Разбитое сердце

Миюки никогда не думал, что может увлечься чем-то кроме бейсбола. Однако судьба сыграла с ним злую шутку. Кто же знал, что в его сердце любовь к спорту сможет затмить одна яркая улыбка? Никто никогда не догадывался, сколько сил ему было необходимо, чтобы сдержать все чувства, что рвались из его души. Как же иногда ему хотелось обнять Савамуру, стереть его улыбку поцелуем. Хотелось видеть в этих живых и ярких глазах слезы от удовольствия, которое он бы приносил ему. Он сгорал от желания полностью овладеть этими солнцем, к которому стремились многие. И чем больше он себя сдерживал, тем грубее и жестче вел себя по отношению к Эйдзюну. Миюки не мог не поиздеваться над доверчивым парнем, который так хотел получить его внимание. С одной стороны, Кадзуя был рад, что Савамура хочет быть беттери именно с ним, что не хочет так легко отдавать горку. Да хоть просто тому, что мечта у них была общая, далекая и прекрасная. Однако он сам не заметил, в какой момент все пошло крахом. Савамура больше не просил его принимать подачи, в буллпене он появлялся все реже и реже. Зато отбивать учился постоянно. В чем причина такой перестановки приоритетов, Миюки не знал. Он внимательно наблюдал за командой и особенно за Савамурой, пытаясь понять его и унять то чувство одиночества, что теперь появилось в его душе. Подачи Фуруи были как всегда внушающими страх и трепет, да все еще с плохим контролем. Но хотелось другого. Хотелось увидеть ту задорную улыбку и необычную подачу, которую действительно было сложно поймать. Однако... ничего такого больше не было, и он чувствовал, что начинает терять себя. Он скучал, а внутри у него страдало сердце, что не могло пережить разлуку. Именно тогда он и понял, что в его жизни появился некто, кого он любил больше, чем бейсбол. Даже выбитый хоум-ран его больше не радовал. Все перевернулось в одно мгновение. Надежда на ответные чувства была растоптана жарким поцелуем в раздевалке между Савамурой и Курамочи. Все пазлы мозаики стали на свое место. Эйдзюн теперь на тренировках больше тратил времени на отбивание под присмотром Йоичи. У его друга пропала любовь сильно издеваться над левшой, а во время уроков на его лице появлялась мечтательная улыбка. Обнимались эти двое куда больше и чаще, хотя маскировали все под дружеские поздравления и подбадривания. Все, теперь всему он находил объяснение, но все равно не мог отвести взгляд от любовников. Жаркие поцелуи, несдержанные ласки в стиле обоих. Страсть так и бурлила в раздевалке, а Миюки не мог заставить себя сдвинуться с места, отвести взгляда от любимого в чужих объятиях. Было безумно больно осознавать, что вот он, его солнечный лучик, протяни руку и почувствуешь его. Однако сейчас весь жар был направлен лишь на Курамочи, который уже начал подготавливать тело Эйдзюну к близости. Похоже, это уже не первый их раз. Неужели Кадзуя был так ослеплен своими чувствами, что ничего не заметил? Когда любимый голос сорвался на громкий стон, Миюки показалось, что его сердце разрывают на маленькие кусочки, без анестезии. Но когда он услышал, как во время оргазма Савамура выкрикнул признание в любви совсем не ему, сердце Кадзуи остановилось. А видя теплый взгляд Курамочи, который что-то шептал Эйдзюну, он понял: это конец. Догадаться было несложно, что мог сказать Йоичи, чтоб это солнце засветилось еще ярче... Уходя из раздевалки, Миюки понимал, что сможет смотреть на счастье этих двоих, сможет играть в бейсбол дальше. Он опоздал со своими чувствами, которые теперь никому не нужны. Сердце Кадзуи никогда больше не забьется. Ведь солнце, что он любил больше всего на свете, забрало его чувства, чтобы светить еще сильнее и ярче. Но не ему. А он любил... и любит...