fuck u all the time

когда хансоль забывается и с издевательской улыбкой запускает руку в свои дебильные короткие шорты, лицо хёсана отражает бурю противоречивых эмоций. сначала он такой типа "да что за нахрен ты творишь, ты серьёзно вообще? поверить не могу", а потом «блядь, совсем уже двинулся». но ему нравится. хотя злится он сильно, они же в круглосуточном магазине, и любой придурок может увидеть, что хансоль творит. хёсан пробует схватить своего парня за руку, чтобы остановить, но получается, что тот резко дёргается и, прикрыв глаза, издаёт тихий стон. они стоят в самом дальнем углу, поздний вечер, почти ночь, мало кто выбирается в такое время за продуктами, но риск запалиться всё равно присутствует. и хёсан даже не знает, от чего злится сильнее - от безрассудного поступка или из-за того, что кто-нибудь сможет увидеть его, блядь, хансоля в таком донельзя пошлом виде. но от стона и выражения его лица чуть ли не вмиг натягиваются собственные штаны. поэтому он просто замирает, нависнув над хансолем, и наблюдает за движением его руки, не зная, как поступить - выдрать его прямо здесь или всё-таки попытаться воспрепятствовать представлению. а хансоля обстановка заводит до жути. мало того, что опасно, так ещё и хёсан смотрит совершенно неадекватно, не в силах ни на что решиться. хёсан почти всегда ведущий, и это можно назвать бунтом хансоля, желанием показать, что у него тоже имеется над ним власть. и, судя по глазам хёсана, в которых злость мешается с вожделением, власть немалая. хансоль томно улыбается, возбуждаясь ещё сильнее, и продолжает мягко и неторопливо водить ладонью; он откровенно кайфует. хёсан рычит и оглядывается - никого нет, и он надеется, что и не предвидится. повернувшись обратно, он смотрит на лицо хансоля, на его призывно раздвинутые, почти обнажённые ноги, на его влажные губы, и накрывает его руку своей - ему так нравится нарушать правила, а сейчас это просто необходимо. - ебанутый, блядь, - шипит он. от того, как тесно становится в штанах, ему почти больно. вот тут игра хансоля превращается во что-то большее, потому что помимо собственной, в его шортах оказывается ладонь хёсана, и ему становится как-то совсем уж мутно, так, что его едва держат ноги. у хёсана горячая кожа, а взгляд и вовсе пламенный, и хансоль рад, что он может опереться на стену. - ебанутый, - подтверждает он хриплым шёпотом и якобы легкомысленно гладит шею напрягшегося любовника кончиками пальцев. - но ты всё равно хочешь меня трахнуть. какой сообразительный, усмехается про себя хёсан, но ничего не говорит. он обхватывает руку хансоля своей и двигает ею так, как ему надо, - быстро и отрывисто. хансоль владеет его разумом, но хёсан будет владеть хансолем - всем им. до краёв. свободной рукой он забирается под его футболку и горячо выдыхает от контраста прохладной кожи спины и собственных пальцев. он не может выбрать, что хочет поласкать сильнее, и просто медленно водит ладонью по пояснице и бокам, не задерживаясь. мысль о том, что кто-либо может их обнаружить, всё ещё бьётся в его голове, пульсирует, мешая сосредоточиться, и хёсан в который раз проклинает хансоля за его больную изобретательность. хансолю сложно держать на лице провокационно вызывающее выражение, потому что они уже вышли на тот уровень, когда он готов шептать "хёсан, да", "хёсан, пожалуйста", "хёсан, я так хочу". но он ещё борется и обнимает хёсана свободной рукой, прижимаясь к нему настолько плотно, насколько позволяет их совместная маленькая шалость. - кажется, у нас появился свидетель, - тихонечко говорит он и улыбается, как довольный кот. шагах в пятнадцати от них стоит порядком прифигевший парень лет двадцати с бутылкой молока в руках и даже не моргает. хансоль тянется и языком трогает мочку уха хёсана. хёсан не оборачивается, но его рука замирает прямо в штанах хансоля. он не особо переживает по этому поводу, но ему неловко - в отличие от довольного придурка, которого он держит. уходи, думает хёсан, уходи-уходи-уходи, пожалуйста. сваливай. я не смогу остановиться, не хочу - и если ты останешься, тебе придётся с этим жить. он старается полностью закрыть собой хансоля и надеется, что их невольному свидетелю не приспичит пожаловаться администратору. - спорим, что этого ты и добивался? - спрашивает хёсан. он принимает правила игры и тягуче ведёт рукой вдоль чужого члена. - заводит же, разве нет? - мурлычет хансоль. его ладонь соскальзывает с плеча хёсана, спускается по руке, а потом внезапно и коварно оказывается опасно близко к паху. хансолю немножко жаль бедного парня, который от шока, очевидно, не может сдвинуться с места. но это останавливает его слабо, он слишком распалён. хансоль касается губами линии подбородка хёсана и сжимает его пах. рука хансоля кажется тяжёлой - и крайне горячей. хёсан коротко выдыхает, зарывается лицом в его плечо и активнее двигает ладонью в его блядских шортах, немного грубовато и отрывисто - сосредоточиться сложно. чужой растерянный взгляд словно выжигает в спине дырки. хансоль входит во вкус, и хёсан подхватывает его настроение, находя во всей ситуации какое-то извращённое удовольствие. хансоль тяжело и хрипло дышит ему на ухо, и с его губ то и дело прорываются короткие стоны - он не сможет продержаться долго. он дрожащими пальцами расстёгивает ширинку хёсана и обхватывает его стояк, двигая по нему сразу в быстром темпе. через плечо хёсана он бросает насмешливый взгляд на несчастного свидетеля и подмигивает ему, после чего закрывает глаза и сладострастно стонет. - как... хорошо... от ощущения поступающей разрядки хёсан уже не может различить все испытываемые чувства, он не понимает где чья рука и это что, он так тяжело дышит? единственная чёткая мысль в голове, выделяющаяся среди общего месива, - как же сладко звучит голос хансоля. больно прикусив кожу на влажном плече, хёсан гортанно рычит и с силой вжимает хансоля в стену, быстро двигая рукой. он изливается и несколько секунд ловит под веками цветные пятна, а в голове словно эхом раздаётся собственное имя, произнесённое чужим голосом. хансоль только чудом удерживается на ногах, потому что оргазм бьёт по нему с редкой силой; стоило ради такого решиться на бесстыжую провокацию. - ты быстро, - он находит в себе силы слегка подразнить уже через несколько секунд. - я думал, что буду первым, а потом опущусь на колени и возьму у тебя в рот... - боже, - хёсан целует хансоля в губы, чтобы заткнуть, но терзает его недолго, так и не вытащив руку. - это было бы отлично, потому что тогда бы ты замолчал хоть на несколько минут, - он, наконец, отрывается, отходит на полшага, чтобы поправить шорты и застегнуть свои штаны. после этого - оборачивается. стоящий невдалеке парень кажется смутно знакомым - это определённо плохо. хёсан вздыхает, берёт руку хансоля в свою и, прежде чем тот что-нибудь сморозит, улыбается. - привет, - говорит он. парень молчит, только пялится, а хёсан судорожно вспоминает номер психушки. - п... при... привет, - заторможено выдаёт вуайерист поневоле. хансоль смеётся и тянет хёсана к выходу, по пути успевая ещё раз подмигнуть горе-свидетелю, лицо которого настолько красное, что дальше уже просто некуда. - ничего страшного, - замечает он, когда они уже выходят. - я снова стяну с тебя штаны, как только мы окажемся дома. *** чихо кажется, будто его ноги крепко-накрепко приросли к полу. и хотя обескуражившая его парочка уже скрылась, он не может пошевелиться, и, о боже, у него в штанах нарисовалась некая проблема... - ты чего, блядь, тут завис? голос санвона раздаётся совсем неожиданно, и чихо чуть ли не истерично вздрагивает. - ничего! - почти кричит он и пихает в руки санвона бутылку молока. - в следующий раз один пиздуй в магазин, ясно? молочка ему, сука, захотелось!