О ТАНЦАХ И О ЛЮБВИ... ЧАСТЬ 2.

***** - Что ты знаешь о Марке? - О Марке? - Да. Что именно лично ты знаешь о Марке? - Ну-у-у-у... Если так сразу... Марк Баллас, англичанин, чемпион Блекпула двухлетней давности по молодежной латине. Можно сказать, чемпион мира. Идеальная техника, обалденно музыкален, берет любую мелодию и работает её по-своему. На одной диагонали может делать до тридцати двух вращений. На паркете - харизматичный и яркий. М-м-м-м... Что ещё? Любимый и единственный сынок Ширли Баллас. Снялся в парочке британских фильмов. Говорят, группа у него своя. Была или есть. Твой бывший партнер. Наверное, всё... - Когда ты слышал о нем в последний раз? - Да, наверное... Пару лет назад и слышал. Тот ваш Блекпул чемпионский. Потом UK того же года, вы же выходили на него, да? - Да... Выходили. - Ну вот. После того UK ничего нового и не слышал. Хм, странно... А где же он последние два года?! Ведь ни на одном европейском турнире не засветился... - И не засветится. Пока - как минимум. - А... С ним всё в порядке?! - Более чем. Но на паркете его в ближайшее время не будет. - Почему? - Я расскажу. Думаю, тебе будет интересно... Особенно - тебе. Черноволосый, зеленоглазый парень, с забранными кожаным шнуром волосами - несколько прядей, своевольно выбившись, соскальзывали со лба, вились по щекам - сидя на низенькой спортивной лавке в раздевалке, устало откинувшись спиной на прохладную, выкрашенную салатовой масляной краской стену, успокаивал дыхание после очередной штурмовой танцевальной атаки, устроенной сегодня главным тренером клуба "Танцевальные надежды" Стасом Кучуном. Стас. Игорь с трудом сдерживал безудержно рвущуюся с губ по-детски счастливую улыбку. После того, что он устроил Стасу вчера вечером в тренерской, после того, как стоявший в тренерской стол, даже не скрипнувший под двумя слившимися в яростном объятии телами, доказал свою очевидную "профпригодность", после того, что враз помолодевший, снова запульсировавший своей неповторимой энергетикой Стас вытворял с ним, с Игорем, ночью, дома - иначе говоря, после того, как самым фантастическим образом оправдался отданный в виде директивного приказа совет Дины "ошарашить и нападать", Игорю было безумно любопытно, с чего это вдруг Дина так решительно взялась за разруливание сложившейся ситуации. При том, что ситуация, честно говоря, её абсолютно не касалась... И кого она имела в виду, заявив вчера, что "и поумней тебя люди так поступали - и все получалось!", в ответ на его сомнения, что со Стасом подобный совет может и не сработать. Сработал! И ещё как сработал! Игорь в начале тренировки, как мальчишка, даже смущался, понимая, что багровые, чуть с синевой, следы на шее и ключицах, украшавшие его с прошедшей ночи, отлично видны партнерше, и их невозможно спрятать под черной тренировочной латинской майкой с широкой горловиной. Но Дина смотрела на него только по ходу выполнения той или иной фигуры, Стас с самого начала их занятия задал такой темп, что уже через тридцать минут, забыв про футболку, шею и багровеющие на ней засосы, Игорь с головой ушел в подготовку своей новой программы. Он был безумно благодарен Дине за то, что она вчера так грамотно дала ему по шее! Стас, применивший ночью целую систему изощренных ласковых пыток, под утро уже знал, кому он обязан такому внезапному "нападению" - и тоже был Дине благодарен. Только недоумевал, как эта неделю назад приехавшая в Москву девушка смогла так точно "срисовать" происходящее и подключиться в самый нужный момент. Они оба и понятия не имели, насколько ответственно Дина Звягина подошла к возникшей проблеме. Они понравились ей оба, с первого взгляда - и решительный, волевой, с яростным прищуром серо-стальных глаз, генеривший идеями, живущий в танце и мыслящий танцем, крепкий, как скала и подвижный, как жидкая ртуть, Стас. И изящный, стройный, черноволосый, с зелеными глазами, мягко-податливый и искряще-фееричный в танце, очень красивый Игорь. Они были вместе, и они были потрясающе красивы - друг для друга и для всего окружающего их мира. Проинформированная в деталях Михаилом Семеновичем - Мишкой Поярковым - о непростых, длительных, прямо-таки бесценных отношениях, наконец-то связавших - "Боже! Я ж не знаю, об какую стену мне головой побиться, чтоб не сглазить! Ты ж понимаешь, сколько они мучились?! И Стасик мучился! Идиот такой, прости, господи! И парнишечка! Он же ж вообще нежный, как майская сирень, и доверчивый, как ребенок!" - Стаса Кучуна и Игоря Адлиса, Дина на второй же день тренировок увидела, что "бесценные" отношения ровно за сутки, просто на глазах, претерпели катастрофические изменения. И изменения эти шли от Стаса, в этом Дина готова была поклясться. Её внимательный, пристальный взгляд, как лента новостей, фиксировал всё происходящее. У Стаса внезапно изменилось состояние - пошел откровенный негатив, причем по своему собственному адресу. Стас в ходе занятий почти перестал прикасаться к Игорю. Для Игоря это стало ударом - внезапным и безжалостным, судя по тоске в глазах. Реакцию Стаса на выбежавшего на паркет после окончания тренировки маленького Кирюшу Дина разглядела во всех подробностях. Реакцию Игоря на захлопнувшуюся дверь тренерской - тоже. И уже потом, тихо уйдя из зала, добравшись до дому, она сидела на диване и, как шарики четок, непрерывно перебирала взгляды, интонации, движения, опущенные в пол глаза, севшие, на грани нервного срыва у обоих, голоса. Составив в голове максимально приближенную к реальности картину происходящего, она, не обращая внимания на поздний час, уверенно набрала номер Михаила Семеновича - Мишки Пояркова. Решать проблемы, независимо от времени суток, её приучила Ширли - "Иногда опоздание на сорок минут может быть критичным!... Если, конечно, русская дура способна это осознать". А Мишка Поярков просто был человеком "круглосуточным". И именно ему Дина в сдержанных - "твои визги и вопли будут только бесить окружающих! Излагай информацию." так, Ширли? - выражениях рассказала о том, что происходит в Москве. Рассказала о том, что оправдалось главное мишкино опасение - даже с ней, с Диной. А если бы это была - не она?! И в очередной раз поразилась тому, как же точно Поярков просчитал возможность того, что сейчас разворачивалось перед её глазами. Перебравшийся на момент её звонка со всем своим "гаремом" во Францию, покоривший в очередной раз Париж и не заметивший этого, Мишка Поярков очень напряженно отнесся к идее своего друга Стаса найти партнершу для Игоря. После телефонного разговора с Кучуном он места себе не находил! Много лет зная Стаса, изучив его вдоль и поперек, и по диагонали, примерно, столько же наблюдая за "парнишечкой", Мишка Поярков, танцор и гений танца, как никто, видел, насколько хрупки и нежны - как только что пробившийся из земли росток - отношения, связавшие этих двоих. Да, они долго ждали. Да, они оба страдали. И не надо рассказывать ему, что это не так - он всё видит, даже, если его не считают нужным вводить в курс!. Но и ждали, и страдали они - по отдельности!...А опыта бороться и страдать вместе - у них пока еще кот наплакал!... А что такое - партнерша?! Да еще партнерша с претензией на финал России?! А на меньшее Стасик для своего мальчика просто не согласится. Так вот, такая партнерша - это член семьи. Это самый близкий человек после того, с кем ты спишь в одной постели. А Игорек - мальчик красивый! Такой красавец, с ума сойти!... А Стасик склонен брать на себя и отвечать за всё - он и молодой такой был!... И кто им попадется?!...И чем это все закончится?!... Мишка Поярков на те несколько дней перестал спать. Почти перестал есть. Творческое, феерическое воображение вмиг нарисовало ему несколько вариантов развития событий - один другого хуже! - после чего Мишка и разговаривать почти перестал. Абсолютно уверенный в чувствах этих дуриков, он вбил себе в голову, что любая "шалава", нарисовавшаяся рядом с Игорьком вполне может испортить, если не разрушить то, воспоминание о чем вызывало у него ласковую отрешенную улыбку. Он представлял себе в этот миг стоявшего в модельном агентстве на Кузнецком мосту Стаса - усталого, но такого счастливого. И прильнувшего головой к его плечу черноволосого красавца с зелеными глазами, которого Стас, чуть касаясь, осторожно гладил по голове. Это было уже ночью, свидетелей почти не было, кроме задремавшего на стуле ученика Стаса. Поэтому ребята могли позволить себе расслабиться. И куда, скажите на милость, тут всовывается, хоть одной ногой, какая-то там партнерша?! Да никуда! Но Стас твердо решил вернуть мальчика на паркет, значит вот как... Все дни, что Мишка пребывал в панике, он страшно орал на своих "девочек", совершенно не боявшихся его крика, орал на партнеров с немецкой стороны, мишкиного крика боявшихся, орал на всех, кто попадался под руку, он боролся с желанием позвонить Стасу и попросить его. Ну, сказать ему. Не надо. Не надо - партнершу... Или хотя бы - не сейчас. И тут он вспомнил ту самую историю - историю Дины Звягиной. И подняв, как правильно предположил Стас, пол-Германии, подняв, чего Стас совершенно не предполагал, пол-Европы друзей-танцоров, он-таки нашел Дину! В Швейцарии. Куда и метнулся после одного только телефонного разговора. А приехав, разыскав в горах маленькую частную реабилитационную клинику, куда Дина приехала с очередным запланированным визитом, прямо в парке, на изящной, похожей на кукольную, лавочке - вывалил на неё всё, с чем приехал. Всю историю своих друзей и возможную трагедию. И предложение вернуться в танцы, начав с чемпионата России. Он уговаривал, рассказывал, описывал, взывал и умолял так, как умел только он - Мишка Поярков. В конце его страстного сорокаминутного полутанцевального, полудраматического монолога от крыльца главного корпуса клиники донеслись недружные, но горячие аплодисменты - свободный врачебный состав был искренне благодарен за великолепный спектакль, сыгранный одним из посетителей. Дина - потрясенная мишкиной энергией, но при этом глазом не моргнувшая - попросила вечер на размышление, вернулась в главный корпус. С кем она советовалась? О чем? На следующее утро она сообщила караулившему её с пяти часов Мишке, что - согласна. Он тут же увез её с собой в Германию - не надо Стасику знать, какими окольными путями Мишка шел к реализации своего плана. Оставшиеся три месяца контракта Дины со швейцарской школой бального танца сложности не составили - особенно, после явления лично Мишки Пояркова, пообещавшего ученикам школы свой авторский мастер-класс и показ на их территории одного из своих последних дефиле. И Стасик получил партнершу для Игорька! Партнершу международного класса, высочайшего технического уровня, с английской школой танца. Полностью готовую к ситуации в Москве. Потому что только Дине Мишка мог доверить двух своих дорогих людей. И вот смотри же, какая ерунда началась.... Мишка слушал Дину внимательно, переспрашивал по несколько раз, не орал, вопросы задавал точные и точечные. Сказал загадочно: "Ну что ж... Он бы все равно к этому пришел. Рановато, конечно, но это же Стасик, он ждать не любит. Пусть так, ему это нужно... Главное, чтоб Игорьку сил хватило." И попросил Дину - на её усмотрение - завтра же тряхануть "стаськиного красавца" и заставить его любимому голову на место поставить. Ну а уж это Дина умела делать прекрасно. И, не вдаваясь в тонкости, после тренировки, она захлопнула дверь раздевалки, ощутимо несколько раз тряханула своего опешившего партнера за плечи и вдумчиво поинтересовалась - долго ли еще он намерен строить из себя дурака?!... А потом четко - только информация! - объяснила, что может произойти, если - долго... Отметя по- королевски все жалкие возражения и комплексы, она снова и снова, как заклинание, твердила - ошарашить - и нападать! Ошарашить - и нападать! - видя, как загорается надежда в зеленых глазах напротив, и чуть ли не пинками вытолкала красивого черноволосого парня из раздевалки, перед этим посоветовав ему в самом начале разговора снять майку...На совершенно бестолковый вопрос - зачем? - сказала, что это надо просто сделать, потом сам увидит... Разумеется, краем глаза она подсмотрела, как в зале черноволосый, смуглый вихрь налетел на стоявшего спиной Кучуна и, пользуясь замешательством, уволок того в тренерскую... Когда щелкнул дверной замок, Дина мысленно перекрестилась и - ушла домой... Дома, растревоженная происходящим, она набрала знакомый, как дважды два, телефонный номер, несколько минут радостно болтала по-английски, слыша в трубке, кроме веселого голоса абонента радостные вскрики - Di-na-a-a! Di-na-a-a! - и смех, после чего поставила на компьютер диск с последним блекпульским турниром - и успокоилась. Жизнь поворачивалась еще одной удивительной стороной. А на следующий день, только увидев сияющие глаза партнера, оценив креативный дизайн синяков, украшавших его шею, Дина уже знала - удалось! Черт возьми, опять удалось. А еще она обещала Игорю рассказать, кто до него, и "поумнее", уже воспользовался таким неординарным советом... Собственно, поэтому они и сидят в раздевалке, никуда особо не торопятся... Довольный, как кот, объевшийся сметаны, сегодняшним занятием - и, похоже, не только им, достаточно на Игоря посмотреть! - Стас развлекает маленького Кирюшу мультиками на ноуте... Малыш, как сказал Игорь, до слез просился в зал, "посмотреть, как танцуют", и у них не хватило духу ему отказать. Судя по тому, что Стас Игоря не торопил, он, явно, в курсе, что Адлис хочет поговорить с Диной... Значит, пришло время рассказывать. Загннанная сегодняшней пятичасовой тренировкой, о чем невозможно было догадаться никому со стороны - въевшуюся в кровь, в кожу, в подсознание школу Ширли, обожавшую фразу "Я разрешу тебе сесть на скамейку только мертвой!" не вывести уже каленым железом! - Дина медленно, очень медленно, свинчивала крышечку с бутылки минеральной воды. Это чуть приторможенное движение позволяло незаметно для окружающих восстановить дыхание, чтобы не дрожал и не срывался голос, восстановить нормальное сердцебиение. А начать наверное, лучше так. - Что ты знаешь о Марке? Марк. Марк Баллас. Партнер. Верный друг. Отличный парень - талантливый, веселый, умница. Красавец. Снявшийся в кино. Организовавший маленькую, но в определенных кругах очень популярную рок-группу. Марк Баллас, два года назад, в одночасье, бросивший танцы. Бросивший карьеру. Бросивший блестящие перспективы. Чем чуть не убил свою мать, великую Ширли Баллас. И она, Дина, принимала в этом самое непосредственное участие. До определенного момент Марка вообще не существовало отдельно от Ширли. Именно она - Ширли Баллас - решала, что Марку делать, с кем танцевать, на каких турнирах выступать, в каких фильмах и передачах сниматься, по каким клубам гастролировать со своей группой... Марк не спорил, и не потому, что у него не было своего мнения - как потом окажется, было, и еще какое! - просто все эти вопросы он не считал настолько важными, чтобы по ним ввязываться в драку и разборки. Потом, позже, когда всё началось, Дине казалось, что Марк все предыдущее время словно копил силы. Он будто чувствовал, что эти силы ему понадобятся - и в огромном количестве - и не разменивался по мелочам... Поэтому ранее Марк соглашался со всем, что советовала Ширли. И встать с русской партнершей Диной Звягиной Марку тоже посоветовала Ширли. На тот момент за плечами у Дины были более чем удачные четыре года в американской паре, результаты которой заставляли многих иностранных специалистов коверкать язык, старательно зубря её фамилию...Она бы и дальше прекрасно танцевала за Штаты, но партнер решил жениться, а его будущая жена не приветствовала продолжение его танцевальной карьеры... В этот момент её и перехватила Ширли, приехавшая в Майями специально ради Дины. Бальные танцы, как и фигурное катание - парные виды спорта... Только партнерши высокого уровня знают, какая безысходность охватывает, когда твоя пара по каким-то причинам распадается, а равного тебе по технике партнера - нет. Просто нет. Нет в твоем городе. Нет в твоем регионе. Нет в твоей стране. И вариантов у тебя остается только два - или вставать с тем, кто заведомо слабее, пытаясь всеми возможными усилиями дотянуть его до себя...Но это, как правило, заканчивается плохо. Более слабый партнер с большим трудом психологически переносит превосходство партнерши. Или - уезжать в пару в другую страну и танцевать уже за эту самую страну... Международные правила танца кокетливы и завуалированы. Именно с целью допустить до национальных чемпионатов иностранных партнеров и партнерш, правила во всех "танцевальных" странах в этом смысле едины - во всех национальных турнирах могут принимать участие пары, в которых хоть один партнер имеет гражданство данной страны. А вот второй партнер может быть откуда угодно... Прекрасная лазейка для одиноких спортсменок. Наши девчонки танцуют почти за все страны Европы, за Штаты, за Австралию... И ценятся там на вес золота... Вот поэтому Ширли и примчалась в Майами, одной из первых получив информацию, что русская партнерша второй американской пары - Di-na - остается в свободном полете. Дина долго не размышляла... Имя Ширли, искавшей партнершу для своего Марка, говорило обо всем. Первый год в Англии - год подготовки к победе на Блекпуле - вспоминался сейчас, как страшный сон. Ширли была безжалостна, беспощадна и неумолима. Шесть - восемь часов на паркете ежедневно... Без праздников и выходных... Две забегаловки - в одной она работала официанткой рано утром, в другой - поздно вечером, чтобы оплачивать снятую квартирку... Жесточайшая система штрафов в зале, во время тренировок - за "неправильное" выражение лица, за гримасу, за жалобный вздох... Такие понятия, как "опоздать" и "не явиться" для Ширли не существовали... Когда Дина звонила домой, родным, она старательно делала веселый голос, рассказывала, как всё замечательно - а нажав "отбой" плакала, потому что было тяжело. Страшно тяжело! Она выходила на паркет с температурой. С головной болью. В критические дни. Ширли кричала, ругалась и оскорбляла... Партнершу своего сына она готовила как новобранца в военном лагере... Одна только мысль о шаге в сторону - уже была "побегом". Иногда Дина задумывалась, что дало ей силы продержаться, оказаться единственной иностранной спортсменой, выдержавшей гнет и прессинг Баллас? Марк... Конечно, Марк! Он был замечательным партнером! Даже пытался защищать Дину от своей разъяренной матери... Но становившаяся на паркете в первую очередь тренером, забывавшая обо всех родственных связях и чувствах, Ширли размазывала Марка также жестоко и безжалостно, как за несколько минут до этого Дину... Но, справедливости ради, надо признать, что Ширли бывала иногда и другой. Она озадачивала Дину, совершая поступки, которых та от нее и ожидать не могла... Ширли ничего не стоило, зайдя после занятий в раздевалку, где измотанная, в очередной раз обруганная Дина торопливо переодевалась, чтобы не опоздать на вечернюю работу, и сказать: - Неделю назад ты у меня занимала сорок фунтов. Мне понравилось, как ты сегодня работала и держала удар, молодец. Можешь мне их не отдавать. После чего она разворачивалась - и уходила. Благодарить её было бесполезно. В другой раз, начав тренировку, она внимательно посмотрела на Дину, велела ей сесть на лавку, куда-то позвонила - и через пятнадцать минут в зале возник личный спортивный массажист Ширли, стоивший огромных денег... Он занимался Диной, ее спиной больше часа... Ширли сама оплатила сеанс... Оказалось, что со спиной возникли проблемы, которых сама Дина еще не ощущала - но сегодняшняя тренировка могла иметь для нее печальные последствия. Наметанный глаз Ширли ухватил чуть изменившиеся движения девушки, после чего был вызван личный массажист. А так как русская при больной спине отважно заявилась на тренировку и даже вылезла на паркет - Ширли решила оплатить массаж сама. За храбрость. А вот с днем рождения она Дину поздравить забыла. И все же... Все же... Знаменитая латинская школа Ширли Баллас стоила всех этих мучений. А еще Дине очень хотелось выиграть Блекпул! Они с Марком жили на паркете, ели и пили на паркете, спали и умирали на паркете. Программу им Ширли поставила потрясающую! И меньше чем через год, под восторженный рев зрительских трибун и литавры живого оркестра Марк Баллас и Дина Звягина поднялись на первую ступень пьедестала, став безоговорочными чемпионами Блекпула в категории "Молодежь. Латина.". Похудевшая за этот год на восемь килограмм, светившаяся насквозь, как папиросная бумажка, Дина стояла на пьедестале и понимала, что она - счастлива! А на следующий день, в зале, Ширли сказала ей, что она, Дина, "корова" - и надо худеть еще на два килограмма. Так началась подготовка ко второму по значимости английскому и европейскому турниру - UK. Весь год подготовки к Блекпулу, каждую свободную минуту, Дина учила языки. Сама. Добровольно. Таскалась с дисками, с книжками и тетрадками. Засыпала с наушниками в ушах под чужеродное бормотание и под него же просыпалась. Это позволяло не сойти с ума и отвлекало от истерических выходок Ширли. Учила она одновременно итальянский и японский. Итальянский нравился ей всегда - мелодичностью и музыкальностью. А японский просто позволял отключаться от реальности. А, кроме того, именно в Японии проводятся самые рейтинговые ежегодные показательные выступления лучших танцоров мира. И Дина, совершенно искренне, собиралась через какое-то время вместе с Марком - как чемпионы Блекпула - получить приглашение на участие в этом празднике танца. UK грянул внезапно и шумно. Пара Баллас - Звягина котировалась, как топ-пара турнира, претендующая на победу... Им не давали покоя журналисты, фотографы, телерепортеры. Уже после Блекпула Дина привыкла видеть фотографии - она и Марк - во всех центральных британских изданиях... Всё случилось на второй день, к вечеру, когда определялись 24 латинские пары, выходящие в одну четвертую финала... Список этих пар, разумеется возглавляли Марк и Дина. Они уже знали, что с большим отрывом от соперников прошли в четверть... Оставалось еще два захода последнего танца, джайва, на которых определялись последние пары - участницы четвертьфинала... Дина предложила Марку собираться и идти в гостиницу - после шумного, полного музыки и танцев дня хотелось отдохнуть... Но тот, очень напряженно, попросил её задержаться - Если тебе не очень трудно, Дина... Пожалуйста... Дине ничего не было трудно, если об этом просил Марк, они остались... С легким недоумением Дина наблюдала за Марком, не сводившим глаз с паркета... Она никак не могла понять, какая именно пара привлекала внимание её всегда такого солнечного и веселого партнера, который сейчас напоминал каменное изваяние - настолько напряжен и неподвижен... Она даже не сразу поняла, что именно случилось, когда на последнем танце последнего захода лихую музыку джайва перекрыл - буквально заглушил - вздох и гомон трибун. Через несколько секунд остановилась музыка... Значительно раньше времени. Сидевший рядом с ней Марк вскочил, вцепился обеими руками в маленькие белые перильца. Дина видела как побелели его стиснутые пальцы. Дина подняла голову - на Марка было страшно смотреть. Его лицо, словно, почернело, а в глазах было такое отчаяние, что ей стало страшно. Она посмотрела на площадку. На паркете, прямо перед судейской линией, лежал человек. Рядом с ним, панически заламывая руки, металась девушка в розовом латинском платье. Кому-то из спортсменов, похоже, стало плохо. Вокруг них, полукругом, стояли остальные участники последнего латинского молодежного захода. В зале висела гробовая тишина, только что-то отчаянно причитала партнерша в розовом платье. Дина посмотрела на Марка. У него в глазах стояли слезы. На паркет вышли несколько организаторов турнира. Упавшего спортсмена подняли на руки и унесли за кулисы. С ними ушла и плачущая девушка в розовом. Как ни старалась, Дина не могла рассмотреть номер пары на спине партнера - поэтому она и представить себе не могла, у кого же именно нынешний UK закончился так трагически. Дина смотрела на Марка, а Марк внимательно разглядывал свои руки. Так внимательно, словно видел их впервые в жизни. Слез в глазах уже не было, они горели каким-то лихорадочным, отчаянным блеском. Абсолютно не понимая, что происходит, почему её партнер в таком состоянии, Дина, тем не менее, осторожно положила руку Марку на плечо и тихо сказала: - Марк... Я не знаю, что случилось, но, если нужна помощь, я готова. Причем, в каком виде вообще могла быть эта помощь, она на тот момент понятия не имела. Марк перевел глаза на Дину, замер... Казалось, в нем идет какая-то скоростная сумасшедшая работа. Он резко встал - и протянул ей руку: - Ты пойдешь со мной? Уже много позже, вспоминая этот момент, Дина для себя определила, что в ту секунду Марк и принял то, свое решение, так круто изменившее жизни большого количества людей. Но тогда, в зале, она об этом не знала. И просто сказала: - Да... Идем. И, схватившись за руки, как дети, они побежали за кулисы. Дина рассказывала, даже не замечая, что её глаза медленно заполняются слезами, а руки предательски дрожат, и минералка из бутылки потихоньку выливается на пол. Сейчас она была там, в том зале - бежала вместе с Марком за кулисы, сжимая его похолодевшую руку, еще не зная, с чем им придется столкнуться, еще не понимая, на что придется пойти, чтобы действительно помочь Марку. Школа Ширли Баллас впервые за несколько лет дала трещину. Замерший у противоположной стенки Игорь не сводил с Дины напряженного взгляда. Он осторожно, стараясь не делать резких движений, забрал у нее из рук бутылку, чего Дина даже не заметила. У двери в раздевалку неподвижно вот уже какое-то время стоял человек. Даже не смотря в его сторону, Игорь точно знал, это - Стас. Теперь они вдвоем слушали рассказ Дины Звягиной о том, что же произошло на английском турнире UK два года назад. И почему перестал выступать талантливейший английский танцор Марк Баллас. Как же им обоим все это было знакомо! Международная чехарда с танцевальными федерациями, каждая из которых доказывала, что именно - она - единственная в мире, а все остальные - неправильные! Чехарда с разрешениями и запретами для пар одной международной федерации выступать на турнирах другой международной федерации! Признание или непризнание страховых полисов и медицинских страховок спортсменов одной федерации на турнирах другой федерации. В итоге, в нее все и уперлось. В медицинскую страховку. Организаторы турнира не пускали за кулисы участников, но кто бы рискнул преградить дорогу самому Марку Балласу и его партнерше, так феерически выигравшим Блекпул?!... Марк и Дина вошли в дежурное помещение, где несколько серьезных мужчин в возрасте - организаторы UK - скорбно поджав губы и покачивая головами, обсуждали, как спасать ситуацию, чтобы турнир не пострадал...А рядом с ними на низенькой банкетке лежал тот, кто и стал причиной возникшего "недоразумения", как выразился один из пожилых господ. Он лежал и беспомощно поворачивал голову справа налево - и обратно. Вот тут Дина впервые его и увидела. А еще с заполняющим, леденящим ужасом вдруг поняла, что ничего другого, кроме как вертеть головой, парень на банкете делать не может - тело не слушается. Эта мысль ударила её внезапно - и оказалась правильной. Затаив дыхание, она смотрела на тонкое, изысканное лицо с явной примесью восточной крови, на черные бархатные глаза с длиннющими ресницами, черные же, густые волосы, стройную почти хрупкую - а сейчас так страшно неподвижную - фигуру. Совсем молоденький. Лет девятнадцать, не больше. Скорее всего, начинающая "Молодежь" второго круга. Черт возьми, да кто же это?! Рядом судорожно вздохнул Марк. Дина повела глазами - на низком столике в углу белел широкий прямоугольник. На нем четко выделялись цифры "172"... Пара номер сто семьдесят два выбыла из соревнований по причине травмы партнера... Марк посмотрела на нее, на Дину - тогда она подумала, что с таким лицом, наверное, бросаются со связкой гранат под вражеский танк... И это Марк - мягкий, спокойный, доброжелательный Марк, демонстрировавший весь прошедший год английскую невозмутимость и легкую отстраненность. - Я должен ему помочь... - одними губами шепнул ей Баллас. Дине казалось, что сквозь гомон голосов она слышит, как сумасшедше колотится сердце Марка. - Поговори с ним, пожалуйста... Ты сможешь, я знаю... И вот только тогда Дина все же вслушалась в то, что говорили солидные господа организаторы, стоявшие рядом... А говорили они по сути страшные, беспрецедентные вещи. Что итальянская пара номер сто семьдесят два, принадлежащая к другой, можно сказать, враждебной федерации, прибыла на турнир с неправильно оформленными документами, в первую очередь, медицинской страховкой... И что, конечно, все пары мира могут участвовать в любых турнирах, это официально заявляется на каждом танцевальном симпозиуме, но негласные запреты, которые существуют в каждой федерации, соблюдать все же необходимо... На то они и негласные устные запреты. А что делать с этим парнем - вообще непонятно. Потому что он - "нестраховой случай". И его медицинская страховка не включает в себя недомоганий подобного уровня... И его желательно оперативно определить в какую- нибудь дешевую больницу поблизости и спокойно уже заняться проведением турнира. А о нем пусть позаботятся родственники. Или тренеры. Или кто там у него есть. А еще Дина поняла, глядя в заполненные паникой и каким-то животным ужасом черные глаза, что лежащий на банкетке парень не понимает ни слова! Ни слова из того, что так холодно и спокойно обсуждают стоявшие в двух шагах от него люди, решающие в данный момент его судьбу и даже не смотрящие в его сторону... Потому что, видимо, абсолютно не говорит по-английски... И почти не может двигаться... А где его розово-мармеладная партнерша - одному богу известно... Вот тогда им обоим - и Дине, и Марку - может быть, в первый раз за все время, пригодилась школа выдержки и танковой беспощадности мамы Ширли. Они переглянулись - и пошли в атаку. То есть, Марк, яростно сверкая глазами, задрав голову и выставив подбородок, категорическим тоном сообщил присутствующим, что все будет не так! И свои мысли о ближайшей дешевой больнице они пусть оставят и приберегут ее лично для себя... А за этим юношей совсем скоро приедут врачи из отличного госпиталя под Лондоном, куда Марк и собирается его поместить...И в ответ на дружный вопль - "Это невозможно! Это нарушение правил!" - еще более категорично заявил, что он - Марк Баллас, если вдруг кто из присутствующих не в курсе! И он может себе позволить купить, продать и снова купить весь этот турнир, включая уважаемых господ - и не один раз! И разместить получившего травму спортсмена там, где он считает необходимым - за свои собственные деньги! - ему никто не может запретить! А тех, кого это не устраивает, он не задерживает, не смея отнимать у них драгоценное время. Пока Марк хамил и дерзил - словом, впервые в жизни вел себя, как принц крови в портовом кабаке - Дина, буквально встав на четвереньки у банкеточки, пыталась найти общий язык с пострадавшим, не говорившим по-английски. На тот момент она, зная Марка, как друга, как брата, уже точно понимала, что происходит... Достаточно было посмотреть на побелевшие от напряжения губы Балласа, произносившие очередную тираду, чтобы понять - для их пары UK закончился тоже, как и для этого итальянского танцора с восточной кровью... Но эта мысль ее не напугала и даже не расстроила. Это было что-то безумно важное для Марка. Для Марка, поддерживавшего её, утешавшего её, скрасившего ей этот страшный год перед Блекпулом. Для её партнера Марка Балласа. А дальше начался непроходящий кошмар. Марк связался с госпиталем и вызвал машину. Им пытались помешать, пытались парнишку не отдать - но Марк, словно обезумевший, казалось, готов был бить каждого, кто мог встать у него на пути. Тогда Дина подумала, что меньше всего ожидала встретить в чопорной, сдержанной Британии страсти, достойные благополучно снесенного Черкизовского рынка. Пока ждали машину из госпиталя, кто-то заботливый и внимательный вызвал к месту разборки Ширли... Она примчалась очень быстро, с порога страшно накричала на Марка и Дину под довольные улыбки организаторов и велела им "бросить этого урода и немедленно следовать за ней". Дина, судорожно сжимавшая тонкие, ледяные пальцы парнишки, которыми он еле мог пошевелить, только молилась про себя, что мальчик не понимает всех звучавших в его адрес слов и эпитетов. И вот тут... Вот тут Марк - милый, добрый, заботливый Марк - посмотрел на мать ледяным взглядом и таким же голосом, в нескольких фразах, объяснил, чем она может заняться, пока лично он будет заниматься пострадавшим юношей. До тех пор, пока не поставит его на ноги. И если за это время весь мир провалится к черту - его, Марка, это мало интересует. Он должен помочь этому юноше. И он ему поможет. Надо отдать должное Ширли, в отличие от всех окружающих, она сразу поняла, насколько серьезно происходящее... Она развернулась и молча ушла. Вот как можно уйти - угрожающе?! А Ширли это умеет делать прекрасно. Пока Марк, как ледокол, крушил все всплывающие на пути препятствия, Дина, сгруппировавшись, все же смогла начать разговор... Звали юношу Суо Моранди, итальянец с примесью японской крови, девятнадцать лет, как она и думала - первый год второго круга Молодежи. Под лающие многоголосые крики над головой Дина смогла лишь объяснить ему, что сейчас его отвезут в очень хороший госпиталь, где врачи смогут оказать пострадавшему квалифицированную помощь... По-английски он, действительно, не говорил... Это и определило участие Дины во всех дальнейших событиях... Поскольку Марк не мог сказать ему ничего - так как не знал итальянского. Юноша не понимал, что с ним собираются сделать. Он не понимал, чего так яростно добивается этот стоявший рядом английский танцор. Он не понимал, что с ним будет дальше. И очень боялся! А Марк - без Дины - не мог ему ничего объяснить. В госпиталь они его привезли. Деньги с карточки Марка улетали, как птицы осенью на юг - непрерывно и в больших количествах. Деньги за победу на Блекпуле. Деньги за съемки в кино. Деньги за участие в рекламных кампаниях спортивных брендов. Деньги, нажитые "непосильным трудом" и принадлежавшие лично Марку Балласу. И уже в госпитале, в лучшей отдельной палате, оборудованной по последнему слову медицинской техники, Марк сказал Дине, что он остается тут. Рядом с Суо. Вдруг тому будет страшно. Или что-то понадобится ночью. Он будет дежурить тут - сколько понадобится. Месяц. Год. Всю жизнь. И - да, еще... Дина простит его, если ему придется бросить танцы?. Он не может танцевать, пока все - так. Они находились в палате втроем, и Дина видела, насколько подавлен, обессилен Марк. А еще она видела, что Суо - его опасается, если не откровенно боится. И очень сильно. Он никак не мог понять, почему этот красивый англичанин - европейская знаменитость, чемпион Блекпула! - возится с ним. Зачем ему это?! А уровень своей медицинской страховки и уровень госпиталя, в котором он оказался, парнишка прекрасно мог сопоставить, даже будучи почти неподвижным. Так они и молчали втроем, в ту, первую ночь - усталые, издерганные и напряженные. К тому моменту они уже знали, что партнерша Моранди, бросив своего спутника, отбыла в Италию. Информацию о том, что Суо срочно требуются три сложнейшие операции - одна на позвоночник и две на сосуды - они получили утром следующего дня. Сказались сильнейшие физические перегрузки во время подготовки к серии английских турниров, и организм парня не выдержал. Марк тут же подписал все необходимые бумаги. Ширли, явно, давшая понять, что сына для нее больше не существует, делала, что могла, но отголоски скандала просочились в прессу, и теперь ежедневно Дина видела то в одной, то в другой газете фотографии Марка и Суо, иногда - и свои. Поскольку продолжала оставаться рядом в качестве круглосуточного переводчика... Что в глазах обывателей только придавало ситуации пикантности. Дина прятала от Марка прессу, но он ею и не интересовался. Отныне в мире его интересовало только одно - состояние лежащего на кровати без движения юноши... Они уже постепенно выяснили, что, являясь многонациональным ребенком - отец итальянец, мать японка - Суо оказался особо не нужен ни в одной, ни в другой стране, и после смерти родителей в автокатострофе, был тут же отпущен любящими родственниками в самостоятельную жизнь... Он любил танцы, свое небольшое по любым меркам наследство полностью вложил в обучение и подготовку... И вот, чем все закончилось. И вопрос - встанет ли этот красивый, худенький парень на ноги, или нет - интересовал сейчас во всем мире исключительно двух человек: английского танцора Марка Балласа и его русскую партнершу Дину Звягину... Видя, что происходит, что взвалил на себя Марк, под какой пресс общественного мнения он попал, Дина даже помыслить себе не могла вернуться домой, в Россию, хотя официально она осталась без партнера... Не говоря Марку ни слова, она продлила аренду своей квартиры, использовав для этого самый священный, неприкасаемый денежный источник. Дина продала все свои танцевальные платья. Все! Платье, в котором она выиграла Блекпул ушло за очень приличную сумму. Деньги пока были. Они шли на питание для них с Марком, хотя Баллас, натянутый как струна, почти перестал есть. На мелкие сувенирчики, чтобы порадовать больного... А уехать было немыслимо - потому что без нее эти двое даже поздороваться утром толком не могли. Они не понимали друг друга. В день первой операции, сидя в коридоре, она держала Марка за руки, а он беззвучно молился - все пять часов, что шла операция. Вторая операция. Третья. Медленно, но верно Суо шел на поправку. Но продолжал все также шарахаться от Марка, когда тот приближался к его кровати, как в день трагедии на турнире. Когда Марк в очередной раз увидел, как, закусив губу, пытается отползти от него, отталкиваясь от матраса все еще неподвижными ногами, хрупкий черноволосый юноша, он замер, казалось, даже задохнулся - и больше уже старался близко к нему не подходить. Марк заплатил госпиталю такую сумму, что на их с Диной круглосуточное присутствие в палате, предпочитали смотреть сквозь пальцы. Дина понимала, что Марк - влюбился. Влюбился в этого хрупкого, красивого итальянца, который шарахался от него, как от чумного...Потому что - не понимал. И боялся. Ей было до слез жалко Марка, но она представить себе не могла, чем ему помочь. Она пыталась разговаривать со своим подопечным, но как только речь заходила о Марке, Суо замолкал, отворачивался и мог молчать часами. Время шло, юноша на глазах поправлялся. Он начал двигаться и даже несколько минут мог стоять у кровати, держась за поручень. Но отношение его к Марку не менялось. За все это время Дина, падавшая с ног от усталости, пребывавшая в круглосуточном напряжении, психанула по-настоящему только один раз - когда дежурившая в палате сестра передала ей письменный ультиматум от Ширли Баллас. Та предлагала Дине вернуться к занятиям, обещала найти достойного её уровня партнера... Но с одним условием - чтобы Дина немедленно, прямо в этот же день, перестала попустительствовать идиотскому капризу Марка... И перебралась из госпиталя обратно к себе на квартиру... Видя, как извелся за это время от переживаний Марк, зная, что его средства сократились почти до нуля, обнаружив, что он выставил на интернет-аукционе свою машину и обожаемую, навороченную, очень дорогую гитару, Дина сорвалась! Она исписала послание Ширли всеми известными ей матерными словами и торжественно сожгла его в парке, за главным корпусом госпиталя. Конечно, хорошо бы вернуться к танцам. Конечно, эти два месяца измотали их всех до предела. Но - Марк... Она не могла бросить Марка. Вспоминая, как любил Марк свою гитару, как трясся над ней, она вернулась в палату - и, пользуясь отсутствием Марка, разревелась... Лежавший на кровати Суо беспокойно завозился, вылезая из-под одеяла, сверкнув черными глазами взволнованно спросил - что случилось... И Дина высказала ему всё! Про неблагодарных людей... Про Марка, сломавшего свою карьеру и перспективы... И не только в Англии... Про Суо, который от Марка шарахается, хотя тот вообще старается к нему не походить. Про Ширли, из-за всей этой истории, отказавшейся от сына... Про гитару, которую Марк так любил. А на дорожку достала из сумки парочку наиболее гнусных статеек и перевела потрясенному парню, что именно пишут и говорят о Марке Балласе в связи со всей этой историей. Она, Дина, русская, ей все равно. А Марку в этой стране еще жить. И с изумлением увидела на смуглом, точеном лице смущение, робость и отчаяние, которые юноша всеми силами пытался скрыть. Дина замолчала и задумалась. Когда вечером вернулся Марк, уходивший днем куда-то на несколько часов последние пару недель, она под каким-то идиотским предлогом вытащила его в коридор... Где и наскочила на своего бывшего партнера, вдохновленная совершенно безумной идеей, родившейся днем, когда она смотрела на такое выразительное лицо Суо. Вот тогда, в коридоре английского госпиталя, впервые и прозвучала идея - "ошарашить и напасть". Марк растерялся. Он не был готов так коварно... так жестоко. Дина отмела все возражения! Её напору в этот момент могла позавидовать сама Ширли. Мальчишка и сам мучается, она в этом теперь уверена! И если Марк не готов сделать это ради себя, он должен сделать это - ради Суо! Марк долго думал, отворачиваясь и потирая глаза, но - согласился. Они вернулись в палату. А через час Марк - с помощью Дины - сообщил замершему на кровати юноше, что прогнозы его выздоровления - самые благоприятные, оставшийся реабилитационный период он вполне может пройти самостоятельно, на карточку внесена сумма, достаточная, чтобы он смог со всеми удобствами вернуться в Италию и спокойно жить там какое-то время, карточка - у Дины, которая чуть позже её и передаст. Марк искренне рад, что все так хорошо заканчивается. Далее он не видит смысла своего пребывания в госпитале. Он желает Суо окончательно поправиться и надеется, что тот со временем сможет вернуться в танцы... После чего взял свою сумку и пошел к двери. И Дина готова была поклясться, что в эту минуту он, действительно, уходил! И ушел бы, уверенный, что его чувства не нашли ответа! Ей стало так страшно тогда, как не было страшно за эти два месяца... Она смотрела на удалявшуюся к двери чуть ссутулившуюся спину Марка, на его поникшие плечи - и с трудом удерживалась, чтоб не заорать в голос... Мелодичный вскрик - Нет! Не уходи! Пожалуйста!... - был таким внезапным, что Дина вздрогнула. Марк, не оборачиваясь, замер у двери. А Дина, решив, что в этот раз переводчик здесь не нужен никому, тут же, на трясущихся ногах, сбежала из палаты в коридор. И только через сорок минут рискнула заглянуть в палату. Марк - с сияющими глазами, враз оживший от двухмесячного кошмара - сидел на кровати, затаив дыхание, бережно, осторожно прижимая к груди итальянского юношу, ласково обнимал его за плечи. А Суо, судорожно обнимавший его за шею, уткнувшийся лицом в грудь Марку, что-то торопливо, взахлеб, шептал, и до Дины доносились только отдельные слова - прости... я боялся... как сказать... что бы ты подумал... с ума сходил... ты такой... и инвалид... я не смел... - Боже мой, какой же дурак! - громко по-русски сказал Дина и засмеялась - в первый раз за два месяца. А на нее смотрели четыре одинаково обалдело-счастливых глаза. В ту ночь Дина ночевала у себя дома. А Марк всю ночь сидел около кровати, держал юношу за руку и они просто смотрели друг на друга. И не могли насмотреться. В итоге оказалось, что хороши были все. И Суо, переживавший, что красавец Марк возится с ним только из жалости, и всеми силами пытавшийся задавить в себе те потрясавшие его самого переживания, которые будил в нем одним только своим появлением белокурый англичанин... И как намекнуть о своих чувствах, когда ты - полу-инвалид? Хорош был и Марк, начавший в тайне брать уроки итальянского языка, чтобы все же найти слова и рассказать своему ненаглядному о своих переживаниях, а если они не найдут ответа - хотя бы просто успокоить. Потому что Суо боялся и мучился, а Марк - переживал, что его так боятся. Гитару Марка Суо упросил не продавать. В те дни Дина чувствовала себя радио "Европа плюс". Потому что эти двое говорили, говорили - и не могли наговориться. Рассказывали друг другу о своем детстве, о семье, о колледжах, о любимых увлечениях, о танцах... А Дина - переводила. У нее распух язык, сел голос и звенело в голове - но она переводила круглосуточно, пока могла издать хоть один звук. Клинику в Швейцарии для реабилитационного периода Марк выбрал лично. Когда они забирали Суо из госпиталя, а в карманах уже лежали билеты, у ворот, в машине, они увидели Ширли... Она внимательно пронаблюдала, как её сын, ставший посмещищем британского танцевального сообщества, бережно ведет под руку худенького черноволосого красавца с оливковой кожей, а рядом с ними уверенно вышагивает шатающаяся от усталости и напряжения Дина - она дала по газам, лихо развернулась и уехала... Потом была Швейцария. Маленькая частная клиника в горах, где с Суо носились, как с писаной торбой. Отголоски английского спортивного скандала сюда не очень дошли, поэтому Марк с Диной заключили несколько контрактов с ближайшими танцевальными школами, что при их уровне и званиях оказалось совершенно несложно. Средств хватало. Шесть месяцев пролетели быстро, но возвращаться в Англию Марк не захотел. Суо ничего не держало в Италии, поэтому остаться тут, в Швейцарии, рядом с клиникой, в которой Суо для полного восстановления необходимо было побывать еще четыре раза по три недели, показалось самым логичным... В один из таких визитов ей и позвонил Михаил Семенович - Мишка Поярков. Ребята сейчас в Швейцарии, Дина звонит им каждый вечер. Оба, в один голос, поддержали её, когда она пришла с вопросом, возвращаться ли ей в танцы - в России... Марк очень переживал, что из-за них Дина разрушила свои перспективы... Он-то понятно, почему... А - Дина?... К этому моменту Суо заговорил по-английски, познания Марка в итальянском тоже были значительны... Переводчик им больше не требовался, они научились понимать друг друга. И Дина вернулась в Россию... В пару к Игорю. То, что произошло в Англии, научило её еще крепче стоять на ногах, еще лучше держать удар... И здесь, в Москве, в паре с Игорем, она докажет, что не зря два года назад поднялась на высшую ступень европейского танцевального мира - выиграла Блекпул! А еще Марк сказал, что, если Дина с новым партнером выйдут на российский национальный чемпионат - они с Суо обязательно приедут на несколько дней в Москву. Приедут поддержать свою подругу, которая была рядом с ними в самое тяжелое, самое страшное время. На тот момент Марку было двадцать два, Дине - двадцать один. Они плечом к плечу встали вдвоем против всего мира - и победили!. Правда, чуть не померли все по очереди от юношеского непонимания и максимализма - но это детали. Главное, что Суо Моранди - чудесный, красивый, итальянский юноша с бархатными черными глазами - здоров! И может ходить. А Марк Баллас - самый счастливый человек на свете. Но вернется в танцы только после того, как его любимый окончательно восстановит силы. Вот такой он человек, англичанин Марк Баллас, отказавшийся от всего, что имел в жизни, и выигравший главное... Свою любовь. Поэтому - надо верить! Верить и действовать! Как бы страшно тебе не было! Ошарашить и нападать! Теперь в дверном проеме раздевалки неподвижно стояли уже две фигуры... Стас - со спящим у него на руках малышом - и высокий элегантный парень в деловом костюме, державший в опущенной руке букет орхидей... Мите Гончарову, ехавшему мимо клуба, почему-то именно сегодня захотелось увидеть Дину Звягину... Просто увидеть... Спросить - не надо ли её куда-нибудь подвезти. Усталая Дина попросила отвезти её домой. Орхидеи она забрала с собой. Уже дома, уложив так и не проснувшегося Кирюшу в гостиной на диване, Игорь вышел в кухню... Он присел на подоконник в своей излюбленной позе - подбородок упирается в колено левой ноги - закурил... В кухню неслышно вошел Стас... Подойдя к парню, он ласково сгреб его за плечи, прижал к себе и негромко, в черноволосую макушку, сказал: - Сказать тебе, о чем ты думаешь?... - Скажи... - Игорь завозился, удобнее устраиваясь на такой родной, сильной груди... - Ты думаешь, что бы я делал, если бы вот так...так внезапно... накрыло тебя... - Стас подцепил его пальцем за подбородок, развернул к себе лицом. - Угадал?... - Угадал. - зеленые глаза смотрели на него ласково, с любовью. - И что бы ты делал? - Как - что? Таскал бы на руках. Кормил с ложки. Лечил. - Стас ухмыльнулся, перебирая черные, шелковистые пряди. - И постоянно давал бы пендалей, чтоб быстрее встал, симулянт! Они тихо засмеялись. - Дина - отличная девчонка. - Игорь прикрыл глаза, говорил чуть слышно. В руках Стаса его сразу отпускало напряжение преследовавшее его уже давно и, с каждым днем, становившееся почему-то сильнее. Рассказать, что ли, об этом Стасу? Да ладно, не сейчас. - Это точно. Молодец она... - Стас поудобнее перехватил стройное тело, прижимавшееся к нему. - надо Мишке отзвонить, спасибо сказать. Не случайно он именно её нам сосватал. Умный, прохиндей... Ладно, пошли спать. А то у меня к тебе еще парочка вопросов осталась. Очень хочется задать... Игорь, вдруг засмущавшись, уткнулся лицом ему в грудь. И они пошли спать. До того, чего так опасался Стас, оставалось менее четырех суток.