Свеча для путника.

Он помнил это. Как меняется все в женщине, когда она ждет ребенка. Ей хочется еды, в необычных вкусовых сочетаниях. Она может «сорваться» в ситуации, которая раньше не создавала проблем. Или просто расплакаться, без причины. А через секунду – улыбаться какому-то воспоминанию и быть сущим ангелом. Она иначе ходит, иначе выглядит. Ее взгляд наполняется внутренним светом. Вся она словно превращается в живое воплощение солнца, когда не грустит. Призраки его прошлого были такими. Наполненные светом фантомы многолетней давности. Он помнил. Как его жена носила их дочку. И как Катерина ждала рождения Элизабет. А теперь он мог сказать с почти стопроцентной уверенностью, что Элизабет проходит через то же самое. Она беременна. Малышка, которую он держал когда-то на руках, прикрывая своим телом от огня. Совсем выросла. Станет матерью. С одной стороны это радовало его. Дети – всегда подарок. Но с другой – этот малыш будет вынужден пройти через многие неприятности, еще до своего появления на свет. И Рэймонд Реддингтон не волшебник. Даже ему не под силу сделать так, чтобы вокруг Элизабет в один миг все успокоилось и пошло правильным путем. Хотя он хотел бы. Она заслужила. Как никто другой. Испуганная малышка, прижимающаяся к нему в поисках защиты. Прекрасная взрослая женщина, которую он лишь однажды прижимал к себе так, как ему хотелось. Так неправильно, учитывая ее уязвимость. Но так чудесно. Она тогда озвучила свою давнюю фантазию. Идеально совпавшую с его. И, сбежав очередной раз из-под носа опергруппы ФБР, он рассказал ей об этом совпадении. Не должен был, но не удержался. И на поцелуй отвечать не должен был. И раздевать ее. И вдыхать ее стоны, чтобы они не были такими громкими. Не должен был. Но не удержался. И будет помнить это, даже если она уйдет из его жизни. Даже когда она уйдет. Когда. Теперь яснее ясного. Ребенок внутри нее заставит отдалиться от опасностей. А он – синоним опасности в ее жизни. Значит, не нужен. Осталось только дождаться момента, в который она это поймет. Возможно, уже через пару минут все будет кончено. Она хотела поговорить. Купер любезно предоставил им кабинет, чтобы лишние уши не подслушивали. Рэймонд вошел туда, держа шляпу в левой ладони, а сложенную куртку – на сгибе руки. Кроме разговора, у него было для нее кое-что. Не подарок, нет. Оружие, которого ей не дали в ФБР. Чтобы она могла себя защитить, когда его не будет рядом. - Осторожнее, он заряжен, – взяла вместе с тканью, убрала в ящик стола, чтобы не привлекал внимания. Правильно. Заберет перед уходом. - Я беременна, – вот он момент. Теперь и она в курсе. - Я знаю уже некоторое время. - Откуда? - Все признаки. Твое тело, кожа, взгляд, – он сдержал вздох. – Изменились пищевые привычки. Еще тошнота и перемены настроения. - Да, – она усмехнулась. – В свете всего происходящего… я догадывалась, но не могла поверить. Купила тест на беременность, три недели назад. Но выбросила, так и не использовав. Сражаться с Заговором – одно. Но эти две полоски… – ее голос дрогнул, и ему захотелось взять ее на руки. Прижать к груди, как много лет назад. Защитить, укрыть от всего мира. Убедить, что все будет хорошо. Вместо этого он выдохнул: - Как я понимаю, Том – отец? - Не думаю. Он собирался сказать, что борьба с врагами далеко не окончена. И появление ребенка сейчас лишь осложнит все. Жестокие слова, необходимые для того чтобы включить ее материнский инстинкт. Даже если обида заставит защищать будущего малыша от него. И уйти из его жизни. Собирался сказать, но осекся. Ее ответ оказался не таким, как он ждал. Рэймонд наклонил голову вправо, переспрашивая, за секунды охрипшим голосом: - В смысле? – на что-то длиннее его не хватило. - В смысле, Том не может быть отцом ребенка. – Элизабет облизнула губы, показывая, что тоже взволнована. – По срокам не сходится. В больнице сказали 15 недель. Значит сейчас срок примерно 4,5 месяца. А в октябре я с Томом только по телефону разговаривала. - Все-таки разговаривала, – в его голове образовался вакуум, поэтому обиженную фразу ничто не удержало. - Собираешься об этом сейчас говорить? – она нервно хмыкнула. – Ты слышал, что я только что сказала? Мы с тобой как раз в октябре… рассуждали про общие мечты. Кажется, одна из них исполнилась. - Это нельзя обсуждать здесь. – Рэймонд сжал рукой шляпу так, что побелели костяшки пальцев. Помогло немного прийти в себя. – Я приеду к тебе вечером. Сказал и вышел, чуть не ударившись о дверь кабинета. Оставив Элизабет растерянной. И сам весь день ни о чем не мог думать. А то, о чем мог – отгонял от себя. Что если не так понял ее? Ошибся, ослышался. Ведь они не могли за одну ночь? Хоть и были близки несколько раз тогда. И ее противозачаточные как раз закончились. Разве он мог не замечать, что она пьет или не пьет таблетки? Это ведь она. Он все замечал. К октябрю, она не пила их уже недели две. Ни с кем не спала и, видимо, подумала, что покупка новых может подождать. Особенно учитывая, что ее лицо на листовке «Разыскивается» крутили по всем каналам и печатали во всех крупных газетах. Аптекари могли позвонить в ФБР. Кто угодно мог. А теперь упрямые факты указывали, что все возможно. Если он не ослышался. Если не ошибся, отпускать ее нельзя. Немыслимо. Ее. Ребенка. Их ребенка. Его ребенка. Мужчина, сидящий сейчас перед ним, не просто поднял руку на беременную беззащитную женщину. Он мог убить его ребенка. Монстр вырвался изнутри, при мысли об этом. И Рэймонд даже не пытался его удержать. Удерживать пришлось Дэмбе. К счастью, он всегда рядом. Могло получиться некрасиво. Позднее они с Элизабет виделись. Но ни о чем не поговорили. Слишком личная тема, при всем уважении к агенту Наваби. И вечером он приехал, как обещал. Вошел в ее квартиру, воспользовавшись своим ключом. Она не давала ему этот ключ, так что придется объяснить, откуда он. Наверное. Но нельзя же было доставить диван, без того чтобы открыть дверь? А диван этому жилищу просто необходим. Пока ожидал прихода хозяйки квартиры, Рэймонд успел задремать. Так что ее шаги его разбудили. Вошла осторожно, видимо почувствовав, что в жилище не одна. - Что ты здесь делаешь? – про ключ точно придется объяснять. - Мне тебя не хватало, – у нее новая стрижка. Из-за этого задержалась, скорее всего. Красивая. Стала еще красивее, если такое возможно. - Я перекрасилась для маскировки, – слегка пожала плечами. – Теперь прятаться не нужно. - Я не о прическе, – хотелось улыбнуться, но он не решился. - Знаю, – она сделала пару шагов вперед, окидывая взглядом обстановку. – Ты купил мне диван. - Надеюсь, подойдет к остальным твоим вещам. – Рэймонд взглянул на место рядом с собой, надеясь, что намек будет понят. – Сказали, что он раскладывается. - Это не значит, что ты сможешь остаться здесь на ночь, – еще пара шагов. Поняла намек. Присела. На расстоянии, но он и сам может его преодолеть. - А если я обещаю хорошо себя вести? – протянул руку, касаясь ее колена. Элизабет проследила жест, но не дернулась. Только вздохнула: - Том думает, что это его ребенок. Нашел кое-что сегодня, и все понял о моем состоянии. Обрадовался. Видимо, совсем не умеет считать по срокам. - Придется поговорить с ним. Еще раз, – придвинулся ближе. Накрыл ее руку своей ладонью. Холодные пальцы. Надо убедить одеваться теплее. Теперь это важно не только для нее. - Как мы сможем растить ребенка в этом мире? Когда каждый день любого из нас могут убить? – слезы зазвучали в ее голосе, но не показались на глазах. – Я сегодня весь день думала. Возможно, усыновление было бы для малыша лучшим вариантом? - Нет, – не сумел скрыть испуг. – Я не смогу согласиться на это. Нет, Лиззи. Не хочу даже думать. - Это может быть шанс для него или нее, – все-таки заплакала. Всхлипнула. Прижалась. Ища защиты, как в детстве. И потом. И всегда. - Шанс на нормальную жизнь. Без нас, но с любящими людьми и в безопасности. - Я сделаю все, чтобы вы были в безопасности. Рядом со мной. Оба, – обнял крепче, поглаживая по спине. Глубоко вздохнул. – Прогулка в парке втроем, помнишь? У нас может это быть. Чудеса случаются не просто так. - Именно тогда, когда почти перестаешь в них верить. – Элизабет подняла голову, чуть отстраняясь. Поцеловала в уголок губ. Он не смог не ответить. Захватил нижнюю губу, вызывая крошечный стон, позволивший углубить поцелуй. Такой исцеляющий. Горько-сладкий как лекарство. Остановивший ее слезы. Успокоивший монстра внутри него. Без нее ему было неуютно, а теперь хотелось блаженно поскуливать, как счастливой собаке, которой чесали живот. - Думаю, мы можем проверить, не обманули ли тебя на счет дивана, – она тяжело дышала, когда их поцелуй все же закончился. - Обязательно, – он кивнул. – Чуть позже. Я записал тебя на массаж для беременных. Массажистка придет к девяти. Совсем скоро, – одобрительная улыбка на губах Лиззи так и манила снова поцеловать их. Он не стал себе в этом отказывать. Но нашел силы оторваться от нее и ослабить объятия. – Ее зовут Эдвина. Она профессиональная медсестра. И пахнет просто божественно. - Зачем ты обнюхивал мою массажистку? – Элизабет видимо представила это и рассмеялась. Наконец отпуская тревоги этого длинного дня. Глядя на нее, Рэймонд тоже улыбнулся. - Я не специально. Аромат опережает ее на несколько шагов. Массажное масло или что-то еще. Не знаю. Сама сейчас поймешь, – в подтверждение его слов, раздался звонок в дверь. Он поднялся на ноги и подал руку, чтобы помочь своей любимой сделать то же самое. Любимая. Теперь, пожалуй, можно называть ее так и вслух. Наедине. Интересно, какое лицо у нее будет в первый раз? Усмехнувшись этой мысли, Реддингтон снял куртку и устроил шляпу на спинке дивана. – Я пока приму душ, если ты не против. - Конечно, иди. Чистые полотенца в спальне, в среднем ящике с правой стороны. – Лиз махнула рукой в указанном направлении, в то время как подходила к двери, чтобы ее открыть. В неярком свете ночника, она сама была словно теплое пламя, притягивающее взгляд. Его свеча на окне в метель. Огонь, который он будет беречь всегда. И греться им, заодно. Путник, нашедший свой дом. Монстр, охраняющий хозяйку. Мужчина, снова обретший семью. Вечер обещал быть приятным для них всех.