Прошу любить и жаловать.

Нет, весь июль я не только развлекалась разными хозяйственными делами - весь месяц я провела в усадьбе, тренируя и оттачивая своё новое странное умение. Выяснила, что Голос - я пока назвала это так - действует на всех, даже на животных и птиц. Кошка выполняла мои нехитрые команды, подчас с видимым неудовольствием, но выполняла. И я старалась её задобрить кусочками мяса или мисочкой молока. А ещё мне удалось потренироваться на птичках, которые прилетали на кормушку, повешенную на окошко. И пусть сейчас было лето, в садах и полях полно насекомых и прочего корма, но всё равно - я уже узнавала постоянных посетителей кормушки. Они реагировали на приказ "застыть!", замирая на краю дощечки, так что можно было взять эти трепетные комочки пуха в руку и надеть им на крохотные лапки самодельные колечки с чётко выбитыми номерами. Они не могли сопротивляться моему приказу. Но их крохотные сердечки так бешено стучали, пока я держала их в руках, что я резко ограничила круг испытуемых. Я заключила союз с мистером Прайори. На сей раз обычным способом - через Клятву. Пусть он не мог сам магичить, но откат лишил бы его последних крох магии, да и жизнь бы после этого долго не длилась бы. Да Мариус даже и не пытался протестовать. Ему тоже стало интересно, и он активно участвовал в моих экспериментах, тщательно записывая исходные данные, мои слова и видимый результат. А после часто отпаивал меня некоторыми зельями, которые он мог делать сам, не применяя магию. Всё же подчас я плохо реагировала на сигналы моего детского тельца. Вот я и падала с магическим истощением, что приводило нас к выводу, что этот Голос - явление сугубо магическое. Но вот откуда он у меня вдруг проснулся? Ждали результатов разговора с отцом. Почему с ним? Ну не с матушкой-маглой разговаривать о магических артефактах - браслетах-ограничителях, что вдруг проступили на моих запястьях после памятной встречи с призраком дальнего предка. То, что это именно ограничители, определил Мариус. Извлёк подобные браслеты из своей памяти, рассказал мне о них поподробнее. - Такие браслеты бывали трёх видов, - рассказывал он мне по собственной воле, - в первом случае – горе побеждённым! Так они назывались. И эти браслеты надевались, чтобы ограничить магию уже взрослого волшебника или волшебницы, по решению суда. Или, - тяжёлый вздох, - по решению группы людей. Иногда - перед тем, как изгнать осуждённого в мир маглов. Чтобы жил воспоминаниями о том, что мог колдовать, а теперь вот приходится учиться выживать без магии. И поверь, это было не самое гуманное наказание. - А почему бы просто не лишать их магии? – задала я наивный вопрос, – и так же изгонять? Ведь этот наказанный маг может найти другого мага, который снимет эти ограничители. И наказанный маг сможет снова владеть своей силой. И он будет очень сердит. И мстить обидчику. - Или она будет сердита, - автоматически поправил меня Мариус. – В том-то и дело, что такие браслеты может снять только тот, кто накладывал. За малым исключением. А уж для таких наказанных браслеты замыкал не один маг, а группа. Как раз, чтобы никто не мог повлиять на одного мага, шантажируя его семьёй или чем-то ещё. У группы магов труднее найти болевые точки. - Но случалось и так, что изгнанный маг искупал свою ошибку или преступление. Тогда браслеты можно было снять. – Продолжил он веселее. - Магия снова возвращалась. А лишив его магии совсем, вернуть уже не получилось бы. - Да, разумно, - глубокомысленно заявила я. И не выдержала, рассмеялась. - Второй вид браслетов – полная противоположность первым, - отсмеявшись вместе со мной, рассказывал Мариус. – Их накладывали любящие родители на своих детей, если видели, что магия ребёнка очень сильна и часто прорывается наружу в виде сильнейших магических всплесков. А если они живут среди маглов? Каждый раз вызывать бригаду обливиаторов из Аврората? Накладно будет. Да и просто постоянно чинить свой дом от результатов такого всплеска – слишком уж дорого. Вот и ставили такие браслеты родители. Но они не были закреплены вмёртвую заклинаниями. Ребёнок рос, учился владеть собой, управлять теми крохами магии, что оставались в нём даже после закрепления браслетов. И родители постепенно снимали ограничители. Так что в Хогвартс такой ребёнок ехал полностью готовым к управлению собственной магией. - И третий вид ограничителей, - потемнел он лицом, - такие ограничители ставили, когда магию не просто убирали от мага, но передавали кому-то другому. Такие браслеты обычно мог поставить только очень сильный маг. А магию направить на любого в семье. Или вне семьи. Не секрет, что иногда и среди магов бывают, - он остановился, тщательно подбирая слова. – Бывают личности, не отвечающие за свои поступки. Семья никак не может избавиться от такого члена семьи – будет откат за убийство родственника. А имея доступ к магии, такой больной может натворить много бед. И одновременно в семье может быть кто-то кому просто необходима магия – ждёт ли женщина ребёнка, получил ли кто-то опасное проклятие. Да просто заработал магическое истощение. Тогда этими браслетами перекидывают магию на другого члена семьи. Их могут надеть или снять только Главы Родов. И тут - не в одиночку. Должна быть помощь ещё трёх магов. - И ты, - я не закончила фразу. - Да, я потому и знаю о браслетах-ограничителях, что перед моим одиннадцатым днём рождения в семье обсуждался вопрос о таком способе передаче мне магии, - Мариус отвёл глаза, но тут же с вызовом поднял голову. – Не знаю к несчастью или к счастью в тот год в семье не нашлось никого, кто вызвал бы неудовольствие у главы семьи. Поэтому меня отправили к тётушке Айле. И в итоге я оказался в выигрыше. – Мягко улыбнулся он. – Немногие члены семьи Блэк путешествовали по миру так много, как я. И участвовать в таком количестве магловских сражений – вряд ли довелось кому ещё пережить такое. И я была в выигрыше – за этот месяц я узнала о магии больше, чем за годы жизни в семье. Хотя – да, маленькую девочку никто и не стал бы обучать. Да и некому было. Отец – на работе пропадает, матушка – ну, матушка-магла и сама ничего не может рассказать о магии. Хоть она и пользовалась некоторыми зачарованными предметами, которые ей исправно поставлял отец, но каждый раз делала это с заметным усилием. Да и леди Кракнелл не была поставлена в известность, что её дочь вышла замуж за мага. В её представлении мой отец был для неё таким же пареньком из Грейт-Хэнглтона, каким когда-то был Джеффри. Только вот Эллен Кракнелл встретилась с ним не в госпитале, что было бы романтично, а на берегу пруда, в который она вдруг свалилась. А молодой человек – Орфорд Амбридж, который приехал к родителям в гости, спас её. Спасённая влюбилась в спасителя. Через месяц уже играли свадьбу. И тут же переехали в Лондон, где Орфорд работал в одном из министерств. Клерком или что-то вроде этого. Это то, что было известно всем в округе. А Мариус разговаривал со мной не только по-английски. Нередко мы перебрасывались и французскими фразами, что невероятно поднимало мой уровень знания этого языка. И бабушка была довольна. - Но вот твои браслеты, - внимательно разглядывал их мистер Прайори, - они совсем не похожи ни на один из тех типов, что я изучал. Точнее – они похожи сразу на все три. Тут и вязь заботы родителей, и передача магической силы куда-то наружу, запирая её при этом для тебя. Странное и непонятное мастерство. И при этом – это работа, скорее всего, одного мага, не группы, ибо я вижу здесь оттиск только одной магии. – Он с силой потёр глаза и откинулся на спинку стула. – Но я могу и ошибаться. Всё же я не так уж подкован в магии. Я обняла его, стараясь утешить своего взрослого друга. Да – именно друга! Разберусь и с браслетами, и с собственной магией! И вот она – поездка в родительский дом. Поскольку меня привезли в Кенделшу без сознания, дорога в Лондон вызвала у меня неописуемые эмоции. Я просто замучила бедного мистера Прайори и миссис Олбрайт, которых бабушка попросила доставить меня домой к маме и папе, видимо, она предполагала, во что выльется эта поездка, и мудро дистанцировалась от моих бесконечных вопросов. А я заметила, что весь прошлый год детское тело явно оказывало влияние на мой разум. Я с увлечением играла с Берни и Энни, если читала – то преимущественно сказки. И даже изучение иностранных языков было для меня игрой. Теперь же я чувствовала, что меняюсь. Возросло стремление к знаниям. И мне приходилось делать некоторые усилия, чтобы мои вопросы выглядели обыкновенным детским щебетом. Да и просто резвиться, беззаботно порхая, мне хотелось всё меньше и меньше, памятуя о том, что может произойти в магической Британии. Или – могло произойти? Приехав в родной дом и распрощавшись с Мариусом и Хельгой, я старательно лепетала вместе с годовалым братцем, восхищённо махала руками и погремушкой, пытаясь привлечь его внимание, очень огорчилась, когда он неожиданно мирно засопел, перестав обращать на меня внимание. Мама подхватила его и отправилась с ним в ближайший парк на прогулку. Я тут же стёрла со своего лица блаженную улыбку, взглянула на отца. - Нам надо поговорить, папа. Тот сначала не понял, что я убийственно серьёзна. Попытался шутить со мной. Но я резко вскинула руки к груди. Рукава спустились до локтей, обнажив браслеты. И отец замолк на полуслове. - Как это могло случиться?! – отмерев, воскликнул он. – Ты же не могла сама… - Не могла, - кивнула я. – Предок помог. Призрак старого пирата. - А-а, - тут же успокоился отец. – Это возможно. – И забормотал что-то непонятное про привидения. Про их силу, про родственные отношения. Так что мне пришлось прервать его, используя Голос. - Расскажи мне, откуда они у меня. Да, отец не ожидал атаки, обмяк и виновато взглянул на меня. - Это работа твоего магического крёстного. - Крёстного? – моё удивление было непритворным. - Я никогда не слышала ничего о том, что у меня имеется крёстный! - Не просто крёстный – а крёстный по Магии. – Отец поучающе поднял палец. – Это значит, что он должен быть твоим Наставником в магических искусствах, поддержать тебя, если со мной что-то случится. Позаботиться о том, чтобы ты удачно вышла замуж. Или сделала карьеру. Он мечтательно закатил глаза. - Я сразу понял, что этот мальчик – не простой полукровка. Мы с ним попали в одну спальню и жили рядом до пятого курса, пока он не стал старостой Слизерина и не переехал в отдельную комнату. Нет, он не был моим другом. Думаю, что у него никогда не было друзей. Но вот я сумел оказать ему некоторую услугу. – Отец подмигнул мне. – А он тогда был не слишком подкован в магических клятвах. Мне и удалось взять у него обещание, подкреплённое магией, что он будет магическим крёстным моему первому ребёнку. Потом-то я понял, какой бонус я вытащил! Его сила росла с каждым днём! А потом он открыл нам секрет, что является потомком Слизерина! – Глаза у отца горели восторгом. – Мы все были готовы пойти за ним в огонь и в воду! Конечно, - его восторг немного потускнел, - некоторые примкнули к его Ордену Вальпургиевых рыцарей, который он создал на шестом курсе, только с целью заиметь какую-то выгоду. Но я, я был его верным соратником все эти годы! - И поэтому сейчас работаешь простым клерком в Министерстве? – скептически возразила я. - Тсс, - отец прижал палец к губам. – Это Том попросил меня устроиться в Отдел Тайн. Мне с трудом удалось сохранить на лице лёгкое недоумение. Но я была поражена до глубины души. Отец Долорес работал невыразимцем?!!! - Седьмой курс он завершил с высшими оценками по каждому сданному им предмету. Он был старостой, лучшим учеником, лауреатом Специальной премии за заслуги перед школой, и все ожидали от него чего-то особенно блестящего. Все прочили ему быструю карьеру в любом отделе Министерства, думали даже, что он сможет стать самым молодым министром Магии за все годы Статута Секретности. Никто не ожидал, что он вдруг пойдёт на работу в магазин «Боргин и Беркс». - И что такого в работе в этом магазине? – изобразила я недоумение. - А, - отмахнулся отец, - этот магазинчик располагался в Лютном переулке – не самом приличном месте для настоящих волшебников. Но я могу понять Тома – знакомства, завязанные здесь, могли принести немалую пользу нашему Ордену! Да и в самом магазине нередко появлялись по-настоящему могущественные Тёмные вещи - инструменты для пыток, маски, петли, проклятые предметы. - Так всё же что там с браслетами? – надавила я Голосом на отца, видя, что он опять удаляется куда-то в сторону. - Э-м-м, - отец виновато отвёл глаза. – Во время крестин что-то пошло не так. - Что-то? – переспросила я. Отец рванул воротничок на рубашке. - Да, это я немного усилил обряд, надеясь, что Том не слишком разбирается в ритуале. Я ошибся. Но и Том - тоже. Он попытался исправить ошибку в процессе крестин. И оказалось, что вы оба связаны больше, чем крёстный и крестница. Каждый твой новый зуб, каждая лихорадка отражались на самочувствии Тома. А ведь он собирался в далёкое путешествие по миру. Но он был обязан реагировать на все те неприятности, которые подстерегали тебя. Поэтому перед отъездом мы вместе с ним наложили на тебя эти браслеты. С тем, чтобы оградить Тома от мелких проявлений твоей магии. Он обещал вернуться к твоему поступлению в Хогвартс. И помочь мне снять эти браслеты. - А если он не вернётся? – Я с трудом разлепила губы, стараясь, чтобы вопрос звучал по-прежнему твёрдо. Сработало. Отец ответил легко и быстро. - Если браслеты не снять вовремя, могла бы возникнуть некоторая трудность с твоей магией, раздражительность, переделка сознания под влиянием нерастраченной магии, изменения во внешности, характере. Наверно я сильно побледнела, ибо отец забеспокоился. - Но он твёрдо пообещал вернуться к шестьдесят второму году – как раз тебе идти в Хогвартс. - А вернулся только в шестьдесят девятом или даже семидесятом, - я с трудом шевелила похолодевшими губами. Так вот откуда все проблемы у канонной Долорес! - Ничего, теперь-то уж он точно вернётся! - Что ты делаешь?!! – вскрикнул отец. Но я уже приложила запястья друг к другу, стараясь, чтобы браслет на правой руке, и так уже повреждённый от удара по эфесу сабли пирата, зацепился за плетение на левой руке. Повернула руки, выворачивая их, при этом с радостью увидела, что всё получилось. Браслеты плотно сцепились между собой. И я резко развела руки в стороны, ощущая, как рвутся браслеты.