Веснушки

В такие моменты Джим Гордон ненавидит себя больше, чем всю готэмскую мафию вместе взятую. Он смотрит – нет, он пялится – и не может отвести взгляд от чертова Пингвина. То есть, не совсем от него, а от смешных, абсолютно неуместных, веснушек, солнечной гроздью рассыпанной по его бледной физиономии. Наверное, во всем виноват март, так активно вступивший в свои права, пригревший теплым солнышком. Самое время влюбиться – или вконец слететь с катушек, Джим не знает, как лучше назвать происходящее. - Расследование… оно зашло в тупик. Нужна твоя помощь, - сбивчиво говорит детектив, стараясь справиться с голосом, так не к месту ставшем глубоким и хрипловатым. Нет-нет-нет, он не может так явно и непрофессионально демонстрировать свою странную заинтересованность, которая, к тому же, так внезапно возникла. Он пришел по делу – и должен довести его до конца. Что же Джим хотел – кажется, искал какого-то мужика, проходившего по очередному делу – да и, господи боже, кому это сейчас было важно? Джим просто разводит руками, и надеется на Пингвина. - Как всегда, Джим, - Освальд делает театральную паузу. Его можно понять. Бедный мальчик сделал для Джима столько, что тот, как порядочный мужчина, должен был его едва ли не под венец тащить. Сам Освальд бы не отказался – а что, Готэм город свободных нравов… И матушка, он уверен, дала бы свое благословение. - Ты приходишь ко мне только за этим, - сожаление и покорность. Разумеется ручной Пингвин мистера Гордона сделает все, что от него требуется – но сейчас ему хочется чего-то еще, - Обидно, друг, мне бы так хотелось… - нет, от Кобблпота не отказался бы какой-нибудь театр, - не важно. Я помогу. А Джим не слышал, он представляет, как скользит губами по светлой коже, и слышит смущенный шепот Освальда. И, разумеется, протесты, которые в скором времени должны перейти в призывы о продолжении. - Джим, все в порядке? – Джим смаргивает, отгоняя наваждение, и, рассеяно улыбаясь, качает головой. Вроде как разговор был закончен, но детектив не поспешил, как обычно, откланяться. В голове кипит столько мыслей, что возвращаться к работе в ближайшее время нет ни малейшего желания, да и его смена подходит к концу… - Может, выпьешь со мной? – обычная заискивающая улыбка преступника кажется Гордону милой – и за это он тоже себя ненавидит. И кивает в знак согласия. Пьют молча - Джим боится ляпнуть лишнего, тем более что спиртное вполне может развязать ему язык. Он смотрит – и ему почти достаточно. Жадно, впитывая так понравившуюся картину, наслаждаясь каждой секундой. Это было выше принципов и норм, стыда и хорошего тона. Что-то инстинктивное, дикое, заставляло Джима пожирать глазами Освальда и озорные веснушки, украшающие его нос, щеки, и, наверняка, шею, плечи, грудь… образ сложился за считанные секунды, но получился до того яркий, живой и чувственный, что бедному детективу пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы отогнать его от себя хотя бы ненадолго. - Все в порядке, Джим? – привычное касание руки прошибает не хуже разряда тока. Знал бы Освальд, насколько… Гордон и сам удивляется – когда он в последний раз чувствовал себя так живо? - Да, разумеется, - это же Готэм, расслабься, Джим Гордон. Если бы ты заложил бомбу под мэрию, или застрелил в упор очередного преступника – да, можно было бы поволноваться, а так… не больше, чем милая, даже приятная девиация. - Ты очень странно на меня смотришь. - Извини. Конечно, Пингвин умный мальчик – и может сложить два и два без калькулятора. Он в последнее время часто ловил на себе такие взгляды – ох уж эти стереотипы о внешности криминальных боссов. Может, он не имеет гордого профиля Фальконе, или фирменных усов Марони, или коготков, как у дорогой Фиш – зато был хитер, амбициозен и беспринципен. А еще любил винтажную одежду и имел россыпь веснушек. Так себе комбинация. - Знаешь, Джим, когда я учился в школе, меня здорово дразнили, - мечтательно начал Кобблпот. - Из-за веснушек, - тут же подхватил Джим, с которым двойной виски уже сыграл свою злую шутку. Освальд улыбнулся. - И из-за них тоже. Я тогда терпеть себя не мог, не смотрелся в зеркало неделями. Тогда мама говорила, что меня поцеловало солнышко. Глупости, наверное… - он будто не осознавал, что говорит, плавясь под внимательным взглядом детектива, но не мог остановиться, не мог нарушить эту потрясающую атмосферу близости. - Мне жаль, - или нет, Гордон понятия не имел. Ему хотелось смеяться и провалиться сквозь землю одновременно. И еще – совсем немного – прижать к себе это нечто. - О да, ты бы смог защитить меня от любых посягательств, - ни то ирония, ни то чистая правда, Гордон не знает. А может и то, и другое. И хотя Пингвина уж точно нельзя было назвать безобидным, постоять за себя он явно мог не всегда. Было в нем что-то от милого, но затравленного ребенка, с ясными светлыми глазами и неудержимым желанием иметь настоящего друга. От этих мыслей Джиму показалось, что он еще больший извращенец – осталось только сдержать пошленькую ухмылку. - Ну, постарался бы точно. - Я знаю, спасибо. Тебе, наверное, уже пора? – да уже давно, а то этот разговор зашел не в то русло, и сам Освальд начал жалеть о том, что разоткровенничался. Впрочем, может это и нормально – Джим ведь его друг… - Да, пожалуй, пойду. Кстати, - Гордон улыбается, и точно знает, что последний стакан тут не при чем, - они очень милые. - Хочешь пересчитать? – в том же невинном тоне осведомился Пингвин. Как-то на автомате, даже не задумываясь. Инстинкты, мать их. Репродуктивные пингвиньи инстинкты. Джим вздрагивает от столь точной формулировки его не самых добрых и порядочных помыслов, но глядя на мягкую улыбку Кобблпота почти смеется в ответ, неловко кивая. - Поверь, я предоставлю тебе такую возможность, - это звучит почти как деловое предложение – привычный тон, привычный оборот головы – но когда до детектива дошла суть… Черт, его еще никогда так изящно не кадрили. Что сказать, Пингвин полон сюрпризов. - Эм… да. Спасибо, - нет, а что он еще мог сказать. Разве что эффектно поцеловать, как в любом уважающем себя голливудском фильме. Впрочем, он сделал кое-что получше. Просто притянул к себе растерявшегося от неожиданности Освальда, и с нескрываемым удовольствием провел кончиками пальцев по его щеке, очертил скулу, попутно запуская руку в торчащие на затылке волосы. Кобблпот забыл как дышать – меньше всего он ожидал чего-то подобного. Происходящее казалось смесью волшебной сказки и завязки горячего гей-порно. - Джи-им, - только и выдохнул он, когда Гордон наконец соизволил прикоснуться к его губам – совсем невесомо, не столько целуя, сколько пробуя, проверяя. Освальд тает, как мороженное под ласковым весенним солнцем, готовый отдаться умелым рукам полицейского, и пусть тот делает с ним, что хочет… А Джим наслаждается каждым мгновением и никуда не торопится - просто уверен, что у него будет достаточно времени, чтобы нацеловаться, наглядеться, ну и пересчитать все веснушки.