О том, как королевские мушкетёры изменили ход битвы за Хогвартс

-Но постойте, где же Гермиона? – Рон, вволю нарадовавшись чудесным спасением брата, решил поделиться этим счастьем со своей возлюбленной, но, оглядевшись по сторонам, к своему глубочайшему удивлению не нашёл её. -И Арамиса среди нас я тоже не вижу… - пробормотал Портос, который, в свою очередь, не обнаружил рядом товарища. Услышав эти слова, Рон весь побагровел, зарычал, как разъярённый тигр, и бросился во весь опор искать Гермиону и Арамиса; какими только обидными словами он ни называл будущего аббата, какие только угрозы ни изрыгались из самой глубины его души! Воображение такого безумного ревнивца, как Рон, тут же нарисовало ему жуткие картины уединения его любимой девушки и этого нахального самоуверенного французишки. Он готов был разорвать Арамиса на куски и в конце раздать мушкетёрам по небольшой горстке этого Дон Жуана в память о том, что может произойти с мужчиной, который посягает на любовь чужой женщины!.. Но, пока ярость Уизли несла его на своих суровых щетинистых крыльях по всей волшебной школе, Арамис действительно увёл Грейнджер подальше от чужих глаз, и, естественно, в Хогвартсе не нашлось для свидания более романтичного места, чем полуразрушенная библиотека, вся в пыли, грязи, с разбросанными повсюду разорванными книгами и перевёрнутыми шкафами – вот, что сделала битва за Хогвартс с любимой библиотекой. -Сударыня, как Вы прекрасны! Вы покорили моё сердце с первого взгляда! – восторженно шептал Арамис, крепко держа свою новую возлюбленную за руку. – Я не встречал столь одухотворённой красоты, как Ваша. Вы, Гермиона, пример того, как сила и изящность ума могут отражаться во внешнем очаровании! -Ах, Арамис, - влюблённо вздыхала девушка так, будто напиталась от своего поклонника французского духа и сама стала похожа на какую-нибудь легкомысленную барышню. – Как хорошо мне с Вами!.. Когда Вы читали мне свои великолепные стихи, я думала: какой образованный, умный молодой человек с чутким сердцем настоящего поэта! И, поскольку Вы начитаны и много знаете, я о многом могу с Вами поговорить; а мне этого так не хватает в жизни!.. -О, но ведь я могу дать Вам много больше того, о чём Вы просите… Бархатная кожа Арамиса стала бордовой – так сильно пожар любви распалил его кровь; грудь его вздымалась от частого, шумного дыхания… Почувствовав прилив новых сил, которые предала ему страсть, он взял Гермиону за щёки и запечатлел на её губах горячий, как шашлык на мангале, поцелуй; девушка, не проявив ни капли сопротивления, ответила на этот жест, и ответ её дышал довольной улыбкой. Они оторвались друг от друга, вдыхая воздух, которого начало не хватать; отдышавшись, Арамис выдал Гермионе всё то, что кипело в его душе пусть и недолго, однако успело истомить его: -Я люблю Вас, Гермиона! Я понял, что всю жизнь искал именно такую девушку, как Вы… Умоляю Вас, отправляйтесь со мной во Францию, я сделаю так, что при дворе Вам будут приносить те же почести, что приносят и королеве! После этих пламенных слов глаза Гермионы наполнились какой-то потаённой грусти; пронзив этим печальным взглядом Арамиса, Грейнджер опустила голову, прошептав: -О Арамис… -Что? – мгновенно встревожился мушкетёр. – Что Вас пугает в моём предложении? Не думайте, что я бросаю слова на ветер – при дворе я имею довольно неплохие связи… -Я верю Вам, друг мой, - гриффиндорка подняла голову и горько улыбнулась. – Но я не могу принять Ваше предложение… Я не могу бросить Рона! Мы столько испытаний прошли вместе, преодолели огонь и воду, и я должна бросить его, поддавшись страсти, нахлынувшей так внезапно? -Боже мой! – воскликнул будущий аббат, поражённый до глубины души. – Поверить не могу: Вы любите этого рыжего грубияна!.. И то, что я объясняюсь Вам в любви, сударыня, не вызывает у Вас никаких ответных чувств? -Я благодарна Вам, Арамис, но я Вам ничего не обещала. Вы тоже не стали спрашивать меня, принадлежит ли моё сердце кому-нибудь другому… -Вы недооцениваете меня, Гермиона, - внезапно Арамис помрачнел. – В любой войне, особенно за сердце любимой женщины, я не сдаюсь так быстро: и уж тем более я буду продолжать борьбу, если мой соперник – какой-то жалкий мальчишка! Гермиона ахнула: грозный вид мушкетёра напугал её, и девушка тут же решила, что этот молодой человек в гневе и решимости может быть беспощаден; следом за этим одна ужасающая мысль пронзила её разум: «Вдруг он решится на убийство Рона!..» Но ничего ответить она не успела: с грозным рычанием в библиотеку влетел Рон, и зубы его угрожающе скрежетали так, как будто он готов был перегрызть своему отныне злейшему врагу глотку. -Вот, где вы спрятались! Сволочь ты, французик; не получится у тебя отбить у меня девушку! И он молниеносным движением руки достал волшебную палочку, крикнул «Остолбеней!», но заклинание, отражённое от сверкающей шпаги Арамиса, отрикошетило куда-то в стену. В этот момент мрачный Арамис был будто воплощением угрозы. -Остановись, Рон! – вскрикнула Гермиона в страхе, что, начав драку первым, он первым может и пострадать, и бросилась к любимому, чтобы его и образумить; она подлетела к Уизли, прижалась к нему всем телом, шепча какие-то успокаивающие слова, и на какое-то мгновение её действия действительно смогли слегка охладить пыл Рона. И в это самое мгновение раздался голос... -Арамис, бегите сюда! Это Доктор на своей машине времени материализовался прямо за спиной мушкетёра, чтобы он мог быстро скрыться в ТАРДИС и сбежать от ревности Уизли куда-нибудь на другую планету. Арамис не упустил этой возможности и ловким движением запрыгнул в синюю полицейскую будку, которая, пробив стену, умчалась куда-то ввысь быстрее скорости света; Рон, увидев, что соперник его улетает, а гриффиндорец так и не успел ему отомстить, мгновенно вышел из себя и дико крикнул: -Я тебя так просто не оставлю, поганая твоя морда! Он резко вырвался из объятий Гермионы, схватил палочку, крикнул: -Акцио, «Молния»! И метла его лучшего друга Гарри Поттера через долю секунды оказалась перед ним; на метле Уизли со скоростью, не меньшей, чем у ТАРДИС, погнался вслед за машиной времени, изрыгая какие-то проклятия. -Доктор, прошу Вас, летите быстрее! Он сейчас догонит нас! – говорил встревоженный Арамис. И действительно, в окошко на двери синей будки Д`Эрбле мог видеть Рона, который почти сравнялся с космическим кораблём и глаза которого метали яростные молнии. -Догонит? – искренне изумился Одиннадцатый. – Но как Рон смог на метле достичь той же скорости, что и моя ТАРДИС? -О, Доктор, ревность способна и не на такие подвиги! Повелитель времени вскинул брови и выпятил нижнюю губу, что означало полное согласие с этим философским изречением. Тут Арамис вздрогнул так, будто сознание его поразила неожиданная гениальная мысль. -Доктор, что будет, если прямо сейчас я открою дверь? – быстро спросил он. -Нас обоих сдует! – изумлённо ответил Одиннадцатый. – Но гораздо опаснее то, что сюда залетит Рон и непременно задушит Вас! -О, я смогу дотянуться до него! – тихо произнёс Д`Эрбле и лукаво улыбнулся. – Замечательно… И, обнажив свою шпагу, мушкетёр резко распахнул двери машины времени и столкнулся лицом к лицу со своим соперником. ТАРДИС при этом не переставала лететь на немыслимой скорости, Рон тоже не сбавлял тем на «Молнии». -Попался, гад! – проскрежетал Рон налету. – Думаешь, раз ты пришёл с таким интеллигентным видом, то имеешь право воровать чужих невест?! -Можешь говорить, что угодно, - ответил невозмутимо будущий аббат. – Гермиона всё равно будет моей! Уизли в ярости попытался хитроумно развернуться боком к сопернику так, чтобы удачно ударить его ногой в грудь, но Арамис твёрдой рукой и в то же время с лёгкостью рассёк остриём своей шпаги верёвку, которая связывала прутья метлы и её черенок, и «Молния», оставшись без единого прутика, потеряла равновесие, упала камнем вниз неизвестно с какой высоты, увлекая за собой безумно кричащего Рона. Только после этого Арамис вздохнул с облегчением и закрыл двери ТАРДИС так, будто не произошло ровным счётом ничего особенного.