Shadowhunters. Crossovers

Он ненавидел её. Рафаэль просто обязан был её ненавидеть, до зуда в клыках, до жжения в кончиках пальцев. Вампиру казалось, что чья-то жестокая рука вытолкнула его из безопасного полумрака отеля Дюморт в солнечный полдень, на верную смерть. Именно так он воспринимал то чувство, которое внушала ему Малия. Любовь — маленькая жестокая и скоропостижная смерть. Впервые Рафаэль увидел её в клубе Пандемониум, красивую, независимую и сильную. Да, в каждом движении, в каждом повороте, в каждом взгляде читалось: «Я никогда не буду тебе принадлежать». И именно поэтому Рафаэль так страстно захотел обладать ею. Нет, он и не думал запускать клыки в её плоть, выпить её до последней капли, почувствовать, как жизнь покидает молодое, красивое тело. Рафаэль не нарушал законов, он не хотел подставляться перед Конклавом, но он жаждал смотреть целую вечность, как девушка танцевала и вся отдавалась музыке, не обращая внимания на окружающих. Казалось, ей было плевать, что половина Примитивных была бы не прочь увести её с собой в глубокую ночь, а менее простые существа хотели вцепиться в её шею и выпить без остатка. Любовь — её запах, такой чарующий и пьянящий, звук пульсации в её жилах, соблазнительный и дразнящий. Рафаэль был уверен, что не позволит этому случиться. Он увидел, как один из ярых поклонников Камиллы медленно направлялся к незнакомке. Вампир принял решение мгновенно, в следующую секунду оказался в центре танцпола за спиной девушки, отпугивая желающего попробовать шатенку на вкус. Она обернулась не сразу, смерила Рафаэля холодным, даже равнодушным взглядом и вопросительно вздёрнула бровь. Так просто, но вампир усмехнулся и почувствовал, что теперь она нравится ему ещё больше. — Рафаэль, — внятно, громко и уверенно. — Малия, — почти неслышно, заинтересованно, с полу-улыбкой. Рафаэль поцеловал её руку. Не потому, что всегда придерживался этикета, был вежлив и чрезвычайно очарователен. Нет, это был лишний повод прикоснуться, почувствовать, ощутить… Любовь — удар поддых, когда её глаза загораются рубиновым огнём, а в горле зарождается глухое рычание. Рафаэль ненавидел Малию. Был просто обязан, потому что не мог испытывать что-то другое к оборотню, особенно к Альфе. Он узнал об этом не сразу, спустя несколько встреч в Пандемониуме. Нарочито случайные, просто встречи, не свидания, потому что они обменялись всего двумя словами — именами. Рафаэль готов снова и снова повторять её имя — на языке становилось сладко, но не приторно, а ненавязчиво и совершенно, так же, как и его хозяйка была ненавязчиво красива и совершенно независима. Малия не вспоминала о вампире, который всего мгновение в темноте клуба оказался так близко, что она ощутила аромат парфюма, возбуждающий и сильный, как и его обладатель. Они ни о чём не договаривались, но были в клубе в одно и то же время вот уже каждый день на этой неделе. Потому что Рафаэль не мог не думать, а Малия предпочитала считать, что уже забыла. Вампир мог очаровать её одним движением руки, но не хотел просто завладеть её вниманием. Он хотел, чтобы Малия сама обратила внимание — приподняла бровь, бросила равнодушный взгляд и позволила купить выпить. Казалось бы, о чём ещё мечтать? Любовь — она просто, без ужимок и заигрываний привлекает к себе и целует, дерзко и сильно, уверенно и страстно, так, словно от этого зависит её жизнь. Малия знала. Малия с самого начала знала, что Рафаэль Сантьяго — вампир. Но ей было плевать. Плевать, что вампиры и оборотни соперничали, не желали существовать в мире и союзе. У Малии было наследственное презрение к правилам, традициям и дурацким предрассудкам. Она хотела сама узнать, каким был Рафаэль, о чём он думал и чего хотел. Так уж совпало, что с их первой встречи хотел он только её, думал только о ней. Любовь — он видит твои горящие глаза, понимает, кем ты являешься, прикасается к щеке и спрашивает: «Всё это было обманом?». Любовь — она поджимает губы и твёрдо, уверенно говорит: «Всё это было правдой. Нашей правдой». Рафаэль должен был ненавидеть Малию, но слишком часто и самозабвенно целовал её в темноте клуба. Малия должна была ненавидеть Рафаэля, но слишком часто понимала, что он очень хорошо целуется. И не только.