Сентябрь

Этой ночью небо не станет светлей. Ни одной звезды, ни луны, ни подсвеченных уже в четыре часа утра облаков на востоке — только библейская тьма и пустота в окне. В комнате становится прохладно, но я не спешу одеваться: может, хоть так мои руки станут одной температуры с его тонкими, созданными для того, чтобы с бешеной скоростью носиться над клавишами, пальцами. У нас сентябрь, утро нужно ждать до утра. Солнце нехотя выползает из-за горизонта и освещает спящие улицы точно по расписанию, в которое каждый день вносятся изменения. Сонные люди снова выбегают из домов, толпятся в транспорте и топчут друг другу ноги, наступая кому-то прямо на крыла, куда-то торопятся, суетятся... Я просыпаюсь от невесомого, едва ощутимого прикосновения к уху: утром мой сон слишком чуток. Не открывая глаз, чувствую, как пальцы осторожно продвигаются через отросшие волосы. Пытаюсь сдержать улыбку, но потом всё-таки сдаюсь и открываю глаза. Серёжа быстро ориентируется и молниеносно лохматит мне хаер, и без того пребывавший в хаотическом состоянии. Он пьет, но едва ли ему веселей. Сентябрь пьёт сок желтеющих листьев, тёмную воду из рек и озёр, капли росы, выпадающей туманным утром. Пьёт вино, что у нас на столе, чтобы ненадолго вернуть тепло летнего солнца и немного согреться. Он не хочет веселья, он хочет вина, чтоб еще чуть-чуть отложить слово "пора". Он хочет подождать ещё немного и пока не затягивать бесконечно высокое голубое небо сплошным полотном серых туч, нависающих над городом, как потолок коммунальной квартиры — но наступление осени неотвратимо. Сентябрь — праздник, который всегда с тобой. И это "всегда" растягивается на тридцать дней, а столько не празднуют даже день рождения Джорджа Харрисона. Сентябрь сладок, как папиросный дым. Как дым, который поднимается вверх, говоря, что я прав. А мой "Беломор" горит на лету. У каждого есть свой метод, и я знаю твой: чужое дыханье на чьем-то плече, когда оно было твоим. Его дыхание на моём плече. Сплетенье ветвей, рук, наших крыльев. Растрепавшиеся волосы. Тепло и свет, исходящие от него. Сияние, отражающееся от меня. Будь один, если хочешь быть молодым. А я не хочу. Я и так знаю, что мы никогда не станем старше. Не зря же мы пили эту чистую воду. Все вниз, сегодня будем праздновать ночь! Праздновать начало чего-то большего, того, о чём были все наши сны. Мы выйдем из дома, когда во всех окнах погаснут огни, и будем петь, как безумные соловьи, пока голос нас не оставит. Сентябрь сладок. Первый месяц ночи, последний месяц дня. Нам остаётся одно. Праздновать ночь без конца. Пока небо не станет светлей. Белый стол, черный чай, пурпурное вино. Полночная кухня. Нам нужно не так уж много. Я знал того, кто знал её, но я не помню его лица. Кто-то говорил с Ночью, умоляя стрелки часов остановиться, лишь бы Она не уходила, лишь бы время луны никогда не заканчивалось. А был ли тот мальчик, что читал стихи?.. Праздновать ночь без конца. Смотреть в его вечно смеющиеся и одновременно бесконечно грустные голубовато-серые глаза, в полумраке кажущиеся чёрными, как Она, глаза, для таких, как я, похожие на рай; танцевать с ним тибетское танго, заставляя забыть обо всём, что мы не смогли сегодня сделать, — вот мой метод. И я буду праздновать ночь без конца.