Инквизитор и его сестра

Одинаковые красные мундиры Инквизиции вызывали Максвелла одновременно неприязнь и радость, что он всегда найдёт товарищей. Жозефина любовно поправила синюю ленту, перекинутую через его левое плечо. Её прямое красное платье почти полностью копировало мундир, и ей оно очень даже шло. Да чего уж там, женщине шло вообще всё. – Всё помнишь? – спросила она, внимательно вглядываясь в лицо любимого. Вздохнув, он устало ответил: – Угу. Политическая ситуация на волоске, мы можем как всех спасти, так и всё испортить. Ничего конкретного не говорить, грубить с максимальной деликатностью, к подозрительно выглядящей еде не притрагиваться. Ах да, чуть не забыл самое главное: улыбаемся и машем, аристократы любят идиотов. Милая, напомни мне, почему мы не могли просто отправить предупреждение императрице? – Потому что все наши послания старательно перехватывались, – со снисходительной улыбкой ответила Жозефина. Последнюю неделю Максвелл задавал этот вопрос чуть ли не каждый день. – А что мешало тебе, Лелиане или какому-нибудь другому доверенному лицу лично сообщить о готовящемся покушении Селине? – То, что любой посыльный вряд ли целым добрался бы до императрицы, – терпеливо поясняла женщина, словно маленького ребёнка увещевала. – Н-да, споткнуться на ступенях у входа в кабинет императрицы и расшибиться до смерти. Нет, веселее, поперхнуться вековым вином из личных запасов Селины и закашляться до смерти. – Твой юмор пугает меня. – Не волнуйся, все шутки я придержу для Инквизиции. – Волнуешься? – Думаю, отрицать очевидное глупо, – пожал он плечами и посмотрел на остальных спутников, которым предстояло сегодня вместе с ним отправиться на бал. Варрик травил бесконечные байки, и собравшиеся вокруг него Лелиана, Блэкволл и даже Вивьен с явным удовольствием слушали истории – хоть какое-то отвлечение. Чуть в стороне Кассандра и Каллен что-то обсуждали, а стоящий рядом солдат прилежно записывал их указания, – вот трудоголики, даже сейчас не дают себе передохнуть. Особняк близ Зимнего дворца был любезно предоставлен им герцогом Бастьеном по просьбе Вивьен, так что они могли более-менее нормально отдохнуть после долгой дороги из Скайхолда. Но отдыха как такового не получилось, потому как волнение накрыло всех с головой, и последняя ночь запомнилась бессонницей, отступившей лишь перед рассветом. В итоге даже у Максвелла сдали нервы и он устроил внеочередной бой с Калленом. Ну, как бой. Просто пар выпустили. Всё началось с того, что Инквизитор запустил в командора подушкой, когда тот заглянул в его покои, чтобы уточнить какой-то там вопрос. Проблема была в том, что это время Максвелл хотел провести с Жозефиной, и появление советника было более чем некстати. Посему гнев Инквизитора был справедлив, и одной подушкой Каллену отделаться не удалось. Создатель знает где командору удалось раздобыть щит и откуда Максвелл достал свой меч. В их погоне товарищи наткнулись на Блэкволла и Варрика, опустошавших винные запасы Бастьена ведущих светскую беседу. Им-то и принадлежала идея устроить им дуэль. Сказано – сделано! Хотя, к чести Каллена, он пытался отговорить Максвелла, но когда Варрик заявил, что будет называть Резерфорда не иначе как Трусишкой до скончания времён, ему пришлось согласиться. Эвелин и Дориан появились в самый разгар стычки – они как раз возвращались из библиотеки, где вели довольно долгий спор на тему довольно необычных способностей Гаррета, который, к их тихому ужасу, перемещался по Скайхолду абсолютно незаметно, честно поделив пьедестал первого места по скрытности с Коулом. В общем, от смерти в пламени Вивьен их спасло своевременное появление Лелианы и Жозефины, разогнавших весь этот беспредел. Правда, сначала Тайный Канцлер долго смеялась и пыталась выяснить у Варрика, на кого были сделаны большие ставки. Узнать ничего так и не вышло, потому как гном ни в какую не хотел быть причастным к понижению самооценки дуэлянтов, всё ещё вооружённых и крайне опасных,. Общими усилиями Эвелин и Дориан привели бедный зал, в котором всё это и происходило, в порядок, и никто ничего не заметил. Или Вивьен всё-таки заметила, но промолчала. – Пойду посмотрю, скоро ли они там, – Максвелл направился к выходу в коридор, но Жозефина остановила его и чмокнула в щёку. – Всё будет хорошо, – шепнула она на ухо. – Я рядом, не забывай. – Спасибо, – ответил Инквизитор, поглубже вдохнув аромат её духов. Максвелл не очень любил привычку дворянок душиться так, чтобы их за версту можно было учуять, тем более что на балу это усугублялось разнообразием парфюма. Потому хотел как следует запомнить духи любимой, чтобы не сойти с ума в круговороте, в который ему предстояло окунуться. Но стоило Инквизитору подойти к нужной двери, как она распахнулась, явив находящимся в вестибюле сияющего лучезарной улыбкой Дориана. Маг выглядел более чем довольным. – Принцесса готова очаровывать публику, – возвестил он и подмигнул Максвеллу. – Советую повнимательнее приглядывать за нею. Даже я сегодня уже успел усомниться в собственных предпочтениях. Дориан рассмеялся при виде шока на лице друга, отвесил ему поклон и поспешил к компании Варрика. Несколько мгновений Максвелл пытался понять, насколько серьёзны были слова мага. Так и не придя к решению, заглянул в полутёмный коридор. Там, скрытая в тенях, стояла тоненькая фигурка в алом платье. В неярком свете её облачение выглядело даже приятнее, чем на свету. Оно тоже хранило стилистику мундиров, но если платья остальных женщин являлись почти точной копией формы, этот наряд можно было назвать вольным отступлением от канона. Юбка не была излишне пышной, но ткань мягкими волнами опускалась до самого пола. Алый корсет украшала тонкая золотая вышивка на груди, которую венчала удивительно изящная символика Инквизиции, плавно переходящая в золотые наплечники. И, конечно, всё это великолепие опоясывала синяя ткань, как и у всех перекинутая через левое плечо. Тёмные локоны, старательно уложенные Дорианом, поддерживала дорогая диадема, переливающаяся драгоценными камнями. Заметив восхищённый взгляд брата, девушка неловко улыбнулась. – Так непривычно. – Ты прекрасна, – наконец выдохнул её брат. – Настолько восхитительна, что Дориан, похоже, решил пересмотреть свои взгляды относительно женщин. Эвелин хихикнула. – Звучит нереально. Всё ещё скрытые в тенях коридора, они выглянули в вестибюль. Дориан уже сообщил, что Эвелин готова, и все ждали только их. – В который раз ловлю себя на мысли, что нахожусь на своём месте. Забавно, что оно оказалось во главе организации, занимающейся спасением мира, – негромко произнёс Максвелл и повернулся к сестре. – Тебе не хочется заняться чем-то другим? – Нет, – легко ответила Эвелин. – Помнишь, Андерс предлагал мне сбежать из Круга? – Брат кивнул. – Ты же знаешь, меня вообще мало что может остановить. Но я не ушла с ним не потому, что чего-то испугалась или не доверяла. Просто в тот момент всё то, что мне дорого – семья, друзья, дом, – было в Оствике, моё место было там. А сейчас всё это здесь, в Инквизиции. Значит мне незачем куда-то отсюда уходить. Инквизитор задумчиво посмотрел на свою руку. За тканью перчатки метку видно не было, но ему ничего не стоило представить её зелёный свет. – Гаррет как-то спросил, что для меня Инквизиция... – медленно произнёс Максвелл и резко сжал ладонь. – Помнишь наш девиз? – Конечно, – хмыкнула Эвелин. – Либо мы найдём наш путь… – Либо проложим его сами. Вместе они шагнули в вестибюль. Все взоры тут же обратились к близнецам. Советники коротко поклонились, товарищи приветственно вскидывали руки. Встав перед ними, Максвелл обратился к соратникам: – Инквизиция! Здесь и сейчас я клянусь, что этой ночью мы вновь одержим победу! И пусть я буду каждое утро в Скайхолде кукарекать с петухами, если не сдержу своих слов. – Ему ответил дружный хохот. – Как однажды сказала Эвелин, – девушка плавно опустилась в реверансе, вызвав новую волну аплодисментов, сопровождаемую залихватским свистом Варрика, – Инквизиция – организация «с характером». Так давайте покажем всему Тедасу, что с нашим характером следует считаться!