Четыре стороны счастья

Никаким случайным порядком тут и не пахло, это Ронар понял, когда узнал, что первым с ним встретится юный Илайя. Стало быть, последним будет милашка Лайонелл, а тех омег, которые ему действительно понравились, всунут в серединку в надежде, что встречи с ними пройдут незамеченными. Место первого свидания оставили на усмотрение Ронара, и он выбрал модный ресторан, расположенный в саду, где между кустов цветущих азалий и тихих ручьев с горбатыми мостиками расположились на траве легкие деревянные беседки, создающие иллюзию уединения. Ронар пришел в ресторан пораньше, его проводили к заказанной беседке и церемонно поднесли чаю. Он успел справиться с неожиданным волнением, соскучиться и начать проверять электронную почту, когда распорядитель привел остальных гостей. Сначала Ронар увидел лишь двоих: тучного альфу с лицом рыхлым и как будто сонным и высокого омегу с прямой осанкой, производящей болезненное впечатление. Когда-то он наверное был красив, даже изящен, но теперь все его усилия были направлены на сохранение аристократического вида, что казалось тяжелым и мучительным трудом. Ронар пожал руку альфе, церемонно склонился над запястьем омеги, обменялся с парой положенными любезностями и только после этого родители расступились и его первый претендент сделал шаг навстречу. Да, был он бледен и невысок, и белые шелковые одежды в сочетании с платиновыми волосами делали его похожим на привидение. Но все же в жизни Илайя оказался намного милее, чем на фотографии. Лицо напоминало формой сердечко, нежно очерченные губы блестели розовым, а глаза были и вправду удивительными, бархатными, глубокими. Глядел он только вниз. - Позвольте представить вам нашего сына, Илайя Арат, - церемонно проговорил отец. Юноша прижал ладонь к сердцу и поклонился так низко, что идеально ровные пряди его серебряных волос коснулись пола. Движения Илайи были такими же отточенными, хорошо продуманными, как и весь его облик, и такими же неживыми. - Сердечно рад, Илайя. Меня зовут Ронар Трент, и мне будет приятно, если вы станете называть меня по имени. Расселись за стол, мальчика усадили прямо напротив Ронара. Он казался изящной фарфоровой куклой с лицом, застывшим в неподвижности. Ронар знал, что у каждого живого человека есть своя нота, заставляющая петь его сердце. У кого-то она простая: деньги, любовь к детям или к власти. Кто-то таит в душе вдохновенные секреты, кто-то создает собственные миры. Ронару было интересно разгадывать эти секреты, он прислушивался к людям и слышал их музыку, иногда очень тихую, часто - бережно скрываемую. Это помогало бизнесу: понимать, что движет тем или иным человеком, но любопытство Ронара не всегда объяснялось выгодой, часто его увлекал сам процесс, решение головоломки, совершение маленького, ему одному известного открытия. Глядя на красиво сложенные руки, на скромно опущенные ресницы, Ронар разгорался любопытством, желанием разбудить жениха, увидеть его, настоящего, под слоем белил и пудры, под слоем запретов и впитавшихся с молоком папы условностей. Услышать его ноту. - Илайя, - заговорил он тоном ласковым и почтительным, - я слышал, ты учишься на биолога. Расскажи, почему ты выбрал такую профессию. Что тебя в ней привлекло? Краем глаза Ронар заметил взгляд, которым обменялись старшие Араты, настороженный, острый. Илайя тоже на мгновение поднял на него глаза, из-под ресниц блеснуло синим. Голос у него был тихим и мягким, обученно музыкальным. - Мне понравился этот предмет еще в школе, господин мой Трент. Мне показалось любопытным: отчего растет дерево, как из личинки получается бабочка, кто научил подсолнух поворачиваться за солнцем... Пауза затянулась, и Ронар потянул за ниточку чуть сильнее: - Но биология - такое широкое поле деятельности. Что ты изучаешь сейчас? Что тебе больше всего нравится? И почему? Мальчик вздохнул, чуть дрогнули его пальцы. Продолжил он так же музыкально: - Я изучаю микробиологию. Это наука о вирусах, бактериях и других организмах, как одноклеточных, так и многоклеточных. Меня привлекает иммунология. Постепенно голос его терял искусственное звучание, и пробивались в нем интонации живого интереса: - Вы знаете, это очень интересно, как вирус проникает в клетку, как вставляет, врезает себя в чужой геном, как использует механизм клетки для собственных нужд, в отсутствии собственного такого же механизма. Словно кукушка, которая подбрасывает яйца в чужое гнездо. А клинический аспект иммунологии - это же целая детективная история. По симптомам нужно догадаться, какой организм вызвал заболевание, решить, каким образом подтвердить диагноз, а потом выбрать наилучшее лечение. Стоит ли сделать мембрану клетки непроходимой для вируса, а может быть лучше... Илайя уже глядел Ронару прямо в лицо, а тот удивлялся произошедшему с ним преображению, и радовался, и гордился: как просто было найти его ноту и заставить ее звучать полно и ярко. Мальчик влюблен в свою профессию, это так здорово и так редко... - Разумеется, Илайя не связывает своего будущего с карьерой, - послышался голос папы Элинора. - Он с отличием закончил классы домоводства при академии художеств, где научился прекрасно готовить, вышивать, ухаживать за гардеробом и вести домашнее хозяйство. Еще он играет на пианоле и говорит на пяти языках. Вы должны непременно посмотреть на его вышивки... И музыка умолкла. Снова перед Ронаром сидела живая кукла, только тонкий румянец на щеках звучал дальним эхом задушенной мелодии. Ронару захотелось взять Элинора за горло и легонько стукнуть головой о стол. Между тем принесли еду. Беседа за столом перешла на светские мелочи. Юный омега демонстрировал безукоризненный столовый этикет и крайнюю умеренность в еде. К вину он не притронулся. Элинор висел над сыном коршуном, даже когда не смотрел на него, даже когда сдержанно улыбался ронаровым шуткам, крайне приличным и оттого не очень смешным. Наконец, с едой было покончено. - Илайя, что ты предпочитаешь на десерт? - спросил Ронар. У каждого было свое меню, и вопрос звучал странно. Альфе просто захотелось напомнить о том, что юноша за столом - главный герой этого дня. Просто захотелось еще раз увидеть его глаза. Он действительно поднял на него глаза и улыбнулся, показывая милые ямочки над верхней губой: - Я люблю фисташковое мороженое... Его в меню не было. Подошедшему официанту Ронар дал понять, что этот факт интересует его мало, и через пять минут перед Илайей стояла розетка с зеленым шариком, присыпанным орешками. Омега тихо улыбался, не поднимая глаз от желанного лакомства. Ронару показалось, что ему и есть его не нужно, важно было получить, вот так, всему вопреки. Элинор и Сторн сконфуженно молчали, видимо не понимая, как расценить каприз омеги и настойчивость альфы. Ронар проводил семейство Аратов к лимузину, явно наемному, и совсем было решил распрощаться со всеми, но вдруг одна занятная мысль завладела его воображением. Он обратился с Сторну, как к альфе, а также как к слабому звену: - Господин мой Арат, как вы знаете, у меня есть право на свидание с претендентом наедине. Я хочу им воспользоваться. Тот потерянно захлопал глазами. В разговор предсказуемо вступил Элинор: - Разумеется, это возможно. Мы должны заранее договориться о месте и времени... - Простите меня великодушно, я хочу воспользоваться этим правом сейчас. Мы с Илайей пойдем в торговый центр, может быть сделаем покупки... - он обернулся к омеге: - Разумеется, если вы не против. - Как будет угодно господину моему Тренту... Ты не представляешь себе, что будет угодно твоему господину. - Сколько времени вы собираетесь провести с моим сыном? - в голосе омеги лед, а сделать ничего нельзя, альфа в своем праве. - Я привезу Илайю домой через два часа. Благодарю за приятное знакомство, вы оказали мне честь. Прелестный господин Элинор... Сторн, рад знакомству. Ронар предложил Илайе руку, и тот легко положил пальцы на его запястье. - Мы и вправду едем в торговый центр? - спросил омега, уже пристроившись на заднем сидении машины Ронара. Сидел он на нем, как на жердочке, выпрямив спину и сложив на коленях руки, смотреть больно. - Да, правда. Прости, мне нужно сделать один звонок. Если омега и слушал его разговор, то точно не понял ничего. Торговый центр, огромный, как целый город, предоставлял услуги различного рода, в том числе и такие, о которых не прочтешь в разделе рекламы столичных газет. Ронар с Илайей прошли через ювелирный магазин, в лавку, торгующую ароматами и притираниями, в маленькую гостиную с дорогими коврами и деревьями в кадках. Илайя озирался с любопытством ребенка. Да и выглядел он ребенком, оттого на душе у Ронара было неспокойно. Одно из трех условий его простой схемы не выполнялось. Милый омега, одетый в приличный деловой костюм, провел пару по недлинному светлому коридору и распахнул дверь в маленькую комнату, вся меблировка которой состояла из узкой банкетки. Ронар усадил омегу и сел рядом. Противоположная стена представляла собой зеркало. Он улыбнулся отражению омеги, и тот ответил ему улыбкой, немного нерешительной, но совсем не испуганной. Ронар нашел на полу небольшой пульт, нажал кнопку, и зеркало обратилось стеклом, окном в другую, большую и намного более богатую комнату. Центр ее занимала кровать, накрытая алым покрывалом, напротив у стены стояло трюмо с красным же вертящимся стулом. На трюмо блестела батарея бутылочек, баночек, флакончиков... - Что это, Ронар? - спросил Илайя, от удивления теряя почтительную отстраненность. - Где мы находимся? Что это за комната? - Илайя, - он мягко взял руку омеги в ладони. - Я привел тебя в дом удовольствий. Нас никто не увидит и никто не узнает о нашем свидании. Юноша опустил голову, его рука задрожала. - За что вы так?.. Я не давал повода... - Илайя, ничего с тобой не случится. Моя честь мне дорога, и твоя. Я просто хочу, чтобы ты посмотрел на то, что входит в супружеские обязанности. - Просто посмотрел?.. - Да, просто посмотрел. Обещаю, ты выйдешь из этой комнаты таким же девственным, как и вошел. Ронар поднял подбородок омеги, заставляя его взглянуть в лицо. Щеки Илайи пылали, на глазах застыли слезы. Ребенок, все-таки еще ребенок... - Ты веришь мне? Вздох, видимое усилие, пальцы крепко сжались вокруг ладони альфы. - Да, верю. - Тогда смотри. Это комната омеги, он здесь работает. Мы сможем его увидеть, он нас - нет. Для него эта стена - сплошное зеркало. - Но он знает, что кто-то смотрит на него? - Он знает, что в любой момент кто-нибудь может смотреть. Но никогда не знает наверняка, есть ли у него зрители. Альфа, который к нему придет, тоже знает. Нас они не видят, не волнуйся. Между тем красивый хрупкий омега в сиреневом атласном халате вошел в комнату, не спеша прошел к трюмо, сел, принялся расчесывать длинные, до середины спины темные пряди. Ронар поневоле загляделся на длинные стройные ноги, на круглые колени... Омега сбросил халат, встал на ноги, сияя смуглой наготой, поставил одну ногу на пуфик, взял баночку. - Что?.. - тихо ахнул Илайя. - Что он делает? Омега смазывал себя круговыми движениями, чуть выгибаясь и подрагивая набухающим членом. Зачерпнул еще мази, стал вводить сразу два пальца, запрокинув голову с гримасой то ли желания, то ли муки. - Он готовит себя, Илайя. Готовит для своего альфы. - Это все омеги должны делать?.. И замужние?.. - Бывает по-всякому. Иногда супруг сам хочет сделать это для своего омеги. Но этот юноша не знает, кто ему попадется, поэтому все делает сам. Куртизан закончил себя растягивать, достал из коробочки небольшой предмет и стал медленно, чуть приседая и раздвигая ноги, вводить его в анус. - Что это? - снова изумился Илайя. - Зачем?.. - Это анальная пробка. Она не дает мышцам снова сократиться. К тому же, действует возбуждающе. Омега в это время надевал сиреневые стринги, осторожно засовывая в блестящий шелк аккуратный возбужденный член. Потом он снова сел у зеркала и взялся за расческу, но в этот раз заметно отвлекался, поерзывая на сидении, поглаживая бедра, колени, шею. Илайя снова сжал руку Ронара, когда в комнату вошел высокий и плечистый темнокожий альфа в ярко-красном халате. - Это клиент, да? Ронар ответил утвердительно и солгал. Перед ними разыгрывалось откровенное и чувственное шоу, оба участника которого были профессионалами. Альфа сбросил халат и остался в красных стрингах со стразом на копчике. Идиоты, теперь любой дурак поймет, что это домашняя заготовка, а никакой не клиент. Но любой дурак ничего не понимал, с приоткрытым ртом глядя на то, как омега, сидящий за зеркалом, поглаживает член в красных трусах, потом сдвигает полоску белья и берет в рот головку, преданно глядя на альфу снизу вверх. - И это тоже? Все омеги делают? - голос мальчика звучал хрипло. Он подался вперед, словно завороженный, глядя, как альфа переступает спущенные к щиколоткам стринги, как его большой член исчезает во рту куртизана. - Большинство. - Разве это приятно?.. - Это безвозмездный акт. Радость в нем - в удовольствии, доставляемом партнеру. Альфа за стеклом поднял омегу на ноги, сбросил с него халат и стал медленно снимать стринги, целуя живот, бедра, лобок, облизывая член и яички. Потом он поставил партнера лицом к кровати, тот послушно прогнулся, опираясь на локти и выставляя попку, ясно отразившуюся в зеркале трюмо. Между круглыми ягодицами блестело стеклярусом небольшое колечко. Альфа взялся за него пальцами и несколько раз двинул пробку, омега запрокинул голову, приоткрыв рот. - Кстати, могу включить звук, - вспомнил Ронар. - Н-нет, н-не надо, - пролепетал Илайя, заикаясь. Альфа вынул пробку, и зеркало отразило приоткрытую дырочку, розовую и влажно блестящую. Он ловко раскатал презерватив, чуть подрочил и медленно ввел большой возбужденный член в приготовленное отверстие. Илайя тихо ахнул. Пара задвигалась в нарастающем ритме, руки скользили по коже, сминали, тянули волосы, прижимали, ласкали. Движения ускорились и, казалось, все идет к концу, когда альфа вдруг вынул влажный член и уложил омегу на спину, широко раздвинув ему ноги. Вошел резко, сразу на всю длину, задвигался сильно и быстро. Зеркало трюмо отражало теперь его накачанные ягодицы, и их движения завораживали. Наконец он откинул голову, забился в мелких быстрых судорогах и на минуту замер. - Он... Получил разрядку? - почти прошептал Илайя. - Да, очевидно. Но омега еще нет. Альфа отстранился от партнера, тот попытался его удержать. Темнокожий красавец нежно поцеловал лежащего на постели, встал на колени между его раздвинутых ног и взял губами член омеги. - Альфы тоже так делают? - Многие. С той же целью - доставить удовольствие партнеру. Омега вцепился в волосы альфы и стал резко насаживать его на член, выгибаясь на постели, оглаживая ступнями его плечи. Ронар не стал смотреть, как он кончает, заинтригованный реакцией Илайи, такой по-детски непосредственной, смешавшей страх и стыд и мучительное любопытство. В этот момент с ярким румянцем на щеках, с распахнутыми глазищами и приоткрытым нежным ртом он был удивительно хорош. За стеклом все закончилось, оба партнера лежали на кровати, расслабленно поглаживая себя и друг друга. Ронар нажал кнопку, снова превращая стекло в зеркало. Илайя засмущался, ахнул от неожиданности и спрятал лицо в ладонях. Ребенок все же, решил Ронар с сожалением и протянул руку своему спутнику. - На сегодня все, пойдем, Илайя. Тот встал, опираясь на его руку, и вдруг побледнел и пошатнулся, на мгновение прижавшись к плечу Ронара. - Простите... Голова кружится. Можно мы еще немного отдохнем? Всего минуту, пожалуйста. Тогда Ронар заметил свежий горьковатый запах, аромат возбужденного омеги, совсем юного, но все-таки не ребенка. Он осторожно усадил Илайю, обнимая его за плечи, тот не разорвал контакта, позволяя прижать его сильнее, погладить по плечам, коснуться виска легким поцелуем. Ронар, едва прикасаясь губами кожи, поцеловал тонкую шею, маленькую мочку уха, угол рта, коснулся губ, почувствовав дрожь омеги. Погладил ладонью крепко сжатые колени, скользнул вверх по бедру, нащупал под слоями шелка твердый ствол. - Что вы делаете?.. - тихонько всхлипнул мальчик. - Позволь мне, - прошептал Ронар, касаясь губами маленького ушка. - Тебе будет приятно, поверь. Тонкие пальцы легли ему на запястье, но удержать не пытались, когда он потянул завязку традиционных шелковых шаровар, погладил плоский живот, спустился ниже и осторожно обхватил пульсирующую влажную плоть. Член у мальчика оказался неожиданно большим, у некоторых альф бывает поменьше. Несколько осторожных, сильных, медленных движений, несколько легких и быстрых, сладкий тонкий стон омежки, и Ронар прижал пальцами кожицу его крайней плоти, не позволяя семени пролиться на одежду. Свободной рукой достал из кармана платок, и осторожно отпустил, и промокнул на ощупь. Илайя пришел в себя, залился пунцовой краской, прикусил губы, почти в отчаянии. Ронар указал на неприметную дверь в углу: - Там ты можешь привести себя в порядок. Много времени ему не понадобилось, и через несколько минут они снова шли по коридорам торгового центра, образцовый альфа с изящным омегой, лицо которого представляло собой маску кротости и абсолютного спокойствия. С целью конспирации они зашли в ювелирную лавку, где Ронар купил Илайе сапфировую заколку для волос с длинными подвесками, красиво вплетающимися в светлые волосы омеги. Когда Ронар отвел от лица длинную прядь, закрепив ее заколкой у виска, он мимо воли залюбовался нежной и изящной линией лица и шеи, розовым маленьким ушком, по-детски беззащитной впадинкой виска. - Ты очень красив, Илайя. Пожалуйста, помни об этом всегда. - Спасибо, мой господин. В машине он решился, попросил: - Мой господин, пожалуйста, не говорите никому... Я просто умру от стыда, а папа наверняка меня убьет. - Илайя, милый, - засмеялся Ронар, - твой папа и меня убьет. Я хотел попросить тебя о том же. Скажем, что два часа провели в ювелирной лавке и еще зашли в парфюмерию. Хорошо? У подъезда когда-то роскошного, а ныне нуждающегося в ремонте особняка их уже ждал хмурый Элинор. Ронар с удовольствием простился с обоими омегами и отправился прочь. Долг был выполнен, и даже не без удовольствия. Но он все же решил не посылать пока подарка вредному Элинору. Сначала нужно встретиться с каждым из претендентов. Неудовлетворенное желание направило мысли Ронара в определенное русло. Открыто встречаться с омегами он больше не мог, но можно было найти себе протеже. Такими обычно становились молодые и красивые беты, предоставляя себя в распоряжение патронов и получая от них полное содержание, а также помощь в дальнейшем устройстве судьбы: в образовании, карьере, в полезных знакомствах. У некоторых патронов было по несколько протеже, с ними появлялись в обществе, ими иногда обменивались... Многие из ныне известных актеров, писателей, художников были в прошлом протеже. Замуж их не брали, но относились если и без особого уважения, то вполне снисходительно. Ронар решил подумать о таком варианте. А спешить с выбором в любом случае некуда. Агент сказал, это может длиться годами. Такой расклад подходил Ронару вполне.