Это не могло так закончиться, черт возьми...
Бин до крови закусывает губу и сжимает ладони в кулаки. Почему жизнь такая сука? За что? За что она отбирает дорогих людей? Бин едва ли не каждую секунду слышит язвительный смех в своей голове. Слышит крик Донмина. Его заплаканное лицо встает у него перед глазами каждый раз, стоит закрыть глаза. Заплаканное лицо, на котором появляется вымученная улыбка. От этого становится еще больнее. До одури. Невыносимо. Бин вздрагивает, когда в соседней комнате раздается детский плач. Молодой мужчина встал, провел пятерней по волосам и пошел в детскую. В колыбели, скрытой полу-прозрачной шелковой ширмой, рыдал ребенок. Бин открыл ширму и наклонился к маленькому мальчику-омеге, который, при виде отца, успокоился почти сразу и потянул к Муну крохотные ручки. - Проголодался, малыш? - ласково спросил Бин, беря малыша Ыну на ручки. - Пойдем, сейчас мы тебя покормим. Бин, продолжая разговаривать с малышом, пришел на кухню, приготовил для него смесь и накормил. Через какое-то время малыш Ыну опять уснул и молодой отец вышел из его комнатки, усаживаясь на диван в гостиной и вновь погружаясь в воспоминания, заставляющие сердце трепыхаться и одновременно с этим сжиматься болезненно. Донмин. В голове был только он. Да и в жизни, кажется, тоже. Ыну был просто копией своего папы. Жаль только, что они не смогут погулять вместе, не смогут втроем, держась за руки, гулять по парку, смотреть на фонтан, есть мороженное, в цирк сходить не смогут. Единственное, что осталось от Донмина у Бина - это воспоминания и обручальное кольцо, золотое. Такое же было и у Донмина. Почему жизнь такая сука? - Вы господин Мун Бин? - подошел тощий врач довольно высокого роста. - Муж господина Мун Донмина? - Да, это я, - молодой мужчина подскочил с сиденья, с надеждой вглядываясь в чужие карие глаза. - Мне очень жаль... - избегая пронзительного взгляда, сказал врач. - Он хочет попрощаться с вами... Бин мчался, сломя голову, в палату любимого. Однако войти туда не решался какое-то время, но надо. Сжав ладони в кулаки, он шагнул внутрь белой палаты и подошел к больничной койке, на которой лежал его Донмин. Тот самый, но другой, неестественно бледный и исхудавший после тяжелых родов. - Ты здесь, - слабым голосом произнес Донмин, выдавливая слабую улыбку - все еще прекрасную, ни смотря ни на что. - Да, родной, - Бин опустился на колени, аккуратно беря холодную ладонь брюнета в свою. - Что ты хотел? - Береги его, - всхлипнув, проронил омега. - Прошу, не оставляй его одного... Нашего Ыну... - Брось, малыш, - обеспокоенно начал Бин. - Все хорошо, мы домой вместе вернемся, вот увидишь, мы... Донмин лишь покачал головой, слабыми пальцами сжимая горячую ладонь альфы. - Я люблю тебя, Бинни... Всегда любил... - прошептал он. - Ыну - это твое будущее, наше будущее. Я всегда буду рядом... - За что? - всхлипывает Бин, шепча в темноту комнаты. - За что, Господи? Рыдания длятся около часа. После этого альфа все же вытирает слезы, встает и, подойдя к большому зеркалу, смотрит на себя. - Я дурак, Донмин, - шепчет он, глядя самому себе в глаза. - И я тоже тебя люблю... Тело Донмина умерло. Но воспоминания о нем остались. Он все еще живет - в сердце Бина, в маленьком Ыну. И пусть они не смогут вместе прогуляться по парку и посмотреть на фонтан, поесть сладкой ваты и покататься на лошадях, но Донмин всегда будет жить. В сердце Бина, в сердце Ыну. Альфа сделает все, чтобы так и было.Донмин будет жить, не смотря ни на что.