Краеугольный камень

"Иногда я чувствую что-то странное - особенно, когда ты рядом, как сейчас. Как будто внутри у меня натянута тонкая струна, неразрывно связанная с точно такой же внутри вас. И если нас с вами разделит расстояние, если между нами будут мили и мили, мне кажется, что-то оборвется у меня внутри". Шарлотта Бронте, "Джейн Эйр" У всех трех сестер Кроули есть метки. Ее гувернантка считает, что это не типично. Сибил не уверена. Ведь даже у Платона в "Симпозиуме" сказано, что люди были созданы с четырьмя руками, четырьмя ногами и двумя лицами, и когда боги разделили их, боясь их могущества, каждый человек на планете стал искать свою вторую половинку. Каждый - не просто большинство. Предположительно, метка есть у каждого. Даже у бабушки - хотя даже представить себе невозможно, кто может быть связан меткой с ней. Как-то раз, вместо того, чтобы читать наизусть поэму, Сибил спрашивает гувернантку, стоит верить сказанному Платоном, или нет. Фройляйн Келдер, чопорная старая дева, которая, наверное, ушла бы в монастырь, если бы не была слишком практичной, крестится и отвечает, что Сибил следовало бы не читать этих отвратительных языческих писателей или интересоваться обычаями простолюдинов, а восполнять поистине огромные пробелы в знаниях грамматики французского. Даже если гувернантка ничего такого не имела в виду, слышать такое неприятно. Вот бы обладать таким талантом, как Мери - уметь расположить к себе тех людей, которые умеют ранить словом. Только позже она поймет, что Мери умеет кое-что еще: она знает, как обидеть тех, кто ее любит, и обижается, когда сестра чувствует, что она делает. Другая гувернантка говорит, что суженые есть не у всех. - По крайней мере, так людям кажется. На самом деле, может быть так, что тот, кто предназначен быть тебе парой, еще не родился. Или суженый умирает задолго до того, как ты можешь осознать, что потерял кого-то дорогого. Леди Сибил, даже без меток люди могут полюбить друг друга, жениться и вырастить детей. Ну... разве что, они смутно чувствуют, что им чего-то не хватает. Мери целых шесть месяцев не ссорится с этой гувернанткой, и к этому времени Сибил успевает узнать всё, что знает о метках наставница, и еще найти кое-какие научные труды. Сибил сама не знает, почему само понятие меток ее так увлекает. Это не обязательно касается ее метки - ее страшит сама мысль о встрече с суженым, ей и любопытно, и боязно, и иногда ей не спится ночами от страха и желания наконец-то всё узнать - ей интересно вообще всё, что связано с этим явлением. Сибил хочет понимать, что происходит, понять, что зачем предназначено, а если что-то происходит неправильно, то исправить. Все гувернантки говорят, что настоящие леди себя так не ведут, не задают столько вопросов в тех случаях, когда подобает просто слушать. Они неправы. Сибил внимательно слушает, когда ей что-то говорят. Ей нужны знания. В пятнадцать лет она понимает, что имела в виду фройляйн Келдер, когда говорила, что они с Эдит совсем разные. Как-то раз, когда кажется, что Сибил не слушает, бабушка говорит: - Было бы лучше, если бы у наших девочек вообще не было этих проклятых меток. Ведь бывает же так во многих семьях, хоть кто-то рождается без отметины. Ведь если связь есть, суженый может оказаться намного старше, или намного младше, или слишком бедным, или и вовсе иностранцем! - она вздрагивает, но вскоре останавливается. - Это так по-варварски, так плебейски, так бесполезно. Господи, только бы нашим девочкам не встретился кто-то... неправильный. - Такой, как я? - с намеком спрашивает мама. Бабушка смеется: - Ну что ты, дорогая, нам с тобой необыкновенно повезло! В нашем кругу люди редко женятся потому, что связаны метками. Ты ведь сама знаешь. Мама улыбается в ответ. - Вы же знаете, что Роберт сразу понял, что я предназначена ему? Самое смешное в том, что он это понял потому, что при первой нашей встрече я пролила вино ему на брюки! Бабушке такое высказывание кажется слишком неприличным, она охает и вздыхает, будто героиня мелодрамы, и мама тоже. - Да, может, без меток нашим девочкам было бы легче, - соглашается мама, - но сейчас уже ничего не изменишь. Если уж что-то произойдет, тогда и будем решать, как нам поступить. - Если, если... - бабушка качает головой. - Но все равно, об этом следует подумать заранее. - Я когда-то считала так же, как вы, - отвечает мама. - А потом поняла, что Роберт был прав, придавая значение меткам. Когда Сибил это слышит, ей кажется, что метка у нее на груди покалывает, но когда позже, закрывшись в уборной, она рассматривает знак, то видит, что ничего не изменилось: всё то же колесо с восемью спицами. Прямые линии и пространство между ними. Знак у нее на груди похож на татуировку, на рисунок с пиратской карты. Такой же есть у кого-то еще. Сибил протягивает руку, прикасаясь к своему отражению в зеркале. Это неприлично, она краснеет от подобных мыслей и все же думает о том, как прикоснется к парню, у которого такой же рисунок на теле. Она чувствует кончиками пальцев холод стекла. Она думает о том, что есть кто-то где-то, похожий на нее, и он точно так же смотрит на знак, представляет себе ее, вот точно так же, хотя они еще ни разу не видели друг друга. Она его еще не знает. Он может оказаться кем угодно. Может быть, родители возненавидят его как только познакомятся с ним. Может, он живет где-то далеко. А может случиться и так, что она вообще его не увидит. Ну, так тому и быть. Есть романтические чувства, есть слепая надежда, но она не полагается на слепые надежды. Встретит своего суженого - хорошо, а нет - значит, не судьба. Пока переломный момент не наступил, незачем настраивать себя заранее. Она еще раз бросает взгляд на свое отражение в зеркале, застегивает блузку и идет в библиотеку к Эдит. С кем же еще вместе учить французский? Конечно, у Мери есть таланты ко всему, но она предпочтет ездить верхом, чем сидеть за книжками.