Моя (не)идеальная жизнь

Интересно, как скоро я смогу просыпаться отдохнувшим, а не озлобленным и раздраженным бесконечными липкими воспоминаниями? Острое осознание последних событий заставило зашипеть и стукнуться несколько раз о подушку, в жалкой попытке самоустраниться. Сколько ошибок я допустил? Почему даже то что я делал, для того чтобы обезопасить свою жизнь, сейчас так жестоко играет против меня? Я хоть когда-нибудь поступал правильно? Что вообще значит сделать правильно? — Для занятий в тренажерном зале придется надеть спортивную форму, если ты конечно не передумал. — Рыжий невозмутимо прошествовал в комнату, игнорируя гнусавое карканье Клайда, которого уже давно кормил только он. Ну и какой после этого из меня хозяин? Я проигнорировал его, не желая разговаривать и на душе было гадко, если конечно от моей души вообще, хоть что-то осталось. Он спросил ещё что-то на счет завтрака, но я даже не разобрал слов, в конечном счете, снова образовывая между нами тишину. Как ни странно, но спортивный зал пирсингованный не спешил покидать, будто проверяя мои нервы на прочность. Только сейчас я понял, что он тоже был в форме, и, включив мне беговою дорожку он встал на соседнюю, заставляя пульс ускориться от бешенства. — Твой надзор меня бесит, да! — Переходя на легкий бег, я бросил эту фразу в его сторону, получая ухмылку. — О! Привет, Дейдара. — Уголки его губ замерли в намеке на улыбку, но я не в настроении шутить и поддерживать эту игру. Это вроде того, что если я тебя игнорировал, то меня вообще не существовало для тебя?! А сейчас - «пуф», и я внезапно появился? Бесит. Я отвернулся, ничего не ответив. Спортивные штаны, кроссовки, футболка и руки на перевязях, так я выглядел в отражении большого зеркала в зале. Эта скотина права, на счет осмотра у Какудзо, я понимаю, что это необходимо, но как же паршиво. Я до сих пор не понял, что же случилось тогда и почему это произошло. Какудзо никогда не проявлял ко мне «такого» интереса, и я бы даже подумал что это наказание, вот только за что? Я действительно хочу его убить, вот только меня беспокоит другое. Это не месть, это что-то другое. В мозгу будто произошел взрыв, заставляя лицо моментально пойти красными пятнами. — Я не злюсь на него, да. Я вообще ничего не чувствую по отношению к нему, хм. — Я продолжал бежать, смотря на движущуюся полосу под ногами. — У меня нет ярости, желания мести, я просто хочу забыть. Забыть. Как это было и с Мадарой, да. — Я споткнулся, но механизм даже не думал останавливаться, уводя из-под ног у меня опору, а рук, чтобы зацепиться за подлокотники у меня не было. Чужая рука, за шкирку футболки, пыталась удержать меня, когда колени волочились на тренажере, сдирая кожу, но лицо и руки не пострадали. — Ты в порядке? — Он был слишком обеспокоен, но я не почувствовал боли и позволил транспортировать себя на пол. — Чику, я же должен переживать, убиваться, я должен чувствовать хоть что-то, да! Понимаешь, м? — Я беспомощно поднял голову, встречая внимательный взгляд. — Но на самом деле все, что я делаю это напускное, да. Я ничего не чувствую. Со мной… Мной воспользовались, а мне плевать, да. И что я тогда такое, м? Как Сасори мог любить это, м? Я даже не оплакал его, позволяя этому случиться, да. Я ненавижу его, понимаешь, м? Я ненавижу себя, да. Я омерзителен сам себе, да! Но я не хочу умирать. — Последнюю фразу я прошептал и замолчал от ужаса, который сам и озвучил. — Боги, я не хочу умирать, да! Чику, кто я после этого, ответь мне, м! Я должен был последовать за ним, но вместо этого промедлил, а теперь всё, абсолютно всё, бессмысленно, да. — Его широко распахнутые глаза прикрылись наполовину, делая его выражение лица расслабленным. — Всё что с тобой сейчас происходит, всего лишь защитная реакция твоей психики, для того чтобы ты не тронулся умом. Поверь, ты любил его очень сильно. Насколько позволяло твоё недоверчивое сердце. — Его ладони обхватили мои щеки, заставляя видеть только его. — Просто он любил тебя сильней, и это не твоя вина. Это был его выбор, поступить именно так. — Он коснулся своим лбом моего, оказываясь в опасной близости. — Прости меня, но сейчас я скажу, то, что объяснит многое, но абсолютно не понравится тебе. — Страх леденил грудную клетку изнутри, но я не мог заставить себя не слушать, это было важно. — Ты уже любил другого, просто забыл об этом. — Я дернулся, пытаясь отстраниться. — До Сасори. — Ничего кроме пронизывающих глаз невозможно было увидеть. — Всё решилось с этим человеком настолько плохо, что твой мозг претерпел самостоятельные изменения и воздействия гипнозом. Ты ничего не чувствуешь потому что ты ещё не до конца зализал свои раны, точней твои раны не до конца зализали. — Это намек на Мадару?! Ложь! Чушь полнейшая! — Я любил только Сасори, да! — Однако в груди предательски сжались тиски, потому что фраза показалось мне фальшивой. — Любил, я не спорю. — Это всё ты виноват! Ты заставляешь меня сомневаться. — Но ты замечал, как ты пропитываешься эмоциями других, как ты ловко можешь выбрать ту или иную модель поведения… — Я не притворялся, да! — Я прекрасно понимаю, к чему он ведет, но всё не так просто! Я верю в то, что чувствовал. Или я чувствовал то, во что так отчаянно хотел верить… — Я знаю, но я говорю, что ты стал пуст именно в своем прошлом. А то, что у вас было с Сасори это колоссальная работа, проделанная Акасуной, и ты тоже большой молодец! Но ты был только в начале своего восстановления, а теперь потеряв свой источник, ты развернулся к началу. Какудзо заставил тебя сделать первый шаг, а я держу тебя за руку и не позволяю сделать следующий, чтобы ты не вернулся к такой манящей и простой внутренней пустоте. Ты понимаешь, что я тебе говорю? — Он чуть сильней сжал моё лицо, и я понял, что смотрел на его переносицу, полностью обмякая. — Нет, хм. — Честно и тихо я сказал это, а рыжий притянул меня к себе, заставляя виском коснуться его груди. — Вот и славно. — Он судорожно втянул воздух носом, а я даже не мог моргнуть, слушая сильные удары сердца прямо под ухом. — Ты хорошо постарался. — Губы коснулись моей макушки и я вздрогнул, понимая, что из глаз снова текут слезы, а я до сих пор не чувствую ровным счетом ничего. — Это ведь я виноват в его смерти, да? — Это действительно безысходность. — Что? Нет. — Ты лжешь мне! — Но ты сыграл одну из ключевых ролей в этом, мне нет смысла врать. — Я потерся щекой о чужую футболку, будто ластясь, тут же получая крепкие объятия. — Мне больно внутри, но это физическая боль, да. Я не знаю, что я должен чувствовать и откуда вообще берутся эмоции, м? — Макушку снова поцеловали, и я стал трястись от безудержных слез. — Плачь, Дейдара, плачь. — Мою спину и бок гладили, но это не приносило облегчения. — Я помогу тебе почувствовать, но нужно время. — Он шептал что-то ещё, но я потерял сознание, так и спустив в помойку свою первую за долгое время тренировку. — Черт. — Прохрипел я, пытаясь сфокусировать взгляд на бардаке спальни. Повернув голову в другую сторону, я понял, что приступы удивления на этом не закончились. На противоположной стороне кровати, практически на самом её краю, спал Змей, с настолько умиротворенным и блаженным лицом, что я на мгновение притих. — КАКОГО ХРЕНА, М? — С силой пнув ничего не ожидающее сонное тело, рыжий с грохотом оказался на полу, зашипев как истинное чешуйчатое. — Ты что творишь, маленький ублюдок! — Из-за края кровати показалась взлохмаченная голова и недовольный взгляд явно кое-как раскрытых глаз. — Ты дрых в моей кровати, да! — От возмущения я повысил голос. — Это моя кровать! — Он рявкнул мне в ответ, поднимаясь и стряхивая с себя осколки. — Пошел нахер отсюда! — Сердце бешено колотилось, от осознания того, что меня снова переодели в домашнюю футболку, а я этого даже не запомнил. — Да уймись ты, истеричка! — Рыжий накрыл ладонью лицо и с усилием потер его. — Сдался ты мне. — В отличие от меня он оставался в той же спортивной форме, что и был. — Вставай и спускайся на кухню, я найду что-нибудь из еды. — Легко вскинув руки, он потянулся всем телом, даже привставая на цыпочки, полностью сбивая меня с толку. Оставшись наедине с самим собой, я наконец обнаружил ужасную усталость, но вместе с тем, мне жутко захотелось плюхнуться назад, на подушку и проспать как минимум пару суток. Часы показывали половину второго, и если учесть, что подъем был в восемь, то спал я явно не полчаса. Справив нужду, я потопал босыми ногами на кухню, и желудок бурчал из-за того что сегодня я абсолютно забыл про него. Какого черта пирсингованный так дрых в кровати, это что попытка сблизиться? Он что пытается заместить мне Сасори? Ненавижу опекунов! — Я разочарован твоим поведением, да. — Брови рыжего медленно поползли вверх, распахивая глаза, едва я произнес эту фразу, заходя на кухню. — Дейдара… — Помолчи! Я не закончил, да. — Пройдя к стулу, который мной был облюбован уже давно, я увидел, что теперь у него ещё и рот приоткрылся. — Я не давал тебе повода, для такого поведения… — Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? — Его глаза сузились, и он с размаха швырнул нож на столешницу, освобождая руки. — Ты пытаешься меня запугать, чтобы обезопасить себя. Или свою пятую точку, тебе видней. — Я недовольно сдвинул брови, ведь на самом деле я просто хотел сразу расставить все точки над «и», чтобы подобных ситуаций не возникало в будущем. — Ты используешь те фразы и интонации, которые могут заставить меня делать или не делать что-то. Не понимаешь? — Он ухмыльнулся, смиряя меня взглядом сверху вниз. — Ты сейчас пытался отыграть роль Пэйна. — Что? Я не… — Стоп, стоп, стоп. Не делай такое испуганное лицо. Ты правда не замечаешь когда пытаешься переиграть кого-то? — Я помотал головой. — Ты выбрал единственного человека, чьих слов я не могу ослушаться, это похвально. — Он приблизился, ставя на стол тарелку с едой. — Но я не железный, поэтому не искушай меня. В отличие от него, тебя я могу хорошенько приложить лицом об стену, чтобы думал, прежде чем что-то говорить. Я и так много потерял сидя тут с тобой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, обеспечивая твоё круглосуточное наблюдение. А теперь не зли меня и давай просто поедим. — Я пойду спать, хм. — Когда мы закончили прием пищи, известил я пирсингованного. — Я подниму тебя вечером, для ужина. — Ну, нечто подобное я ожидал, потому что рыжий буквально насильно пичкал меня едой, аргументируя это тем, что для заживления, организму требуется очень много энергии. — Надеюсь в кровати я буду спать один, м? — Я был вполне серьезно настроен разрешить эту ситуацию, так как делить свое ложе с кем-то для меня было слишком… омерзительно. — Свали уже, озабоченный. — Змей фыркнул и принялся наводить себе кофе, не собираясь так быстро покидать кухню. Поднявшись по лестнице и привычно пройдя через кабинет Пэйна в комнату, я плюхнулся в кровать, игнорируя приставания Клайда, который пытался дергать меня за волосы. Сон это хорошо, и, кажется, будто я не спал несколько недель, потому что сил пошевелиться у меня не было. Змей меня раздражал, раздражает и будет раздражать! Как он может вести себя так? Ведь он прекрасно осведомлен о том, что я спал с Сасори в одной кровати, о том как тот выхаживал меня, так зачем ему вести себя также? Свидание? Что это вообще такое? Попытка заставить меня добровольно прыгнуть к нему в кровать? И если учесть этот факт, то я давно уже сплю в его кровати. А где спит он? Ворон больно клюнул моё ухо, и я шикнул на него, переворачивая голову в сторону раздражителя. Он сказал, что следит за мной двадцать четыре часа в сутки, видимо, чтобы оперативно сработать на мои выходки или состояние. Для того чтобы следить, нужно постоянно наблюдать, выходит вопрос в другом, не где он спит, а когда он спит? Вероятней всего именно тогда, когда я сам нахожусь в отключке. Черт. Я могу пересчитать по пальцам когда помню моменты того, как я засыпал самостоятельно, а не просто отключался. Выходит что моменты моего «включения» были также неизвестны, а учитывая что он всегда оказывался рядом, то он не спал в это время. Может он действительно просто уснул, когда коснулся своей подушки, а я правда настолько озабочен, что приписываю всем его действиям такой контекст? — Клайд, я запутался, хм. — Ворон вопросительно склонил голову на бок и протяжно каркнул. — Вот и я того же мнения, да. — Веки закрылись сами собой, и я заснул, краем сознания спрашивая самого себя о том, а с кем вообще спит Змей? Точные удары заставляли стекло дрожать, что не могло укрыться от меня, не смотря на то, что я ещё спал. За окном уже было темно, и звук который я услышал, исходил от огромного, черного, взлохмаченного ветром ворона, который буквально стучался для того чтобы его впустили. Клайд прыгал по подоконнику, явно поддразнивая своего сородича пуша сухие белые перья, заставляя чернокрылого с остервенением разрушать преграду. Тупые птицы! Голова гудела, и я вновь не выспался, однако сейчас я мог с уверенностью сказать, что мне даже что-то снилось. Направившись в ванную комнату, я вновь вернулся к мыслям о поведении рыжего. На протяжении всего времени, что я здесь нахожусь, я не видел никого постороннего, и Змей явно не покидал здание, интересно это тоже был приказ Пэйна? Если взять это за аксиому, то выходит, что моего надзирателя заставили, не переживая о его делах или взаимоотношениях с кем-то. Если бразды правления в бизнесе мог перехватить его доверительное лицо, то как быть с отношениями? Были ли они у него? Закончив свои дела, я вернулся в комнату, где Клайд перешел грань своей дурости, демонстрируя свои игрушки промокшей за окном птице. Интересно если открыть форточку, я увижу на лице своего белесого подопечного страх и предательство? — Дразнить не хорошо, Клайд, да. — Строго сказал я, заставляя его упустить из клюва мячик, вызывая этим смешок. Получив осуждающий КАР, я опустил глаза вниз, натыкаясь на свои голые ноги. А что если я своим видом дразню окружающих? Что если разгуливая практически голым перед Змеем я спровоцирую его? Что если из-за отсутствия у него секса сейчас, я стану той самой последней каплей? Это объясняет «свидание», ведь это будет противоположностью поведению Какудзо, а значит, не навредит моей психике и… — Ты занимаешься сексом, да? — Выпалил я, тут же застывая от собственного голоса, раздавшегося в кабинете Пэйна. Ноги сами принесли меня сюда, и едва я увидел Змея, как тут же озвучил то, что не успел сформировать в нормальный вопрос. Я увидел, как он стал недоверчиво рассматривать меня, сомневаясь в моей вменяемости, его глаза удивленно расширились, и книга, которую он держал, самостоятельно вздыбила страницы, больше не удерживаемая пальцами рыжего. — Не в данный момент. — Он, наконец, выдохнул и пренебрежительным жестом приподнял книгу, демонстрируя её мне. — Дейдара, это называется чтением. И твои умственные способности иногда меня пугают, если ты путаешь ЭТО с сексом. — Нет, хм. — Голос надломился, и я поджал губы. — Я имел в виду ты… Точней я немного подумал над словами, твоими, да… Если… Ну точней, если есть кто-то… То есть я не имею в виду… — Я резко выдохнул и закрыл глаза, не в силах видеть его самодовольную ухмылку. Банально, но я был совершенно не в состоянии закончить мысль, подобрать правильные слова, чтобы задать свой вопрос. Подозреваю, что потеря сознания станет прекрасным выходом из этой нелепой ситуации. — Это твоя неуклюжая попытка спросить меня, если ли у меня секс партнер в этот «сложный» период сиделки? — Его глаза сощурились, явно видя меня насквозь. — Не считаешь ли ты, что после моего ответа я тоже захочу порыться в твоем «грязном белье»? — Он отвернулся, бросив эту фразу слишком прохладно, и стал перелистывать страницы забытой на время книги. — Всё! Забудь, да! Ты тупой, как пробка, да! — И зачем, спрашивается, я поднял эту тему? Я пересек кабинет, который не вызывал никаких прежних эмоций, когда здесь ещё был Пэйн и с ноги открыл дверь в коридор, услышав за спиной сдавленный смех. Так, и куда мне идти? Воровато я оглянулся на дверь, которая с хлопком закрылась за мной, и теперь оставшись один в пустом коридоре, я подумал, что не знаю, зачем это сделал. Я признаю, что мой мозг может переключать режимы общения с другими, чтобы обезопасить меня, как своего носителя, но как это отслеживать? Почему я выпалил то, о чем даже не успел хорошенько подумать? Медленно передвигая ногами, я брел по коридору, к лестнице, резко останавливаясь, когда слуха коснулись приглушенные голоса снизу. — Это нелепо! Почему ты просто не можешь смириться? Итачи, я против! — Я будто примерз к полу, а в помещении внезапно температура упала до нуля градусов, заставляя волосяной покров на теле вздыбиться от побежавших мурашек. — Я переживаю за него, он, в конце концов, мой младший брат, и давай закроем эту тему Кисамэ, ещё не время печалиться. — Глаза широко распахнулись, и я чувствовал, как моя фигура горбится, пытаясь сгруппироваться и сжаться. Если бы я мог видеть себя со стороны, то понял бы что выгляжу подобно дикому зверю, с маньячным блеском в глазах. Нужно было уходить раньше, до того как меня заметили, до того как Кисамэ удивленно присвистнул, хищно оскаливаясь. — Итачи, ты только посмотри! Я думал, что ты подох, мелкий. Ни ответа, ни привета от тебя весь последний месяц. — Он громко расхохотался, а я задержал дыхание, чувствуя, как ярость заполняет каждую клеточку моего тела, и пружина что до упора сжалась, готова выстрелить, не думая о последствиях. — Кто позволил устраивать проходной двор из моего дома? — За спиной раздался громкий и уверенный голос рыжего, от веселья которого не осталось и следа. — И в этом весь этикет Акацуки? Вломиться на чужую территорию и вести себя на равне с хозяевами? — Выдохи и вдохи выходили рваными кусками, садня легкие. — До того как вам разрешат войти, гости должны ждать на пороге. — Видимо у «дома» такая слабая защита. — Кисамэ наконец отвел взгляд от меня, и я почувствовал прилив горячей крови, словно зима отступила, выпуская твою душу из ледяного плена. — Наше разрешение на пребывание. — Красноглазый достал из внутреннего кармана плаща немного смятый конверт, на что рыжий не сбавляя темпа, прошел прямо к нежданной парочке, абсолютно невзначай касаясь теплой ладонью моей головы взлохмачивая волосы. Так обычно делал… — Вы должны были прибыть завтра. — Я ошарашено смотрел на идеальную осанку Змея, который полностью перекрыл мне обзор на вновь прибывших. — И что? Выставишь нас под дождь до полуночи? — Кисамэ заводился с пол оборота, но пирсингованному было плевать, он вскрыл конверт, вчитываясь в текст. — Ты раздражаешь, так что веди себя потише, я не в духе. — Рыжие волосы зашевелились подобно змейкам, видимо от того что он мотнул головой. — А что такое? Мальчишка плохо обс… — Быстрый и резкий удар, который я не мог увидеть, замечая лишь движение лопаток на спине Змея, угодил в не успевшего договорить Кисамэ. Так как «гости» всё ещё стояли на ступеньках, то громила быстро потерял опору, кубарем скатываясь вниз, попутно пересчитывая количество ступенек. — Воспользуйтесь вашей старой комнатой. — Вполне миролюбиво продолжил рыжий, давая указания не двинувшемуся с места красноглазому. — Аптечка в общей ванне на первом этаже. — А затем он сам спустился вниз, игнорируя сдавленный мат Кисамэ. — Твой ворон пятнадцать минут назад долбился в мое стекло, хм. Оставил птицу мокнуть на улице, м? — Брюнет окинул меня оценивающим взглядом, задерживаясь на безвольных руках затянутых в эластичные бинты. — А ты живешь в комнате Пэйна? — Я растерялся, и отчего-то хотелось сказать самодовольно ДА, но я не мог произнести ни звука. — Дейдара, будь добр, спустись сюда. — Голос Чикушодо, донесся со стороны кухни, таким образом, спасая меня от обязанности отвечать на вопрос красноглазого. Как можно медленней и непринужденней я прошел мимо одного брюнета и не смотря на громилу, который успел подняться и опирался на стену, проскочил в сторону кухни, где так приветливо горел свет. — Мне показалось или на нём не было трусов? — Кисамэ это спрашивал у Итачи явно думая что я уже не слышал его, вот только это не помешало моему лицу покраснеть и предстать именно в таком виде перед задумчивым Змеем. — Чай или сок? — Он вздохнул и запустил руку в волосы, пропуская их сквозь пальцы. — Я знаю, что это не моё дело, и вообще не мне об этом говорить, но не мог бы ты предупреждать о том, что у нас планируются гости, да. — Я сел на свой стул, и опустил взгляд на столешницу мысленно полируя её. — У нас… Звучит мило. — Не дождавшись моего ответа, он стал наливать горячий чай. — Я понимаю, что ты врач, поэтому мне нет смысла стыдиться чего-то естественного, но они…это совсем другое, да! — Перед носом мне поставили тарелку с цветным сладким перцем, порезанным на четыре части и тщательно выпотрошенным. — Кого именно ты стесняешься? — Он взял желтый кусочек, с хрустом откусывая яркий овощ. На секунду я задумался, и тут же щеки заалели, а на стуле стало неудобно сидеть, отчего нервы стали пошаливать. Ответа у меня не было, и если бы не комментарии громилы я бы вообще не обратил на это внимание, да ещё Клайд подал мне пищу для размышления. — Всё, Дейдара, заканчивай, иначе ты сгоришь. Ты уже весь красный. — Это ты виноват, да! — Это была правда, я думал что горю, и мне не требовались его комментарии. — Ешь давай. — Он закатил глаза, возвращаясь к плите, ведь за салатом идет основное блюдо. — Я не ожидал их так рано, но ведь всего не предусмотришь, иногда приходиться импровизировать. — Рыжий повернулся ко мне и подмигнул, теперь уже я закатил глаза, вызывая у него улыбку. Склонившись над тарелкой, я без чужой помощи сцапал зубами хрустящий сладкий перец, который сочно брызнул во рту. — У тебя бывает по утрам эрекция? — Я громко закашлялся, подавившись новым кусочком. Боги, да что за день то такой? — ЧТО? — Прокашлявшись, протянул я, впиваясь взглядом в рыжего, который сдвинул недоуменно брови и показал мне указательный палец, заставляя меня недоумевать ещё больше. — Запомни эту мысль, и дай мне минутку. — Он уставился на дисплей своего телефона, который вибрировал и, выдохнув, снял трубку. — Да, радость моей жизни! — Улыбаясь улыбкой чеширского кота запел рыжий. — Даааа, твой подарок был весьма экстравагантен. — Он был таким довольным, а его голос ласковым, что я почувствовал себя лишним, и я не помню, что бы он так говорил со мной. — Обязательно. Давай сделаем это во вторник. — Он перешел на шепот, заставляя меня судорожно сглотнуть. — Не сердись, радость моя, я позвоню тебе попозже, я сейчас работаю. — С остервенением схватив новый кусок перца, я захрустел нарочито громко. — Целую. — Вот же кобелина! — Я пойду спать, да. — Едва он повернулся ко мне, успел ответить я. — Завтра в десять отправимся на встречу к Какудзо в центральную клинику, поэтому последний прием пищи сейчас, и как ты понимаешь, я заставлю тебя поесть, хочешь ты того, или нет. — Дуэль взглядов продлилась не долго. — То, что ты чувствуешь, в простонародье называется — ревность. — Пошел к черту, да! — Я отвернулся, услышав смешок в свой адрес. — Дейдара, я просто проверяю уровень твоей «не эмоциональности», потому что лучше анализировать то, что ты не можешь контролировать, понимаешь? — Замечательно, он просто издевается надо мной, он вертит мной, как хочет, и прётся с этого. — Я подопытная крыса, м? — Бесит твоя рыжая морда! — Ты — мой пациент. — А на что собственно я рассчитывал? Наверно я чувствую разочарование, но не уверен в этом, эмоция слишком серая и неразличимая. — Но как только я справлюсь со своей задачей, я бы пообщался с тобой вне этих психологических игр, масок и ролей. — Он внимательно прищурился и, зачерпнув ложку мясного рагу, стал кормить меня, не ожидая комментариев. Я ведь понимаю, что он играет со мной, с моим мозгом, но эти слова действительно, то, что я хочу сейчас слышать. Какой же я дурак.