Пепел

Уэйд открыл осевшую, разбухшую от влажности дверь, стараясь не раздолбать эту хлипкую конструкцию: приложи он чуть больше сил, она могла не выдержать. В старой мало-мальской многоэтажке, которую определили под снос еще в прошлом сезоне, он занял небольшую квартиру, предыдущие владельцы которой скончались от передоза прямо в гостиной. Квартирка-то давно превратилась в притон бомжей, наркоманов и прочего сброда, которому доводилось найти здесь себе убежище, хоть и ненадолго, так как их разгоняли блюстители правопорядка. Некогда желтые обои пожухли от сырости, да позеленели от плесени, прочно поселившейся на стенах. Стекол на окнах давно не было, поэтому Уэйд даже подзапарился и занавесил их какими-то пыльными простынями, найденными в шкафу все той же квартиры, где уже немало лет пировала моль. Отсыревшие дощечки под ногами жалобно скрипели, выдавая присутствие наемника. И скрип этот разносился, наверное, по всей квартире, эхом отдаваясь от стен и нарушая тишину, которую разбавляли разве что звуки живущего своей жизнью мегаполиса за окном. Уэйд оставил пакеты с едой на кухне, которая больше походила на уборную в старом пропитом баре, однако там все еще был стол. Пусть старый, драный и такой же скрипучий, но он все же был, так что наемник не жаловался. Пространство кухни и гостиной разделяли лишь остатки от барной стойки, поэтому Уэйду не пришлось далеко идти, чтоб проверить, как себя чувствовал его пленник. Он оглядел неподвижное тело мужчины, из руки которого тянулась трубка от капельницы. Пакет с наркотиком же был почти пуст, а значит, надо было поднапрячь мозг и придумать откуда еще добыть микстуры. - Ну что, золотко, сегодня опять попытаемся бежать? – поинтересовался наемник, подойдя к мужчине и присаживаясь напротив него. Он приподнял его повисшую голову двумя пальцами. Тот был в сознании, однако сильно ослаб за время, которое его беспрерывно пичкали наркотой. Его руки для пущей надежности Уэйд закрепил наручниками у батареи, потому что первое время тот изловчался на побег. - Нет, - прохрипел Френсис, а взгляд у него был какой-то отсутствующий, словно он, наконец, смирился со своей участью. - Вот и правильно, золотко, папочка не любит сюрпризы, - наемник коснулся лица доктора, обводя шрам от пули большим пальцем. Аякс промолчал. Он и впрямь уже смирился с тем, как его жизнью распоряжался Уэйд, уповая лишь на то, что тому вскоре надоест с ним играть, и он его прикончит. Наркотик же, который представлял собой коктейль из экспериментальных веществ, Дэдпул создал по собственному рецепту, а вернее мешал специально под Френсиса. Упор он делал на то, чтоб подавить его мутагенные способности. Получилось не с первого раза, но, заимев нужные связи, он таки достиг нужного результата. Правда, жидкость эта должна была постоянно попадать в кровь мужчины, чтоб подавлять постоянно возобновляющуюся мутацию клеток. Уэйд задрал свою маску, чтоб наклониться к Френсису ближе и смять его сухие губы своими. Тот уже больше не сопротивлялся, послушно открывал рот, когда наемник проникал глубже, вылизывая его небо языком. Дэдпул целовал жадно, с напором, сталкиваясь зубами. В такие моменты Аякс выпадал из реальности, концентрируясь лишь на ощущениях. Уэйд всегда грубо обхватывал его лицо рукой, не давал отстраниться даже в те моменты, когда тот задыхался от нехватки воздуха, заставлял дышать собой. Он хотел быть всем, чем жил Френсис: воздухом, которым он дышал. Смешаться с его слюной, проникнуть глубже. Быть тем, ради чего бьется его сердце. Владеть им. Дэдпул отпрянул от мужчины, наблюдая, как ниточка слюны растянулась меж ними, соединяя их губы. Френсис тяжело сглотнул, стараясь перевести дыхание. У него перед глазами темнело, а слабость такая одолевала, что мозг так и норовил отключиться, сохраняя последние остатки энергии. - Если отсосешь мне, золотко, обещаю накормить тебя до отвалу, - поставил ультиматум Уэйд, хотя Аякс понимал, что выбора-то у него по сути никакого. Вопрос скорей стоял так: либо ты сосешь добровольно, либо я заставлю. Он согласно кивнул. Уйэд одобряюще улыбнулся и встал на ноги, на ходу расстегивая ширинку своего костюма. Френсис подался ближе. Ему было уже не впервой отсасывать у наемника. Как правило, когда тот навещал его в старой хибаре, он всегда пользовался им, чтоб удовлетворить свои сексуальные нужды. Унижал его, скорее, из мести, нежели ради чего-то другого. Но как сильно и глубоко доктор умудрился его ранить, раз расплачивался за это месяцами? Или их отношения приобрели новый характер? Аякс припал губами к радушно подставленному члену, уже привычно заглатывая его до основания. Уэйд запрокинул голову, а с его губ сорвался протяжный стон. Руки наемника легли на затылок доктора, задавая ритм с которым он должен был сосать. И Френсис уже почти не давился, наловчившись расслаблять стенки глотки. Он мастерски работал юрким языком, вырисовывая узоры на плоти мужчины; прятал зубы, смыкая губы буквой «о», и так виртуозно сосал, что наемник, сдавленно рыча, кончал ему в рот буквально через мгновение. - А ты наловчился делать минет, как самая прожженная шлюха, - прохрипел Уэйд, вытирая уголок рта дока от собственной спермы. Френсис молчал, глядя на мужчину исподлобья, и в этом взгляде было все: ненависть, презрение, желание удавить собственными руками. Дэдпулу это нравилось. Даже несмотря на то, что Аякс смирился со своей участью, он продолжал гореть ненавистью. И это поджигало Уэйда брать его изо дня в день, ломая, разрушая изнутри - словно бабочку сжимал в кулак, чтоб потом сдуть пепел с руки. А тот возрождался и каждым разом его глаза полыхали ненавистью все сильней и сильней. Дэдпул, спрятав свое хозяйство, вновь присел напротив мужчины, снимая с головы маску. - Наверное, сожалеешь, что не помер тогда? - его губы растянулись в улыбке, сам же он не отрывал взгляда от дока, чтобы видеть каждую эмоцию на его лице. Френсис усмехнулся, презрительно вытягивая губы чуть вперед. - Знаешь, чем мы с тобой так похожи, золотко? – Уэйд опять коснулся округлого шрама на лице мужчины. – Мы никогда не сдаемся. И я больше чем уверен, что дай тебе в руки нож, ты без тени сомнения всадишь его мне в голову. - В сердце, - прохрипел Аякс. – Я вырежу твое ебанное сердце. - А ты, как я погляжу, романтик. Дэдпул подался вперед, чтоб поцеловать раскрасневшиеся распухшие губы доктора. Он не мог объяснить свою озабоченность им, как и то, что его непреодолимо тянуло овладеть мужчиной всеми мыслимыми способами. И эта зависимость как яд растекалась по венам, перекатывалась под языком металлическим послевкусием. Все его мысли были только о Френсисе. И вместо того, чтоб заставить того дышать собой, он сам стал дышать им. Уэйд целовал отчаянно, вжимаясь в доктора всем телом. В доктора, который сделал его таким. И наверное поэтому наемник стрелял, чтобы не убить. Чтобы спрятать для себя в самом грязном месте города и овладевать им. Возможно, лишь в такие моменты он мог вновь почувствовать себя полноценным, ведь как огнем гореть – знал только пепел.