hasher

Бумага из школы Айовы. Ну, как бумага. Толстый массивный конверт с кучей марок и штампов, а внутри целая кипа бумаг. Все на английском, Чонгук понимает плохо, только улавливает общий смысл - его, конечно же, приглашают. И бумагу эту Чонгук воспринимает как врага народа, как исчадие ада или послание от самого сатаны. Порвать бы и сжечь, или хотя бы выкинуть или спрятать. Сожрать, затолкав поглубже в глотку, подавиться и не выплюнуть, чтобы никто не видел и не слышал, даже не узнал и не догадался. Упаси Боже, Чонгук не хочет что-либо менять или куда-то уезжать, он осел здесь конкретно и на ближайшее навсегда. И знал же, знал, что эти чертовы конкурсы когда-нибудь выйдут ему боком, а дословно — поставят раком. Эту бумагу нельзя показывать Тэ — Заяц первый побежит всем рассказывать и показывать, хвастаться. Сфотографирует и выложит в интернет, в инстаграм, расскажет, что у него самый крутой на свете друг. И не потому что такой плохой или хорохорится, а просто действительно будет рад и счастлив. Он же всегда желает близким людям только хорошего, а разве приглашение заграницу — это не есть хорошо? Чон не донесет, конечно, что для него ни фига не хорошо и он просто не хочет. Тэхен будет хвалить Чонгука, сам соберет ему сумку в эту гребаную Америку и только ручкой радостно помашет. Чонгук прячет бумажку под матрасом, в шкафу и под ковром, потом вспоминает, что скоро придет Тэхен и бежит прятать огромный конверт на кухне. Завтра утром он его обязательно выкинет. Замотает в черный пакет как пачку дорогой наркоты или труп и выкинет, желая счастливого пути на свалку, чтобы не вспоминать об этом больше. В тот день Тэ приходит точно по расписанию, заваливается в комнату Гукки и требует еды, лезет обниматься и предлагает посмотреть фильм. Вот уже который месяц Тэхен приходит не к Хосоку и не ради него, не ради кофе или прочей мути — ради Чонгука. И тот готов на потолок лезть от счастья. Конечно, это не то, чего он хотел бы (даже в свои 15), но Тэ ласковый и очаровательный, улыбками и объятиями он восполняет все прочее и нет. Так же рассматривает рисунки, проливает чаи на гукову кровать и потом виновато улыбается — я же уберу, Гукки. В свои семнадцать Ким Тэхен жуткий ребенок, непослушный и непоседливый, он строит умилительные мордахи и часто кусает Чонгука в плечо. Он какой-то щуплый, ниже всех своих знакомых и сверстников, совершенно слабый и беспомощный, просится на ручки или рассказать сказку на ночь, когда остается ночевать, и нет большего удовольствия, чем выдумывать для Тэ эти истории со счастливым концом. Череда серых дней учебы и разных дополнительных занятий разбавляется Ким Тэхеном, его запахом — малина, зеленый чай, шалфей, молочный шоколад с орехами, корица и имбирь. Этот парень не пользуется туалетной водой и парфюмом в принципе, морщится каждый раз, когда Намджун поливает себя очередной вонючей гадостью, и пытается заставить Чонгука пахнуть разными вкусностями, но тот считает, что это прерогатива Тэхена. А Звуки? Забавные, смешные, потому что внезапно Тэхену хочется покрякать уткой или мурлыкнуть прямо в чонгуково ухо, похихикать или цокнуть красивыми губами — не важно что и как, Тэ все вокруг себя превращает в милый фарс, а Чон давится словами и каждым «невозможно» в своем воспаленным этим созданием мозгу. Чонгук называет Тэхена 'заяц', все остальные кличут их сладкой парочкой, а Тэ все силится придумать хоть что-то такое же обидное (очень не нравится ему это 'заяц'), но вовремя вспоминает, что потрясающий тут все еще только Чон Чонгук. И если спросить у этих двоих, что они знают друг о друге, то оба ответят что-то вроде «он странный, но мне нравится». Тэ не помнит наизусть любимых фильмов младшего, еды или музыки. Боевики он выбирает наугад, еду в магазине покупает тоже, а про музыку — просто сует Чонгуку наушник и говорит «послушай». Чон отплевывается, смеется и говорит, что это ужас, Господи, Тэхен, выключи. С фильмами та же история, а готовит в итоге всегда Чонгук — у него получается вкусно и просто. Тэхен любит романтику и классику, соленую еду и наушники-капельки, в отличии от Чонгука, который смотрит ужастики и боевики, заедает это все сладостями и врубает звук на полную. Они странные и не похожие, ругаются часто, но Тэ идет мириться первым — показывает, что не хочет Чонгука терять. И Чонгук терять не хочет, ему хочется еще немного подождать, а потом, может быть, и решиться на некий отчаянный шаг в отношении… друга. Он уверен, что сможет, что через год-другой ему хватит смелости и сил, но понимает, что смелости не хватит никогда. И Тэхена он знает хорошо, очень хорошо, ибо в предположениях убеждается сразу — Ким в тот же день находит этот чертов конверт, это письмо, прыгает от радости до потолка и хвалит Чонгука. За этот год, что они так дружат, он все еще не разучился удивляться постоянным победам младшего. Он рассказывает всем, звонит Хосоку. Гукки просит остановиться и забыть, замять, хаха, Тэ, да ладно тебе, просто письмо, но разве его кто-то послушает? Драться бесполезно, отстаивать свои низкие и не выгодные позиции (по мнению других)  — тоже. Чонгук сдается без боя, поднимает руки и машет платком из собственной кожи, потому что это пустое и мертвое, не стоило даже начинать, пытаться или надеяться. Последняя попытка, глоток свежего воздуха и шанс на спасение — разговор с мамой. Честный и откровенный, вечером в субботу, когда дома никого нет, а за окном поразительно светло. Мама заваривает чай, собирает волосы в незамысловатый пучок и улыбается: — Чонгукки, что такое? Чон прослезился бы, если мог — совсем как в детстве. Родители не молодеют, это истина, но со временем не теряют и доли своей потрясающей нежности. Лет десять назад он с радостью бы забрался к маме на колени и рассказал, что не так и где болит, но сейчас все не так, а болит почти везде — долго рассказывать. Легче улыбнуться, внутренне собирая себя по крупицам, склеивая слова в предложения, глотая собственную нелепую растерянность. Мама располагает к откровениям, излитию души и теплым словам, но Чонгук не готов делиться болью морально. У него сухой факт и скрытая под слоем лжи правда, настолько глубоко, что не подкопаешься. Он говорит катастрофически мало, но одновременно пытается рассказать все. — Мам, не хочу уезжать из-за одного человека. Тут надо подробнее. Вынуть внутренности, разобрать сердце и разложить легкие по полочкам, потому что в последнее время каждый вдох и выдох ради определенного человека. Но это сложно и непривычно, ново, Чонгуку сложно. Он мнется, волнуется, прячет взгляд и громко хлюпает чаем. Мама внезапно мудрая и понимающая, улыбается своим мыслям и кивает молча. Одна строчка, но смысл написан прямо на лбу у сына, не нужно быть гением, чтобы прочитать. Голос у нее монотонный, успокаивающий. Вкрадчивый и тихий, она пытается быть простой и одновременно непонятной, дабы сын внимал и слушал, запоминал и не повторялся. Не ругается, но ставит на место — хочет дать понять, что учеба в любом случае важнее. — Тебе всего 15, родной. И это сразу «все будет впереди, просто ты еще мал», «это просто симпатия» и «тысячу раз влюбишься еще». Мама, конечно, мудрее, но Чон считает правым себя и мысленно немного обижается — не рассчитывал на поддержку, но лелеял мечту никуда не ехать. Мечты, как в рекламе, не сбываются, чемодан собирается, а начало нового учебного года наступает слишком быстро — никто не успевает моргнуть, они уже в аэропорту и посадка на рейс через двадцать минут. Пока Юнги с Намджуном ищут ближайший автомат с быстрорастворимым кофе, а Хоуп подумывает о билете в Уругвай, Зайчик прыгает по большим черно-белым плиткам в холле аэропорта. Играется. Здание большое и светлое, чистое, здесь пахнет машинным маслом и другими странами. Запах въедается в кожу и размывает ощущение реальности — Чонгук просто падает на свой чемодан и трет виски. Думает, как до такого докатился, думает, что ему 15, и не возможно в таком возрасте так устать от жизни и в жизни разочароваться. Смотреть на Тэ не то чтобы больно, просто странно. Ким Тэхен это воплощение того, чего Чонгук не добился и пока добиться не сможет. Мало, слишком мало у них было моментов и воспоминаний, фотографий, нелепых прикосновений и неловких взглядов. Чон целый год планировал нарисовать Тэхена, но так и не успел, мечтал о романтике и проклинал в душе свою сопливость, внезапное желание что-то делать ради кого-то. Разобраться в этом желании не успел, в себе тоже, а глотать последний сеульский воздух как рыбка на жарком пляже — роскошь. Тэхен садится на чемодан совсем рядышком, жмется под бок и делится последним теплом. Мурчит на ухо: — Буду ждать. — Не рассказал бы всем про это чертово письмо, ждать не пришлось бы. В голосе больше обиды, чем хотелось бы, но меньше, чем на самом деле. Чонгук — маленький мальчик. Он не замечает тяжелого взгляда, рваного дыхания и фальшивой улыбки, не видит, с каким трудом Тэ все это дается, и пропускает мимо ушей любой его тяжелый вздох, то есть почти каждый. Тэхен правда низкий — сидя на чемодане он может свободно болтать ногами, смотря куда-то вдаль неизведанного будущего. У него есть надежда. — Ты обязательно вернешься. А я буду тут, ждать тебя, такого крутого и повзрослевшего. Чон понимает инопланетянский - да, он не шибко большой и крутой, но и Тэ не образец взрослости. Оба маленькие и ничего не умеющие, не знающие что да как, просто Тэхен более мыслящий — надеется, что оторваться друг от друга сейчас наилучший вариант. Он не ошибается, но даже не догадывается об этом. У них ничего не было и нет, наверно, на 'такое' никто и не рассчитывал, но о немом 'dvtcnt' договариваются ментально. Тэхен хихикает, ему уже много и где воздух, пойдемте на улицу. Смазанный поцелуй в щеку с обеих сторон, пока Юнги отвернулся, а Хоуп отнимает чемодан у Рэпмона. На все три секунды, но они справляются быстрее, чем надо. Это действие обнадеживает и заставляет верить, завести календарь и отсчитывать дни до возвращения. В их понимании это сумасшедшая нежность и небывалый адреналин, сладкий загуститель в крови и колокольчики в ушах. Картинка мира теперь определенно четкая, просто не читаемая. Чонгук уже одной ногой скрывается за углом, после того как всех обнял и попрощался, пообещал писать и слать фотографии, а Тэхен цепляется за куртку. — Буду ждать.