Шахматы

Выстрел. Игра началась. Горизонт крыши окрашивает алым. Тяжелый удар бездыханного тела о бездушный бетон. Всего лишь игра, милый Шерлок. Что же происходит потом? Две минуты чтобы подменить труп на тело простолюдина, которого не хватятся. Еще секунд десять, чтобы зафиксировать заранее подготовленную маску гения преступного мира на чужом лице. Костюм отглажен, идеален, но все равно не так прекрасен, как сидел бы на Мориарти. Но для краткого взгляда суицид кажется достаточно правдоподобным. А что было до этого? Из-под полуопущенных ресниц кареглазый видел гримасу ужаса, застывшую на бледном лице напротив. Ненужный бросок помощи в сторону упавшего. Вскинутые в бесполезном движении руки. Остекленевший вмиг взгляд и пустоту в этих бездонных, почти прозрачных глазах. Самоубийство. Ничего примечательного. Но не для Шерлока. Как изголодавшийся пес он мечется по крыше, огибая полицаев, в поиске хоть каких-то зацепок. И не видит. Все кончено. Его нет. С шахматной доски исчезла самая главная фигура противостояния – КОРОЛЬ. Пустота дней, ничем не примечательное течение времени. Элементарные дела, привычное присутствие Ватсона, глупые вопросы от людей в форме. Вроде все как и всегда, но не хватает перчинки, причины, ради которой детектив рывком срывается из любимого кресла, широкими шагами пересекает гостиную, слетает с лестницы и врывается в живой, дышащий кровью мир. Новое, замысловатое убийство, спланированное ИМ. Жизнь без красок. Черно-белая. Все меняется, едва Шерлок переступает порог собственной квартиры. В нос ударяет терпкий аромат дорогого мужского парфюма. Гость нахально ухмыляется, отрезая себе еще кусок яблока, которое держит в руке. По ножу течет сок, стекает на паучьи пальцы, растворяясь у костяшек, бесследно исчезая. - Ну здравствуй, - ухмылка становиться шире, опаснее. Хищный оскал озаряет лицо преступного гения. И сердце вниз. Ладонью по столешнице, оставляя след на пыльной поверхности, рваный вздох, заполняя опустошенные вмиг легкие. - Давно не виделись, Мориарти. В два шага пересечь препятствие из бесконечного расстояния, обвить пальцами подбородок, подушечкой очертить контур, кончиком языка по дорожке яблочного сока, слизывая. Жадно целуя податливые губы напротив, кусая, оставляя собственнические кровавые следы. Пальцами в пряди, путая, напрочь портя шик прически. Плевать. Он тут. Он жив. Игра продолжается. - Не смей умирать, - выходом в губы, шепча. Ничто не вечно. Кроме них. Гений преступного мира на одной стороне шахматной доски и гений дедукции на другой. Вечное противостояние.