Настоящие леди умеют ждать

Зал заседаний Визенгамота был полон. Черные и пурпурные мантии судей, алые — дежурных авроров, несколько темно-серых — Отдел Тайн. Араминта Мелифлуа еще раз поправила безупречно сидящие перчатки и поискала взглядом мужа. Себастьян в черной мантии выглядел очень представительно. Слегка склонив голову, он внимательно слушал Амелию Боунс. Вот он извинился и прервал беседу для того, чтобы поздороваться с министром. Араминта удовлетворенно улыбнулась. Последствия войны с Гриндевальдом почти не сказались на положении семьи Мелифлуа. Не сказался на нем и ее последний законопроект, который пресса быстро окрестила законом о травле магглов, несмотря на то, что сам законопроект ни слова о травле не содержал. Но магглолюбская партия взвилась на предложение предоставить магам право применять к магглам заклинание Обливиейт в случае ненамеренного нарушения Статута, без вызова специальных служащих Министерства. Да, в законопроекте были некоторые более жесткие пункты. Но Араминта не считала, что слово «травля» в применении к нему было уместно. Она тяжело вздохнула. Отказались от мирного способа и получили одиннадцать лет террора. Леди Мелифлуа с легкой скукой еще раз осмотрела зал. Как супруга члена Визенгамота, она должна была присутствовать на слушании, как зельевар и дочь Герберта Бёрка — с большей радостью заперлась в лаборатории, но как дочь Бельвины Блэк, Араминта чтила этикет как второй Статут. Министр наконец-то после череды обязательных рукопожатий занял свое место. Председатель Бартемиус Крауч удостоверился, что все на своих местах, прокашлялся и махнул дежурным аврорам. Массивные двери открылись, и под конвоем в зал вошел маг. Один. Араминта вздрогнула и смяла перчатки. Она помнила этот обманчиво-рассеянный взгляд карих глаз, эту привычку слегка откидывать голову назад, этот легкий и плавный шаг. — Антонин Долохов, — звучно зачитал Крауч. — Обвиняется в убийствах первой степени, пытках, похищениях, сотрудничестве с Тем-кого-нельзя-называть. Подсудимый, вам предоставляется право на защиту. Вы можете потребовать назначить вам адвоката. Вы можете защищать себя самостоятельно. Вы можете заявлять ходатайства и протесты в тех случаях, которые предусмотрены законодательством. Ясны ли вам ваши права? Долохов поднял голову и пристально посмотрел на Бартемиуса. — Несомненно, господин председатель, — в голосе Антонина была точно отмеренная доля издевки. — Желаете ли вы, чтобы вам был назначен защитник или предпочитаете защищать себя сами? — Бартемиус извлек из груды пергаментов на кафедре один свиток и занес перо, приготовившись сделать отметку. — А мой защитник действительно сможет реализовать мое право на защиту, господин председатель? — Долохов обвел глазами зал, на короткое мгновение задержался на Араминте, узнал, запнулся и продолжил как ни в чем не бывало. — Давайте огласим приговор и покончим с этим фарсом, который вы в Британии по какому-то странному недоразумению назвали судом. Зал взорвался возмущенными воплями. — Тишина, — раздался усиленный Сонорусом голос судебного пристава. — Неуважение к суду, — Бартемиус дождался, пока шум стихнет, и сухо продолжил. — Антонин Долохов, признаете ли вы себя виновным?  — Никак нет, господин председатель, — Долохов остался стоять, не смотря на попытки судебного пристава усадить его на место, предназначенное для подсудимого. Зал снова взорвался возмущенными криками. Долохов с легкой усмешкой наблюдал за тем, как приставы пытаются навести порядок. Араминта нервно стянула перчатку и скомкала ее в руках. Пожизненное. Приговор сомнений не вызывал. Леди Мелифлуа слишком долго проработала в Министерстве по юридической части, чтобы не знать, чем все закончится. Просить бесполезно. Даже будь Тони невиновен, как младенец, суд приговор не изменит. Народу нужны пугала. Но не Малфою же и Яксли выступать в этой роли. Сама процедура не затянулась. Долохов по большей части молчал, говорили авроры, свидетели, демонстративно рыдала Молли Прюэтт, вспоминая погибших братьев. — Суд удаляется для принятия решения. Зал наполнился шорохом мантий. Зрители поспешно вставали и склоняли головы перед правосудием Британской Короны. Араминта дождалась, когда за последним членом Визенгамота захлопнется дверь, и почти упала на свое место. Глубоко вдохнула, зажмурилась на пару секунд, выровняла дыхание, выпрямила спину и расправила скомканную перчатку. Леди не должна показывать своих эмоций — это неприлично. Долохов снова осматривал зал. На этот раз Араминта не отвела взгляда. Долохов — тоже. Он немного грустно и виновато усмехнулся уголком рта, мол, извини, что так, сама видишь — рад бы в рай, да авроры не пускают. Араминта едва заметно кивнула. Она этого так не оставит. * * * — Передачку позвольте осмотреть, миледи, — дежурный аврор прокашлялся и протянул руку к объемному свертку на столе. — Пожалуйста, — Араминта пожала плечами. — Запрещенного ничего не передаете? — аврор деловито развернул сверток. — Право слово, к чему эти вопросы, — Араминта небрежно опустила руку в карман мантии. — Процедура, — аврор поворошил содержимое свертка, что-то пробурчал себе под нос, сделал несколько взмахов палочкой. — А говорили — ничего запрещенного… — Помилуйте, разве же это запрещенное, — Араминта аккуратно положила на стол увесистый мешочек. Мешочек приятно металлически звякнул. Аврор несколько нервно сглотнул и жадно на него уставился. — Понимаете, миледи, тут такое дело, — неуверенно начал он, не отводя глаз от мешочка. — Мы же не будем поднимать шум из-за нескольких лишних пачек сигарет, не правда ли? — Араминта легким жестом двинула мешочек по столу. — К тому же мистер Яксли и мистер Малфой…. И лорд Мелифлуа, а вы же знаете, как к нему относится Министр… — Да, миледи, — аврор мягко сгреб мешочек, и тот исчез в кармане аврорской линялой мантии. — Никаких проблем, миледи. Проходите. Араминта подобрала юбку и, стараясь ничего не касаться, вышла в коридор. Аврор погремел ключами, отпер тяжелую дверь. Из коридора потянуло холодом. Леди Мелифлуа поежилась. Сколько раз она здесь бывала по долгу службы и никак не могла привыкнуть к первым секундам в Азкабане. — Прошу, миледи, — аврор услужливо распахнул металлическую дверь. — Сюда. Устраивайтесь поудобнее. Охрана подождет в коридоре. — Благодарю за понимание, — несколько золотых монет из руки Араминты незаметно перекочевали в потную ладонь аврора. — Всегда рады, миледи. Передайте поклон супругу, — аврор угодливо поклонился. — Сейчас заключенного приведут. Располагайтесь. Араминта небрежно кивнула и устроилась за столом, аккуратно сложив перчатки на сверток с передачей. «Как же тебя так угораздило, Тони?» Леди Мелифлуа задумчиво разглядывала стену. «Тебе же всегда везло, Долохов. Ничего, мы ситуацию поправим». — Мира. Вот уж не ожидал, так не ожидал. Знакомый голос заставил Араминту вздрогнуть. — Не ожидал? — она медленно переложила перчатки со свертка на стол и обратно. — Отчего же? — За двадцать лет — ни строчки, — Долохов устроился на стуле напротив, вытянув ноги. — А сам? — Араминта нехорошо прищурилась. — Война, — развел он руками. — Ну вот, — она хмыкнула в ответ. Некоторое время оба молчали. Араминта снова переложила перчатки. Ни капли не изменился. Это у нее в волосах добавилось седины. В волосах — седина, в характере — перец, в словах — яд. И куда делась та порывистая Араминта Бёрк, которая целовалась с Тони Долоховым в дальних уголках родительского парка? — Ты почти не изменилась, — он протянул руку и осторожно коснулся ее пальцев. — Шутишь? — она неопределенно повела плечом. — У меня уже внучки есть. — Кстати. — Долохов крепче сжал пальцы Араминты. — Как там Синтия? Эллери с нами нет, значит, все обошлось? — Обошлось, — Араминта с благодарностью ответила на пожатие. — Роберт помог. Себастьян — тоже не последний человек в Министерстве. — Ну да, — Долохов хмыкнул. — К тому же Эллери не Лестранж. Непростительными не разбрасывался. Кстати, как там она? — В тюрьме, как и все остальные, — Араминта тяжело вздохнула.— И сошла с ума. Говорят, ее пытали. Внучатую племянницу Беллатрикс она любила меньше, чем Нарциссу. Но чем-то Беллатрикс ей нравилась. К тому же Себастьян очень девушку хвалил. Даже занимался с ней по Чарам. — Как? — Антонин выпустил руку Араминты и едва не подскочил на стуле. — Просто. Аврорат. Яксли говорит, что там какая-то страшная история. Августус знает, в чем дело, но молчит. Но ты же знаешь Руквуда. Он всегда держался особняком. Долохов на мгновение прищурился. Араминта знала этот прищур. Значит, кому-то не повезет, крепко не повезет. Если бы в Азкабане был разрешен тотализатор, леди Мелифлуа предложила бы охране пари — кто кого быстрее доведет: дементоры Тони или он их. — Не беспокойся. Роберт говорит, что там были замешаны личные мотивы. — По отношению ко мне, знаешь ли, у многих личные мотивы, — Долохов коротко рассмеялся. Араминта пожала плечами и пододвинула ему сверток. — Я тут тебе собрала кое-что. Пока я буду заниматься твоим вопросом. — Каким «моим вопросом»? — Долохов деловито развернул обертку. — Как каким? — Араминта удивленно подняла бровь. — Как тебя отсюда вытащить. — Вытащить, — Долохов задумчиво нахмурился. — А Себастьян жив еще? — Да, — растерянно протянула Араминта. — Тогда я посижу, подожду, — Долохов неожиданно весело улыбнулся. — Ты не забывай писать только. — Тони! — Араминта вскинулась было, но несколько раз глубоко вздохнула и выровняла голос. — Ты же еще куришь? — Еще курю, — кивнул Долохов. — Это хорошо, — леди Мелифлуа удовлетворенно улыбнулась. — Тогда, надеюсь, ты поймешь, что в третьем свертке не табак. * * * — Мира, ты одна? Араминта едва не подскочила на месте и схватилась за палочку. — Тони! Ты! .. Но Араминта Мелифлуа, как и положено настоящей леди, которая должна называть кошку кошкой при любых обстоятельствах, ругательство сдержала. В дверях, пошатываясь, замер Долохов. Мантии нет. Вместо нее — маггловская военная форма. На лице — давняя щетина. Щеки запали. Только глаза лихорадочно горят. Араминта отметила настороженный взгляд. — Я одна. — Хорошо, — коротко бросил Долохов, прошел к камину и протянул руки к огню. — Голоден? — Араминта отложила палочку. — Да. Леди Мелифлуа кивнула и легонько щелкнула пальцами. Эльф с тихим хлопком появился у порога. — Госпожа? — серые ушки тряслись от усердия. — Ужин, — коротко бросила Араминта. — Да, госпожа, — эльф поклонился, ударившись длинным носом о порог, и исчез. Долохов пододвинул к камину кресло и устроился поближе к огню. Араминта наблюдала за тем, как откинулся на спинку и вытянул ноги. Как же он устал. Они все устали. Устали от войны, от Лорда, от Дамблдора, от Министерства. — Руквуда казнили, — медленно произнесла она. — Знаю, — кивнул Антонин. Снова пауза. Треск огня в камине, тихий ход часов. Тихий хлопок сообщил о появлении эльфа. Долохов рефлекторно схватился за палочку. Араминта в несколько шагов оказалась рядом, перехватила руку. — Это всего лишь Терри. Долохов опустил палочку. Рука расслабленно опустилась на подлокотник кресла. Как же он устал. Араминта не удержалась и провела рукой по спутанным темным волосам. Эльф опустил поднос с едой и графином на столик и исчез. Антонин потянулся к еде, но остановился и вопросительно посмотрел на Араминту. — Я уже ужинала, — она отвела глаза. — Угощайся. Мне нужно сделать несколько распоряжений. Леди Мелифлуа вышла и прислонилась к стене, стараясь унять дрожь. Тони. Ее ритуалы помогли ему не сойти с ума в Азкабане, его пощадила война, но чем она могла помочь тому, кто с юных лет привык засыпать с палочкой возле руки. — Терри. — Госпожа? — Ванну для гостя. И гостевую комнату. Книги, свежие простыни, пепельницу. И растопи камин. — Слушаюсь, госпожа. Араминта несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Не дрожать. Не нервничать. Ему и так досталось. Называть кошку кошкой, независимо от обстоятельств, в которых произошла встреча с этим животным, требует немалого самообладания. Значит, будем называть кошек кошками, пить чай и улыбаться. И держать спину. Это еще важнее, чем кошки в любое время суток и в комнатах с любым освещением. Леди Мелифлуа развернула плечи, посмотрела в зеркало, убедилась, что осанка безупречна, и шагнула в гостиную. Долохов уже отставил приборы и налил себе кофе. — Можно мне остаться? Хотя бы на несколько дней, — он поднял на Араминту настороженный взгляд. — Да хоть навсегда, — она прошла к камину и села на подлокотник его кресла, наплевав на этикет. К нарглам этикет. Она заслужила. — Навсегда не получится, — хмыкнул Долохов и мягко взял Араминту за руку. — Все мы когда-нибудь умрем. — Не порть момент, — Араминта осторожно прислонилась к его плечу, словно не веря в то, что он не исчезнет. — Не могу, — Долохов шутливо и немного виновато улыбнулся. — Характер у меня такой. — Некоторые вещи с годами не меняются, — Араминта фыркнула и зарылась носом ему в волосы. — Не меняются, — согласился Антонин. — К примеру, ты все так же красива. Только поседела совсем. — Ритуалы требовали сил, — леди Мелифлуа зябко поежилась, словно снова почувствовала холод Азкабана. — Мира, — Долохов приподнял лицо Араминты за подбородок и строго заглянул в глаза. — Я тоже разбираюсь в ритуальной магии. Что ты натворила? — Почти ничего. Я пообещала одному молодому человеку, что если он будет настолько неразумен, что внезапно умрет, то я вытащу его даже из-за Завесы и за шкирку приволоку к своей внучке. Он совершил большую глупость, когда умер. А леди всегда держат слово. Долохов только страдальчески вздохнул, помолчал, с сожалением заглянул в пустую кофейную чашку, снова вздохнул. — Значит, наша внучка замуж собралась? — Антонин слегка прищурился. — Собраться-то она собралась. Но только где этого жениха носит — одним Ши известно, — Араминта уставилась в пламя. — Он хоть нормальный? — Долохов снова легонько за подбородок развернул лицо Араминты к себе. — С твоей точки зрения — да, — леди Мелифлуа тяжело вздохнула. — Но он из другого лагеря. Это Гарри Поттер. — Значит, в случае чего, вопрос решится быстро, — Антонин подмигнул ей и улыбнулся веселой и немного шальной улыбкой. — Тони! — Араминта с возмущенным восклицанием отвесила Долохову шутливый подзатыльник. — Даже не смей решать вопросы в свойственной тебе манере в моем доме. Другого у меня нет. — Не я такой, жизнь такая — Антонин легко увернулся от следующего подзатыльника. — Ой, как спать захотелось. — Гостевая спальня в твоем распоряжении, — Араминта встала и одернула безупречные манжеты. — Гостевая? — Долохов хитро прищурился. — Ну, уж нет. Не для того я столько в Азкабане просидел, ожидая, пока ты будешь свободна, чтобы у тебя дома ночевать в гостевой спальне.