Близ огня

Австрия Даша сводила руки домиком над головой и разводила их в стороны, словно шаман индейского племени. Как назло, битый час ни одна машина не останавливалась перед нею, а получасовое нахождение под прямыми солнечными лучами понемногу брало свое. Отступив немного в тень, Домрачева усиленно замахала ладошкой перед лицом, пытаясь раздобыть порцию желанной прохлады. Каким бы странным это ни было, но, обзаведясь днем расслабления, мышцы болели с утроенным энтузиазмом, будто издеваясь над хозяйкой. Даша даже попрыгала на месте, изо всех сил тряхнув обеими ногами, как будто спрашивая ненасытное тело, чего ему недостает. Очевидно было, что никаких вразумительных ответов не последует. Рассеянно прищелкнув пальцами, она вновь обратилась в слух, едва заприметив у фантомно расплывающегося горизонта (или миража?) вереницу приближающихся легковушек. Не прошло и минуты, как загорелый паренек с курчавыми темными волосами махнул рукой и сбросил скорость, а затем скоропостижно затормозил у обочины. Приспустив боковое стекло, он задал какой-то вопрос, очевидно, на родном языке, потому что слова показались девушке лишь бессвязной кашей во рту незнакомца. Даша покачала головой. — Обертиллиах, — неуверенно промямлила та. На радость биатлонистке, итальянец утвердительно кивнул, и Даша с энтузиазмом плюхнулась на сидение, незамедлительно загрузив массивные сумки в багажное отделение. — Жара! — сказала она на английском, попытавшись было завязать разговор, однако незнакомец лишь вновь закивал, будто заведенный китайский болванчик. Непроизвольно задержав на нем взгляд еще две долгие секунды, Даша будто бы отметила в глубине прищуренных глаз россыпь хищных искорок, которые так хорошо помнила. Она мотнула головой, как бы отгоняя наваждение. Окончательно устыдившись себя, Даша уставилась в запыленное окно. Машина тронулась; мимо, как на рисунке в разрезе, бесшумно проплывал карьер, где четко очерченные слои породы были явно заметны невооруженному глазу, а у его самого подножия, там, далеко внизу, сновали туда и сюда крошечные фигурки наемных рабочих. С каждым поворотом серпантина с новой, другой стороны оказывались скалистые горы — пейзажи, которые Даша любила всем своим горячим сердцем, давно и навсегда отданному погоне за крайними эмоциями. Спорт имел это в переизбытке, но избалованное нутро порой принималось жалобно сверлить Дашу изнутри. «Поскорее присоединиться к команде, это никуда не годится. Этот дьявол так и грозит загрызть меня!» Даша вздохнула. «Уж некто в целом-то мире должен суметь восполнить эти пробелы, помочь справиться с многочисленными издержками спортивного фанатизма, не то, что… Как и он, в свое время, поддерживал ее». Биатлонистка не хотела признаться, что только что позавидовала спортивной семье Бьорндален. Часты были ее обращения к их примеру, ой как неприлично часты. Гармония — вот еще одна вещь, которой временами критически, до скрипа зубов, недоставало. «Ха, поглядим, может, ты и замуж за свой спорт пойдешь»- вспомнила она опрометчивые слова Максима во время какой-то из недавних ссор. Натали… Ее образ так часто приходил в Дашину голову, образ идеальной женщины, той блондинки с мягкими чертами лица, с шероховатыми белыми ладонями. На удивление сильно это впечаталось в подкорку мозга, но отрезвить от зародившихся чуть ранее желаний уже не смогло. К сожалению, или… А ведь что если она, Даша, станет еще сильнее? Или уже стала? Чья-то горячая рука нагло коснулась Дашиного бедра и быстро заскользила вверх, заставив девушку буквально подпрыгнуть от неожиданности. Она судорожно сглотнула - нет, Даша не ошибалась — в глазах незнакомца, она могла поспорить, пылало неприкрытое желание, его сбитое дыхание с головой выдало неудержимое, и оттого еще более мерзкое вожделение. Ощущая себя не иначе как канарейкой в ловушке, оленем, пойманным в капкан, белоруска, не дыша, огляделась по сторонам. — Сколько? — тем временем прохрипел мужчина на ломаном английском, нахально придвигаясь ближе. — Сколько стоит? — Прочь! — громко завизжала Даша, незаметно для себя переходя на русский. Запустив в итальянца пластиковой бутылкой, она, как в пелене, пулей вылетела из седана. Сердце бешено колотилось где-то в пятках, солнце слепило глаза, а девушка, напрочь забыв об оставленных в багажнике сумках, стремглав кинулась в ближайший лесной массив. Беги, беги спасай свою жизнь! Со всех ног она мчалась по протоптанной тропинке, задыхаясь, пока, наконец, не затих шум дороги далеко позади. — Моя винтовка! … — охнула Даша, вдруг спотыкаясь на ровном месте и бессильно вцепляясь ногтями в придорожное дерево. Ноги подкосились от внезапной мысли о вещах, которые нынче уезжали в неизвестном направлении, махая белым платочком. Красным платочком. Слов явно не хватало — и неожиданно для себя она громко и злорадно захохотала, словно таким способом вымещая накопившуюся злобу, заполнившую девушку до краев — заполнившую чашу терпения. Ей показалось, что высокие сосны вздрогнули и возмущенно зашелестели в своих высоких кронах. Не иначе, высшие силы знали ответы на ее последние вопросы, заданные еще в машине, несколько минут назад. Они посмеялись над ней еще разок, они откровенно надорвали животы, честное слово, подчеркивая ее невразумительную жалость. Уле, небось, был с ними в долгосрочном сговоре. Растирая горящие щеки, Даша медленно брела вперед. К собственному счастью, она невообразимым десятым чувством успела распознать, что местонахождение ее вполне соответствовало желаемому, посему в долгосрочной перспективе дело оставалось за малым. Нащупав в кармане бумажку с почасовым расписанием и бегло просмотрев цифры, она почти успокоилась. Документы, часы и электронные приборы Домрачева благоразумно упаковала в заплечный мешок. Выбравшись из этого леса, она совершит еще одну попытку найти провожатого. Тьфу. Вспомнив полный отвратительной похоти взгляд предыдущего попутчика, Даша брезгливо сплюнула и замедлилась еще сильнее. Дышать было абсолютно невозможно, влажный воздух сдавливал грудь похуже стальных тисков. Внезапно биатлонистка застыла на месте, совсем перестав совершать вдохи и выдохи. До ее ушей незамедлительно донесся шепот шумящей невдалеке воды и, что это? Тихий всхлип, не иначе? Задумавшись на мгновение, Даша заколебалась, сомневаясь: стоит ли в очередной раз нарекать себя трусихой, или, напротив, отклониться от курса, разведать обстановку, раздобыть глоток обжигающе холодной воды в качестве приятного вознаграждения? Последнее казалось неплохим доводом. По мере того как белоруска, шипя, продиралась сквозь колючие кусты в сторону от тропинки, вдогонку послышалось еще несколько громких всхлипов, а мгновение спустя меж деревьев затих протяжным эхом стон. Беспрестанно отплевываясь от набившейся в рот древесной трухи, девушка наконец-то достигла чистого участка земли. С наслаждением ступила она на мягкую мураву полянки, длинные стебли которой приятно охладили натруженные щиколотки. Вот родник, что впереди, ослепительно заиграл на солнце всеми цветами радуги. Даша с любопытством отодвинула последние ветки застывшего в невообразимом пируэте клена, припадая к его скрюченному стволу. И, подобно бедному дереву, буквально остолбенела от изумления. Она ошарашенно уставилась в оказавшиеся вдруг так близко знакомые голубые глаза, обрамленные сбитыми в неопрятные колтуны светлыми волосами. Рубашка на заплаканной Сантер была разорвана, из царапины на шее сочилась алая кровь. — Домрачева, — глухо проговорила она, нетвердым шагом направляясь к биатлонистке. «Она узнала, узнала меня!» — Даша обмирала по мере того, как женщина, которую она, чего скрывать, с недавних пор считала своей заочной соперницей, приближалась к ней. Чему девушка удивилась больше, она не знала, да и не задумывалась об этом, оторопело пятясь к воде и замирая на самой кромке ее, едва удержав равновесие. Неожиданный прилив адреналина мгновенно охладил ее пыл. Человеческая жалость окатила Дашу словно из ушата. — Нати! — вскрикнула та, подхватывая женщину на ходу и прижимая ее к себе. Она явно не знала, что спрашивать сперва и нужно ли вообще это делать сейчас. — Он подлец, Дашенька, сволочь, подлец, мерзавец, — словно ребенок, захлюпала носом Натали, беспомощно уткнувшись в плечо белоруски и вслед за этим осыпая кого-то градом лишь интонационно понятных итальянских оскорблений. — А ты? Ты когда-нибудь была беременна? — ее глаза вдруг на мгновение прояснились, Сантер выразительно подняла их на девушку. Словно вопрошала, сама того не понимая — бороться, говоришь, станешь? За любовь? Здравствуйте, приехали; завоеватели забирают троих крестьян и отправляются восвояси. Приготовившись было усадить Натали на удобный плоский камень, Даша резко разжала руки, и, ловя ртом недостающий воздух, медленно-медленно опустилась рядом. — Я… Вы… — непроизвольно залепетала она. Занявшийся пожар в Дашиных зрачках мог сейчас же сдать ее с головой. Естественно, она в первую секунду прекрасно поняла, кого кляла блондинка Натали. — Испугалась, что ли? Это не так страшно, как ты думаешь. Это скорее чудо, девочка, чудесное чудо,— Сантер нервно хихикнула, не замечая и не пытаясь заметить Дашиной молчаливой истерики. Она оправила рубашку, явно придя в себя после не слишком удачного приземления. Недобрым румянцем вспыхнули щеки. — Вот он не любит меня - и все. Вопиющая самонадеянность — он никогда и не хотел заводить семьи, — Натали глядела куда-то поверх деревьев. Шумный вздох вырвался из груди Даши, в необъяснимом порыве ей захотелось прижаться к коленям итальянки, спросить, возможно, спровоцировать облегчение. Натали задумчиво стерла алую дорожку крови, прижала палец к губам и зачем-то втянула носом ее запах. — «Нужно сменить обстановку! Тогда обязательно получится! Непривычно!» — с ненавистью крикнула она в тишину леса. — А сам ты, дорогой, поселился с молодой биатлонисткой, и думаешь, что я бесповоротно слепа и окончательно съехала с катушек! — Что? — Даша мгновенно отпрянула от теплых коленей. Становилось не по себе. «Непривычно!» — она слышала это, бьюсь о заклад, слышала! Не говоря уже о… — Дарья... Прости меня, пожалуйста. Ты еще совсем молода... — Сантер вдруг перебила ее, сконфуженно бросив в сторону белоруски усталый взгляд. Сорокалетняя замужняя женщина сидела перед Домрачевой - лицо Натали постарело в мгновение ока. Она таким же быстрым движением отерла слезы, пригладила растрепанные волосы, больше походившие на сумасшедший парик, а затем протянула руку и резким движением подняла оторопевшую Дашу с земли, и, несмотря на ее несуразные отнекивания, бегло стряхнула с шорт и кроссовок той сухие иглы. Вновь окрепшая уверенность сквозила в ее действиях. - Жизнь продолжается, - зачем-то промолвила Сантер, а затем, потянув за собой Дашу, зашагала в сторону тропинки. Примятая трава там, где они сидели, не спешила возвращаться в прежнее положение. «Непривычно! Непривычно! Непривычно!» — звенело в Дашиной голове, пока она, пожимая руку Натали, безукоризненно вежливо благодарила ту за услуги провожатого, пока забиралась в пыльный и жаркий салон ревущего двигателем автобуса, пока судорожно вытирала сбегавшие по щекам соленые свидетельства крайнего шока и загоревшейся ненависти, уткнувшись шелушащимся носом в горячее стекло.