Часть 1
22 марта 2016 г. в 13:34
Кейт закрывает глаза. Темнота обнимает ее, туманит разум, прячет в себе, гладким шелком ложится на веки.
Ванда – аромат сандала от простыней, лунные блики на светлой коже, паутинная ловушка волос.
Кейт целует ямочку между ее ключиц, где солоно от бисеринок пота, гладит маленькую грудь, идеально ложащуюся в ладони, мягко трет пальцами острые вершины сосков. Ванда лениво изгибается под лаской. Ее птичьи ребра под тонкой кожей кажутся такими хрупкими, что Бишоп страшно прикасаться. Она прижимается лбом к бархатно-нежному животу, судорожно вдыхает, втягивает в легкие запах полыни и вереска.
Ванда – поцелуи, оседающие на губах хвоей и березовым соком, твердый разлет лопаток, бьющаяся на шее жилка.
Кейт скользит ладонью между ее бедер, согревая, предвкушая и обещая. Максимофф смотрит на нее из-под рассыпавшихся волос, и ее лица почти не видно за гладкими прядями. Бишоп прислушивается к тому, как сбивается ее дыхание, когда она ведет пальцами ниже и медленно проникает внутрь.
Пальцы обхватывает горячо и узко. Кейт тянется назад, обводит нежную плоть подушечками, вымазанными в смазке, и снова толкается глубже.
Ванда – притихшая стихия, рушащиеся стены, вечные полчаса до рассвета.
Она дрожит, сжимая простынь ослабевшими пальцами, всхлипывает и напрягается всем телом перед тем, как замереть на несколько мгновений. Кейт прижимается к раскрытым в немом стоне губам своими, скользит языком по ровной кромке зубов. У нее самой перед глазами плывут цветные круги, а в животе жжется тугой клубок. Ванда слепо шарит ладонями по ее спине. Бишоп отстраняется, нависая над ней, готовая, как Феникс, рассыпаться пеплом от нежности – навечно или на несколько мгновений.
Темнота отступает, тает в лучах солнца.
Кейт просыпается.