wordless wilderness

Он обычно не позволял себе курить в доме, но сейчас мятая картонная пачка валялась прямо на полу около дивана, и она же служила пепельницей, в которой покоилось уже четыре окурка. На улице окончательно стемнело, и теперь глаза еле-еле различали очертания предметов в комнате. Трой просто сидел на прохладном линолеуме, привалившись спиной к стене под подоконником, и выпускал струи дыма куда-то в пустоту. - Ты можешь возвращаться домой, Коннор. Парню понадобилась минута, чтобы переварить сказанное им. После чего Коннор перекатился с его коленей на диван, занимая место рядом, и закрыл руками лицо. Трой не смог даже заставить себя повернуть голову и посмотреть на него, вместо этого гипнотизируя тумбочку, на которой стоял телевизор. Эта немая во всех смыслах сцена подвела окончательный итог разыгрываемой на протяжении двух недель пьесе абсурда. Коннор не проронил ни слова, когда поднялся на ноги. Так же молча надел стянутую чуть ранее футболку. А хозяин квартиры продолжал пялиться в одну точку, не решаясь увидеть, как он уходит, потому что от одной мысли об этом становилось жутко. Он интуитивно почувствовал, как Франта остановился в дверях, прежде чем спуститься в прихожую, и повернулся к Трою, будто всё же захотел что-то сказать. Но Трой не смотрел, а Коннор промолчал. Минуты через две снизу раздался хлопок входной двери, а голубоглазый сам не понял, как очутился на полу в компании любимых сигарет. Четыре дня Трой не выходил на работу, сославшись на простуду, которую подхватил из-за промозглой погоды. Он действительно ощущал себя так, словно заболел, однако причиной этому вряд ли была ОРВИ или нечто подобное. Скорее обострение ненависти к самому себе, замешанное на невиданной раньше тоске и приправленное чувством холодного, липкого одиночества. Хорошо, что Гас не станет требовать больничный лист, ибо врачи точно не сочли бы все эти симптомы за уважительные причины для отгулов. Закупившись сигаретами в ближайшем супермаркете, парень просто сутками сидел дома, сократив вылазки из постели до минимума. Это было страшно. Он понимал, что со стороны выглядит, как человек, напрочь потерявший все жизненные смыслы. Но как можно потерять то, чего ты, по сути, никогда и не имел? Трой знал, что всё это безумие, развязавшееся между ним и Коннором, не продлится долго. Он знал, что Коннор уйдёт. Тогда какого, спрашивается, хуя ему настолько больно сейчас? Будто Трой выпрыгнул из самолёта, заведомо зная, что парашют не раскроется, но до самого приземления продолжал дёргать кольцо. - Слышал? - буднично спросил Дейв, разливая горячий напиток из кофейника по кружкам во время обеденного перерыва, - Франту освободили. Говорят, ему со дня на день вернут пост в сенате. - Да, слышал, - кивнул Трой, кинув взгляд за окно, где снова царила отвратительная жара и со всех сил палило солнце. - А всё почему? Потому что у этих политиков такие адвокаты, которые доказательства их невиновности из-под земли достанут. А если не найдут, то состряпают сами, и никакой судья не подкопается. На эту тираду Меллет лишь пожимает плечами, демонстрируя полное безразличие к теме беседы. Однако через какое-то время он едва не роняет свою чашку, увидев, что у главного въезда в мастерскую тормозит знакомая чёрная "Ауди". Трой не знает, что ему делать. С одной стороны, перерыв ещё не закончился, и он вполне имеет право отсидеться в этой комнате, позволяя одному из сменщиков принять клиента, а с другой - желание увидеть Коннора пересиливает. Быстро застёгивая верхнюю часть комбинезона, наполовину снятого на время обеда, Трой пересёк несколько больших помещений и замер на пороге следующего. Коннор оглядывался по сторонам в поисках кого-нибудь из работников, оперев локти на стойку у входа. Рядом с ним стоял один из парней-пловцов, облачённый в бомбер характерной расцветки, несмотря на жаркую погоду. Чувствуя, как по спине пробегает волна предательских мурашек, Трой сделал ещё несколько шагов вперёд и оказался в поле зрения сына сенатора. Заметив его, Коннор на какое-то мгновение опустил взгляд, но потом привычно покрутил ключи от машины между пальцами, ожидая, пока парень подойдёт ближе. - Какие люди, - Трой старается выглядеть так, будто ничего не происходит. Будто этих двух недель вовсе не существовало. - Нужна полная диагностика, - Франта неестественно чеканит слова, и создаётся впечатление, что он репетировал эту простую реплику не один раз. - Ес, сэр, - автомеханик усмехается, протягивая ладонь за ключами и удивляясь тому, как хорошо справляется со своей ролью, не позволяя всему, что бушует у него внутри, даже слегка выплеснуться наружу. Когда их пальцы буквально на долю секунды соприкасаются в момент передачи ключей, оба резко отдёргивают руки, словно боясь обжечься. Коннор поворачивается к другу и, убедившись, что тот ничего не заметил, вновь смотрит на Троя. Судя по его виду, сенаторский сын не спал как минимум пару суток, но Трою не хочется думать о том, что ему, возможно, тоже не плевать. Скорее всего, Франта просто дорвался до прелестей своей привычной жизни в виде тусовок, музыки и алкоголя. И девушек. И не то чтобы сердце Меллета не пропустило пару лишних ударов от этого взгляда побитого щеночка, каким его одарили напоследок потускневшие зелёные глаза.

***

День школьных соревнований по плаванию. В коридоре, ведущем из раздевалок в бассейн и спортивный зал, миниатюрная блондинка прижимается к Коннору, обвив его торс руками, а отец девушки задаёт капитану команды пловцов вопросы о спорте и планах на будущее. Колледж, контракт, перспективы. По улыбчивому лицу белокурой старшеклассницы видно, как сильно она гордится этим знакомством. Ещё бы. Пожелав Франте удачи в сегодняшнем заплыве, мужчина пожимает ему руку и удаляется в сторону бассейна, а его дочь, звонко смеясь, чмокает парня в щёку и, ещё раз крепко обняв Коннора, убегает вслед за отцом. - Интересно, папаша в курсе, что ты старше его девочки на... сколько? Пять лет? - голос гулко разносится по опустевшему коридору, заставляя Коннора резко обернуться. - Ты? - в глазах спортсмена плещется такой неистовый страх, что в какой-то момент Трою становится даже жаль его. Где-то неподалёку слышится шум приближающейся компании школьников, и Коннор, в два шага оказываясь рядом с Меллетом, затягивает того из коридора в одну из раздевалок. На его удачу, здесь пусто. - Что ты здесь делаешь? - шипит Франта, с резким щелчком задвинув щеколду на двери. - Да успокойся ты, просто захотелось посмотреть, что заставляет вас, пловцов, так выёбываться своим статусом, - Трой усмехается, хотя на деле ему совершенно не весело. Тот день в автосервисе почти месяц назад - последний раз, когда он видел Коннора. Парень перестал появляться где-либо поблизости, а машину при надобности пригонял в мастерскую личный водитель Франты-старшего. И, казалось бы, именно этого хотел Трой - разорвать любые контакты, которые напоминали бы обо всей этой истории, произошедшей между ними. Но. Нет. - Уходи, - тон Коннора не угрожающий, а п р о с я щ и й. Он просто напуган. - Я не собираюсь никому ничего рассказывать, если ты по этому поводу паришься, - Трой говорит спокойно. Пара минут в тишине душной комнаты, и зелёные глаза моментально наполняются слезами, когда щеки Коннора касается ладонь второго парня. Он слегка поворачивает голову и в каком-то болезненном порыве оставляет поцелуй на длинных пальцах, смаргивая с ресниц крупные капли. Ничего из этого не должно было произойти. - Прости меня, - судорожно выдыхает Франта, уставившись на белую плитку у себя по ногами. А Трой ловит себя на мысли, что видит перед собой того самого мальчика, что ночью разбил стакан на его кухне. - Нет. Твоя трусость - это не моя проблема. Хорошего заплыва сегодня, - Меллет хлопает его по плечу, а потом открывает щеколду и скрывается в коридоре, оставляя парня одного. - Как прошло? - отец отрывает глаза от ноутбука, когда Коннор пытается незамеченным проскользнуть в свою комнату мимо его кабинета. - Давай не сейчас, - парень отказался от празднования с друзьями лишь потому, что хотел поскорее оказаться в одиночестве. Он не мог больше делать вид, что всё в порядке. - Коннор! - строго прикрикнул мужчина, заставляя сына зайти в кабинет, - Я задал тебе вопрос. - Бронза, - безэмоционально роняет спортсмен, предвещая начало очередной бури в стакане. - Бронза? Серьёзно? - сенатор с презрением щурит глаза и качает головой, показывая уровень своего разочарования, - Думаешь, для того, чтобы рассчитывать на стипендиальное место в команде колледжа, тебе достаточно третьего места? - Пап, я не хочу сейчас это обсуждать, - Коннор делает ещё одну попытку предотвратить неприятную беседу. - Мне плевать, что ты хочешь, - прерывает его отец и с громким хлопком закрывает крышку ноутбука, заставляя парня вздрогнуть от неожиданности, - если ты думаешь, что я буду тянуть тебя на своей шее всю жизнь, не требуя ничего взамен, то ты глубоко ошибаешься. Ты обязан на следующих соревнованиях взять первое место, ясно? Коннор выбегает из дома без какого-либо плана на дальнейшие действия. Но он больше не может находиться там. И единственная мысль, которая бьётся в его голове - лучше бы отца засадили на пожизненное, и он больше не возвращался. Ни-ког-да. Похуй на деньги, дорогую одежду и даже на родную чёрную "Аудио", потому что никакие материальные ценности не сравнятся с обыкновенным человеческим теплом. Единственное, что нужно Франте-старшему - это чтобы его сын всегда и во всём был первым, держал статус фамилии, и кого волнует, что половина ребят в школьной команде по плаванью торчат на допинге, а сам Коннор не слезает с транквилизаторов с самого возвращения домой? Это всё не имеет совершенно никакого значения, ведь главное - первые места и спортивная стипендия в престижном колледже. Три часа бессмысленных прогулок по городу, и ноги Коннора снова ведут его в знакомом направлении. Трой абсолютно прав - он просто жалкий трус. И он уверен, особенно после сегодняшнего разговора, что парень больше никогда не пустит его на порог. Да и к чёрту. Разве в жизни Коннора есть ещё хоть какое-то убежище, кроме этих вечно грустных голубых глаз? Однако, приближаясь к крыльцу (и чувствуя, как его колени едва не подкашиваются от волнения), парень застаёт там неожиданную картину. Он видит владельца мастерской с рулоном скотча в одной руке и большим листом бумаги - в другой. Ещё пара шагов - и надпись на самодельном плакате становится разборчивой. "Сдаётся квартира. По всем вопросам обращаться к Гасу". Чуть ниже - номер телефона и жирная стрелка, указывающая на автосервис. - Сдаётся? - Коннор сам не замечает, как это, кажущееся каким-то непонятным, будто иностранным слово вырывается вслух. Плечи крупного мужчины вздрагивают и он резко оборачивается в попытке выяснить персону нежданного гостя. - Коннор Франта? - Гас удивлённо вскидывает брови, а затем кивает, - да, собираюсь сдавать её. - А... Трой? - в этот момент парень не думает о том, что по легенде они с Меллетом никогда не общались. Всё происходящее кажется ночным кошмаром. - Он уехал, - мужчина смотрит всё так же удивлённо, однако в его голосе не проскальзывает совершенно никакого негатива в отношении Коннора. - Куда? - Не знаю, - он грустно посмеивается и закрепляет последний уголок листа кусочком скотча, - но обещал звонить время от времени. Если вдруг тебе интересно, то я очень рад, что он решил выбраться из этой дыры и повидать другие места. У Коннора кружится голова. Трой уехал. Трой уехал. Трой уехал. В неизвестном направлении. Это всё больше напоминает дурной сон, и парень вспоминает обрывки их вечерних разговоров. Новая Англия? Канада? Где он теперь? В висках пульсирует: его сегодняшний приход в школу был прощанием. - Можно, - Коннор прикрывает глаза и пытается сосредоточиться, чтобы продолжить начатую мысль, а на лице Гаса мелькает плохо скрываемое любопытство, - можно я переночую тут сегодня? Заплачу в двойном размере, если нужно. Мужчина растерянно пожимает плечами и протягивает ему ключи. - Да просто так оставайся. Вряд ли я найду квартирантов за одну ночь. - Спасибо, - Франта дрожащей рукой вставляет ключ в замочную скважину, но оттягивает момент и смотрит через своё плечо - Гас! - Да? - мужчина, направляющийся к своей машине, оборачивается. - Вы очень хороший отец. - Спасибо, но я не... - Я знаю. Но это ничего не меняет. И в этот момент, возможно, они понимают друг друга даже слишком хорошо. - Спасибо, Коннор. Коннор прикрывает за собой дверь и замирает в прихожей, не уверенный, что готов столкнуться с пустотой, которая ожидает его в любой из комнат. Он чувствует себя таким потерянным, но в то же время настолько спокойным. Очевидно, это всё влияние места, ведь именно здесь он впервые понял, что такое душевное равновесие, ощущение защищённости и тепло. И эти воспоминания уже никогда не покинут сердце одинокого разбалованного мальчика. Собравшись с силами, парень медленно поднимается по ступенькам, а в голове без его воли прокручиваются кадры со спотыкающимся Троем, цепляющимся за его плечи, чтобы не упасть. Но падал всё это время лишь один из них. Не давая другому его поймать. В комнате практически ничего не изменилось, если не обращать внимания на мелочи вроде отсутствия книг на подоконнике и неработающих зажигалок в глубине тумбочки под телевизором. Ещё одна вещь. Коннор смотрит на предмет одежды, аккуратно сложенный на подлокотнике дивана, и на листок в клеточку, лежащий поверх ткани. Подходит к дивану, но отчего-то в последний момент садится не на мягкие подушки, а прямо на пол, опираясь спиной на мебель. И только потом тянется к листочку, замечая, что руки по-прежнему дрожат. На бумаге прямым и понятным почерком выведено: "Ты ушёл в моей футболке, Коннор Франта, но я не повезу с собой твой свитер". Чувствуя, как по щекам горячими ручейками катятся слёзы, Коннор улыбается. Трой всегда знал, что этот чёртов "золотой ребёнок" ещё вернётся. А Коннор как-то не подумал о том, что у любого голубоглазого убежища может закончиться терпение.