А кого ты любишь?

      Я задумчиво сидела на лавочке у школы. Смотрела в никуда и только боковым зрением иногда ловила силуэты редких прохожих. Настроение что-то было никакое, а погода всячески поддерживала меня в этом плане: то дождик мелкий пойдет, то ветер холодный подует, да и солнышка-то как такового почти весь день видно не было. Я обычно не была склонна к долгим размышлениям над одной и той же темой, но иногда на меня нападал какой-то «задрот-философ», и в такие моменты я предавалась мыслишкам. Вот именно это и было в этот раз снова.       Даже, честно говоря, и не помню, о чем думала, зато преотлично отпечаталось в памяти, как мой (тогда еще) друг Степа наглым образом сдвинул меня к краю скамейки и сам расселся по-королевски, усмехнувшись, вероятно, именно из-за моего удивленного такой наглости выражения лица. Впрочем, зла я не была, я вообще злиться на Степанушку не умела, да и не умею до сих пор, поэтому, просто пожав плечами, я снова хотела было вернуться к размышлениям, однако у Степы были другие планы на этот счет. — Алиска-а-а… — протянул он, хитрюще так зыркнув на меня, что я невольно напрягалась — не к добру это точно было! — Что? — тихо поинтересовалась я, нервно уже отстукивая пальцами неизвестный ритм по деревянной поверхности лавки. — А кого ты любишь? — с широченной улыбкой на лице изрек, наконец, парень, неотрывно пялясь на меня. Так неловко до этого момента мне было всего дважды в жизни: когда на концерте в честь пятидесятилетия школы я напрочь забыла свою речь; и еще в тот день, когда в шестом классе в одних трусилях предстала перед почти всей мужской половиной своего класса. Надо ли говорить, что во всех трех случаях (считая, конечно, и вопрос Степы) я покраснела до кончиков ушей? — Никого… — я опустила взор вниз, мысленно надеясь, что разговор на этом закончится, но, черт, неугомонный Степушка именно в этот день решил стать еще более неугомонным. — Кого ты любишь? — повторил он свой вопрос спустя пару минут молчания, а я даже вздрогнула, потому что до этого была практически гробовая тишина, а тут вдруг Степа снова со своим любопытством лезет. — Я же уже ответила на этот вопрос… — неуверенно пискнула я, после чего еще тише добавила отчего-то вдруг осевшим голосом: — никого. — Окей, Алис, ответь на вопрос… — Степа выдержал паузу, а я искоса взглянула на него, приподнимая бровь в немом вопросе. Заметив это, парень продолжил: — Кого ты любишь?       Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, и я стала громче дышать: глубоко вдыхая и выдыхая, пытаясь успокоиться. Казалось, Степа тупо в очередной раз решил постебаться надо мной. «Наверняка, эта болтушка Машка проболталась все-таки о том, что мне Степа нравится, вот теперь он и донимается», — настойчиво вертелось у меня в голове. — Кого. Ты. Любишь? — снова послышалось сбоку от меня, но на этот раз собеседник был уже порядком ближе ко мне, настолько близко, что я даже чувствовала дыхание Степы у своего уха. Это пробило меня до мурашек и чуть окончательно не выбило из колеи. Было сложно непоколебимо ответить то же, что я упрямо говорила всего пару минут назад. — Никого..? — на этот раз я скорее спрашивала, чем отвечала, что, думаю, и от Степанушки не укрылось. — Долго еще спрашивать будешь? — хмуро поинтересовалась я, отвернувшись. — Ну… — парень аккуратно дотронулся своей ладонью до моего подбородка и заставил тем самым меня обернуться, — пока ты не назовешь мое имя, — с довольной улыбкой на устах закончил свою мысль Степа, подаваясь вперед и накрывая мои губы своими, не торопясь углублять поцелуй, но все-таки довольно настойчиво целуя меня.       Пылко. Нежно. Страстно. Крышесносно. Потрясающе. Просто невероятно и волшебно. Степа целовался действительно восхитительно, и я не могла этого не отметить. Хотя, возможно, дело было еще и в том, что я была влюблена в этого парня. Впрочем, какая разница, если мне понравилось? — Ну, так кого ты любишь? — до сих пор тяжело дыша, поинтересовался Степа, заправляя прядь волос мне за ухо и улыбаясь при этом как Чеширский Кот.       Я покачала головой и укоризненно взглянула на этого идиота, после чего, неуверенно коснувшись губами губ Степы всего на мгновение, оторвалась и ответила: — Тебя, Степ, тебя…