Мой горе-ученик

— Кёя, твоё слабое место, — небольшая чашка с ароматным зелёным чаем со стуком опустилась на стол. Мужчина, что поставил её, устало прикрыл глаза, он волновался за своего ученика, — Скорость реакции на атаки с тыльной левой стороны. Проблема в несогласованности взгляда и движении рук. Вслед за высказанным замечанием Каваллоне словил на себе раздражённый взгляд обычно холодных серых омутов. Похоже, несмотря на то, что сказанное являлось правдой, кто-то продолжал упёрто всё отрицать, ещё и злиться на него вздумал. Дино оставалось только тяжело вздохнуть. «Этот ребёнок не исправим. Хотя, возможно, когда-нибудь в будущем, он станет более мягок, и эти вечные колючки, что около него, исчезнут, подпуская ближе к себе настоящему…. Хотелось бы в это верить». — Просто нужно будет над этим поработать, — не замечая должной реакции от брюнета, он поднял чашку, делая очередной глоток ещё горячего напитка. И когда та была опустошена, Каваллоне поднялся из-за стола, намереваясь идти спать. — Ладно. На сегодня закончим. Спокойной ночи. Он осторожно, стараясь изменить своей природной неуклюжести, поднялся из-за стола, намереваясь поскорее улечься на мягкие подушки. И уже почти скрылся в узком проёме, отделяющем веранду, на которой они сидели, от спальней номера, когда его заставил остановиться тихий, слегка дрогнувший, голос Хибари. — Подожди. На мгновение блондину показалось, будто бы Кёя просил о чём-то очень важном, чего Мустанг не мог понять, но уже в следующий миг, благодаря долгим годам тренировок с тираном, гордо именующим себя Реборном, и отточенной скорости реакции, Дино с удивлением в широко распахнутых шоколадных глазах поддерживал своего, не менее удивленного ученика, за острые плечи, не допуская его падения. Их взгляды встретились, и тогда мужчина заметил, что в глубине серых, словно грозовых омутов, плещутся скрываемые школьником отголоски боли. «Ему плохо?» — тут же пронеслось в блондинистой голове. — Кёя! — встрепенулся Каваллоне, — Что, что болит? Живот? Хибари молчал на его слова, обеспокоенный взгляд тёплых шоколадных глаз, лёгкие касания и прощупывания тёплых ладошек. Он лишь отвернул голову, будто пряча, как показалось Дино, покрывшиеся лёгким румянцем щёки. — Я... я в порядке, — голос его был хриплым, — Спокойной ночи. Иди спать. — Что ты такое говоришь? Как я могу оставить тебя, когда ты болен? Мустанг искренне не понимал упёртости своего ученика. Почему он вечно что-то скрывает, закрывается и отворачивается ото всех. Почему не может просто попробовать открыться. Попытаться исправить себя. Просто взять и признать свои ошибки. Осторожно, шаг за шагом, исправляясь. Становясь лучше. А после он, Дино, да и многие другие, помогут ему сгладить все те выступающие, колючие неровности. Неужели для него это так сложно и неприятно? «Дела плохи. Кёя ни за что на свете не пожелал бы мне спокойной ночи!» — Эй! Ромарио! — Нет. Это не боль… в животе… Услышанное заставило Дино замереть на месте умолкая. Что? Он не ослышался? Кёя чуть ли не впервые в жизни сам говорит о том, что его что-то беспокоит. И его взгляд. Он будто просит помощи у Дино. Долго размышлять над причиной такого состояния мальчишки не пришлось. Каваллоне и без того догадывался, что могло являться причиной этих болей. Нужно только подтвердить свою догадку. — Может, я позову Ромарио, и мы отправимся к врачу? — он как мог и старался скрыть так и лезущую улыбку. «Такой наивный». Ответом Мустангу послужило отрицательное мотание головой. Хибари, как всегда, слишком упёрт. — Тогда, — Дино выдержал небольшую паузу делая вид, что задумался над своими дальнейшими действиями, — Давай я тебя осмотрю! Не давая брюнету времени на раздумья, Каваллоне поудобней усадил своего горе-ученика, в голове прикидывая наилучший вариант осмотра для них обоих. Таковой был, но пройдёт ли всё так гладко — было неизвестно. Лёгкая волна дрожи пробежала по детскому телу, когда прохладные кончики пальцев слегка прикоснулись к плечу, обнажая бледную кожу. Тут же почувствовался довольно сильный контраст между прохладой пальцев и теплотой самих ладоней, что не так давно смог почувствовать школьник. Помедлив, блондин чуть надавил на его спину, заставляя согнуться, от чего шелковые ткани облачающие тонкое изящное тело, мягко соскользнули, опадая на пол. Избавленный от так мешающей сейчас одежды, с легким, едва заметным румянцем проступающим на щеках, он завораживал, приковывал к себе взгляд шоколадных глаз. Гарцующий конь всегда знал, что его маленький ученик прекрасен, и сейчас, смотря на доверчиво подставляющего спину полуобнажённого Кёю, он в очередной раз убеждался в этом. — Раздвинь-ка ноги пошире, — согнав внезапную пелену наваждения, томно шепнул Дино в раскрасневшееся ушко. — Сейчас тебе станет лучше. С этими словами блондин поддался чуть вперёд, соприкасаясь грудной клеткой с выпирающими лопатками мальчишки. Рукой он уже нащупывал причину болей Хибари — небольшой бугорок, едва заметный под кимоно. — Потерпи немного. Сейчас тебе станет лучше, расслабься. Плавные, чуть скользящие движения пальцев по чувствительной коже будоражили и без того возбуждённое тело сильнее любых энергетиков и афродизиаков, заставляя выгибаться на встречу ласкам. Будучи совсем ещё юным, брюнет не знал плотских утех, а потому старался почувствовать каждое движение тёплых рук, пропустить через себя даже самый малый отголосок удовольствия. Он наслаждался происходящим, даже до конца не осознавая причин, по которым сердце сейчас так гулко стучит в грудной клетке. Оргазм накрыл его внезапно, вышибая из лёгких оставшийся воздух, заставляя Кёю излиться на живот партнёра. Боковым зрением он видел нежный взгляд Дино, направленный на своё тело, и невольно сам залюбовался той лёгкой улыбкой, что играла на губах блондина. В реальность Хибари вернуло тихое с нотками беспокойства: – Все хорошо? В очередной раз брюнет лишь кивнул, отмалчиваясь. Совсем не хотелось, чтобы учитель слышал сейчас его сбившийся, чуть хриплый, после оргазма голос. И чтобы видел покрытые предательским румянцем щёчки - тоже. – Тебе не стоит стесняться, – заметив его смущение, спокойно произнёс Мустанг. – Я наверное подхватил какую-то редкую заразу… Дино удивленно посмотрел на него. Внезапная догадка озарила его. «Он не понимает?». – Глупый, это не болезнь. Это все естественно для парней, – с заботой сказал блондин. – Когда ты смотришь на человека, который тебе нравится, твое тело начинает реагировать. И заметив всё ещё полные удивления глаза напротив, добавил: - Вот, попробуй мой. Каваллоне взял руку Кеи и дотронулся до своего члена через ткань одежды, невольно заставляя того вновь смутиться. Не удержавшись, коснулся губами нежной кожи на руке, целуя. – Н-но я не понимаю, – дрожащим от смущения голосом, сказал Хибари. – Я люблю тебя, Кея, – он приблизил свое лицо к партнеру и, наконец, смог поцеловать такие манящие всё это время губы. Поцелуй вышел долгим и сладким. Их языки сливались в безумном танце любви. Дино прижимал мальчишку к себе со всей страстью, лаская его тело. Лишь томный стон, сорвавшийся с губ брюнета, заставил его прийти в себя. «Еще рано». Он мягко отстранил от себя вновь залитого румянцем ученика. – Ты мне тоже нравишься, наверное… – отдышавшись и немного придя в себя, сказал Хибари. Каваллоне расцвел в улыбке. Было безумно приятно услышать такое от вечно хмурого и держащего всё внутри себя Кёи, ведь этот человек давно ему нравился. Объятия вышли слишком крепкими, от чего он получил несильный тычок в бок и притворно недовольное: – Ты меня задушишь. Пришлось разжимать объятия, выпуская того из кольца рук, чтобы незаметно потереть ушибленное место. «Хибари такой Хибари. Даже в такие моменты он остаётся верным себе». – Давай ложиться спать, - предложил он, - Завтра нас ждет тренировка, – немного возбужденный и довольный собой, Дино отправился в душ, дабы снять напряжение и не смущать своего мальчика еще больше. Когда он вернулся в комнату, школьник уже лежал, завернутый в одеяло. Каваллоне выключил свет и тихо лег на футон рядом со своим самым дорогим сокровищем. – Спокойной ночи. Я люблю тебя, – прошептал он на ухо мальчику. – Спокойной ночи, – тихо ответил Кея. Они заснули. В комнате было темно и тихо, только свет луны пробирался сквозь окно, освещая улыбку Каваллоне.