О ТАНЦАХ И О ЛЮБВИ... ЧАСТЬ 3.

*** Егор Бондарев молча смотрел, как уходит из мужского туалета человек, который так его интересовал всё последнее время, и не в лучшем смысле. «Фаворит» его друга Данилы Краснова. Человек, испортивший Даниле жизнь. Тот самый Макар. Егор и сам собирался с ним встретиться, может быть, заговорить, а если получится – то и познакомиться. Он смог бы все организовать так, что Данила ничего и не узнал бы. Это было нужно для долгосрочного плана Бондарева, который он разработал, чтобы помочь другу. Но это всё должно было быть не так! Не в туалете, у раковины, после того, как Макара минут пять в кабинке выворачивало наизнанку, а Егор стоял, слушал и только прикидывал по доносившимся звукам, когда уже пора будет выбивать дверь и откачивать. И не после того, как этот парень, на глазах у Егора, один пошел защищать невысокого худого мальчишку, которого, прикрывая друг друга от окружающих плечами, чмырили по физиономии четыре высоких, сильных пацана. Кстати, по виду тоже танцоры. За то время, что он ждал приезда Данилы, Егор уже научился выделять из толпы спортсменов танцевального спорта. Любовник Данилы не должен был ничего этого делать. Ну, такой, каким его видел себе Егор – точно не должен был. Правда, Бондарев не совсем понял, что же там происходило, ему почему-то показалось, что мальчишка сам нарывался, он явно держал одного из нападавших обеими руками за куртку и то ли не хотел отпускать, то ли, наоборот, отталкивал. Но в любом случае, кулаками в рожу – это не дело. Егор ведь сам тоже шел к ним, он был от них далеко, издали увидел это непотребство, и оно ему вот ни разу не понравилось. Он ускорял шаг и уже почти побежал, но все равно опоздал. Выскочивший как из-под земли Макар успел раньше. А Данила ещё рассказывал ему, что танцевальные турниры – это красота движения и музыка. Вот только явно забыл предупредить про драки «четверо на одного». Хотя, возможно это тоже – «красота движения». Всё относительно. Даже при том, что он опоздал, Бондарев готов был в любую секунду вступить в драку, если этот парень начнет сдавать и не выстоит один против четверых. К его искреннему удивлению Макар несколькими качественными ударами довольно быстро смог разогнать малоприятную компанию – парни, матерясь, пошли в сторону машин, двое из них сели в один из припаркованных автомобилей, оставшиеся двое стояли рядом. В это время Макар что-то решительно объяснял отбитому у беспредельщиков мальчишке и активно подталкивал его в спину в сторону центрального входа в спорткомплекс. И Егор мог поклясться под присягой, что в этот момент лицо Макара было совершенно нормальным и никаких фиолетовых разводов на нем не наблюдалось. А вот дальше произошло что-то странное. Взревела машина, в которую сели двое, задиравшихся к мальчишке. Она дернулась с места и на хорошей скорости понеслась по асфальтированному пандусу, окружавшему здание. По тому самому, по которому в сторону главного входа в «Ромашку» уходили Макар и спасенный им пацанчик. Бондарев еще подумал, что гонять на такой скорости там, где на соревнования идут дети, так много детей, будет только конченный козел. Машина увеличила скорость, и в этот момент ей навстречу из-за угла здания выскочил… Данила Краснов. Он махал Макару рукой и что-то радостно ему кричал. Егор только успел увидеть, как Макар бросился наперерез автомобилю, который на пару секунд перекрыл Бондареву весь обзор, и тут же к стене здания вылетел Данька. Он врезался в плиты, не удержался на ногах и свалился на асфальт. Автомобиль пролетел, а с пандуса медленно поднимался этот парень – он двумя руками держался за голову и явно не мог разогнуться. Данила дернулся, бросился к нему, обнял, пытаясь поднять… Спасенный мальчишка, пользуясь возникшей ситуацией, конечно, сбежал. Егор сплюнул и только зло понадеялся, что он свалил не для того, чтобы найти тех двоих, кто не уехал, и нарваться на новые пиздюли. Потому что в этом случае Бондарев и сам уже спасать не пойдет, и другим не позволит. Один уже, вон, доспасался – встать не может. Из-за угла здания появилась девушка, с которой Данила приехал на такси, как понял Бондарев – партнерша Макара. И теперь они уже вдвоем тормошили пострадавшего и уводили его за угол здания… Макар оказался в итоге совершенно не таким, как его представлял себе Егор. Может быть, поэтому первый разговор прошел так неудачно. Бондарева очень отвлекала гематома на лице, он знал, как это может быть больно, какие могут быть последствия, поэтому и среагировал на Макара не как друг Данилы, а как спортсмен на другого спортсмена, получившего травму. Он же видел, что здесь действительно нужен врач! А этот идиот еще собирается соревноваться… Да, этот парень явно не такой, как предполагалось, и справиться с ним будет намного сложнее, чем рассчитывал Егор. Но это ничего не значит. Просто план придется немного доработать - исходя из новых данных. Даниле Краснову нужна помощь, Егор в этом уверен. А планы, составленные Егором Бондаревым, никогда не дают осечки. *** Сойдя с паркета, на котором он только что суммарно отсудил пятьдесят один заход первого отборочного круга детской категории (по семнадцать заходов в каждом из трех танцев - самба, румба, джайв), Стас буквально на минуту заскочил в тренерскую зону, чтобы расписаться в итоговой ведомости. За время, пока он судил, здесь появился длинный фуршетный стол, покрытый белыми скатертями, на котором официанты приглашенного выездного ресторана расставляли для судей емкости с закусками, тарелки с сэндвичами со всевозможными наполнителями и бутылки с минеральной водой. С двух концов стола уже были выставлены стопки белоснежных тарелок разных размеров, для закусок и для горячего, которое появится немного позже, а также бокалы. Выездной ресторан для судей и тренеров работает на каждом национальном чемпионате. Он закрывается только тогда, когда на паркет выходит соревноваться последняя категория текущего дня, чтобы утром открыться заново. Очень хорошо! Можно будет хоть пару глотков минералки сделать, а то в горле пересохло. Стас выбрал минералку с газом, наполнил бокал, сделал несколько глотков – а потом осознал, сколько всего ему ещё необходимо сделать, до начала следующей категории, в которой он выступит линейным судьей, и решительно поставил бокал на скатерть. - Стас, слушай, ты мне нужен, прямо сейчас. У тебя какой график, ты во сколько дальше судишь? – Чья-то рука, внезапно вынырнув откуда-то сбоку, решительно сжала Стаса за локоть. Стас обернулся – за его локоть крепко держался Говоров Николай Степанович, а для старых знакомых – Колька Говоров, хороший, крепкий танцор, зажигавший рядом со Станиславом Кучуном на паркете лет пятнадцать, если не больше. Сейчас Колька, у которого были просто врожденные организаторские способности, занимал пост помощника Председателя президиума московской федерации танцевального спорта и являлся вторым официальным лицом танцевальной Москвы. Из года в год он курировал проведение Опенраша со стороны «московских товарищей», знал всю ситуацию с проведением турнира «с нуля» и часто его слово и мнение оказывались весомее, чем мнение представителей федерации российской. - У меня стандарт у юниоров, через тридцать минут, а что, Коль? – Стас знал, что Колька Говоров никогда не дергает людей просто так, и не переваливает на других свои рабочие задачи, чем часто грешит руководство федерации. Если он подошел – значит действительно что-то серьезное. - Отлично. Пошли. – И Говоров, не выпуская локтя Стаса, быстро потащил его сквозь толпу тренеров и судей, сосредоточившуюся вокруг фуршетного стола, к выходу из тренерской зоны. - Коль, да ты погоди, ты объясни сперва, что надо-то? – Стас пытался притормозить, остановиться, но Колька решительно тащил его за собой. А ведь Стас собирался совсем не так провести эти тридцать минут перед стандартной категорией юниоров. Ему необходимо было увидеть своих Детей, только что блестяще прошедших первый в своей жизни отборочный круг, похвалить, поддержать, сказать, какие они молодцы, отметить помарки и настроить их на следующий паркет, который начнется уже через пару часов. Нужно было обязательно подойти к своей юниорской парочке, которой сейчас предстоит танцевать стандарт – он, конечно, в них уверен, ребята готовы максимально, но перед выходом они, понятное дело, захотят услышать пару слов от тренера - и они, и родители. Там мальчик очень впечатлительный, если занервничает – может начать путать схему, хотя танцы свои знает, как дважды два. Немного этим напоминает Градиевского – не тем, что путает танцы, а, скорее, впечатлительностью. Обязательно надо увидеть Игоря, после юниоров на паркет пойдет его категория – надо убедиться, что приехала Дина, что Мишка помог взять костюмы из машины, что ребята готовы, и… И надо уже разобраться, куда эти идиоты прячут Макара, и что с ним происходит, почему Стас не видит Машеру в зале?! Его ведущая молодежная пара сегодня вообще собирается выходить на паркет? Или всё, баста, карапузики, кончилися танцы?! У Стаса было немеряно дел, которые с большим трудом можно было впихнуть в тридцать минут – с учетом того, что расстояния в «Ромашке» достаточно большие, а найти конкретного танцора в толпе из нескольких тысяч человек, непрерывно перемещающихся по холлу спорткомплекса, иногда достаточно сложно. - Ты сейчас дашь мне интервью, и я тебя отпущу. – Говоров был сосредоточенным и серьезным. Ответственность за национальный чемпионат, на который приехали лучшие спортсмены страны, и за бесперебойный ход соревнований к веселью не располагает. – Это быстро, Стас. Раз-два, и ты свободен. - Какое «раз-два», Коля? Какое ещё интервью? – Кучун решительно выдернул локоть и остановился. Говоров остановился тоже. – Ты издеваешься?! Мне ребят надо обойти, у меня маленькие только что закончили, и пары подряд друг за другом выходят. У меня нет времени ни на какие интервью. - Стас, выручай. Позарез надо. – Говоров тяжело вздохнул и обреченно покачал головой. – Там телевизионщики приехали. Наши и английские. Канал «Eurosport News», репортаж хотят снимать. Видел, какой они в этом году судейский корпус прислали? Вот журналисты и набежали, это же, блять, новостной повод. С нашими я как-нибудь разберусь, не в первый раз. А тебя, как друга прошу – поговори с англичанами. Пять минут. Только пять минут, Стас. И свободен. Я лично прослежу, чтоб не больше пяти минут. Ты всё успеешь. - Ну почему я-то? – Стас недовольно поморщился. Необходимость говорить в камеру очередные пустые, ничего не значащие слова, вызывала у него изжогу. Он терпеть не мог давать интервью. – Вон, Быстрова возьми, он же председатель «счётки». Или Валю Ковалёва, он тут где-то ходит. Или сам давай, ты же всё сам можешь сказать. - Ты – судья международной категории, это раз. Тебя хорошо знают в Европе, это два. А у Быстрова – только первая судейская категория, как и у Вали. Они – для внутреннего употребления, я их на наших телевизионщиков сброшу. Стас, англичане хотят судью-международника, и чтобы он при этом был тренером с результатами. И из адекватных людей у меня – только ты. Не заслуженных же наших звать – они ударятся в воспоминания эпохи социализма, и только хуже сделают. Ну, прошу тебя – выручи. У меня дел – за гланды, я и так ничего не успеваю. А ещё – ты по-английски говоришь. Отказать в просьбе Николаю Степановичу Говорову Стас не мог. Именно Колька года три назад первым и безоружным, как Дон Кихот, бросился в битву с ангажированностью судейства, пытаясь привести в чувство хотя бы московские турниры. Он тогда придумал идею «Судьи без своих пар»: судьи, которых он приглашал судить на турнирах, организуемых его клубом, не могли привозить туда своих танцоров. Тем самым Колька пытался в зародыше подавить судейскую возможность «тащить в призы» своих или коллективно продвигать в призы «нужных» победителей. На его турниры не то что пошли – побежали родители младших возрастов в надежде, что хоть здесь дети смогут получить справедливое судейство и объективную оценку их стараний. Стас сам отправлял на турниры к Кольке своих Детей и Юниоров и активно агитировал знакомых тренеров поддержать колькину инициативу. Сторонник классической бальной школы, Говоров на всех турнирах своего клуба появлялся во фраке и «бабочке» и внимательно следил, чтобы приглашенный судейский корпус не позволял себе лишнего и не закапывал в паркет идею честных результатов. Время показало, что удержать эту задачу, с заметными погрешностями, удалось только на уровне Детей и юниоров первой категории. Уже начиная с юниоров второй категории, а уж тем более, у Молодежи и Взрослых, ситуация достаточно быстро вернулась в привычное русло – просто теперь все заинтересованные лица договаривались с судьями «без своих пар», чтобы те на турнире просудили их пару, как свою собственную. И в ответ оказывали аналогичную услугу на другом турнире, вставая в линию судей «без своих пар». Отследить возможные судейские сговоры на таком уровне оказалось уже невозможно. Идеалист Колька Говоров заставил всех тратить время на договоренности и взаиморасчеты, за что его в московской танцевальной среде невзлюбили еще больше. Стас несколько раз предупреждал Говорова, что рано или поздно они вернутся на исходную точку. Идея была, прямо сказать, утопическая, как и сам Говоров был идеалистом. Он верил, что людям надо показать, как можно судить честно, и они обязательно поддержат такую возможность. Вот за этот идеализм в сочетании с неподкупностью на паркете и уникальными организаторскими способностями Говорову и предложили место в московской федерации: в любой организации должен быть хоть один человек, который умеет и может работать честно. Стас по-дружески называл Говорова «старорежимником», он видел, что его танцорам не хватает лоска современного танца, что их техника – качественная, очень правильная – немного отдает нафталином. Говоров обеими руками держался за бальные стандарты тридцатилетней давности, не желая признавать, что время идет вперед, и сами бальные основы видоизменяются, независимо от тренерского желания. Но в любом случае он был одним из самых ярких танцоров, когда они оба боролись на паркете за чемпионское звание, и одним из самых честных и объективных судей сейчас. Стас искренне уважал его за порядочность и принципиальность, и не мог отказать Говорову в его просьбе. А гад Колька это знал, и откровенно этим пользовался. И спасало его сейчас только одно – он пользовался отношением Стаса на благо общего дела, на благо национального танцевального турнира. Да ладно, не убудет его, Стаса, с одного интервью. - Ну, хрен с тобой, золотая рыбка. Где там твои англичане? – Стас усмехнулся, видя, как лицо Говорова расплывается в ответной улыбке. – Только – как договаривались, Коля, у тебя пять минут. Время пошло. Они торопливо шли по коридору «Ромашки», протискиваясь через гомонящую толпу к тому углу спорткомплекса, который организаторы соревнований выделили для журналистов-телевизионщиков. Угол был огорожен тремя высокими крепкими синими щитами с эмблемами Опенраша, гул из холла был слышен, но – в меру. Отличные условия, чтобы снимать короткие интервью непосредственно по ходу турнира. Стас покосился на идущего рядом Говорова: - Слушай, Коль, а ты сегодня взрослую латину судишь? – Кучун никак не мог вспомнить, видел ли он фамилию Говорова в списке судейской «линейки» у категории Игоря. - Нет, мне сегодня только два раза юниоров дали, вторые круги, латина и стандарт. – Говоров цепко оглядывал холл, по которому они продвигались, он явно кого-то высматривал. Видимо, был готов по дороге к месту интервью решить еще пару оргвопросов, которых в его блокноте было расписано на несколько страниц. – Знаешь, я сам-то записался, хотелось первый круг у взрослых посмотреть, пока еще вообще все будут. Со второго ведь уже многих отсекут. Но только… - Что – только? - Недавно Быстров подходил, извинился, что он меня вычеркнул, там кого-то из его знакомых из региона надо было поставить, а то регионы обижаются, - сказал помощник Председателя президиума федерации танцевального спорта Москвы. – Так что, остался я сегодня без взрослой латины. - Значит, он тебя вычеркнул, чтобы ты ему не мешал, - в серых глазах Стаса на мгновение сверкнул металлический отлив. – А ты его не позвал на интервью к англичанам – чтобы уже он тебе не мешал, правильно? - Да с чего ты взял? – Говоров засмеялся и подтолкнул Стаса локтем. – Я с нашими поговорил, я на четверть встану. Там один мужик записан из Новгорода, а он точно не сможет, ему в этот день на несколько часов надо будет уехать. Меня на замену поставят в последний момент, Миха даже опомниться не успеет. Жалко, конечно, что четверть, там уже драчка будет, а я надеялся всех посмотреть. Но хоть так. В этом ответе был весь Колька Говоров. Битый жизнью и несколькими годами работы в федерации идеалист. Стас шел по коридору и думал о том, что Быстров паникует не на шутку, если бросился с первого отборочного круга удалять из «линейки» взрослой латины фамилии, связанные с понятием «беспристрастное судейство». Глупо. Очень глупо, Миша, непрофессионально. Грубая работа. Неужели Быстров настолько не уверен в результатах тех, на кого он сделал ставку, что боится даже того, что пару Стаса увидит на паркете тот же Говоров, второе лицо московской федерации? Который потом может между делом поинтересоваться в счётной комиссии, а где, к примеру, пара, которую он заметил в первом отборочном круге, почему она не прошла, допустим, в четверть? А подайте-ка сюда все исходные данные с судейских планшетов, которые поступают к вам после каждого круга! Я хочу их сверить с итоговым протоколом… Говоров, конечно, идеалист и в чем-то замшелый романтик, он застрял душой где-то в середине восьмидесятых, но все знают, что есть моменты, когда Колька Говоров исчезает, и вместо него внезапно появляется Николай Степанович Говоров, жесткий чиновник и педантичный аудитор, способный вывернуть наизнанку любой протокол. Значительное несовпадение количества проставленных судьями конкретной паре «крестов», отмеченных в судейских планшетах, с количеством «крестов», указанных в итоговом судейском протоколе – как раз один из таких моментов. Сама суть ангажированного судейства. И для того, чтобы подобного не случилось, нужно просто не позволить Говорову встать в «линию», не дать ему возможность своими глазами сравнить потенциальных фаворитов с парой Стаса. Это же как нужно сомневаться в тех, кто назначен в победители?! Да-а-а, Мишке не позавидуешь. Большая игра всегда стоит больших нервов, а вот с нервишками у Быстрова, похоже, проблемы. Но, судя по всему, он намерен добиваться своего любой ценой, по головам пойдет, лишь бы поставить на пьедестал тех, кого наметил. Хорошо, если Говорову удастся встать в «линию» на четверти. Это будет очень хорошо. Теперь осталось только, чтобы Игорь с Диной до нее добрались. А вот для этого Стас намерен сделать всё, что в человеческих силах. И в нечеловеческих тоже. - О чем задумался? – Колька легко толкнул его в плечо и засмеялся. – У тебя лицо такое… Речь для англичан готовишь? - Думаю, что хорошо, что ты встанешь в четверть, - честно сказал Стас. – Там мои будут. - Серьезно?! – Обрадовался Быстров. – Ты в этот раз и по взрослой латине выводишь? Ну, молодец! А номерок не подскажешь, на кого хоть смотреть? - Не подскажу, - улыбнулся Стас. – Ты их сам узнаешь. Там промахнуться нельзя. - Вот за что я тебя уважаю, Станислав Григорьевич, - Говоров смотрел на Стаса серьезно и внимательно. – Так это за то, что за все время, что мы с тобой тренируем, ты никогда не совал мне номера своих пар. Никогда. И ты такой – единственный. Понимаешь? Единственный. Я тебя за многое уважаю, Стас, но за это – особенно. И ты прав, твоих не узнать нельзя. Штучная работа. Еще через несколько секунд они оказались в пресс-зоне, где обоих с явным нетерпением ждала съемочная группа британского телеканала «Evrosport News». *** - Мистер Кучун, а чем лично для Вас, известного тренера, судьи международной категории, является Открытый Чемпионат России, Russian Open? - Лично для меня? – Стас на мгновение задумался, пристально посмотрел в камеру. – Для меня – моментом истины. Каждый чемпионат России – это особый момент истины. Кто на сегодня ярче и сильнее, здесь и сейчас. Прошлые заслуги – не в счёт. Прошлые падения – не в счёт. Вопрос – кто станет лучшим здесь и сейчас. У нас на глазах появляются новые чемпионы, появляются имена, которых мы раньше не знали. Появляются новые программы, которых мы раньше не видели. Это всё – момент истины. Техника бального танца ежегодно прогрессирует, и именно российский чемпионат может показать нам уровень этого прогресса. Танцоры год готовятся к тому, чтобы выйти на паркет и показать лучшее исполнение своих программ, показать свой лучший результат. Всё это в сумме делает для меня Russian Open тем самым моментом истины, который необходим каждому тренеру в его работе. - И последний вопрос: как мы знаем, у российских болельщиков наибольший интерес каждый год вызывает категория «Взрослые. Латина». У Вас есть какие-нибудь ожидания в этой категории? - Да. Есть. – Стас вскинул голову и улыбнулся. – Я жду чемпиона. Нового чемпиона. - Вы уверены, что он будет? - Обязательно. Говоров из-за спины оператора просигналил Кучуну пятернёй, что пять минут истекли, и решительно двинулся к шустрому корреспонденту, который, похоже, не собирался останавливаться. - Всё, коллеги, всё, заканчиваем, прошу прощения, сорри, время. Стас, пять минут, как я обещал. Коллеги – всё, у мистера Кучуна нет времени, вот, смотри, часы, понимаешь? Время ноу. Его ждут на паркете, ему нельзя опаздывать. Сорри, но ноу. Стас, беги, не стой, я тут как-нибудь объяснюсь. И спасибо тебе большое. Я даже не буду спрашивать, что ты им говорил, я в тебе уверен, просто беги, а то не отстанут… Пока Колька дружески хватал за руки британского репортёра, который печально провожал взглядом Кучуна, не давал ему сойти с места и хлопал по плечу оператора с риском сбить тому камеру, Стас быстро вышел из съемочного угла. Он уже не думал о журналистах и интервью, а прикидывал, к кому из своих он сейчас территориально ближе всего, и с кого начать быстрый обход. Так, наверное, прежде всего сейчас нужна его юниорская пара – им выходить на паркет через двадцать минут. По дороге к ним он явно зацепит маленьких – наверное, носятся вместе с мамами по всему холлу, счастливые, ищут его, чтобы обрадовать, что прошли в следующий круг. А Стас и так знает, что прошли. В Детях особо сильных соперников своим маленьким танцорам он так и не увидел. Собственно, он даже не удивится, если они прошли на следующую ступень, возглавив список своей категории. Сейчас это не особо важно, нужно просто проходить из круга в круг, не вникая в детали. Главное начнётся с четверти. Но похвалить, конечно, надо. Всё же, первый выход у ребят, и такой удачный… А потом – Игорь. Обязательно увидеть Игоря, убедиться, что он… Да не надо себе-то врать! В чем ещё убедиться?! Просто – увидеть. Увидеть Игоря. Сейчас это жизненно необходимо. Его, Стаса, момент истины. И потом уже… - Прошу прощения, Станислав Григорьевич? Клуб «Танцевальные надежды»? – Стаса аккуратно придержал за локоть высокий элегантно одетый молодой мужчина с приятным, располагающим лицом. Он улыбался и явно стремился к общению. За его спиной топтался молодой парень с безучастным, терпеливым выражением лица - в широкой черной футболке и потертых джинсах, с профессиональной камерой на правом плече. На следующий Опенраш он повесит себе на руки две таблички: «Не хватать! Убьёт!». По одной на каждый локоть. Нет, он повесит их прямо сегодня! Вот отсудит стандарт у юниоров – и повесит! - Да, но я… - Станислав Григорьевич, я всё понимаю. Позвольте только представиться – специальный корреспондент Второго канала «Россия», Сергей Мещеряков. Не смею задерживать, но Вы позволите к Вам подойти буквально на пару минут уже ближе к вечеру, после молодежного стандарта? - Ну, подходите. Только я не могу сказать, где именно я буду. - Никаких проблем! Мы вас сами найдем! Огромное спасибо! – мужчина засиял, словно Стас только что перевел на него свою трехкомнатную квартиру. Безучастный парень-оператор пристально всматривался в Стаса, явно запоминая его в лицо. - Товарищ Мещеряков! Ну, товарищ Мещеряков! Ну, что же Вы делаете?! – справившийся с расстроенными англичанами Колька Говоров, раскинув руки, как орёл – крылья, яростно налетел на специального корреспондента. – Ну, мы же договаривались! У вас будет председатель счётной комиссии, Михаил Быстров, сейчас он подойдет, всё расскажет. А товарищ Кучун очень занят, у Товарища Кучуна – судейство, весь день, и не надо его отвлекать. Ну, как же так?! А ещё такой уважаемый центральный канал… - Всё! Всё! Простите! Не волнуйтесь! Не будем отвлекать! Никого не будем отвлекать! – Специальный корреспондент Сергей Мещеряков понимающе хватал Кольку за руки, точно так же, как тот только что хватал англичанина. - Но нам разрешили подойти, Станислав Григорьевич сам разрешил. И мы никого не будем отвлекать. Будет просто сорок секунд интервью со Станиславом Григорьевичем в спортивном репортаже на Втором канале. В прайм-тайм. О вашем чемпионате. Вам понравится, я гарантирую… Стас понял, что Колька Говоров встретил достойного противника. Он похлопал Говорова по плечу, быстро наклонившись к самому лицу, шепнул в ухо – «Я убью тебя, Колька» - и решительным шагом пошел через холл искать своих танцоров. До начала выхода на паркет юниоров первой категории для исполнения стандарта оставалось десять минут. *** Стас не видел, как ему вслед внимательно смотрела невысокая стройная темноволосая женщина средних лет, случайно оказавшаяся в пресс-зоне в тот момент, когда главный тренер клуба «Танцевальные надежды» давал интервью британскому спортивному каналу. Он не разглядел её за толпившимися вокруг телевизионщиками. Стильная европейская стрижка, явно дорогой брючный костюм, отлично сидевший на худощавой фигуре, тонкий золотой обруч на правом запястье, лаковые «лодочки» на высоком каблуке. За ее спиной стоял мужчина с усталым, напряженным лицом, темный пиджак которого украшал широкий бейдж «Оргкомитет Russia Open». - Господин Ковалев, скажите мне, пожалуйста, - женщина чуть обернулась к спутнику. - А господин Кучун – хороший тренер? - Лучший. – Помолчав, лаконично ответил Ковалев. – На сегодняшний день я считаю его лучшим из российских тренеров. - Серьёзно? - Да, госпожа Баллас, это так. - Хм, это интересно. Меня заинтересовало его высказывание о моменте истины. Он действительно верит, в то, что говорит? Про истину сегодняшнего дня и про нового чемпиона? - Конечно, он верит. – У Ковалева закаменел подбородок, но его спутница стояла к нему спиной и этого не увидела. – Господин Кучун говорит и делает только то, во что он верит. - Это очень необычно. Особенно для человека такого уровня. Он не боится… разочарований? В себе? Или в своих спортсменах? - Госпожа Баллас, вокруг нас в мире очень многие говорят и делают то, во что не верят. На их фоне господин Кучун – редкое исключение. - Жаль. – Чуть слышно сказала Ширли Баллас. – Очень жаль. Когда иллюзии рушатся, бывает больно. Даже если речь идет об исключении. *** Николай Степанович Говоров потратил больше времени, чем он рассчитывал, на ухаживания за британской съемочной группой – проводить в тренерскую зону, никого по пути не потерять, дотащить до фуршетного стола. Так эти британцы по дороге постоянно норовили отстать, затормозить, бросались снимать всё подряд – отдельные лица танцоров, группы маленьких спортсменов, общий план толпы, непрерывно перемещающейся по холлу спорткомплекса… Продвинутый в сопровождении съемочных групп и организации телерепортажей, Говоров знал, что это называется «перебивки». Их ставят в сюжет для перехода от одной видео-темы к другой. Говоров вынужден был останавливаться, начинал заново собирать их хоть в какое-то подобие управляемой группы, нервничал и злился, он терял бесценное время и ничего не мог с этим поделать. А волочь англичан к столу за шиворот было несолидно. Поэтому обратно, в пресс-зону, он вернулся с небольшим опозданием, как раз в тот момент, когда отданный им на растерзание Второму каналу председатель счётной комиссии Михаил Быстров уже заканчивал свой монолог, горячо жестикулируя перед камерой: - … и, конечно, нам нужны новые имена – и, в первую очередь, имена региональные. И мы приложим все силы, чтобы чемпионат страны, который мы сегодня открыли, такие региональные имена назвал. Танцевальный спорт России держится на регионах, это всем известно! - Мне казалось, танцевальный спорт России держится прежде всего на лучших. Вне зависимости от того, говорим мы о регионах или о центральных городах. Или мы сейчас говорим о региональном приоритете? - Сергей Мещеряков задал вопрос и снова протянул микрофон собеседнику. - Ну, знаете, сегодня они лучшие, завтра – худшие, а региональные танцевальные школы всегда отличались стабильностью. Можно, конечно, попытаться реанимировать столичные имена, которые уже однажды доказали свою несостоятельность, как сейчас пытаются сделать некоторые наши ведущие тренеры. Но у меня только один вопрос – зачем? Зачем пытаться «с нуля» второй раз выводить на паркет спортсмена под тридцать, особенно уже завалившего несколько лет назад российский чемпионат? Нашим ведущим тренерам хорошо бы понять, что региональные клубы полны молодыми перспективными спортсменами. Вот, с кем надо работать! Вот, на кого надо тратить тренерский ресурс и кого должна поддерживать федерация! И она будет поддерживать, я уверен! Регионы покажут свою надежность, а на паркете место, прежде всего, для молодых. Это мое категорическое убеждение. - Большое спасибо. Было очень интересно побеседовать. – Мещеряков выключил микрофон и дал отмашку оператору – «стоп, снято». - А когда репортаж будет в эфире? Мне точное время скажите, пожалуйста. – Быстров весь подался вперед, заглядывая журналисту в лицо. - Мы снимаем серию репортажей, они будут идти несколько дней. Начнем сегодня вечером, блок спортивных новостей в двадцать-пятнадцать. С повтором в двадцать три – пятнадцать. - Очень хорошо! – Быстров энергично взмахнул рукой. – Только у меня к вам большая просьба. Вот то, что я последнее сказал – это не надо убирать. Это обязательно должно быть в репортаже, вы понимаете? Обязательно! - Ну, это будет зависеть от монтажа. – Мещеряков чуть подался назад, отодвигаясь от настырного героя съемки.- Но я вас услышал. Сделаю всё, что смогу. - Вы только поймите, это очень важный вопрос! Вы даже не представляете, насколько это важно. Я вам сейчас всё объясню… - И Быстров, цепко подхватив журналиста под локоть, увлек его в сторону тренерской зоны. Стоявшего в нескольких шагах от них Говорова председатель счетной комиссии Опенраша не заметил. За ними с непроницаемым выражением лица шли оператор с камерой и молоденький парнишка с большой сумкой и стойками для осветительных приборов и микрофона на плече. Говоров стоял и думал, что он – опоздал. Опоздал, похоже, уже непоправимо. Он не знал, что успел наговорить телевизионщикам Мишка в его отсутствие, пока он, как последний дурак, тащил к фуршетному столу англичан. Говоров только сейчас осознал, почему Быстров так быстро согласился «пообщаться с прессой». Похоже, эта пресса была ему самому нужна, как воздух, а Говоров взял, да и преподнес её на блюдечке с голубой каёмочкой. Он прекрасно понял, о ком так витиевато и иносказательно говорил Быстров. Он говорил о Стасе. Достаточно было посмотреть на выражение его лица. Вхожий в кулуары федерации, Говоров отлично знал, что существует только один человек, кого Мишка ненавидит так, что при одном лишь упоминании о нем лицо Быстрова покрывается красными пятнами. И этот человек – Стас Кучун. Говоров попросил Стаса о помощи – и Стас ему помог. А Говоров в благодарность за это предоставил его недругу полноценную журналистскую бригаду. Но кто мог подумать, что Мишка дойдет до такого?! Конечно, основная масса зрителей даже не поймет, о ком идет речь, их отвлекут красивые картинки с турнира, музыка и общее ощущение спортивного праздника. Но вот один человек поймет точно. Стас. А ещё поймет тот, кого он сегодня выводит на паркет. И, значит, этот балаган рассчитан именно на них двоих. Поиграть на нервах, дать понять, что федерация «не одобряет». Выбить из равновесия. Подкосить. Говоров хорошо запомнил, что Стас сегодня сказал ему о своей паре по взрослой латине. Значит, вот откуда ноги растут. Вот из-за кого Мишка повел себя, как последнее дерьмо. А этот дурак даже номер пары ему не захотел сказать. Говоров развернулся и решительно зашагал к тренерской зоне. Сейчас необходимо срочно найти Валю Ковалева. Найти, обсудить складывающуюся ситуацию - и понять, кто и почему дал отмашку на травлю Стаса в СМИ. В одиночку, без поддержки, Мишка на это никогда не решился бы. То, что такая отмашка дана, Говоров уже не сомневался. ***