Моя (не)идеальная жизнь

Кеды, камуфляжные штаны и кофта на шнуровке с закатанными рукавами дополнилась двумя сумками с глиной. Сасори не пошел со мной на крышу, пожелав мне «мозгов во время выполнения задания», ещё в комнате. Все вещи, которые могли меня идентифицировать, были лично мной запечатаны в коробки и опечатаны напарником, чтобы больше не было сюрпризов в виде жучков. Во рту пересохло, когда я захлопнул за собой дверцу и воткнул ключ в зажигание. Это напоминало мандраж перед первым прыжком с парашютом, странное, дикое внутреннее возбуждение. — Рожденный ползать, хм. — Левая рука на автопилоте нащупала за затылком рычажок и вытянула его, заставляя повиснуть на цепочке. — Не полетит, да. — Правая рука утопила кран смесей, и, не обращая внимания на горящие лампочки на приборной панели, я повернул ключ. Отсчитав десять ударов сердца, я вернул ключ в прежнюю позицию. Это простое действие должно создать давление необходимое для запуска. Теперь уже левая рука вытащила кран смесей, а правая, нажала кнопку-стартер на рычаге шага. Плавно разжав пальцы левой руки, я почувствовал, как двигатель запустился. Тело завибрировало, и я вспомнил, что когда я впервые полетел на вертолете, то подумал, что у меня позвоночник в трусы высыпается. Сейчас, конечно, вибрация была ощутима так же, но те детские страхи, теперь кажутся очень смешными. Я знаю, какой вред наношу себе, используя именно такой вид транспорта, но это мой выбор. Я выключил альтернатор, и все лампочки кроме одной погасли. Стрелки показывали разные показатели, но я следил за зарядом давления. Мозг уже отметил, что в двигателе нужное количество масла, а в баке топлива. Включив тумблер, загорелась новая лампочка, и я почувствовал, как пошла раскрутка лопастей. Моё лицо светилось улыбкой и я, наконец, был полностью спокоен, как внутренне, так и внешне. Наушники с микрофоном были водружены на голову, и я положил руки на свои бедра. Признаться честно, я до последнего гнал от себя мысль о том, как же я подниму эту махину в воздух, я просто знал, что я сделаю это и всё. Это как ласкать самого себя или своего любовника, раньше я не понимал этого. Педали нажимались мягко, а мои ладони скользили по моим же бедрам, чтобы кончиками пальцев регулировать рычаг циклического шага, заменяющий самолетный штурвал. Правая рука иногда сжимала рычаг общего шага, точно член и, кажется, время меня нещадно извратило. Я рассмеялся, а машина приподнялась в воздух, разметая мелкий мусор с крыши. Я висел в воздухе, в паре метров над поверхностью, прикрыв глаза, чувствуя, как внутреннее возбуждение набирает обороты, перерастая в физическое. — Развлечемся, да! — Средний и указательный палец резко дернули рычаг на себя, и вертолет повторил мой маневр в воздухе, заставляя меня мотнуться в кресле пилота. Ремень безопасности я пристегнул много позже, уже на подлете к военной базе. В наушники мне орали о том, чтобы я поворачивал назад, иначе меня собьет ракета, однако я специально не реагировал на эти сигналы. Одно нажатие кнопки, и меня впечатало в кресло всего на секунду. Вертолет завис на месте, и я наблюдал, как с молниеносной скоростью от меня удаляются два дымовых следа. Я сделал наводку на склад с боеприпасами, поэтому рвануло так, что закат солнца померк, скрываясь в огненно-черном клубе взрыва. Я хохотал до слез, запрокинув голову. Ничего не имеет значения. В этом мире всё настолько хрупкое и мелкое что может быть уничтожено за одно мгновенье. Этот мир столь прекрасен, сколь и омерзителен. Я ненавижу, но так люблю эту яркую жизнь! Улыбка слетела с лица, и я задал обратные координаты, выводя вертолет на нужный курс. Отдельный от всего, яркий всполох, отметился на краю моего сознания, заставляя повернуться в сторону уплывающей фигуры. На крыше высокого здания стоял глава Акацуки, явно наблюдавший за происходящим. Прикусив губу, я сделал то, что было не запланировано. Сбавив скорость, я, завив в метрах ста от рыжего, который был в черном плаще с алыми всполохами облаков. Высокий воротник закрывал, от внезапной атаки ветра, нижнюю часть его лица. Мои ладони скользили по бедрам настолько медленно, что железная птица, будто по миллиметру подкрадывалась к фигуре в черном. Лицом к лицу, глаза в глаза, так, что разум туманился. Я видел, как ерошатся его волосы, и как рукав поднятой руки едва ли не рвался от порывов ветра поднятых лопастями. Я был слишком близко, металлический зверь склонил свою голову перед этим человеком. Я лишь мог видеть, как его ладонь коснулась носа вертолета, но мне показалось, что прикосновение получило моё лицо. Пирсингованный едва заметно улыбался, я смог это разглядеть всего на секунду, но этого мне хватило. Бежать. Он улыбнулся шире и убрал руку, разворачиваясь ко мне спиной. Бежать! Вертолет взмыл вертикально вверх, и, развернувшись на месте, сорвался, унося меня прочь. Пэйн даже не обернулся покидая крышу, а я, наконец, понял как сильно покраснел. — Дейдара, ты кретин, да! — Я хлопнул себя по щекам с такой силой, что глаза заслезились. Какого черта Пэйну понадобилось следить за выполнением моего задания? Какого черта я вообще метнулся к нему? Я что ошалелая псина, которая бежит к хозяину, чтобы её потрепали за ухом?! Бесит! Вертолет всё ускорялся, набирая высоту, превращая пейзаж внизу в миниатюрную картинку. Вот интересно, а где в это время сам Мадара, ведь разве они не должны были быть вместе? Я закусил губу, понимая, что ещё немного, и я покину пределы Англии. Отключив радиомаяк, я впервые задумался над тем, что это за место в которое я лечу. По моим умозаключениям это очередная лаборатория шатена, ведь там будут коробки с его именем. Если это так, то там тоже должен быть местный «управляющий делами» и если его волосы будут черного цвета, то я его точно подорву! Сасори может потом кричать на меня, сколько захочет, но у него явный пунктик к брюнетам. Как же он тогда реагирует на Мадару, ведь у того на голове огромный черный стог иголок. Я не успел усмехнуться собственной шутке, потому что на секунду перед глазами потемнело, и вертолет внезапно стал терять высоту. С управлением я справился быстро, но лицо получило такой отток крови, что любая белая краска сдохла бы от зависти. Безумная белоснежная улыбка, темные глаза с алым отблеском, четкие линии тонких губ и правильная форма аристократического носа. Его кожа была темней тона Итачи, но всё равно оставалась светлой и холодной. Длинные волосы были взлохмачены, отчего напоминали длинные иглы дикобраза, а цвет их был похож на беззвездное ночное небо, непроглядная тьма. Весь его вид внушал мне ужас, хотелось оказаться как можно дальше от него, но я не помню, чтобы хоть раз я показал то, что чувствовал. Таким я запомнил Мадару Учиху. Мысли в голове метались, разбиваясь в дребезги высекая лишь искры, как кадры внешности Мадары. Нестерпимо захотелось позвонить Сасори и рассказать о своём «озарении», но что-то мне подсказывало, что лучше мне этого не делать. Вертолет летел над Бельгией и координаты выдали мне название городка, в который я направлялся — Раузен. Значит, я всё-таки виделся вживую с этим «дикобразом», но при каких обстоятельствах? От одних мыслей на эту тему меня начинало подташнивать, а так как я находился всё ещё в воздухе, пришлось отложить сеанс самокопания. Хвоста за мной не наблюдалось, но двигался я всё равно на максимальной скорости, однако местность становилась всё менее городской, что вызывало ступор. Подсознательно я искал крупное здание, но на улице Бурдон были только частные коттеджи, поэтому зависнув в воздухе, я стал перепроверять координаты. Ненужное внимание стало привлекаться само собой, поэтому я двинулся вперед, ведь меня ждал дом под номером, пятьдесят три. На заднем дворе была асфальтированная площадка, очень напоминающая вертолетную, и у меня зародилось странное тревожное чувство, отчего движения стали торопливыми и нервными. Вертушка только останавливалась, а я уже выдернул ключ и выпрыгнул из кабины, немного покачиваясь, направляясь к задней двери небольшого дома. Было не заперто, и темно, поэтому я продвигался медленно, заготовив заранее несколько маленьких бомбочек. Зажмурив не оперированный глаз, я стал видеть ещё лучше, азарт заставлял кровь медленно подогревать тело, отчего я немного дрожал. Замерев на несколько секунд, я всё-таки решился включить свет и оглядеться более внимательно. Следующая комната была маленькой кухней, с конвертом на темно-серой столешнице и коробкой из-под обуви. Я слышал такой знакомый писк, что ноги, казалось, примерзли к полу. «С днем рождения, мой глупый мальчишка», так гласила надпись на коробке, крышка которой имела несколько дырочек для вентиляции. Я сглотнул и, задержав дыхание, поднял крышку своего подарка. Слезы сами полились по щекам, и я рассмеялся, заставляя птенца альбиноса ворона вжать голову в туловище. Этот малец был постарше моего предыдущего друга, и был явно здоровым, но это было больно. — Боги, Сасори-дано, да! — Я взял коробку и уселся прямо на плитку пола, доставая мобильный телефон. Я не могу позвонить, но сообщение я написать могу. — Предупреждаю сразу, из меня ужасный хозяин, малыш, хм. — Я шмыгнул носом и позволил клюву прихватить мой палец. В конверте были простые инструкции, о нашем переезде. Да, факт того что мы, оказывается, уехали с базы навсегда, до меня дошел только сейчас. Коробки, которые я паковал в своей комнате, сейчас находились в прихожей, вместе с теми на которых было написано имя моего напарника. Он не сказал мне, и на эту тему я планирую поговорить с ним, но это будет позже, а сейчас я должен исследовать новую территорию.

***

Такси остановилось напротив кованых ворот богатой резиденции кого-то пэра из местного парламента. Мужчина со смолисто-черной шевелюрой расплатился точно по счетчику и, взяв свой кейс, покинул автомобиль. Решетка не скрипнула под напором, запросто пропуская фигуру внутрь. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, но фонари ещё не успели зажечься, оставляя свои права небесному светилу. — Прямо верх гостеприимства. — Мужчина пробубнил это себе под нос, едва заметно вздыхая и натягивая свою излюбленную надменную улыбку. — Добро пожаловать, Мадара-сама. — Двуликий мужчина склонил голову, стоя снаружи у входной двери. — Я так понимаю, салюта и ковровой дорожки для меня снова не будет. — Брюнет повертел головой, будто и вправду надеясь, что сейчас заиграют фанфары и в небо полетят фейерверки. — Вам подготовить ванну? — Дзецу распахнул входную дверь, пропуская гостя внутрь. — Нет необходимости. — На брюнете был дорогой костюм, кремовая рубашка и галстук в тон ткани пиджака. — Что-нибудь интересное происходило сегодня? — Учиха шел уверенным шагом, точно это был его дом. — Если вы позволите рассказать о Дейдаре, то… — Нет. — Черные глаза всколыхнулись алым пламенем, тут же потухшим усилием воли своего обладателя. — Я не нарушаю своих слов. — Он отвернулся и улыбнулся чуть шире. — Но Мадара-сама… — Я получу информацию об этом мальчишке у кого угодно, но не у тебя. — Дзецу болезненно скривился и вжал голову в плечи. — Таковы условия нашего пари. — Веки длинноволосого прикрылись, а ноздри хищно втянули воздух, точно поймав запах своей добычи. — Поэтому ты не лезешь в это, и твои подчиненные тоже. — Мужчина сменил маршрут, направившись к центральному холлу с лестницей. — Не выводи меня из себя, своей короткой память. — Они остановились у первой ступеньки. — Здравствуйте, Мадара-сама. — Наверху стоял юноша, отдаленно напоминающий гостя. Только если мужчину можно было сравнить с черным матерым волком, то парень был похож на лису обсидианового цвета. — Вижу что тебе лучше, Итачи-кун. — Дзецу предпочел оставить своего руководителя, здраво рассудив, что сейчас не время для каких-либо разговоров. — Хорошо выглядишь. — Мадара стал медленно подниматься наверх. — Неужели решил постараться для своего мужа? — Практически впечатывая юное тело в стену, прошептал «волк». — Я был бы рад, ублажить ваш взор. — Мочка уха парня была укушена, отчего его дыхание сбилось. — Но вы не оповестили меня о вашем визите. — Интимный шепот утонул в рыке следующей фразы. — Скажи-ка мне, неблаговерный мой, когда последний раз в твоей заднице, был чей-то член? — Голодный зверь урчал, терзая шею своей добычи. — Второго… апреля… — Юноша выгнулся, пытаясь коснуться своим телом гостя, закрывая глаза и отдаваясь во власть клыков. — Похвально. — Властные руки сжали ягодицы парня, заставляя того широко раскрыть рот и принять язык мужчины. — Прикрой шею и найди мне чего-нибудь выпить. — Облизав губы младшего брюнета, Мадара поднял свой кейс и направился к кабинету главы Акацуки. — Если бы я хотела принимать гостей в любое время, то двери бы здесь не стояло. — Синеволосая женщина подняла взгляд на вошедшего без стука мужчину. — Отчего-то я был уверен, что все и так оповещены о моем прибытии. — Белозубая улыбка озаряла лицо гостя. — Покиньте этот кабинет, до прихода Пэйна. — Улыбка потухла, и сейчас перед взором молодой женщины было действительно лицо убийцы. — Ещё раз откроешь свой милый ротик, и в твоей пустой голове появиться ещё одна дырка. — Атмосфера стала накаляться. — Но я не стану портить себе впечатление от приветствия, поэтому пока я пойду выпить, ты подготовишь мне статью расходов на день рождение вашего блондинистого сосунка. — Конан сжигала взглядом брюнета, но больше ничего не ответила, дожидаясь, когда он закроет за собой дверь. — Вниз, вверх, вниз, значит сейчас снова будет вверх. — Вслух рассуждал мужчина, направляясь на кухню, где его должен был ждать крепкий алкоголь. — Какудзо-сан, рад приветствовать вас. — Мужчина улыбнулся и сел на стул, закинув ногу на ногу. — Взаимно. — Зеленоглазый пил кофе наблюдая за показателями, быстро сменяющие друг друга, на экране планшета. — В десять часов у меня задание, поэтому… — Я запрошу информацию у Пэйна, так что можешь готовиться. — Побарабанив пальцами по столешнице, брюнет откровенно начинал скучать. — Итачи-кун, в помещении вроде бы тепло, а ты надел кофту, что-то случилось? — Только вошедший юноша, неосознанно поправил ворот-стойку на черной водолазке, а ведь мужчина прекрасно знал, с чем это связано. — Какудзо-сан, не откажешь мне составить компанию? — Мужчина указал на бутылку темного виски и, получив утвердительный кивок, щелчком заставил юношу наполнить два бокала. Вечер полноправно вступил в свою силу, заставляя солнце утонуть за краем земли, а небо приобрести темно-синий цвет. Два мужчины неспешно направлялись в комнату к финансисту, чтобы поближе познакомиться с тем, кого до сегодняшнего дня не удавалось поймать. — Ну и зачем ты его усыпил? — Опрокинув остатки третьего бокала, Мадара стоял в проеме внутренней комнаты, наблюдая за спящим пареньком с седыми волосами. — Иначе ты убил бы его. — Зеленоглазый включил свет, на что спящий никак не отреагировал. — Всё настолько плохо? — Длинноволосый брюнет шагнул внутрь, останавливаясь у изголовья кровати. Тонкие длинные пальцы коснулись седых прядей, резко вздергивая голову вверх. — У него скверный характер и он абсолютно не следит за своим языком. — Какудзо не двигался, позволяя Учихе развлекаться с бесчувственным телом своего напарника. — У него, правда, малиновые глаза? — Откинув одеяло, черные зрачки сканировали светлую кожу обтягивающую рельефные мышцы. — Да. — Финансист ухватил край одеяла и снова накрыл своего напарника. — И что же в нем такого? — Мужчине не понравилось такое поведение, но он всегда предпочитал сначала понять, а уже потом убить. Однако, у всех правил есть исключения. — Ему абсолютно не интересны деньги. — Секундная пауза. Комната разразилась хохотом, таким громким, но таким красивым, что зеленоглазый тоже невольно улыбнулся. Мадара прекрасно понимал, что Какудзо даже не смел шутить, а значит, эта пара будет хорошей боевой единицей. Четыре предыдущих напарника этого денежного монстра не удалось даже по кускам собрать, а за этого мальчишку он даже переживает. — Что ж, одной тайной меньше. — Всё ещё смеясь, произнес брюнет. Мадара в компании Какудзо побывали в гостях у Акасуно, конечно же, не застав его маленького напарника. Зато поразительная чистота и отсутствие личных вещей одного и второго, отбили всё настроение брюнету. — Не знал, что вы уже съехали. — Троица шла по коридору, переговариваясь о делах предстоящих завершить Акацуки. — Я об этом не распространялся. — Кукольник пожал плечами, не меняя выражения лица. — Как обычно скрытен и нелюдим. — Мадара, казалось, был привычен к такому поведению шатена, и даже если когда-то оно его забавляло, то сейчас оставляло полностью равнодушным. — Что ж господа, раз уж глава Акацуки вернулся в свою резиденцию, не желаете ли сыграть в покер? — Увидев рыжеволосую фигуру, поднимающуюся на второй этаж, произнес гость. — Приветствую, Пэйн-сама. — Добро пожаловать, Мадара-сама. — Всем было известно, что Мадара был чистокровным японцем, поэтому при его приезде считалось абсолютно нормальным добавлять подобные суффиксы к именам. — Мы как раз хотели поиграть в покер, пока у Какудзо осталось свободное время. — Конечно же, длинноволосый брюнет не дождался согласия на игру у своих «коллег», однако отказать ему могло посчитаться дурным тоном. — Я провожу вас в кабинет. — Пирсингованный мужчина ещё не успевший снять плащ был вынужден взять в руки ход игры, который задал далеко не он. — Располагайтесь, я принесу колоду. В кабинете уже не было синеволосой женщины, однако на чистом столе хозяина этого помещения лежал одинокий белый лист, на котором была распечатана статья расходов. Брюнет знал, где располагается мини бар, поэтому не стал дожидаться разрешения, решив угоститься бренди. Пэйн вышел с чемоданчиком, в котором были фишки разных номиналов, несколько запечатанных колод и ячейки для денег. Какудзо игра не нравилась ровно до того момента пока он не выиграл свои первые деньги. Сасори было безразлично происходящее, во всяком случае, это показывала его поза и отсутствие мимики, и интереса. Пэйн вел неспешный диалог с Мадарой, дополняя происходящее игрой, а вот сам брюнет был откровенно разочарован и даже алкоголь который распивали все четверо, был не в силах спасти этот вечер. — Что ж, нужно заменить игрока, с вашего позволения. — Свободное время перед заданием Какудзо подходило к концу, и отдать должное длинноволосому брюнету, он помнил об этом. — Итачи-кун, захвати бутылочку рома и приходи в главный кабинет. — Мадара отключил телефон и, отправив его на стол к остальным аппаратам игроков, попрощался с финансистом. — Надеюсь, потом мы не пойдем брать на абордаж чужой корабль? — Голос подал шатен, сдавая свои фишки, ведь из-за нового игрока приходилось начинать всё с самого начала. — Сасори-сан, ты не романтик! — Мадара улыбался немного мягче, потому что шутка про пиратов ему явно пришлась по душе. — Предлагаю ввести новые правила. — Едва Итачи закрыл за собой дверь, как старший брюнет оповестил всех о своих настоящих намерениях. — На деньги играть слишком скучно, а вот на интерес, будет в самый раз. — И какой же у вас интерес, Мадара-сама? — Рыжий мужчина забрал бутылку рома и отошел за штопором, задавая свой вопрос уже не за столом. — Дейдара. — Громкий «чпок» оповестил о том, что пробка покинула узкое горлышко. — Мне казалось, что этот мальчишка уже отыгрался, в покере на выживание. — Пэйн вернулся к столу меняя бокал Какудзо на чистый, и ставя его перед юношей с низким хвостом. — Брось, я же не на него планирую играть. — Глава Акацуки наполнял бокалы на треть, заканчивая собой. — Отыграем десять конов, победивший сможет задать один вопрос прямо или косвенно касаемо этой неуловимой личности, кому-либо из проигравших. — Мадара потянулся к запечатанной колоде. — За столом собрались те, у кого есть и интересная информация, и множество вопросов, ответы на которые мы все так хотим знать. И если уж самого виновника торжества здесь не наблюдается, то поговорить о нем мы можем. — Хорошо. — Неожиданно для всех Акасуно подал голос первым. — Десять конов и расходимся, мне нужно отдохнуть. — Пирсингованный наблюдал, как старший брюнет тасует колоду. — Итачи-кун, озвучивать только правду. — Белозубая улыбка стала похожа на оскал, когда на стол легли карты. — Мадара-сама, не посвятите ли меня, что же сделал этот мальчишка, что вы так жаждите его убить? — Пэйн выиграл первый кон и в качестве ответчика выбрал старшего Учиху. Первый вопрос пришелся не по вкусу, отчего Мадара взяв бокал, откинулся на спинку кресла и надолго замолчал. — Мальчишка попытался забрать то, что по праву принадлежало мне. Я наказал его смертью, но беда в том, что он выжил. — Казалось, что в этой комнате воздух не двигался, потому что никто не дышал. — Я не представляю, как это было возможно, ведь убийца был профессионалом своего дела. — Горькая усмешка исказила тонкие губы. — И, как известно, если у повешенного рвется веревка, то второй раз его не вешают. Его топят. — Одним махом Мадара опрокинул остатки рома, допивая алкоголь. — Я решил лично заставить его страдать и подарить ему смерть, но и здесь произошла осечка. Этот малолетка сделал то, что сделать никак не мог, отчего я в который раз переложил на другие плечи его смерть, заставив его погрузиться в отчаяние. Мне представили отчет о его смерти и труп, а теперь представьте, кого же было моё удивление, когда я узнал, что кто-то похожий на него разгуливает по Акацуки! — Повисла долгая давящая тишина, и если рыжий на пару с шатеном погрязли в своих мыслях, то юноша смотрел остекленевшим взглядом на мужчину, который как ни в чем не бывало, потянулся за бутылкой чтобы снова наполнить свой бокал перед следующим коном. — Итачи-кун, ты себя плохо чувствуешь? — Юноша единственный кто пасовал второй кон подряд, лишая себя права на победу. — Алкоголь оказался немного крепче, чем я ожидал. — На лице появился намек на улыбку, однако парень явно стал на тон светлей. — Сасори-сан… — В этот кон Мадара взял реванш, однако его фразу прервал светящийся дисплей мобильного телефона. — Так будет даже интересней. Это ведь ваш любовник? — Темные глаза, не отрываясь, смотрели на аппарат, который уже потух. — Какое последнее сообщение прислал вам Дейдара-кун? И если это фото позвольте нам взглянуть. — Шатен отпил ром, и, не смотря ни на кого, потянулся к своему аппарату. — Вы подарили мне счастье. Если это мальчик, то я хочу назвать его Клайд. Я люблю вас. Три восклицательных и сердечко. — Сасори залпом осушил свой бокал и потянулся за бутылкой. Три пары широко распахнутых глаз наблюдали за движениями кукольника, не нарушая тишины. — Если бы я не был уверен, что Дейдара парень, то решил бы что ты его обрюхатил. — Мадара махом опустошил свой бокал. — И на узи ему сказали пол вашего ребенка. — Рыжий и младший брюнет, не сговариваясь, осушили остатки рома. — Могу я взглянуть? — Мадара лишь украдкой посмотрел на дисплей телефона, который Сасори не выпустил из рук, чтобы глубоко задуматься. — И всё же, Сасори-сан, мне интересно, вы явный пассив, и судя по пленке, на которой Дейдара-кун был при исполнении на задании с покером, у него тоже явные навыки пассива, как вы решили эту проблему? — Следующий кон остался так же за Мадарой, и он не намеривался дать шатену расслабиться. — Дейдара не пассив. — Акасуно собрал карты, намериваясь в следующий раз сдать самостоятельно. — Я не могу отрицать его умения и догадываюсь, что этого он добился обширной практикой. Но он попробовал себя с другой стороны, и я могу спокойно сказать, что он универсал, и это удовлетворяет моим… пристрастиям. — На стол легли карты, открывая новый круг. — Итачи, расскажи о вашей последней встрече с Дейдарой, до того как он попал в Акацуки. — Шатен выиграл этот кон, однако вместо того чтобы вернуть должок Мадаре, он предпочел задать вопрос младшему Учихе. — Смелей, Итачи-кун. — Старший брюнет, медленно потягивал алкоголь, не сводя ещё больше потемневших глаз с юноши. — Я до последнего сомневался, что этот Дейдара действительно тот самый Дейдара… которого я убил. — Итачи смотрел на свои карты не в силах поднять глаз. — Я был уверен, что после того как я воткнул ему нож в сердце, он был мертв. — Парень залпом выпил содержимое своего бокала. — Последняя моя встреча с ним состоялась лишь для того, чтобы я его убил. — Подвел итог своему сумбурному ответу брюнет. — Ты солгал мне. — Пэйн нарушил тишину, а это означало, что подобный вопрос уже задавался Итачи, вот только ответ был другим. Шатен отпил горьковатый ром и принялся собирать карты, чтобы снова осуществить раздачу, никак не отреагировав на «чистосердечное признание». — Не сердись на мальчишку, Пэйн-сама. — Мадара чуть склонил голову, наблюдал за брюнетом, который так и не смог поднять голову, чтобы взглянуть на других игроков. — Ты же не думал, что он сможет тебе говорить всё. Я бы этого не допустил. — Долив остатки своему протеже, Учиха старший поднялся, решив снова похозяйничать в мини баре. — Это конечно не безудержное веселье, но согласись, игра выходит интересной. — На место пустой бутылки пришел сухой вермут. — Мадара-сама, когда я копался в мозгу Дейдары, я нашел несколько блоков и слепых пятен и если вы «работали» с ним, то, что это была за техника и когда она утратит свою силу? — Итачи хоть и сидел, немного сгорбившись, но говорил четко, глядя точно в глаза своему оппоненту, ведь в этот кон ему всё же повезло, или это другие позволили ему одержать победу? — Я заставил его забыть несколько маленьких моментов жизни, они незначительны и на его личность никак не повлияли, этим обусловлены слепые пятна. Забыть, Итачи-кун, именно забыть, их больше нет, и не будет у него, ни-ког-да. И я удивлен, что ты стал копать так глубоко, неужели переживал за мальчишку? Или это муки совести? — Итачи предпочел отхлебнуть новый вид алкоголя, нежели отвечать на провокационные вопросы, ведь сейчас не его черед держать ответ. — В любом случае, моих блоков там не было. Я не думал, что он будет жить, поэтому было достаточно стереть то, о чем он не должен болтать, а вот когда он только попал ко мне, я смог понять что ты играл с его извилинами. Замена воспоминаний, жалкая попытка стереть что-то в его мозгу, внушение, Итачи-кун, тогда ты меня разочаровал. — Откровенный смешок, заставил брюнета с хвостом побледнеть настолько, что казалось сознание покинет его. — Даже не думай об этом! — Алый отблеск появился в черных как смоль глазах отвечающего, отчего Итачи тяжело дыша, откинулся на спинку, однако бледность с лица стала постепенно уходить. — Какие именно блоки стоят у этого мальца, мне неизвестно, и признаться честно я думал, что это снова твоих рук дело, потому что в момент моего с ним общения, ничего такого не было. Однако, я думаю, что кто-то сделал сцепку с его нежеланием помнить и профессиональным блоком, поэтому сломать это баррикаду не лишив парня рассудка невозможно. Ломать нужно одновременно как снаружи, так и изнутри, обязательно с применением кодового слова, так что это практически нереально. — Мадара снова прибрал к рукам колоду, начиная её тасовать. — Ох, Сасори-сан, ты не представляешь насколько мне теперь любопытно пообщаться с твоим подопечным. Но свой вопрос я адресую другому человеку. — Мадара снова одержал победу, и это становилось очевидным, колоду нельзя было передавать брюнету. — Пэйн-сама, мне интересно насколько был доступен мальчишка под наркотиками и связано ли это с тем, что ты поспешил его окольцевать? — Длинноволосый тянул алкоголь, мешая его со словами. — Я видел его в работе, и даже в самом начале, хоть он показывал свой характер, все приказы им выполнялись в полном объеме. — Пэйн перетянул колоду к себе. — Поэтому не было смысла проверять его на верность Акацуки. Что касается наркотиков, то именно вид, который употреблял Дейдара и Итачи, был направлен, на, как вы выразились, доступность. Признаюсь, его вид был весьма многообещающим, но секса между нами не было. Хотя если бы он предлагал себя так, как на той пленке, то мне бы стоило поговорить с Сасори. — Мужчина с пирсингом налил в свой опустевший бокал вермут и передал ополовиненную бутылку шатену. — Поцелуи, минет, мастурбация? — Старший Учиха стал хмелеть, но невооруженным глазом это было невозможно заметить. — Это уже совсем другие вопросы и мне кажется, что в этот кон вы, Мадара-сама, ещё не выиграли. — Пэйн сдал карты, понимая, что ещё четыре вопроса и будет замечательно, если никто из них не попытается убить кого-нибудь. — Мадара-сама, расскажите о вашем первом и последнем сексе с Дейдарой. — Шатен тасовал колоду, как бы невзначай задавая свой вопрос, выбрав из проигравших старшего Учиху. — Сасори-сан, вы меня прямо без ножа режете. — Хмыкнул брюнет, понимая, что он снова находится в центре внимания. — Первый собственно и стал последним. Видимо я не совсем был в его вкусе, поэтому мне пришлось использовать экстази, чтобы он стал более сговорчивым. Я немного порвал его, потому что его тело было абсолютно не подготовлено. Крики, кровь, слезы, признаться честно, никакого удовольствия. — Мадара скривился, а взгляд шатена остекленел. — Если хочешь, я могу сдать. — Однако Сасори просто поднялся со своего места, не выпуская колоду, отчего все разом напряглись. — Могу я воспользоваться баром, а то бутылка опустела. — Шатен безразлично обратился к мужчине с пирсингом, и только когда получил согласие, двинулся к указанному месту. Чуть дернув указательным пальцем, горлышко из толстого стекла слетело на пол срезанное по велению кукольника. Больше никто не смотрел на Акасуно, хотя внешне этот человек никак не поменялся, но у всех появилось чувство, что они здесь лишние. — Пэйн-сама, не могли бы вы перечислить все подарки, которые Дейдара получил от вас и их функциональность. — Мадару заинтересовал вопрос его протеже, и позже он определенно вытянет из него, почему тот решил спросить такое. — Я сделал ему два подарка. — Пэйн задумался, будто перепроверяя правильность своего ответа. — В первый раз я подарил ему свободу, и он перестал быть подопытным. Во второй раз, я подарил ему жизнь, хотя должен был убить, когда только всплыла информация о том, что он возможная крыса. — А сигарета с зажигалкой? — Шатен наблюдал, как хмурятся оба Учихи, явно не понимая, о чем идет речь. — Он украл их. — Пэйн допил вермут, и взял бутылку со срезанным горлышком. — Неужели ты не поздравил своего любимчика с днем рождения? — Мадара украдкой бросил взгляд на Сасори, но тот проглотил и эту шпильку. — Дейдара получил свой подарок от организации, не вижу причин, чтобы я ему что-то дарил отдельно. — В комнате не оставалось трезвых людей, и каждый из присутствующих понимал, что держит себя только на усилии воли. — Мадара-сама, я хочу узнать место, в которое вы отправили Дейдару, название, адрес и имя под которым там фигурировал мальчишка. — Пэйн оставил этот кон за собой, и предпочел задать вопрос Мадаре, который уже давно не улыбался, блуждая в лабиринтах своего прошлого. — Это был бордель. Японский бордель. — Пальцы шатена сцепились замком, Пэйн лишь чуть приподнял голову давая понять, что этой информации недостаточно, а младший Учиха снова опустошил свой бокал. — Он сгорел, дотла. Сейчас на его месте торговый центр, ни документации, ни людей, ничего не осталось в живых. Все погибли в том пожаре и мне кажется, что сопляк водит вас за нос, своей амнезией. Уж очень этот пожар был похож на месть, хотя я понял это слишком поздно и оставил эту ситуацию без внимания. — Старший брюнет вздохнул. — Имени у него не было, ты уж извини. — Мадара тасовал колоду, и присутствующие прекрасно понимали, кто будет задавать последний вопрос. — Сасори-сан. — Шатен поднял взгляд на длинноволосого и немного встрепанного брюнета. — У вас есть свои жизненные принципы, убеждения, гордость, в конце концов. Как, КАК, вы не брезгуете этой малолетней блядью? Почему вы до сих пор не убили его собственноручно? — Кукольник взяв свой бокал, залпом осушил стеклянный предмет. — Это два вопроса, на какой из них мне отвечать? — Сасори продолжал безэмоционально смотреть на своего оппонента. — Первый. — Мадара откинулся на спинку кресла, едва заметно ухмыляясь. — Почему я должен брезговать? — Кукольник склонил голову к плечу. — Потому что Дейдара иногда лижется по углам с ним? — Шатен ткнул пальцем в сторону младшего Учихи. — Или может, потому что тискался с Пэйном? А может, потому что на заданиях он умудрялся с кем-то делить сон, работать ртом, глотая сперму или растягивать себя в угоду кому-то? — Акасуно с каменным лицом перечислял все «достижения» своего напарника, отчего глаза Мадары сузились, пытаясь понять человека перед ним. — Я должен брезговать, потому что в его послужном списке есть такая графа как «бордель»? — Именно по всем этим причинам. — Для этих двоих перестало существовать окружение, эта была игра взглядов. — Вы когда-нибудь любили, Мадара-сама? — Веки брюнета дрогнули, не ожидая вопроса, ведь он не был ответчиком. — Хотя мы закончили с игрой и можете не отвечать. — Шатен выдержал паузу, явно собираясь с мыслями. — Вы сломали то, что я люблю. Мне приходится пожинать плоды того, что сделали вы. — Старший Учиха пытался найти хоть какую-то эмоцию, но кукловод был не читаем. — Я бы брезговал, но чем я тогда буду лучше всех тех, кто пользовался услугами мальчишки? — Риторический вопрос повис в воздухе, так и не дождавшись ответа. — На самом деле он всего лишь ребенок, с искалеченным внутренним миром. И к моему сожалению, я уже взрослый, и я принял его под опеку, до того как всплыли его скелеты. Теперь, прояви я брезгливость, это навсегда оставит его эмоциональным инвалидом. — Шатен опустил голову, будто принимая своё поражение в этой несуществующей дуэли. — Я не скажу что моя жизнь сахар, я не скажу, что в наших отношениях мы продвинулись далеко, мне предстоит ещё долгий путь воспитания этого юнца. Но он любит меня. Хоть и до дрожи боится этого чувства, поэтому всячески мечется, сам не осознавая почему. — Шатен склонил голову к плечу, не сводя взгляд с Учихи старшего. — Может быть, хватить разбивать всё то, что я с таким трудом склеиваю? — Этот вопрос прозвучал в пустоту. — Но это ведь не твоя первая любовь, которая рвет сердце и душу. — Чуть запрокинув голову, констатировал мужчина, явно чувствуя себя победителем. — Мне достаточно того, что это моя последняя любовь. — Ещё несколько секунд медовые глаза держали черный взгляд на себе. — Благодарю за игру. — Кукольник поднялся и забрал свой мобильный телефон. — С вашего позволения я откланяюсь. — Уже у двери его окликнул Мадара. — Он того стоит? — Шатен вновь обернулся. — А ОН того стоил? — Брюнет закусил губу, позволяя Акасуно покинуть комнату, после чего запуская руку в свою копну волос, он взлохматил их ещё больше, ведь он прекрасно понял о ком ему напомнил Скорпион. — Позвони своему соседу по комнате, сообщи, чтобы он подыскал себе другое место для ночевки. — Алый огонь перекинулся на младшего Учиху, давая понять, что ночь предстояла тяжелой.