Инквизитор и его сестра

Когда Максвелл решил обсудить письмо от отца Дориана с сестрой, он даже не представлял, насколько это будет сложно реализовать. В комнате ни у неё, ни у него девушка не обнаружилась, в библиотеке, где она подолгу засиживалась с Соласом, или Дорианом, или с обоими сразу – тоже. Зато была слегка обугленная лестница, запах палёного мяса, уткнувшийся в книгу Дориан, и Лелиана, которая явно хотела кого-то убить. Быстро выяснив у Соласа, что девушка отправилась играть в шахматы с командором, Максвелл сразу же покинул зону опасной близости с сестрой Соловей. Но и у Каллена Эвелин не было! Терпеливо дождавшись, когда генерал отдаст указания солдатам, которые сегодня отправлялись по следу очередной группы красных храмовников, Инквизитор поинтересовался, давно ли девушка покинула общество командора. – Часа два назад, может, меньше, – мужчина задумчиво посмотрел в окно. – Сказала, что ей нужен перерыв. – Как с ней играется? – скорее из вежливости поинтересовался Максвелл, а мысленно сетуя на неуловимость сестры. – Интересно, хотя иногда она слишком легко отвлекается. В реальном бою Эвелин приходится акцентировать внимание на всём, что мешает бойцам передней линии, но в стратегическом сражении эта привычка играет с нею злую шутку. – Следует ли мне ей это сообщить? – Она и так об этом знает. Сделать перерыв. Вполне возможно, подразумевалась какая-нибудь шалость, и тогда ему прямая дорога в таверну. С облегчением миновав чердак, из теней которого частенько выглядывал Коул, пугающий Максвелла до полусмерти, он спустился на второй этаж. Судя по более-менее приличному виду комнаты Сэры, Эвелин действительно здесь побывала – и прибралась без ведома хозяйки. Вот скандал устроит эльфийка, когда увидит! Железный Бык, мирно попивающий пойло, от которого медленно поднимался дымок, помог немного сузить радиус поисков. Логично рассудив, что в библиотеку девушка в ближайшее время постарается не заглядывать, до новой шахматной партии она вряд ли успела созреть, а встречу с Сэрой тоже не собирается торопить, оставались только Варрик, Блэкволл, Вивьен, Жозефина – и ещё добрая половина Скайхолда. Но подошедший Крэм, из кружки которого тоже что-то дымилось, сообщил, что видел девушку у конюшен. Вот только кроме Деннета там никого не оказалось. Максвеллу начинало казаться, что сестра издевалась над ним. Он же уже весь Скайхолд облазил из-за неё! – В садочек они ушли, – добродушно сообщил объездчик. – Долго сидели за деревянными игрушками, всё доделывали что-то, а потом взяли сразу все игрушки и унесли в сад. Говорили, что детишкам отдадут. Хорошее дело, доброе. Кстати, о доброте. По поводу болотного еди… Но Инквизитор уже со всех ног нёсся по следу сестры. Точно издевается. Уже приблизившись к укромному уголку благоухающих цветов и мягкой зелени, он понял, что не опоздал. Восторженные визги детей – Максвелл даже не подозревал, что здесь живёт так много ребятни, – чуть ли не оглушали, а в самом эпицентре беспредела высился Блэкволл. Один. Максвелл чуть не застонал от разочарования, как из-под навалившихся ребят, смеясь, выбралась Эвелин. Махнув ей, Инквизитор присел на лавочку под навесом. Перевести дух после марш-броска по крепости было жизненно необходимо. И именно в этот момент в сад влетела разъярённая Сэра. – Систер! Какого Архидуя ты творишь?! Перспектива вновь гоняться за Эвелин по Скайхолду не вызывала восторга, а потому резво вскочив с места и бросив эльфийке «В очередь, пожалуйста», Максвелл прорвался сквозь стройные ряды детей и, схватив сестру за руку, побежал прочь из сада. Сэра зло грозила им вслед кулаком, а Эвелин заливисто смеялась, едва поспевая за братом. – Ты брала уроки скрытности у Коула? – поинтересовался Максвелл, когда за ними закрыла дверь его комнаты. – Ты сейчас подал мне восхитительную идею, – хихикнула девушка, поправляя сбившуюся рубашку. – Что-то случилось? Чтение письма заняло немного времени, но за этот короткий срок лицо девушки успело как следует вытянуться. – Ну, я не особо удивлена, что его отец нашего милого друга не в восторге от его жизни, но что-то мне это не нравится, – заключила Эвелин. – Как и мне. Дориан же тебе тоже не особо рассказывал о семье? – Угу. И судя по всему, там та ещё история. Он ещё не знает? – Нет. Я как раз собирался идти к нему, когда мысль взять тебя в качестве группы поддержки осенила меня. Но честное слово, пока я искал тебя, двадцать раз пожалел об этом решении... Оторвавшись от книги, Дориан приветливо помахал появившейся в библиотеке парочке. Близнецы же опасливо огляделись – не устроилась за углом Лелиана или, что не менее опасно, Сэра, – и только после этого прошли к другу. – Дориан, тебе нужно прочитать это письмо, – сразу перешёл к делу Максвелл, доставая конверт. Эвелин ретировалась к окну и, облокотившись на деревянную раму, смотрела то на улицу, то на мужчин. – Письмо? Оно непристойное? Шутливое предложение от какой-нибудь антиванской вдовы? – в привычной манере веселился маг. – Не совсем. От твоего отца. Улыбка мага тут же погасла. – От моего отца. Ясно. – сухо повторил он. Стараясь не смотреть на конверт в руках Максвелла, спросил: – И чего хочет магистр Галвард, скажи, пожалуйста? – Встретиться. – Дай-ка сюда, – Дориан тут же чуть ли не вырвал письмо. Его глаза пробежали по строкам, после чего мог посмотрел на Эвелин – та помахала рукой с уже готовым сорваться с пальцев заклинанием магического барьера, затем на её брата – тот всем своим видом показывал, что стоически примет любую его реакцию. – «Я знаю своего сына». – Бумага хрустнула в кулаке. – То, что отец обо мне знает в напёрсток не поместится. Так типично для него… Немного подумав, маг скомкал письмо. Полыхнул огонь – и в его ладони остался лишь пепел. – Готов поспорить, что этот «слуга» на самом деле солдат, которому поручили стукнуть меня по голове и утащить обратно в Тевинтер. – Поэтому мы предлагаем тебе свою компанию на этот случай, – кивнул Максвелл. – Если ты хочешь туда идти, конечно. – Но неужели всё так плохо? – тихонько поинтересовалась Эвелин. – Нет… Хотя, я бы не сказал, что он не способен на похищение, – Дориан задумчиво подошёл к набитому скомканными и местами обуглившимися листками ведёрку и аккуратно высыпал в него пепел. – Идёмте. Встретимся с этим так называемым «слугой семьи». Если это ловушка, мы сбежим или убьём всех. У вас обоих это неплохо получается. А если нет, то я отошлю этого человека обратно к отцу с пожеланием засунуть своё предупреждение в то, чем он думает. – Похоже, твоя семья тебе немало крови попортила, – отметил Максвелл. Дориан расхохотался, но смех этот был какой-то... несчастный. – Отлично сказано, друг мой. Но ты прав. Они не принимают мой выбор, а я – их. – Почему? Потому что не женился? Потому что уехал? – И это тоже.

***

Тихой тенью следуя за Дорианом, Коул бормотал: – Он среди зрителей, смотрит, как я сдаю экзамен. Так горд, что слёзы на глазах. Всё, чтобы он был счастлив, что угодно. Почему это стало неправдой? Вздохнув, маг ответил: – Коул, это... неподходящая тема для беседы. Пожалуйста, не надо. – Я делаю тебе больно, Дориан. Слова свиваются, секут, саднят. Ты говорил, можно спрашивать. – Я помню, – скривился тот, явно сожалея об этом разрешении. – Просто ты спрашиваешь... про очень личное. – Но тебе больно. Я хочу помочь, но всё перепутано с любовью. Не могу распустить, не порвав. Ты слишком крепко его держишь. Даёшь себя ранить, думаешь, что боль – это ты. Зачем так? – Уймите его кто-нибудь, а? – взмолился маг. – Выгоните обратно в Тень или хоть куда? Получив утвердительный кивок от Максвелла, Эвелин обратилась к Коулу: – Пожалуйста, прекрати. – Почему? Я не понимаю. – Не понимаешь, потому что это любовь, – терпеливо объясняла девушка. – А у неё свои законы. Тебе сложно это осознать, потому что ты дух. – Но я хочу помочь, – упрямился Коул. Эвелин вздохнула. – Любовь это не болезнь, которую можно излечить, дав нужное лекарство. С ней… всё сложнее. Она причиняет боль, но это такая боль, с которой каждый должен справиться сам. Это сложно, тяжело, и не все могут преодолеть, но так правильнее. Поэтому в следующий раз, если увидишь боль, связанную с любовью, лучше ничего не трогай, ладно? – Ладно. Поездка в Редклиф самого Инквизитора, который, казалось бы, уже решил там все проблемы, да ещё в компании сестры, могла вызвать очередную волну слухов. К счастью Эвелин вспомнила о секте, обосновавшуюся в Зимовахтенной башне. Она и стала официальной причиной посещения Внутренних земель. Взяв с Коула и Блэкволла обещания, что истинные мотивы близнецов останутся в секрете, троица зашла в таверну. Первое, что они осознали ещё до того, как их глаза привыкли к полумраку заведения – здесь было пусто. Пройдя вперёд, Дориан быстро огляделся, бормоча: – Ого. Никого нет. Не предвещает ничего хорошего. Заслышав шаги, Максвелл резко обернулся, нащупывая меч на поясе. – Дориан, – раздалось из тени. Маг медленно повернулся и сухо вторил: – Отец. У лестницы, ведущей на второй этаж, стоял мужчина. В яркой мантии, с гордо поднятой головой, он смотрел на них как-то… презрительно? Нет, скорее расчётливо, хотя, возможно, и это было лишь игрой теней. – То есть, вся эта история со «слугой семьи» была… чем? Дымовой завесой? – холодно поинтересовался маг. – Значит, тебе сказали, – плавно приближаясь к ним, произнёс мужчина. Он не проявлял никаких эмоций, словно не был особо удивлён осведомлённостью сына о происходящем. Остановившись на небольшом расстоянии между ними, обратился к Максвеллу: – Прошу прощения за обман, Инквизитор. Я не хотел вас в это втягивать. Чем дольше близнецы смотрели, тем больше сходных черт видели в отце и сыне. И тем сильнее чувствовали непреодолимую пропасть между ними. – Ну, конечно, – лицо Дориана скривилось от закипающей злобы. – Магистр Павус не может приехать в Скайхолд и позволить увидеть себя с ужасным Инквизитором. Что подумают люди?! Что это на самом деле, отец? Засада? Похищение? Радостное воссоединение семьи? Магистр вздохнул и взглянул на Тревельянов, словно в поисках поддержки. – Он всегда был таким. – Вы так много сделали, чтобы Дориан сюда пришёл, – холодно заметил Максвелл. – Поговорите с ним. Оглянувшись на них, маг снова посмотрел на отца и каким-то чужим голосом повторил: – Да отец. Поговори со мной. Давай услышим, как тебя удивляет мой гнев. – Дориан, нет необходимости… Но тот уже не слушал и в пол оборота обратился к друзьям: – Я предпочитаю общество мужчин. Отец не одобряет. Это звучало так странно, так неуместно в этот момент, что брат и сестра невольно переглянулись. – То есть, – осторожно начал Максвелл, – тебя совсем не интересуют женщины? – Позволь сказать: женщины прелестные создания. Твоя сестра, например, – Дориан кивнул Эвелин, – совершенно удивительна. Они просто… не для меня. В это не так уж сложно поверить, правда? – Эта демонстрация неуместна, – произнёс магистр. – Нет, она как раз уместна, – процедил маг. – Ты напросился на это, выманив меня сюда. – Это не то, чего я хотел. – Я действительно не то, чего ты хотел, как и всегда. Неужели забыл? Максвелл ткнул Эвелин, у которой явно на языке вертелся тот же вопрос, что и у него. Та несколько смущённо спросила: – Это… очень важно в Тевинтере? Галвард медленно повернулся к ней, оценивающе оглядел с ног до головы и еле заметно кивнул. Но если этот человек надеялся найти в ней поддержку, то он ошибался. – Только если пытаешься соответствовать невозможным стандартам, – объяснял тем временем Дориан. – В любой тевинтерской семье женятся, чтобы получить идеального мага, идеальное тело, идеальный разум. Идеального лидера. Это значит, что любой недостаток, любое отклонение постыдно. – Он медленно повернулся к отцу и почти что выплюнул: – И его следует прятать. И впервые за весь разговор на лицо Павуса-старшего отоброзило нечто похожее на эмоцию: крепко сжав губы, он медленно опустил голову. – И всё из-за этого? Из-за того, с кем ты спишь? Из уст Эвелин это звучало как-то совсем невинно и оттого казалось ещё более странным, так что у Максвелла даже дёрнулись губы, но он всё-таки сдержал улыбку. – Это ещё не всё, – глухо ответил ей товарищ. – Дориан, пожалуйста, только послушай меня, – позвал Павус. – Зачем? Чтобы ты вылил на меня ещё больше удобной тебе лжи? – маг подошёл к отцу и, распаляясь буквально на глазах, говорил: – Это он научил меня ненавидеть магию крови. «Прибежище слабых духом». Это были его слова. Но к чему ты обратился первым, когда твой драгоценный наследник отказался притворяться всю свою жизнь? Ты попытался изменить меня. Эвелин шумно вдохнула, а Максвелл неверяще посмотрел сначала на магистра, затем на его сына. – Я просто хотел лучшего для тебя. – Ты хотел лучшего для себя! Для своей проклятой родословной! Всё ради этого! Кажется, он хотел плюнуть, но всё же сдержался и, развернувшись к нему спиной, направился к ближайшему столу. Упёршись ладонями в столешницу, маг сверлил её взглядом – удивительно, что она под ним не загорелась. Близнецы нерешительно подошли к нему и встали с обеих сторон. Эвелин осторожно положила свою ладонь на его и несильно сжала. – Не оставляй это так, Дориан. Ты никогда не простишь себя, – посоветовал Максвелл. Взглянув на них, маг вздохнул и снова направился к отцу. – Расскажи мне, зачем ты пришёл. – Если бы я знал, что из-за меня ты пойдёшь в Инквизицию… – Это не из-за тебя, – прошипел Дориан. – Я вступил в Инквизицию потому, что это правильно. Когда-то у меня был отец, который бы это понял. Слова застыли в тишине таверны. Несколько секунд мужчина глядел в глаза Павуса-старшего, а затем развернулся и, громко ступая, пошёл к выходу. – Когда-то у меня был сын, который доверял мне. И которого я предал. Я только хотел поговорить с ним. Услышать его голос. Попросить простить меня. Дориан удивлённо посмотрел на него. По лицу его отца было сложно судить об искренности слов, но что-то дрожало в голосе – это и остановило сына. Ища поддержки, Дориан повернулся к друзьям. Близнецы синхронно пожали плечами и кивнули в сторону Галварда, а затем направились к выходу. «Это такая боль, с которой каждый должен справиться сам». Говорили они не очень долго. Вышедший из таверны первый Дориан не выглядел злым или, наоборот, весёлым. Он выглядел никаким. Не оборачиваясь, он захлопнул за собой дверь и поспешил к товарищам, устроившимся на лужайке неподалёку. И, несмотря на непривычно отчуждённый вид, но голос его звучал бодро: – Идёмте. Мне сейчас страшно хочется кого-нибудь убить. – Нас как раз ждут сектанты, – Максвелл легко поднялся. – Которые поклоняются Бреши, – добавила его сестра. – Странно, что они не разошлись, когда ты её закрыл, – заметил Блэкволл. – У сектантов альтернативная логика… И, глядя на людей, поклоняющихся разрыву, Блэкволл не мог не согласиться с Инквизитором. – У них действительно проблемы с головой. – Как их демоны ещё не поубивали? – поразилась Эвелин, оглядываясь в поисках убитых. Но кроме недоверия на лицах сектантов, ничего не находила. – Им о-о-очень повезло, – мрачно изрёк Дориан. Впрочем, когда Инквизитор начал закрывать разрыв, демоны всё-таки появились, и маг с явным наслаждением выжигал их дотла. Для Эвелин, Коула и Блэкволла даже работы не было. После все жители Зимовахтенной башни до жуткого дружно уверовали в высшее предназначение Вестника Андрасте и начали наперебой предлагать Инквизиции свои услуги. Другой вопрос, насколько вообще можно было полагаться на этих людей.

***

– Думаю, нам следует заглянуть к Дориану, – после вечернего собрания собрания командования сказала Эвелин. Максвелл кивнул: он и сам планировал наведаться к другу. Маг стоял у окна, о чём-то размышляя, и, похоже, уже давно. На их шаги никак не отреагировал. Лишь когда близнецы подошли ближе, не оборачиваясь, произнёс, словно продолжая прерванный разговор: – Он говорил, что мы одинаковые. Гордецы. Когда-то я был бы рад услышать это от него. А вот теперь не уверен... Не знаю, смогу ли я простить его. Грусть и безысходность. В его уголке сразу стало холодно и уныло. Как назло, вечернее небо заволокли серые облака, ещё больше нагоняющие тоску. – Ты сказал, – начал Максвелл, – что он пытался изменить тебя… Дориан ответил не сразу. Где-то наверху громко – слишком громко – закаркали вороны Лелианы. – От отчаянья. Я бы не стал притворяться, жениться на девушке, а всё неприемлимое прятать. Так эгоистично, наверное, не хотеть всю жизнь выворачиваться наизнанку. – В его голосе вновь послышались нотки негодования: – Он собирался провести ритуал с кровью. Переделать мой разум. Сделать меня… удобным... Я узнал об этом. И ушёл. От ужаса Эвелин прикрыла ладонями рот. Конечно, по обрывкам фраз было понятно, что в истории замешана запрещённая магия, но услышать прямое подтверждение... У неё мурашки по коже побежали от осознания, что их друг мог стать жертвой этого. – Магией крови можно и такое сотворить? – с пугающим холодом в тоне спросил Максвелл. – Наверное, – с грустью ответил Дориан. – Ну, или же сделать меня жалким овощем. – Вздохнул. – Меня просто убивает мысль о том, что он был готов пойти на такой риск, только бы избежать скандалов. В глубине души я продолжал надеяться, что на самом деле он бы на это не пошёл. А если бы пошёл… – Маг поднял глаза к потоку. – Даже не могу представить, кем бы я сейчас был. Такой Дориан мне бы точно не понравился. – Как ты? – негромко спросила девушка. – Так себе. Он вдруг стукнул кулаком по стене и впервые за весь разговор обернулся. – Спасибо, что привели меня туда. Всё было не так, как я ожидал, но… я ценю это. Одному Создателю известно, что вы теперь обо мне думаете – после такого-то выступления. Эвелин медленно подошла к нему и, неотрывно глядя в глаза, произнесла: – Я думаю, ты очень храбрый. Дориан явно не ожидал ничего подобного и изумлённо смотрел на девушку, словно в первый раз разглядел как следует. – Храбрый?.. Она ободряюще улыбнулась. – Нелегко оставить позади семью, традиции, почти всю жизнь и начать всё заново. Я.. – Мы, – поправил Максвелл. – Мы… очень рады, что знакомы с тобой. И если вдруг – всякое бывает – ты захочешь уйти или… – Или снова начать всё сначала. – Знай, что мы всегда будем рады помочь. И впервые с момента возвращения из Редклифа лицо Дориана озарила улыбка. Облегчённо выдохнув, он сделал шаг навстречу близнецам и, приобняв обоих, весело сказал: – Какие же вы всё-таки хорошие ребята, и как же я счастлив, что вы – мои друзья. Это нужно отметить! – Ты собираешься споить мою сестру?! – подмигнул ей Максвелл. – Создатель, я никак не привыкну, что ты умеешь шутить, – рассмеялся Дориан.