… мелко. Кёнсу почти расслабился и начал ему доверять. Бэкхён оставляет деньги рядом с бокалом, слезает с табурета и уходит, Кёнсу допивает ром залпом и просит еще. Он даже не может списать противное чувство на обманутые ожидания, потому что этого он от Бэкхёна и ждал. А вовсе не того, что Бэкхён вернется, сдернет его за руку с табурета и потащит на парковку. — Ты хоть представляешь, сколько раз я хотел тебя прямо в машине? — Меня? — недоверчиво переспрашивает Кёнсу. Бэкхён за рулем и вроде бы пил одну минералку, откуда у него эти странные мысли? Бэкхён останавливается на красный и целует так, что Кёнсу уже тоже не против в машине отдаться. — А есть кто-то еще? — Откуда мне знать? Кёнсу знает за собой эту черту — чем больше он смущен, тем агрессивнее. Вопросом, почему Бэкхён его еще терпит, Кёнсу задается регулярно. — Что, похоже, что я успел кого-то найти? — У тебя остались старые связи, — пожимает плечами Кёнсу, хотя, конечно, так не думает. Если бы ему было, с кем трахаться, Бэкхён бы так за ним не ходил. — Ты тоже не на леденцах тренировался, — Кёнсу приподнимает брови. — Ты себя в зеркало видел? Даже конченный натурал хоть раз подумает, как бы ты его в рот взял. Твои губы созданы для разврата. — О, какой комплимент! — язвит Кёнсу. — Отсосать в машине и выйти, как дешевая шлюха. — Отсосать, выйти и умолять тебя трахнуть. Ты бы отлично смотрелся на капоте с раздвинутыми ногами. На долю секунды Кёнсу признается себе, что хочет заняться сексом с Бэкхёном на горячем капоте и полностью обнаженным. Всего лишь на долю секунды, но фантазия кружит голову и заставляет говорить глупости. — У тебя в машине есть леденец? — Шоколадка, — Бэкхён тянется и достает шоколадку из бардачка. Она длинная и узкая. — А зачем тебе? — Не твое дело. Остаток пути они проделывают в молчании. Бэкхён останавливается напротив дома Кёнсу, тот вручает шоколадку и расстегивает ремень. Бэкхён сглатывает. — Что ты… — Уверен, что делать, ты разберешься, — сейчас почти ночь, фонари далеко, но все равно, то, что собирается делать Кёнсу, полнейшее безумие. Он опускает спинку и переползает на заднее сиденье, стаскивает штаны и белье, забирает у Бэкхёна шоколадку и засовывает ее в рот. Пока он греет ее, скользя языком по всей длине, Бэкхён закусывает губу. Кёнсу отпускает шоколадку и поворачивается к Бэкхёну лицом, тот вытаскивает шоколадку из его рта и зачарованно смотрит, как Кёнсу ложится и закидывает ногу за подголовник. — Раскройся для меня, — Бэкхён поглаживает его бедро, Кёнсу бессознательно тянется навстречу ласке и отводит колено в сторону, понимая, что сделал, только когда видит, как Бэкхён тоже облизывает шоколадку. Он лежит на заднем сиденье без штанов, как школьник в дешевой комедии, и едва ли не вслух умоляет Бэкхёна сделать с ним все, что хочется. Кёнсу не знает, от страсти больше горит лицо или от стыда, и то, что Бэкхён медлит, стыда только добавляет. Бэкхён смотрит ему в глаза, когда вводит едва теплую шоколадку. Кёнсу толкается почти сразу, чувствуя, как неровная поверхность проскальзывает внутрь, дыхание сбивается, он хватает ртом воздух. — Бэкхё-ён… — Я весь твой, детка, — Бэкхён поглаживает его по животу, нежно и медленно, и совсем не в том ритме, в каком трахает шоколадкой, это уже чересчур, Кёнсу этого не может вынести, он стонет, цепляется за что может, двигается навстречу, и ему с прошлого раза не было так хорошо. — Что ты хочешь? — Еще, — выдавливает Кёнсу, — быстрее. Кончить от какой-то шоколадки глупо, пошло и похоже на сюжет порнофильма, Кёнсу не ожидал, что получит удовольствие от собственного идиотизма, но Бэкхёну, кажется, нравится. По крайней мере, он дышит куда чаще, когда смотрит, как Кёнсу выгибается и кончает, зажимая ладонью рот. — Я вряд ли смогу есть шоколад после этого, — сообщает Бэкхён чуть позже. — И лучше натяни штаны, потому что я все еще хочу трахнуть тебя членом. — Разложив на капоте? — Кёнсу лень шевелиться. Если Бэкхёну так хочется его трахнуть, он даже не станет сопротивляться. — Как дешевую шлюху, на глазах у всей улицы, — повторяет Бэкхён его слова. Кёнсу вспоминает, где находится. Бэкхён выходит из машины, давая ему одеться, и подчиняется, когда Кёнсу делает знак идти за ним. Они поднимаются на нужный этаж, совместными усилиями открывают дверь и раздевают друг друга по дороге в душ. Кёнсу, наверное, первый раз в жизни плевать, где приземлился его костюм, ощущение скользящих по всему телу ладоней гораздо важнее. Бэкхён целуется так, что Кёнсу не сразу понимает, что они уже в душе и струи холодные. — У тебя есть презервативы? — спрашивает Кёнсу, поворачивая кран. — Я не буду кончать внутрь, — Бэкхён тянется за поцелуем и охает, когда Кёнсу коротко бьет его в живот. — Блядь… — Значит, ты не кончишь сегодня вообще. — Оральный секс, — сипит Бэкхён. — Ты должен уметь. Кёнсу очень хорошо умеет, но терпеть не может, о чем Бэкхёну знать не обязательно. — Могу подрочить, — Бэкхён хватает его руку и тянет вниз, Кёнсу машинально сжимает пальцы, Бэкхён снова шипит. — Он вообще когда-нибудь падает? — Только в твоих ловких руках, — Кёнсу дрочит, привычно подстраиваясь. — А что, не заметно? Кёнсу молчит. Вода падает им на головы и плечи, стекает вниз, Бэкхён прижимает его к стене, постанывая, толкается бедрами, как будто у них настоящий секс, и кончает Кёнсу на живот. — Не смывай, — говорит он, приваливаясь к противоположной стене, когда Кёнсу уже подносит к животу испачканную правую руку. На пальцы тоже немного попало. — Хочу посмотреть на тебя таким. — Может, мне еще и на вкус попробовать? — фыркает Кёнсу. — Да на это ты не решишься, — усмехается Бэкхён и тут же давится воздухом. Кёнсу слизывает сперму с пальца, глотает и задумчиво прислушивается к ощущениям. Вроде ничего, Кёнсу слизывает еще немного под горящим взглядом Бэкхёна. — У меня в бумажнике мог остаться один. — Дам. Если остался, — соглашается Кёнсу, слизывая остатки. Бэкхён выскакивает из ванной, Кёнсу слышит его чертыхания, пока моется, и, судя по длительности, ничего похожего в своих вещах не находит. Кёнсу проходит мимо в халате и направляется в кухню, Бэкхён присоединяется к нему через десять минут. — Я тебя хочу, и есть разные способы. — Да что ты? — поднимает брови Кёнсу и отпивает воду из стакана. — Ну, удиви меня. И Бэкхён удивляет, да так, что Кёнсу бы ему и без презерватива дал, все равно со связанными руками он помешать не сумеет. — Кончишь тут или пойдем на кровать? — Кёнсу с удивлением обнаруживает себя на кухонном столе без халата и капли стеснения. — Кровать, — там тумбочка и оставшаяся от прошлого любовника пачка, Кёнсу впервые в жизни взывает к небесам, чтобы срок годности не кончился и размер подошел. Прошлый любовник был два года назад. Кёнсу каким-то чудом успевает сказать про нижний ящик, едва его спина касается покрывала, Бэкхён опускается сверху и толкается в него несколько раз, Кёнсу жалобно стонет и почти плачет. — Хватит, Бэкхён. Возьми меня! — Еще рано, — Бэкхён приподнимается и ласкает его тело, все-все, от связанных махровым поясом запястий до ступней дрожащих ног. — Потерпи. Я хочу, чтобы этот раз ты запомнил. Кёнсу не представляет, что там запоминать. Бэкхён переворачивает его на живот и осыпает поцелуями плечи и спину, где-то в районе поясницы Кёнсу теряет остатки гордости и умоляет, но Бэкхён не слушает, целуя в таких местах, которые Кёнсу боится называть даже мысленно. — Бэкхён, пожалуйста, — Кёнсу стонет охрипшим голосом, — прошу, — что угодно, только бы прекратить эту пытку. — Тебе нравится? — Да, да, да! — Кёнсу абсолютно беспомощен. Бэкхён помогает перевернуться на спину и оказывается совсем близко. — Скажи еще раз. — Возьми меня! — всхлипывает Кёнсу. — По имени. Назови меня по имени! — Бэкхён, — и плевать, что перед глазами все расплывается. — Бэкхён! Бэкхён! Кёнсу кончает с болезненным стоном, задыхается, впивается ногтями в ладони, выгибается и бьется под Бэкхёном. Ему бесконечно, непозволительно хорошо. Он не помнит ничего, кроме яростного желания и томной послеоргазменной неги. Бэкхён прижимает его к себе, голова Кёнсу лежит на его плече, а руки все еще связаны, но это удивительным образом неважно. Важно то, что Кёнсу так лежать согласен. — Я что-то обещал? — Готовить по выходным, сходить в караоке, переодевшись девочкой, и купить другие презервативы. — Ясно, — ничего он не обещал, Бэкхён ситуацией не воспользовался. — Надеюсь, не сильно тебя разочаровал. Он был жалок, Кёнсу уверен. Кому понравится заниматься сексом с парнем, который рыдает и умоляет его трахнуть. — Если это разочарование, детка, я боюсь представить восторг, — Бэкхён целует его волосы. Медленно и как будто с нежностью, Кёнсу не вполне понимает, о чем он. — Думал, я знаю, на что ты способен, но ты еще лучше, чем я даже мечтал. Громкий, горячий и сладкий. — Ну, мне тоже понравилось. — Готов повторять каждую ночь. Только презервативы другие купи. — А с этими что не так? — Вкус клубники, — морщится Бэкхён. — Какое жалкое дерьмо. — Что-то я не вижу твоих, с суровым мужским запахом. — Ты позволял вставлять ванильную клубнику в свою задницу. Откуда тебе знать, какой запах любят настоящие мужики? Подколка безобидная, но Кёнсу задевает. — Ты прав. — Кёнсу, прости, — Бэкхён обнимает его крепче. — Все в порядке. На правду не обижаются, — и Кёнсу действительно не обижен, просто какая-то пустота внутри. — Я тебе постелю.